Илья Репин. Не ждали. Описание картины. Шедевры русской живописи. История одной картины. Репин. Не ждали Репин не ждали перспективный анализ

Сюжет

Многие картины Ильи Репина на его ретроспективной выставке, которая 16 марта 2019 года открылась в Третьяковской галерее, встречаешь, как старых знакомых. Поэтому, наверное, нет смысла пересказывать сюжет самого знаменитого полотна художника из его тюремно-арестантского цикла, куда входили «По грязной дороге под конвоем», «Арест пропагандиста» и «Отказ от исповеди». Трудно найти человека, который бы не писал в школе сочинения по «Не ждали».

«Не ждали», 1884−1888 гг. (wikimedia.org)

Хотелось бы только обратить внимание на некоторые детали картины, потому что все они не случайны. Например, висящие на стенах портреты подтверждают, что входящий в комнату человек — народоволец, и его семья разделяет его убеждения. На двух их них — символы свободомыслия того времени: Тарас Шевченко и Николай Некрасов. На других репродукциях не менее говорящие изображения Александра II на смертном одре, убитого народовольцами, и «Христос на Голгофе». Такой прием «картины в картине» искусствоведы называют мизанабим (от французского mise en abyme — «поместить геральдический элемент в центр герба»), то есть встраивание одного художественного произведения в другое.

Многие зрители и критики проводили параллель между картиной и библейским сюжетом о блудном сыне. Одного из главных персонажей — мать вернувшегося — художник изобразил спиной, но то, что мы не видим ее лица, делает происходящую на наших глаза драму еще более выразительной.

«Не ждали», фрагмент. (wikimedia.org)

Илья Репин самое большое значение придавал лицу главного героя, переписывал его трижды. Закончив картину, он в буквальном смысле продолжал работать над ней. Даже после того, как «Не ждали» была показана на передвижных выставках и заняла свое место в коллекции Павла Третьякова, художник, не предупредив мецената, в его отсутствие полностью переделал образ вернувшегося сына. Третьяков был в ярости и вернул Репину картину на доработку. Сегодня мы знаем ее уже в таком виде.

Контекст

С одной стороны, современники, видевшие полотно на передвижных выставках, прекрасно понимали, что это народоволец вернулся в родной дом из заключения, но с другой, — уже тогда были яростные споры о том, где именно он находился и за какие преступления попал за решетку. Некоторые критики обвиняли Репина в том, что, на их взгляд, в картине не все можно было однозначно прочитать. Но для Ильи Ефимовича, скорее всего, важнее было показать драматическое напряжение момента и психологические переживания героев. Не зря Корней Чуковский назвал Репина «…великим драматургом русской живописи». А некоторая недосказанность даёт зрителю возможность додумать и довообразить, что происходит на картине, в соответствии со своими жизненными обстоятельствами и личным опытом.

Замысел картины появился у художника после событий 1881 года, когда был убит Александр II. После этого многие народовольцы попали в тюрьмы или были отправлены в ссылки. Часто сюжет картины связывают с амнистией этих заключенных в связи с восхождением на трон императора Александра III.

Остается вопрос: почему же не ждали сына, мужа, отца? Почему он появился так неожиданно? Точная дата освобождения всегда была известна заранее и осуждённому, и начальнику тюрьмы, и, разумеется, близким. По выходным заключённым можно было писать письма, и их, конечно же, отправляли даже простые крестьяне, если они были грамотны. Возможно, такое послание написал и герой картины, но также возможно и то, что сообщение с этой счастливой новостью придет домой уже позже освобожденного из тюрьмы, а, может, и затеряется.

Еще одна версия: герой картины мог быть неожиданно освобожден из следственной тюрьмы, которая находилась недалеко от дома его семьи. Для 1870-х годов были характерны затяжные процессы, особенно если в деле было много фигурантов, следствие порой тянулось месяцами и даже годами. Герой мог просто не успеть предупредить семью, что вышел на свободу.

Сам Репин сочувствовал неблагонадежным. Сохранились воспоминания об этом Корнея Чуковского: «В 1913 году он вместе с моей женой и Натальей Борисовной Нордман помогал переправлять за белоостровский кордон одного поднадзорного, которому угрожала тюрьма: предоставил ему лошадь, деревенские сани и своими руками снарядил его в путь».

Судьба художника

У Ильи Репина, что, к сожалению, очень нечасто встречается у художников, счастливая творческая судьба. Его талант был востребован с ранней молодости. Мальчик из захолустного города Чугуёва был принят в Академию художеств в Петербурге и закончил ее с двумя золотыми медалями. Если бы в XIX веке была система рейтингов, то Репин занимал бы в нем самые высокие места.

Илья Ефимович был жаден до творчества, его интересовали и злободневные, и исторические сюжеты. Он страстно брался перенести на холст и бумагу всё, что привлекало его внимание. За это критики и друзья даже упрекали его во всеядности. И сам художник не мог определиться и понять, в чем его предназначение. Корней Чуковский, который долгие годы проживал рядом с Репиным и помогал ему редактировать книгу «Далекое-близкое», вспоминает, что тот говорил: «…Я не могу заниматься непосредственным творчеством (то есть «искусством для искусства». — К. Ч.). Делать ковры, ласкающие глаз, плести кружева, заниматься модами, — словом, всяким образом мешать божий дар с яичницей, приноравливаясь к новым веяниям времени. Нет, я человек 60-х годов, отсталый человек, для меня еще не умерли идеалы Гоголя, Белинского, Тургенева, Толстого и других идеалистов. Всеми своими ничтожным» силенками я стремлюсь олицетворить мои идеи в правде; окружающая жизнь меня слишком волнует, не дает покоя, сама, просится на холст; действительность слишком возмутительна, чтобы со спокойной совестью вышивать узоры — предоставим это благовоспитанным барышням".

В жизни Репина был даже период (1893—1898), когда он объявил этой идейности войну, словно стремясь уничтожить те самые принципы, которые лежат в основе всего его творчества, которые и сделали его автором «Не ждали», «Бурлаков», «Крестного хода», «Ареста».

«Отойди от меня, Сатана!», Илья Репин, 1860 год. (wikioo.org)

Корней Иванович пишет, что в этот период он увлекся религиозною живописью и начал писать картину «Отойди от меня, сатана!» Картина не давалась ему. Что сделать, чтобы она вышла возможно удачнее? Художник Поленов посоветовал ему верное средство:

— Ты должен хорошо помолиться, прежде чем возьмешься за кисть. Нельзя браться за религиозный сюжет без поста и молитвы.

— И я послушался, — рассказывал Репин впоследствии. — Пишу и молюсь. Пишу и молюсь. И пост соблюдаю строгий.

— И что же?

Он засмеялся и ничего не ответил. Пауза длилась не меньше минуты. Потом он вздохнул и удрученно сказал:

— Такая дрянь вышла!

Источники

1. Корней Чуковский «Репин»
2. Изображение для анонса материала на главной странице и для лида: wikipedia.org

В СССР любили "народовольческие" картины Репина: "Арест пропагандиста", "Отказ от исповеди" и конечно же "Не ждали". На мой взгляд, лица персонажей "Не ждали" ничего кроме ужаса не вызывают. Зобми какие-то, а не люди. Вот центральный фрагмент этой картины, убедитесь сами:

Особого внимания заслуживают картины, которые висят на стенах комнаты. Справа висит "Портрет Александра II на смертном одре" кисти Маковского.

А Репин начал работу над своей картиной, находясь под впечатлением от самого ужасного преступления народовольцев - убийства Александра II.

На центральной стене висят легко узнаваемые портреты Шевченко и Некрасова.

Но рассматривать эти портреты нужно не сами по себе, а в контексте картины, которая расположена между ними! Это картина Карла Штейбена "На Голгофе".

Внимательному человеку сразу же становится понятно, что Репин сравнивает демократов Шевченко и Некрасова с разбойниками Дисмасом и Гестасом, распятыми на Голгофе рядом с Христом. Причем на картине Штейбена как раз изображены два креста, поднятые для распятия этих двух разбойников.

Репин картиной "Не ждали" вряд ли симпатизирует революционерам-народовольцам-демократам. По счастью, советские цензоры пропустили эту фигу в кармане.

Не ждали (картина)

Не ждали
(картина)

«Не жда́ли» - картина русского художника Ильи Репина (1844-1930), написанная в 1884-1888 годах. Она является частью собрания Государственной Третьяковской галереи (инв. 740). Размер картины - 160,5 × 167,5 см.

Илья Репин
Не ждали. 1884-1888
Холст, масло. 160,5 × 167,5 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва

Репин начал работу над основным вариантом картины в 1884 году на даче в Мартышкино под Петербургом.

В том же году картина экспонировалась на 12-й выставке Товарищества передвижных художественных выставок («передвижников»), которая проходила в Петербурге, после чего это полотно входило в состав выставки, которая путешествовала по другим городам России.

Момент, изображённый на картине, показывает первую реакцию членов семьи на возвращение из ссылки революционера-народовольца. Это произведение считается «самым значительным и монументальным из полотен Репина на революционные темы».

Картина «Не ждали» относится к так называемой «народовольческой серии» Репина, в которую, кроме неё, включают картины «Арест пропагандиста» (1880-1889, 1892, ГТГ), «Перед исповедью» (или «Отказ от исповеди», 1879-1885, ГТГ), «Сходка» (1883, ГТГ) и другие.

Репин начал работать над картиной «Не ждали» в начале 1880-х годов, находясь под впечатлением от убийства императора Александра II, совершённого 1 марта 1881, а также от публичной казни принимавших в нём участие народовольцев-первомартовцев, которая состоялась 3 апреля 1881 и на которой он сам присутствовал.

«Не ждали» (первый вариант картины, начат в 1883)

У картины «Не ждали» есть два варианта. Первый из них был начат в 1883 году, и на нём возвращающейся в семью была изображена девушка-курсистка. Эта картина, написанная маслом по дереву, была относительно небольшого размера, 45,8 × 37 см.

Пятнадцать лет спустя, в 1898 году, Репин взялся за доработку этого варианта картины, несколько изменив образ входящей девушки, которая своим лицом напоминает его дочь Надю. В настоящее время этот вариант картины также является частью собрания Третьяковской галереи (инв. 11162).

В 1884 году Репин начинает писать второй, основной вариант картины, существенно больший по размеру, на котором в комнату входит не девушка, а мужчина. Работа над картиной была начата на даче в Мартышкино под Санкт-Петербургом, а позировали художнику члены его семьи и другие знакомые.

В частности, жена возвратившегося мужчины была написана с Веры Алексеевны, жены Репина, и Варвары Дмитриевны Стасовой, мать - с Евгении Дмитриевны Шевцовой, тёщи художника, мальчик - с Серёжи Костычева, сына соседей по даче (в будущем - известного биохимика, профессора и академика), девочка - с Веры Репиной, дочери художника, а горничная - с прислуги Репиных.

Предполагается, что лицо входящего мужчины могло быть написано с Всеволода Гаршина, над портретом которого Репин работал в 1884 году.
Есть указания, что наибольшее сходство с Гаршиным было в одном из промежуточных вариантов картины.

Портрет В. М. Гаршина (1884, Музей Метрополитен)

В одном из ранних вариантов на картине был изображён отец ссыльного, предупреждающий всех остальных о его прибытии. Кроме этого, критик Владимир Стасов вспоминал, что была ещё фигура «какого-то старика».

В окончательном варианте картины Репин оставил только тех персонажей, которые, с его точки зрения, были необходимы для психологического раскрытия избранной им темы, а также для «сохранения действенности сцены».

В том же 1884 году картина была представлена на 12-й выставке Товарищества передвижных художественных выставок («передвижников»), которая проходила в Петербурге. Поначалу Павел Третьяков не торопился покупать эту картину. Он сообщил Репину:

«В картине Вашей много достоинств, но есть и недостатки; содержание её меня не интересует, но на публику она, кажется, очень действует».

Репин и сам был не вполне удовлетворён тем, как в картине решалась художественная идея, в частности - концепцией главного героя, возвратившегося ссыльного.

После этого картина «Не ждали» была в составе выставки, которая путешествовала по другим городам России. По окончании этого путешествия Павел Третьяков, наконец, сообщил художнику о том, что он хотел бы купить эту картину.

Репин, однако, отказался продавать её, сказав, что, во-первых, Фёдор Терещенко уже высказал желание приобрести это полотно, а во-вторых, он сам собирается переписать главного героя картины.

Когда эта работа была закончена, Павлу Третьякову всё же удалось заполучить картину в свою коллекцию, хотя для этого ему пришлось увеличить цену с 5 тысяч до 7 тысяч рублей.

После этого Репин дорабатывал картину в 1885, 1887 и, наконец, в 1888 году. В основном эти более поздние изменения коснулись выражения лица входящего мужчины. Картина в том виде, в котором она была до изменений 1885 года, была сфотографирована Андреем Деньером, который в октябре 1884 года подарил эту фотографию художественному критику Владимиру Стасову.

По воспоминаниям хранителя Третьяковской галереи Николая Мудрогеля, одну из поправок к лицу возвратившегося ссыльного Илья Репин совершил в отсутствие Павла Третьякова, сказав работникам галереи: «Вы не беспокойтесь. Я говорил с Павлом Михайловичем о поправке лица на картине „Не ждали“. Он знает, что я собираюсь сделать». Третьякову же эта поправка не понравилась: он считал, что она портит картину.

Описание

На картине изображён момент, когда в комнату неожиданно для присутствующих заходит мужчина - возвратившийся из далёких краёв политический ссыльный. Очевидно, его не ожидали, и поэтому различна первая реакция членов семьи на его возвращение.

Несомненна радость женщины за фортепьяно (его жены) и мальчика, сидящего за столом. Девочка смотрит настороженно - возможно, она вообще ещё не поняла, кто этот мужчина. Во взгляде горничной, стоящей в дверях, чувствуется недоверчивое удивление. На переднем плане - пожилая женщина, мать возвратившегося мужчины. Её согбенная фигура передаёт глубокое потрясение от происходящего.

Основной задачей художника было показать неожиданность возвращения ссыльного народовольца, а также всю гамму связанных с этим переживаний, как его самого, так и членов его семьи.

Лицо ссыльного (деталь картины)

Выражение лица возвратившегося мужчины, а также наклон его головы Репин переписывал по крайней мере трижды, как бы выбирая между возвышенно-героическим и страдальчески-усталым вариантами и в конце концов остановившись на вопросительно-неуверенном выражении, которое одновременно сочетало в себе и героизм, и страдание. В окончательном варианте облик возвратившегося мужчины ассоциировался с сюжетом «возвращения блудного сына».

Главным психологическим узлом композиции картины является динамика фигур ссыльного и его матери, а также пересечение их взглядов. В этот первый момент возвращения фигура матери служит связующим звеном между её сыном, который пока ещё кажется чужим в этом светлом интерьере, и остальными членами семьи.

Движение матери, связанное с неожиданным возвращением сына, подчёркнуто сдвинутым креслом, находящимся на переднем плане картины. Убедительно написаны руки матери, а также руки жены ссыльного, сидящей за роялем.

В период, когда многие революционеры-народовольцы были в длительной ссылке, возвращение одного из них в родной дом могло рассматриваться как «неожиданное чудесное явление» или даже как «воскресение».

Искусствоведами отмечалось, что композиция картины - в частности, фигура матери, встающей с кресла навстречу возвратившемуся сыну, - имеет аналогию с евангельскими сюжетами воскрешения Лазаря и ужина в Эммаусе, а также с картиной Александра Иванова «Явление Христа народу».

Многие «мелочи» - такие, как фигуры детей, сидящих за столом в правой части полотна, а также детали интерьера комнаты, - придают картине жизненность, жанровую убедительность и лирическую теплоту.

К таким деталям относится образ девочки с характерно скрещёнными под столом ножками, а также вся с любовью написанная обстановка типичной квартиры интеллигентной семьи того времени.

Портрет Т. Г. Шевченко

Карл Штейбен «На Голгофе» (1841)

Константин Маковский
«Портрет Александра II на смертном одре» (1881, ГТГ)

Интерьер квартиры украшен репродукциями, которые имеют значение для оценки политических настроений в этой семье и символики картины. Это портреты писателей-демократов Николая Некрасова и Тараса Шевченко, изображение императора Александра II, убитого народовольцами, на смертном одре, а также Христос на Голгофе - символ страдания и искупления, соотносившегося интеллигентами-революционерами со своей миссией.

Среди прочих достоинств критики особо отмечали композицию и колорит картины. В частности, искусствовед Алексей Фёдоров-Давыдов писал, что совокупность композиционного и колористического решений этого произведения «представляет столь удачно найденное, ясное построение, что оно кажется само собой разумеющимся, непосредственно натуральным». Продолжая эту мысль, он писал:

Впоследствии похожая композиция использовалась в некоторых произведениях других художников - например, в картине «Опять двойка» Фёдора Решетникова (1952, ГТГ).

Холст, масло. 160,5x167,5 см
Государственная Третьяковская галерея, Москва

В своей статье, посвященной XII выставке Товарищества передвижников, Стасов писал:
«Я кончу обозрение выставки картиной Репина «Не ждали». Я считаю эту картину одним из самых великих произведений новой русской живописи. Здесь выражены трагические типы и сцены нынешней жизни, как еще никто у нас не выражал. Посмотрите на главное действующее лицо: у него на лице и во всей фигуре выражены энергия и не сокрушенная никаким несчастием сила, но, сверх того, в глазах и во всем лице нарисовано то, чего не попробовал выразить в картине ни один еще наш живописец, в какой бы то ни было своей картине: это могучая интеллигентность, ум, мысль... Все вместе делает эту картину одним из самых необыкновенных созданий нового искусства».

Вся семья в сборе. Сидя за столом, готовят уроки дети, мальчик и девочка. У рояля молодая женщина. Здесь же пожилая дама в черном платье.

И вот в комнату входит кто-то посторонний. В первое мгновение его не узнают. Не верят себе, неужели это он? Не может быть!.. Но это он, он!

Кто же он? Кем он приходится вот этой замершей в полусогнутом положении престарелой даме, этой испугавшейся девочке и ее брату, первым, кажется, узнавшему пришельца, этой застывшей в недоумении молодой женщине у рояля? На лицах присутствующих – удивление, радость, любовь, целая гамма сложнейших душевных переживаний, внезапно охвативших каждого из членов этого маленького семейного мирка и представленных художником с необычайной, почти физиологической ощутимостью.

Все элементы картины правдиво и точно характеризуют среду, людей, их душевное состояние. Пусть в картине Репина запечатлен только один момент, только одно краткое мгновение, вызвавшее у всех участников сцены глубочайшее смятение чувств, – любому зрителю ясно: в свою семью из далекой ссылки, а может быть, и с каторги неожиданно возвратился сын, муж, отец.

Вся сцена полна необычайного напряжения, готового вот-вот разрядиться в шуме счастливых, радостных возгласов. Кажется, еще миг и вошедшего узнают все. И бросятся навстречу тому, кого, быть может, считали уже погибшим. Не случайно Репин написал женщин, старушку-мать и сидящую у рояля молодую женщину, в темных траурных платьях. Ведь возвращения с царской каторги не ждали, попавший туда обычно не возвращался. В «Не ждали» правдиво запечатлена яркая страница жизни и быта демократической интеллигенции семидесятых-восьмидесятых годов. Типичны характеры, обстановка, все детали, вплоть до портретов Шевченко и Некрасова на стене над роялем. Конечно, не случайно художник поместил рядом на стене две литографии, одна из которых изображает Александра II на смертном одре, а вторая воспроизводит картину Штейбена «Голгофа». Первая литография призвана подчеркнуть, что действие происходит уже после убийства народовольцами Александра II, а вторая как бы указывает зрителю на высокий, мученический подвиг тех, кто борется за правое дело.
Хотя картина и писалась быстро, почти без этюдов (натура была перед глазами и работа спорилась), никак не удавался центральный образ. Фигура входящего и особенно его голова неоднократно подвергались переработке, лицо по нескольку раз переписывалось, менялась общая характеристика.

В процессе работы Репин многое менял в первоначальном облике картины. По-разному варьировалось число действующих лиц и компоновка всей сцены. Больше того, если поначалу из ссылки возвращалась в родную семью женщина-революционерка, которой художник придал черты типичной курсистки, то впоследствии он отказался от этого образа и в окончательном варианте картины изобразил революционера, сильного и гордого, не сломленного никакими тяжкими испытаниями.

В самом деле, во всем облике входящего, этого мужественного человека, истомленного годами каторги, чувствуется несломленная внутренняя сила, бесстрашие и благородство борца за народное счастье. Невольно вспоминаются стихи Некрасова:

Ему судьба готовила
Путь славный, имя громкое
Народного заступника.
Чахотку и Сибирь.

Художник сумел тонко передать в своей картине сложнейшее переплетение человеческих чувств, отразив множество эмоциональных оттенков в выражении лиц, в жестах, в естественных, непроизвольных движениях каждого персонажа. Только великий художник мог так убедительно передать душевное состояние этой сгорбившейся женщины, стоящей вполоборота к зрителю, почти в оцепенении ищущей рукой опору. А как тонко художник высмотрел в самой жизни реакцию страха у ребенка, - втянув голову в шею, поджав ногу, испуганно смотрит девочка на этого чужого для нее человека (она ведь была совсем маленькой, когда он исчез из дома, и, конечно, забыла его); как спокойно, безучастно и в то же время недоверчиво, держа руку на скобе дверей, наблюдает за происходящим горничная, с большой опаской впустившая в дом пришельца. Во всем – реальность, правда, естественность, удивительно непосредственное чувство жизни.

Верность психологических наблюдений художника, точность в подыскании конкретных реальных образов, передающих человеческие эмоции, уже в свое время были отмечены специалистами-психологами, обратившими внимание на поразительное совпадение художественных открытий Репина с данными психологии как науки.

В «Не ждали» Репин наметил для русского искусства и утвердил в нем новые живописные возможности. Такой реальности изображения до Репина еще не достигал никто. Объемность и материальность предметов, пространство, в котором расположены фигуры, – все это с предельной выразительностью передано художником.

Еще в «Крестном ходе» Репин сумел построить свободную композицию, лишенную условностей и нарочитой «построенности», как бы перенеся ее на холст целиком из жизни. В том, как в «Не ждали» художник расставил своих действующих лиц, также нет ничего театрального, ни малейшей игры и позирования. Стены комнаты намеренно срезаны рамой, и зритель как бы сам оказывается в этой комнате, вовлеченный художником в развитие действия и в переживания семьи. Взоры всех персонажей направлены в сторону вошедшего. Линиями рисунка, расположением фигур, цветовыми контрастами Репин сосредоточивает наше внимание на центральном моменте: глаз зрителя прежде всего останавливается на возвратившемся. От него расходятся и к нему же протягиваются нити сложных и многообразных чувств, охвативших всех персонажей картины.

Репин и на этот раз проявил себя удивительным колористом, мастером, умеющим выявить звучность цвета, в совершенстве владеющим палитрой. В картине изумительно переданы яркие солнечные лучи, зеленые рефлексы на стенах и на полу комнаты, и воздух, как бы вибрирующий, насыщенный светом. Этот солнечный, живительный свет, льющийся через стеклянные двери террасы и заполняющий всю комнату, насыщает картину бодрым жизнеощущением, верой в счастливый исход событий, надеждой на лучшее будущее, светлое и радостное.

Появление «Не ждали» вызвало в консервативной печати много нападок на Репина, который был объявлен «крамольным художником». Понимая революционное значение картины, борзописцы из «Нового времени», «Гражданина» и «Московских ведомостей» всячески пытались дискредитировать ее как произведение искусства. Они твердили на все лады, что Репин совершил еще один «скачок вниз», что талант художника неуклонно «падает в бездну». Но зато с каким восторгом встретили эту картину демократические зрители, особенно молодежь!
«Не ждали» – лучшая из работ Репина на темы революционной борьбы. Этой картиной художник еще раз показал, чьи интересы отстаивает его кисть. Он был неизменно на стороне тех, кто вступал в смелое единоборство с самодержавием, и в целой серии проникновенных картин выразил свое горячее сочувствие приниженному трудовому народу и борцам-революционерам, жертвовавшим жизнью во имя освобождения родного народа из-под власти его вековых угнетателей.

Возможно, что, работая над «Не ждали», Репин стремился сделать революционный сюжет картины в какой-то мере скрытым. Картине придан характер семейно-бытовой сцены, однако передовой зритель не мог не увидеть в ней страстного протеста против существующего строя. Политическое звучание темы, ее острота расширяли рамки бытовой семейной сцены до сложной социально-психологической драмы, сделали ее подлинно исторической картиной о революционной борьбе с самодержавием. В этой яркой повести о возвратившемся из ссылки революционере тысячи передовых демократических семейств увидели живое выражение своих переживаний; бытовая жанровая картина прозвучала как боевое революционное произведение.

«Я был прав, и до сих пор остаюсь правым, придавая великое историческое значение трем вашим картинам, – писал Репину Стасов. – Кроме слов «Не ждали», у картины не было никаких пояснений, а все поняли сразу, и одни обрадовались, другие возненавидели. Видно, что-то в самом дело было важное, и сразу всех затронувшее. Точно так и другая картина «Исповедь». Никаких объяснений, и все сразу поняли, как, что, где, когда... Вот это – история, вот это современность, вот это настоящее нынешнее искусство, за которое вас впоследствии особенно высоко поставят»

после небольшого перерыва продолжаем

Картина, известная нам под названием "Не ждали", принадлежит к так называемой "народовольческой" серии Репина, первая работа в которой была создана в конце 1870-х гг. Эти полотна долго держались в мастерской художника - их он показывал только знакомым и близким и на выставки не представлял. Собственно же картина "Не ждали", большой (окончательный) вариант картины, экспонировалась художником на 12-й передвижной выставке в 1884 г. и ее можно выделить уже и потому, что она как бы венчает всю эту "народовольческую" серию

Считается, что в данную серию входят также картина "Отказ от исповеди" , которая ныне уже называется "Перед исповедью" (сам Репин называл просто "Исповедью", а название "Отказ от исповеди" картина получила в 1937 году, на юбилейной выставке Репина), "Арест пропагандиста" (в двух вариантах), "Сходка" , которая, опять же, современниками и Репиным называлась "При свете лампы", а позже и вовсе - "Революционной сюитой" и, наконец, "По грязной дороге под конвоем" (это самая первая вещь из серии, созданная в 1876 году и также хранящаяся в ГТГ. Рассказывают, что лицо Дмитрия Каракозова , увиденное Репиным, долго стояло перед ним, не давало покоя и требовало каких-то действий. Так продолжалось до тех пор, пока Репин не написал картину "Под конвоем". Когда картина была выставлена, многие узнали Дмитрия Каракозова. Вскоре полиция сняла картину с выставки). Сейчас все эти работы находятся в Третьяковской галерее, когда же Репин над ними работал, они хранились в мастерской и потому были исполнены в малом формате

Павел Михайлович Третьяков не торопился покупать картину, хотя видел ее еще в мастерской Репина и выспрашивал мнения относительно нее у критика Владимира Стасова . Стасов высказал восторженное отношение к картине, назвав ее "самым крупным, самым важным и совершенным созданием Репина". Но в собрании Третьякова к тому времени и так было больше трех десятков первоклассных произведений художника и потому он выжидал

Картина поехала в путешествие по провинции с выставкой и только в самом конце путешествия Третьяков предложил-таки Репину продать ему картину. На что Репин отвечал о желании киевского коллекционера Терещенко также приобрести эту картину и о своем, авторском праве не продавать, т.к. художнику захотелось переписать голову сына. Уже после того, как Репин переписал образ главного героя, картина попала к Третьякову, который купил ее за 7 тыс. руб. (поначалу Третьяков предлагал 5 тыс. руб.). История, однако, на этом не закончилась. Через два года Репин приехал в Москву и пришел в галерею Третьякова с ящиком красок. Хозяина в то время не было дома. Репин полностью переписал образ входящего. Когда Третьяков вернулся и увидел это, он был страшно рассержен, поскольку считал, что картина испорчена, и очень сильно распекал своих подопечных за позволение Репину "надругаться" над картиной. После этого Третьяков искал случая отправить Репину его полотно с тем, чтобы он исправил образ революционера и уже в 1888 году ему действительно удалось переправить "Не ждали" в Петербург, где Репин в третий раз переписал голову входящего

Таким образом, мы знаем эту картину уже в третьей редакции. Самый же первоначальный вариант "Не ждали" был исполнен в малом формате, на дереве. В отличие от большого варианта, сначала на картине было изображено меньшее количество персонажей и главным героем был не ссыльный, а девушка-курсистка. Сегодня этот вариант "Не ждали" висит на противоположной стене в этом же зале Репина; эскиз совершенно незаметный, работу над которым Репин начал в 1883-м г. В воспоминаниях тех современников, что бывали в мастерской Репина, говорится, что художник отложил эту картину, будучи неудовлетворенным разработкой темы и сюжета и приступил к большому варианту, избрав большой, близкий к квадрату формат, в котором он насытил пространство большим количеством персонажей и значительно углубил саму проблематику

Мы видим, например, что в раннем варианте в дом, в светлую комнату неожиданно входит девушка-курсистка с небольшим портфелем. Она застает врасплох трех персонажей, которые находятся в комнате. Эту работу можно рассматривать как некий психологический этюд, в котором художник занимается исследованием разных реакций. Кто-то недоволен, кто-то недоумевает... Это момент какой-то интриги и, разумеется, момент неожиданности появления девушки, которую "не ждали". Интрига присутствует уже в ее внешнем облике. И главный вопрос - почему, собственно, ее не ждали и почему к ней относятся настороженно, хотя кто-то, безусловно, рад ее возвращению, но кто-то в это же время встревожен и совсем не понимает, как необходимо реагировать. Судя по всему, на картине изображена ее семья. Но из-за того, что в этом маленьком этюде все-таки оставалась эта непроясненность сюжета, Репина данная работа не удовлетворила. Он оставил ее и приступил к большой работе, где, как мы уже отметили, было больше как самих персонажей, так и "говорящих" деталей, раскрывающих сам сюжет и вводящих зрителя в эту сложную драматургию картины.

В этой картине у Репина нет ничего случайного и попавшего в картину просто так. И даже те живописные картины или фотографии, которые висят на стене, тоже раскрывают для зрителя интригу, вкладываемую Репиным в свою картину. Даже выставив ее на передвижной выставке в 1884 году, он потом продолжал вносить перемены в эту работу, некие изменения, будучи, опять же, неудовлетворенным тем художественным образом, который он создал

Репин был человеком очень импульсивным и некие перемены, прежде всего в образ ссыльного, которые он стремился ввести, проистекали из желания сделать послание, "мессадж") картины более понятным, более цельным. Когда картина только появилась на выставке, критика разделилась ровно на два лагеря. Одни принимали картину (в первую очередь, Стасов) и говорили о том, что это шедевр русской живописи и русской школы. Другие были недовольны этой картиной и в первую очередь из-за неприятия сюжета. Критики вопрошали: "Кто все эти люди, собранные в этой комнате? Кто этот человек, вернувшийся так непонятно и вошедший в комнату? Кто эта женщина, что встречает его, мать ли она ему, жена ли или может быть и вовсе - гувернантка?". Ну вот, что-то в таком духе

В обоих вариантах картины у Репина достаточно много совершенно прозрачных намеков на то, что происходит вокруг, да и современное художнику общество, естественно, было в курсе тех политических событий, которые происходили в России. И неслучайно уже в первом варианте "Не ждали" на стене Репин помещает картину Александра Второго в гробу, т.е. делает намек на некие политические события и на связь вернувшегося человека с этими событиями, конкретно - с этим убийством царя. Также на стене, которую отчетливо видит зритель, изображена известная в то время гравюра Карла Штейбена "Голгофа" ("На Голгофе"), которая рождала ассоциации крестного пути, пройденного этим ссыльным революционером, вернувшимся в отчий дом. И висящие над роялем два портрета революционеров-демократов, Тараса Шевченко и Николая Некрасова, также работали на тот комплекс ассоциаций, которые должны были навести зрителя на некую интригу, которая таилась в картине. Еще на стеночке мы видим несколько фотографий, но они уже неразличимы. Эта картина отражает быт русской интеллигенции тех лет - географическая карта, которая свидетельствует о широте интересов, да и прерванная игра на рояле тоже как бы создает некую атмосферу

Тем не менее, современникам сюжетная коллизия была непонятна и многие из критиков даже и не придерживались названия, данного Репиным, называя картину в своих критических рецензиях "Возвращением ссыльного в свое семейство"

Сам Репин говорил о своих полотнах, неважно - сюжетных ли, жанровых или исторических - "в мои картины нужно вглядеться, нужно рассмотреть и увидеть все эти тонкие связи, над которыми художник размышляет и воплощает их в этом картинном образе". И картина "Не ждали" в этом смысле, безусловно, является очень интересным явлением, потому на ней мы видим и прошлое - за спиной этого ссыльного, и настоящее - вот эту паузу, за которую зритель в своем уме домысливает эту ситуацию, что за этим последует, за этой секундой, за этой долей секунды - последующую бурную встречу, т.е. некое будущее. Репин каким-то необыкновенным образом переплетает и прошлое, и будущее в этом едином миге настоящего. Целая драматургия, которую Репин выстроил на этом полотне и композиция выстроена таким образом, что эта картина раскрывается для нас своей многозначностью смыслов и по сути дела является философской картиной. Более того, в каком-то смысле "Не ждали" может рассматриваться как автопортрет русского общества в русской живописи. При этом радости в ней мало, никто не знает, что там дальше случится, потому что там есть некое оцепенение. И немой вопрос, повисший в воздухе, скорее, звучит как "Господи, что же теперь будет"

Возникла "народовольческая" серия неслучайно. В начале 1880-х гг., во время появления цикла, отношение к народовольцам было в обществе двоякое: одни, безусловно, принимали народовольцев и расценивали их как "апостолов правды", другие рассматривали их как преступников, нарушивших первую и главную заповедь - Не убий. К середине 80-х гг. отношение к народовольцам, безусловно, меняется в сторону последнего мнения и Репин это очень тонко чувствует. И собственно, критики, наблюдавшие его картину на выставке в 84 году, задавались вопросами - что это и как к этому относиться, т.к. было понятно, что сам Репин своего ответа, своего отношения к тому, что произошло - не дает. Репинский ссыльный народоволец, по словам Стасова, был горделив, он гордо входил и начинал общение. И, напротив, в окончательной переделке 1888 года в образе ссыльного появляется уязвимость его позиции - он уже не уверен, он не знает, как его примут и даже в некоторой степени присутствует момент раскаяния, может быть. Вдобавок вот эта пыль дороги, которую он принес с собой, шарф, похожий на петлю... Когда мы рассматриваем эту картину, то видим прежде всего совершенно удивительный, психологически тонко раскрытый образ матери, данный со спины. Нам важно ее состояние, то, как резко она приподнимается с кресла, как ее дрожащая рука прикасается к креслу - она едва успевает осознавать, что случилось, это нежданное, неожиданное событие, его не ждали, по крайней мере, не ждали так скоро. Это не моя или чья бы то ни было еще отсебятина, а слова из письма самого Репина, для которого очень важным было передать состояние какого-то трепета, ожидания и неуверенности главного героя в том, как его примут, и - берем выше - оправдан ли его жизненный путь. Опять же вспомним "Голгофу" на стене - принимая ее во внимание, в репинском "Не ждали" вполне можно найти реминисценции ивановского "Явления Христа" (по крайней мере Христос в академической работе Репина "Воскрешение дочери Иаира" явно написан под огромным влиянием Христа Иванова)

Об этом, кстати, и писал Стасов, заявлявший, что для него центральные персонажи картин Иванова и Репина были явлениями одного, близкого порядка - явлениями Мессии, которые несут обновление, надежду на прозрение человечества. С другой стороны, можно рассматривать ту же самую тему явления, которая проходит через всю историю искусства, как явление наоборот, как явление блудного сына - и уже эта трактовка образа главного героя "Не ждали" кажется мне более уместной

Если внимательно вглядеться в эту картину, мы увидим, что она построена очень интересным образом - здесь двойная перспектива, в ней сходятся два мира: мир ссыльного, который как будто заваливается, идет, это сквозное пространство, и мир матери с ее детьми, мир дома, замкнутый, тихий и спокойный мир. Стоит также обратить внимание и на окно, раскрытое в сад. Там свежая зелень, омытая дождем, это тоже очень важно, это плоть жизни, которая была важна для Репина и которая в этой картине также имеет свою роль. Т.е. "Не ждали" - это еще и пленэрная живопись

Интересно, что в одном из промежуточных этюдов этой картины голова (портрет) входящего человека очень напоминает портрет писателя Гаршина . И среди многих промежуточных вариантов (поскольку по мнению специалистов было три или даже четыре переработки) Третьяков сам посоветовал Репину обратиться к образу Гаршина. Репина с Гаршиным связывали удивительные теплые, дружеские, отношения, в это время они общались и в эти же годы, в 1884-85 году Репин исполняет портрет Гаршина , который сегодня находится в музее Метрополитен в Америке (еще одна картина Репина, "Голгофа", созданная им в 1922-1925 гг. находится в художественном музее Принстона)

Сама комната не столь узнаваема, но известно, что Репин начинал писать эту картину в имении Мартышкино (да-да!), под Ораниенбаумом. В воспоминаниях же Всеволода Саввича Мамонтова есть упоминания о том, что начинал Репин писать эту картину в Абрамцево на даче Дронова и что позировала ему, в частности, служанка Мамонтовых Надя. Кроме нее позировали и близкие художнику люди - его дочь Вера, жена Вера Алексеевна Шевцова и Сережа Костычев, что называется, соседский мальчик. В образе матери исследователи узнают тещу Репина. Также в одном из ранних эскизов, карандашном еще рисунке, на картине был еще один персонаж - старик, который предупреждает о приходе этого ссыльного. Одни исследователи предполагают, что моделью для старика послужил тесть Репина, кто-то говорит, что это был сам художник, но в принципе все это неважно, ведь в окончательном варианте Репин избавился от этого персонажа

И еще два слова о первоначальном варианте, на котором изображена девушка-курсистка. Отложив на какое-то время работу над ним, в 90-е гг. Репин снова приступил к нему и эта картина как-то очень быстро попала в собрание коллекционера Остроухова, который всеми правдами и неправдами добивался этой маленькой картинки и хотел, чтобы она находилась в его собрании. Когда уже в советские годы приступили к исследованию этой работы и сделали рентгенограмму полотна, то под образом девушки-курсистки обнаружили мужской образ, достаточно тяжелый, сутулый, в большом каком-то армяке или шубе, то ли с клюкой в руках, то ли с какой-то палкой - т.е. под образом женским был первоначально все-таки мужской образ. И эта трансформация, и поиск этой композиции свидетельствуют о том, что эта картина Репину далась с большим трудом. Репин, в общем-то об этом и сам не раз говорил, и когда он торговался о цене с Третьяковым, то добавил, что "эта картина мне досталась вдвое больше, чем