Женщины-снайперы - лучшие стрелки времен второй мировой войны. Лучшие снайперы Второй Мировой войны: список
Немцы никогда не были трусами. Во всех войнах, немецкие солдаты демонстрировали прекрасную стойкость и дисциплину. Но в противоборстве со своим извечным противником- русскими, были моменты которых они старались избегать. Это штыковой бой и cнайперские дуэли.
О русском штыковом бое написано предостаточно что бы повторятся,поэтому поговорим о снайперских дуэлях.
- Один снайпер в состоянии решить проблему наступления противника, два - исход боя, а три-четыре снайпера могут обратить ход войны в обратную сторону.
(с) из наставления по снайперскому делу РККА от 1944 года.
Немецкая концепция блицкрига не предусматривала затяжные позиционные бои. Поэтому с самого начала немецкое командование не придавало снайперам особого значения. Немцы спохватились только в 42-43 году, когда выяснилось, что русские снайперы просто затерроризировали их войска и привели к частым тактическим поражениям. Выстрелы советских снайперов могли остановить атаки целых фашистских рот. Наши применяли такую тактику - чтобы остановить волну атакующих, расстреливали солдат в тылу наступления, во вторых рядах. Причем стреляли в живот, чтоб те орали погромче. Это деморализовывало передние ряды, вызывало у них ощущение обстрела с тыла и атака захлебывалась. На борьбу с ними направляли немецких метких стрелков, участь которых в большинстве случаев оказалась незавидной. Об их дуэлях и расскажем.
Немцы в первую очередь гнались «за палками». Они старались убить любого русского, оказавшегося в прицеле. Наши же могли целый день выслеживать блиндаж, дожидаясь пока не появится офицер. Да некоторые еще не на каждого офицера старались выстрел тратить, Номоконов- снайпер уничтоживший 360 немецких солдат и офицеров (один раз по беготне немецких офицеров понял, что ждут важного чина и убил аж генерала-майора, представителя ставки. Исторический факт! За частую стрельбу по обычным пехотинцам наш снайпер мог даже получить выговор от старшего.(Подробнее о Нокомонове
Снайпер Нокомонов
Когда снайпер обнаруживал себя выстрелом, его часто старались накрыть артиллерией. Так вот у немцев было принято немедленно удирать резкими перебежками, как они это называли - «заячими скачками». Сидеть на месте они считали самоубийством - рано или поздно позицию русские обязательно накрывали. Наши же снайперы наоборот, старались пересидеть в укрытии в подобных случаях. Кстати, за привычку вызывать на себя массированный огонь, вплоть до бомбежек, снайперов недолюбливали обычные пехотинцы, об этом упоминают и русские и немцы.
В книге Дмитрия Кустурова «Сержант без промаха» рассказывается о том, как советские более опытные стрелки тщательно - на неформальном уровне - учили новичков секретам меткой стрельбы. Конечно, и в СССР и в Германии (после 1942 года) к теоретической и практической подготовке снайперов относились серьезно. Однако, по мнению героя этой документальной повести Федора Охлопкова, практический опыт имел несоизмеримо большее значение, чем учеба в снайперской школе.Вообще мастерство снайперов на войне состояло из множества мелочей, о которых не расскажут в «учебке», но без которых нельзя победить в дуэли. Наши ставили себя на место немца и думали, где бы он выбрал позицию. Как правило, это были возвышенности, находящиеся в тени деревьев, причем, лучше всего было стрелять, когда солнце слепит врага. В городах он предпочитали крыши домов или верхние этажи.
Именно поэтому царившая среди советских стрелков боевая дружба, безусловно, сыграла главную роль в победе наших снайперов в противоборствах с немецкими асами стрельбы.
В Вермахте, напротив, в значительной степени преобладал дух индивидуализма и собственной значимости. Спросить у товарища, почему русские стреляют метче, считалось зазорным и даже вредным идеологии превосходства арийской нации над «варварским народом». В то же время немецкие стрелки в письмах домой жаловались на выделенных им помощников. Мол, без денег они формально относились к приказам по подготовке снайперских позиций. Имелись даже расценки - 50 рейхмарок, которые приходилось платить, чтобы «всё было сделано, как надо». Снайпер Николай Ильин однажды прочел в дневнике убитого немецкого снайпера следующую запись: «Ефрейтор … изображал, что ничего не понимает в моей схеме. Тогда я дал ему пятьдесят марок — сразу стал сообразительным». Об этом Ильин поведал писателю Наумову. Таким образом, дух немецкого практицизма, когда за все надо платить, был неистребим даже на войне.
В целом в немецких мемуарах метких стрелков крайне сложно встретить описания снайперских дуэлей. Например, некий кавалер Железного Креста альпийский стрелок Йозеф Оллерберг, на счету которого 257 убитых советских солдат, признался, что русские имели преимущество именно за счет командного духа, тогда как фашистам в большинстве случаев приходилось «работать в одиночку». Поэтому немцы избегали дуэлей, предпочитая мощный артобстрел для подавления наших стрелков. Преимущества русских снайперов Йозеф Оллерберг оправдывал еще и тем, что красноармейцев обеспечивали лучшими в мире снайперскими винтовками, заполучить которые мечтали все немецкие стрелки. Кстати, этот мемуарист признался, что написал свои воспоминания под вымышленным именем, поскольку совершал преступления против гражданского населения. При этом редакция гарантировала, что все остальное в книге альпийского стрелка - правда.
Что характерно, Оллерберг большую часть времени провоевал с трофейной русской снайперской виновкой.
И это не случайность, а скорее правило. Он встречал и других снайперов - у них были русские винтовки. Немец жалуется, что немецких винтовок/оптики явно не хватало, официальные инструкции по снайперскому делу в войсках появились только в 43-ем году, учиться было не у кого. Для нужд войск приходилось массово собирать по всей Германии охотничьи винтовки и пользоваться трофейными русскими.
Интересна сама история, как он стал «супер-снайпером». В учебке он получил специальность пулеметчика и попал под Сталинград. Там в течение пары дней боев увидел, что ему как пулеметчику не прожить даже нескольких дней - пристрелит русский снайпер. А вдруг ему так удачно руку осколком поцарапало и он получил неделю на выздоровление. В тылу Оллербергу подвернулась русская винтовка, он потренировался с ней с недельку и вернулся на передовую уже типа снайпером. Это оказалось в его подразделении очень кстати и его тут же задействовали в новом качестве. Дальше он сам учился всему.
Ближе к концу войны автор таки съездил в снайперскую школу подучиться - так им крутили русский учебный фильм по снайперскому искусству с немецкими субтитрами. Там же ему дали и немецкую винтовку наконец - но никаких особых восторгов он по поводу нее не испытывал. Разве что оптика порадовала.
Еще немец говорит, что дистанции, на которых ему приходилось работать - 100-200-300 метров. Самый дальний выстрел, который он сделал - через реку, убив загорающего русского - 600 метров. Этот случай он описывает особо, как уникальный.
А что наши?
Наши же снайперы в мемуарах пишут о дистанциях 400-500-600 метров как обычных для выстрела. Для Зайцева дистанция 500 метров явно не является рекордной, иногда он упоминает 800 метров… Нокомонов - вообще о километре говорит.
Немцы как правило работали в одиночку, либо с наблюдателями в лучшем случае. Наши же орудовали снайперскими парами, группами. Иногда на позиции выходил целый снайперский взвод и выбивал немцев на своем участке сотнями, если те пытались атаковать. Даже два снайпера работают вместе намного эффективнее, чем по отдельности - это подчеркивают и наши и немец. Он очень жалеет, что у него не было напарника. И как о кошмаре говорит, что у русских бывают чуть ли не роты снайперов.
Немец явно старательно избегал снайперских дуэлей. В целой книге он упоминает от силы пару случаев. В то время как наши пишут очень много о них. Видимо, те немецкие снайперы, что участвовали в дуэлях, уже не смогли написать мемуаров.
Еще одна интересная деталь из книжки немецкого снайпера:
в Вермахте штатным тонизирующим средством был «первитин». Да-да, немцы ходили в атаку под экстэзи. Фельдшер раздавал им перед боем по одной пилюльке. Как они справлялись с неизбежной последующей депрессией - непонятно. Не удивительно, что такая стимуляция стала еще одной каплей в огромном котле причин их поражения в войне.
Советские меткие стрелки всегда относились к германским снайперам как к профессионалам. Поэтому тщательно готовились к дуэлям, стараясь выиграть за счет смекалки. Вспоминая об одной такой «встрече» Федор Охлопков писал, что «настоящий враг - это фашистский снайпер, которого он поджидает уже четвертый день». Дело в том, что немецкая снайперская школа учила, в том числе и тому, как покинуть позицию. Как правило, для этого совершались короткие и быстрые перебежками «зигзагом». Считалось, что с расстояния 200-300 метров попасть в такую мишень практически невозможно. Наши снайперы называли эту тактику «драпаньем по-заячьи» и не раз опровергали это утверждение.
А вот затаившийся немецкий снайпер, который сутками не выдавал своей позиции, и в самом деле, представлял смертельную опасность. Для того, чтобы его обнаружить, Охлопков и его напарник Ганьшин изготовили самое настоящее шагающее чучело в маскхалате с шапкой. «…Когда чучело, приводимое в движение Ганьшиным с помощью веревки по натянутой проволоке, стало «идти, нагнувшись», тот (немецкий снайпер) высунулся почти на полголовы. Федор тут, про себя проговорив «кого на мушку хочешь взять», нажал на курок. Фашист, неестественно вскинув руку, опрокинулся вниз». Уникальной дуэлью называют и бой Ахата Ахметьянова, о котором написали статью «Поединок снайперов» в «Красной Звезде» № 305 от 26 декабря 1943 года. Ахметьянов метким выстрелом взорвал мину 82-мм миномёта, которую заранее зарыл рядом с возможной позицией немецкого снайпера.
Терпение - третье оружие русских снайперов
Об одной снайперской схватке Голливуд даже поставил фильм «Враг у ворот», в котором нашего стрелка играл Джуд Лоу. Речь идет, конечно, о сражении южноуралца Василия Зайцева и руководителя берлинской школы снайперов майора Кёнингса в Сталинграде. Противоборство длилось четверо суток, в течение которых дуэлянты испытывали друг друга на терпение. Первыми нервы сдали у немецкого чемпиона Европы по стрельбе, когда он машинально выстрелил в приподнятую напарником Зайцева каску, а затем еще и выглянул из укрытия, чтобы удостоверится в своей победе. За эту неосторожность фашист был убит точным выстрелом красноармейца. О том, что терпение и выдержка являлась третьим оружием советских снайперов, вспоминали все знаменитые наши стрелки: Сурков, Николаев, Сидоренко, Кульбертинов и другие.
Двадцать лучших русских снайперов истребили в сумме не меньше 10 000 немцев.
После начала Великой Отечественной войны
сотни тысяч женщин отправились на фронт. Большинство из них стали санитарками, поварихами, а более 2000 - снайперами
. Советский Союз был чуть ли не единственной страной, привлекшей женщин для выполнения боевых задач. Сегодня хотелось бы вспомнить о стрелках, считавшихся лучшими в годы войны.
Роза Шанина
Роза Шанина родилась в 1924 году в деревне Едьма Вологодской губернии (сегодня Архангельская область). После 7 классов обучения девочка решила поступать в педагогическое училище в Архангельске. Мать была против, но упорства дочери было не занимать с самого детства. Автобусы мимо деревни тогда не ходили, поэтому 14-летняя девочка прошла пешком 200 км по тайге, прежде чем добралась до ближайшей станции.
Роза поступила в училище, но перед войной, когда обучение стало платным, девушка вынуждена была пойти работать в детский сад воспитателем. Благо, что тогда сотрудникам учреждения давали жилье. Роза продолжила учиться на вечернем отделении и успешно окончила 1941/42 учебный год.
Еще в начале войны Роза Шанина обращалась в военкомат и просилась добровольцем на фронт, но 17-летней девушке отказали. В 1942 году ситуация изменилась. Тогда в Советском Союзе началась активная подготовка женщин-снайперов. Считалось, что они более хитрые, терпеливые, хладнокровные, а пальцы более плавно нажимают на курок. Поначалу Розу Шанину учили стрелять в Центральной женской школе снайперской подготовки. Девушка окончила обучение с отличием и, отказавшись от должности инструктора, отправилась на фронт.
Через три дня после прибытия в расположение 338-й стрелковой дивизии 20-летняя Роза Шанина сделала первый выстрел. В своем дневнике девушка описала ощущения: «…ослабли ноги, соскользнула в траншею, не помня себя: «Человека убила, человека…» Встревоженные подруги, подбежав ко мне, успокаивали: «Ты ж фашиста прикончила!» Спустя семь месяцев девушка-снайпер писала, что она убивает врагов уже хладнокровно, и теперь в этом состоит весь смысл ее жизни.
Среди других снайперов Роза Шанина выделялась умением делать дуплеты – два идущих друг за другом выстрела, попадающие по движущимся целям.
Взводу Шаниной было приказано двигаться во второй очереди, за пехотными отрядами. Однако девушка постоянно рвалась на передовую «бить врага». Розу строго осекали, т. к. в пехоте ее мог заменить любой солдат, а в снайперской засаде – никто.
Роза Шанина принимала участие в Вильнюсской и Инстербургско-Кенигсбергской операциях. В европейских газетах ее прозвали «невидимым ужасом Восточной Пруссии». Роза стала первой женщиной, награжденной орденом Славы.
17 января 1945 года Роза Шанина в своем дневнике писала, что вскоре может погибнуть, т. к. в их батальоне их 78 бойцов осталось только 6. Из-за непрекращающегося огня она не может выйти из самоходки. 27 января был ранен командир подразделения. В попытке прикрыть его, Розу получила ранение в грудь осколком снаряда. Отважной девушки не стало на следующий день. Медсестра рассказала, что перед самой кончиной Роза сожалела, что не успела сделать большего.
Людмила Павличенко
Западная пресса дала прозвище еще одной советской женщине-снайперу Людмиле Павличенко . Ее назвали «Леди Смерть». Людмила Михайловна осталась известной в мировой истории как самая успешная женщина-снайпер. На ее счету 309 убитых солдат и офицеров противника.
С первых же дней войны Людмила ушла на фронт добровольцем. Девушка отказалась быть санитаркой и потребовала, чтобы ее записали в снайперы. Тогда Людмиле дали в руки винтовку и приказали застрелить двух пленных. Она справилась с заданием.
Павличенко принимала участие в обороне Севастополя, Одессы, в боях в Молдавии. После того, как женщина-снайпер получила серьезное ранение, ее отправили на Кавказ. Когда Людмила вылечилась, она полетела в составе советской делегации в США и Канаду. Людмила Павличенко провела несколько дней в Белом доме по приглашению Элеоноры Рузвельт.
Советский снайпер произнесла немало речей на многочисленных конгрессах, но более всего запомнилось ее выступление в Чикаго. Людмила сказала: «Джентльмены, мне двадцать пять лет. На фронте я уже успела уничтожить триста девять фашистских захватчиков. Не кажется ли вам, джентльмены, что вы слишком долго прячетесь за моей спиной?» В первые секунды все замерли, а затем разразился шквал одобрительных аплодисментов.
25 октября 1943 года женщине-снайперу Людмиле Павличенко присвоили звание Героя Советского Союза.
Нина Петрова
Нина Петрова – самый возрастной снайпер среди женщин. Ей было 48 лет, когда началась Великая Отечественная война, однако возраст никак не сказался на ее меткости. Женщина еще в молодости занималась пулевой стрельбой. В снайперской школе она работала инструктором. В 1936 году Нина Павловна выпустила 102 ворошиловских стрелка, что свидетельствует о ее высочайшем профессионализме.
За плечами Нины Петровой 122 убитых неприятеля во время войны и обучение снайперов. Женщина не дожила до окончания войны всего несколько дней: она погибла в автомобильной аварии.
Клавдия Калугина
Клавдию Калугину назвали одной из самых результативных снайперов. В ряды Красной армии она попала 17-летней девушкой. На счету Клавдии 257 уничтоженных солдат и офицеров.
После войны Клавдия делилась воспоминаниями, как вначале в снайперской школе не попадала в цель. Ее грозились оставить в тылу, если не научится стрелять метко. А не пойти на передовую считалось настоящим позором. В первый раз, оказавшись в пургу в засыпанном снегом окопе, девушка струсила. Но затем пересилила себя и стала делать меткие выстрелы одним за другим. Тяжелее всего было тащить за собой винтовку, т. к. рост худенькой Клавдии был всего 157 см. Но девушка-снайпер преодолевала все невзгоды, и со временем о ней отзывались как о самом метком стрелке.
Женщины-снайперы
Эту фотографию с изображением девушек-снайперов называют еще «775 совершенных убийств на одном снимке», т. к. в сумме они уничтожили именно столько вражеских солдат.
В годы Великой Отечественной войне не только женщины-снайперы наводили ужас на врага. , потому что радары их не засекали, шума моторов было практически не слышно, а бомбы девушки сбрасывали с такой ювелирной точностью, что противник был обречен.
Когда речь заходит о снайпинге периода Второй мировой войны, то обычно вспоминают о советских снайперах. Действительно, такого размаха снайперского движения, какое было в Советской Армии в те годы, не было ни в одной другой армии, а общий счет уничтоженных нашими стрелками вражеских солдат и офицеров исчисляется десятками тысяч.
А что мы знаем о немецких снайперах, «оппонентах» наших стрелков с другой стороны фронта? Раньше было официально не принято объективно оценивать достоинства и недостатки противника, с которым России пришлось в течение четырех лет вести тяжелейшую войну. Сегодня времена изменились, но прошло слишком много времени после тех событий, поэтому многие сведения обрывочны и даже сомнительны. Тем не менее попробуем свести воедино немногочисленную доступную нам информацию.
Как известно, во время Первой мировой войны именно германская армия первой стала активно применять точный винтовочный огонь специально обученных еще в мирное время снайперов для уничтожения наиболее важных целей - офицеров, связных, дежурных пулеметчиков, артиллерийской прислуги. Отметим, что уже в конце войны немецкая пехота имела в своем распоряжении до шести снайперских винтовок на роту - для сравнения нужно сказать, что русская армия того времени вообще не имела ни винтовок с оптическими прицелами, ни подготовленных стрелков из этого оружия.
Германская армейская инструкция гласила, что «оружие с оптическим прицелом очень точно действует на расстоянии до 300 метров. Выдавать его нужно только обученным стрелкам, которые в состоянии ликвидировать противника в его окопах, преимущественно в сумерках и ночью. …Снайпер не приписан к определенному месту и определенной позиции. Он может и должен перемещаться и занимать позицию так, чтобы произвести выстрел по важной цели. Он должен использовать оптический прицел для наблюдения за противником, записывать в блокнот свои замечания и результаты наблюдения, расход боеприпасов и результаты своих выстрелов. Снайперы освобождены от дополнительных обязанностей.
Они имеют право носить специальные знаки отличия в виде скрещенных дубовых листьев над кокардой головного убора».
Немецкие снайперы сыграли особую роль именно в позиционный период войны. Даже не атакуя передний край противника, войска Антанты несли потери в живой силе. Стоило только солдату или офицеру неосторожно высунуться из-за бруствера окопа, как мгновенно со стороны немецких траншей щелкал выстрел снайпера. Моральный эффект от таких потерь был чрезвычайно велик. Настроение англо-французских частей, за день терявших несколько десятков человек убитыми и ранеными, было подавленным. Выход был один: выпустить на передний край своих «сверхметких стрелков». В период с 1915 по 1918 год снайперы активно использовались обеими воюющими сторонами, благодаря чему в основном сложилась концепция военного снайпинга, были определены боевые задачи для «сверхметких стрелков», отработаны основные тактические приемы.
Именно немецкий опыт практического применения снайпинга в условиях установившихся долговременных позиций послужил толчком для появления и развития этого вида военного искусства в войсках союзников. Кстати, когда с 1923 года тогдашняя германская армия - рейхсвер начала оснащаться новыми карабинами «Маузер» версии 98К, то каждая рота получила по 12 единиц такого оружия, оснащенных оптическими прицелами.
Тем не менее в межвоенный период о снайперах в германской армии как-то забыли. Впрочем, ничего необычного в этом факте нет: почти во всех европейских армиях (за исключением РККА) снайперское искусство посчитали просто интересным, но незначительным экспериментом позиционного периода Большой войны. Будущая война виделась военным теоретикам прежде всего войной моторов, где моторизированная пехота будет только следовать за ударными танковыми клиньями, которые при поддержке фронтовой авиации смогут проломить вражеский фронт и стремительно устремятся туда с целью выхода во фланг и оперативный тыл врага. В таких условиях для снайперов практически не оставалось реальной работы.
Эта концепция применения моторизированных войск в первых опытах вроде бы подтвердила свою правильность: германский блицкриг прокатился по Европе с устрашающей быстротой, сметая армии и укрепления. Однако с началом вторжения гитлеровских войск на территорию Советского Союза ситуация стала быстро меняться. Красная Армия хотя и отступала под натиском вермахта, но оказывала такое ожесточенное сопротивление, что немцам неоднократно приходилось переходить к обороне, чтобы отбивать контратаки. А когда уже зимой 1941-1942 гг. на русских позициях появились снайперы и стало активно развиваться снайперское движение, поддержанное политуправлениями фронтов, немецкое командование вспомнило о необходимости подготовки и своих «сверхметких стрелков». В вермахте стали организовываться снайперские школы и фронтовые курсы, постепенно стал расти «удельный вес» снайперских винтовок по отношению к другим видам легкого стрелкового оружия.
Снайперскую версию 7,92-мм карабина «Маузер» 98К испытали еще в 1939 году, но серийно эта версия начала производиться только после нападения на СССР. С 1942 года 6% всех производимых карабинов имели кронштейн для оптического прицела, однако на протяжении всей войны в немецких войсках наблюдалась нехватка снайперского оружия. Например, в апреле 1944 года вермахт получил 164525 карабинов, но оптические прицелы имели только 3276 из них, т.е. около 2%. Впрочем, согласно послевоенной оценке немецких военных специалистов, «оснащенные стандартной оптикой карабины типа 98 ни в коем случае не могли отвечать требованиям боя. По сравнению с советскими снайперскими винтовками… они существенно отличались в худшую сторону. Поэтому каждая захваченная в качестве трофея советская снайперская винтовка сразу же использовалась солдатами вермахта»
Кстати, оптический прицел ZF41 с увеличением 1,5х крепился к специально выточенной на прицельной колодке направляющей, так что расстояние от глаза стрелка до окуляра составляло около 22 см. Немецкие специалисты по оптике считали, что такой оптический прицел с небольшим увеличением, установленный на значительном расстоянии от глаза стрелка до окуляра, должен быть достаточно эффективным, поскольку позволяет наводить перекрестие на цель, не прекращая наблюдения за местностью. При этом малая кратность прицела не дает значительного расхождения в масштабе между предметами, наблюдаемыми через прицел и поверх него. Кроме того, такой вариант размещения оптики позволяет заряжать винтовку с помощью обойм, не теряя при этом из поля зрения цель и дульный срез ствола. Но естественно, что снайперская винтовка с таким маломощным прицелом не могла быть использована для стрельбы на большие дистанции. Впрочем, такое приспособление все равно не было популярно среди снайперов вермахта - зачастую подобные винтовки попросту бросали на поле боя в надежде найти себе что-нибудь получше.
Производившаяся с 1943 года 7,92-мм самозарядная винтовка G43 (или К43) также имела свою снайперскую версию с 4-кратным оптическим прицелом. Германское военное руководство требовало, чтобы все винтовки G43 имели оптический прицел, но это уже было невозможно выполнить. Тем не менее из 402703 выпущенных до марта 1945 года почти 50 тысяч имели уже установленный оптический прицел. Кроме того, все винтовки имели кронштейн для установки оптики, поэтому теоретически любую винтовку можно было использовать в качестве снайперского оружия.
Учитывая все эти недостатки оружия немецких стрелков, а также многочисленные недоработки в организации системы снайперской подготовки, вряд ли можно оспорить тот факт, что на Восточном фронте снайперскую войну германская армия проиграла. Это подтверждают слова бывшего подполковника вермахта Эйке Миддельдорфа, автора известной книги «Тактика в Русской кампании», о том, что «русские превосходили немцев в искусстве ведения ночного боя, боя в лесистой и болотистой местности и боя зимой, в подготовке снайперов, а также в оснащении пехоты автоматами и минометами».
Известный поединок русского снайпера Василия Зайцева с руководителем берлинской снайперской школы Коннингсом, имевший место во время Сталинградской битвы, стал символом полного морального превосходства наших «сверхметких стрелков», хотя до конца войны было еще очень далеко и еще очень много русских солдат унесут в могилу пули немецких стрелков.
В то же время на другой стороне Европы, в Нормандии, германские снайперы смогли добиться гораздо больших успехов, отбивая атаки высадившихся на французском побережье англо-американских войск.
После высадки союзников в Нормандии прошел почти целый месяц кровопролитных боев, прежде чем части вермахта были вынуждены начать отступление под действием все усиливающихся ударов противника. Именно в течение этого месяца немецкие снайперы показали, что они тоже на что-то способны.
Американский военный корреспондент Эрни Пайл, описывая первые дни после высадки союзных войск, писал: «Снайперы повсюду. Снайперы в деревьях, в зданиях, в грудах развалин, в траве. Но главным образом они прячутся в высоких, густых живых изгородях, которые тянутся вдоль нормандских полей, и есть на каждой обочине, в любом переулке». В первую очередь столь высокую активность и боевую эффективность немецких стрелков можно объяснить крайне малым количеством снайперов в войсках союзников, которые оказались не в состоянии оказать быстрое противодействие снайперскому террору со стороны противника. Кроме того, нельзя сбрасывать со счетов и чисто психологический момент: англичане и особенно американцы в своей массе подсознательно до сих пор воспринимают войну как своего рода рискованный спорт, поэтому неудивительно, что многие солдаты союзников были сильнейшим образом поражены и морально подавлены самим фактом наличия на фронте какого-то невидимого врага, упорно не желающего соблюдать джентльменские «законы войны» и стреляющего из засады. Моральный эффект снайперского огня был действительно весьма значительным, поскольку, по оценке некоторых историков, в первые дни боев до пятидесяти процентов всех потерь в американских подразделениях были на счету вражеских снайперов. Естественным следствием этого стало молниеносное распространение по «солдатскому телеграфу» легенд о боевых возможностях вражеских стрелков, и вскоре панический страх солдат перед снайперами стал для офицеров союзных войск серьезной проблемой.
Задачи, которые командование вермахта ставило перед своими «сверхметкими стрелками», были стандартными для армейского снайпинга: уничтожение таких категорий военнослужащих противника, как офицерский состав, сержанты, артиллерийские наблюдатели, связисты. Кроме того, снайперы использовались в качестве разведчиков-наблюдателей.
Американский ветеран Джон Хайтон, которому в дни высадки было 19 лет, вспоминает свою встречу с немецким снайпером. Когда его подразделение смогло отойти от точки высадки и достигло вражеских укреплений, орудийный расчет попытался установить на вершине холма свое орудие. Но каждый раз, когда очередной солдат пытался встать к прицелу, вдалеке щелкал выстрел - и очередной канонир оседал с пулей в голове. Отметим, что, по словам Хайтона, дистанция до позиции немца была очень значительной - около восьмисот метров.
О количестве немецких «сверхметких стрелков» на берегах Нормандии говорит следующий факт: когда 2-й батальон «королевских стрелков Ольстера» двигался для захвата командных высот возле Перье-сюр-ле-Ден, то после короткого боя захватил семнадцать пленных, причем семеро из них оказались снайперами.
Другое подразделение британской пехоты выдвинулось от побережья к Камбрэ, небольшой деревушке, окруженной плотным лесом и каменной оградой. Поскольку наблюдение противника было невозможно, то англичане сделали поспешный вывод о том, что сопротивление должно быть незначительным. Когда одна из рот достигла края леса, то попала под сильнейший винтовочный и минометный огонь. Эффективность винтовочного огня немцев была странно высокой: санитары медицинского отделения были убиты при попытке вынести раненых с поля боя, капитан был убит наповал выстрелом в голову, один из командиров взводов получил тяжелое ранение. Танки, поддерживающие атаку подразделения, были бессильны что-либо сделать из-за высокой стены, окружающей деревню. Командование батальона было вынуждено остановить наступление, но к этому моменту командир роты и еще четырнадцать человек были убиты, один офицер и одиннадцать солдат ранены, четыре человека пропали без вести. На поверку Камбрэ оказалась отлично укрепленной немецкой позицией. Когда после обработки ее всеми видами артиллерии - от легких минометов до морских орудий - деревня была все-таки взята, то оказалась заполненной мертвыми немецкими солдатами, многие из которых имели винтовки с оптическим прицелом. Был захвачен в плен и один раненый снайпер из частей СС.
Многие из тех стрелков, с которыми союзники столкнулись в Нормандии, прошли хорошую стрелковую подготовку в «гитлерюгенде». Эта юношеская организация перед началом войны усилила военную подготовку своих членов: все они в обязательном порядке изучали устройство боевого оружия, тренировались в стрельбе из малокалиберных винтовок, а наиболее способные из них целенаправленно обучались снайперскому искусству. Когда позднее эти «дети Гитлера» попадали в армию, то получали полноценное снайперское обучение. В частности, воевавшая в Нормандии 12-я танковая дивизия СС «Гитлерюгенд» комплектовалась солдатами из числа членов этой организации, а офицерами - из печально известной своими зверствами танковой дивизии СС «Лейбштандарт Адольф Гитлер». В боях в районе Канна эти подростки получили боевое крещение.
Вообще, Канн был практически идеальным местом для снайперской войны. Работая вместе с артиллерийскими корректировщиками, немецкие снайперы полностью контролировали местность вокруг этого города, британские и канадские солдаты были вынуждены тщательно проверять буквально каждый метр территории, чтобы убедиться, что местность действительно очищена от вражеских «кукушек».
26 июня рядовой эсэсовец по фамилии Пельцманн с удачно выбранной и тщательно замаскированной позиции в течение нескольких часов уничтожал солдат союзников, сдерживая их продвижение на своем участке. Когда у снайпера закончились патроны, он вылез из своей «лежки», разбил о дерево винтовку и закричал англичанам: «Я прикончил достаточно ваших, но у меня закончились патроны - можете меня пристрелить!». Наверное, он мог бы этого и не говорить: британские пехотинцы с удовольствием выполнили его последнюю просьбу. Пленных немцев, присутствовавших при этой сцене, заставили собрать всех убитых в одном месте. Один из этих пленных потом утверждал, что возле позиции Пельцманна насчитал не менее тридцати мертвых англичан.
Несмотря на урок, полученный пехотой союзников в первые же дни после высадки в Нормандии, действенных средств против немецких «сверхметких стрелков» не было, они стали постоянной головной болью. Возможное присутствие невидимых стрелков, готовых каждую минуту пустить пулю в любого, выматывало нервы. Очистка местности от снайперов была очень трудным делом, иногда требовался целый день, чтобы полностью прочесать окрестности вокруг полевого лагеря, но без этого никто не мог поручиться за свою безопасность.
Солдаты союзников постепенно на практике постигали те азы мер предосторожности против снайперского огня, которые сами немцы усвоили три года назад, оказавшись в такой же ситуации под прицелом советских стрелков-истребителей. Чтобы не искушать судьбу, американцы и англичане стали передвигаться, низко пригнувшись к земле, перебежками от укрытия к укрытию; рядовые перестали приветствовать офицеров, а офицеры, в свою очередь, стали носить полевую форму, очень похожую на солдатскую - все делалось для того, чтобы максимально уменьшить риск и не спровоцировать вражеского снайпера на выстрел. Тем не менее чувство опасности стало в Нормандии постоянным спутником солдат.
Немецкие снайперы растворились в сложном ландшафте Нормандии. Дело в том, что большая часть этой местности представляет собой настоящий лабиринт из полей, огороженных живыми изгородями. Эти живые изгороди появились здесь еще во времена Римской империи и использовались для того, чтобы отмечать границы земельных участков. Земля здесь была разделена живыми изгородями из боярышника, ежевики и разных ползучих растений на небольшие поля, чем сильно напоминала лоскутное одеяло. Некоторые такие ограды были посажены на высоких насыпях, перед которыми были вырыты дренажные канавы. Когда шел дождь - а шел он часто, - грязь налипала на солдатские сапоги, автомобили застревали, и вытаскивать их приходилось с помощью танков, а вокруг был только мрак, тусклое небо и косматые стены изгородей.
Неудивительно, что такая местность представляла идеальное поле боя для ведения снайперской войны. Продвигаясь в глубь Франции, подразделения оставляли в своем тактическом тылу множество вражеских стрелков, которые потом начинали планомерный отстрел беспечных солдат-тыловиков. Живые изгороди позволяли просматривать местность всего на двести-триста метров, а с такого расстояния попасть в головную фигуру из винтовки с оптическим прицелом способен даже начинающий снайпер. Густая растительность не только ограничивала обзор, но и позволяла стрелку-«кукушке» после нескольких выстрелов легко уйти из-под ответного огня.
Бои среди живых изгородей напоминали блуждания Тесея в лабиринте Минотавра. Высокие, плотные кустарники вдоль дорог заставляли солдат союзных войск чувствовать себя в туннеле, в глубине которого устроена коварная ловушка. Местность представляла для снайперов многочисленные возможности для выбора «лежек» и обустройства стрелковых ячеек, в то время как их противник находился в прямо противоположной ситуации. Чаще всего в изгородях на путях наиболее вероятного движения противника снайперы вермахта устраивали многочисленные «лежки», с которых вели беспокоящий огонь, а также прикрывали пулеметные позиции, устанавливали мины-сюрпризы и т.д. - иначе говоря, имел место планомерный и хорошо организованный снайперский террор. Одиночные немецкие стрелки, оказавшись в глубоком тылу союзников, вели охоту на солдат и офицеров противника до тех пор, пока не заканчивались патроны и продовольствие, а затем… попросту сдавались в плен, что, учитывая отношение к ним военнослужащих врага, было достаточно рискованным делом.
Впрочем, в плен стремились сдаться не все. Именно в Нормандии появились так называемые «мальчики-самоубийцы», которые, вопреки всем канонам снайперской тактики, вовсе не стремились сменить позицию после нескольких выстрелов, а, напротив, продолжали вести непрерывный огонь, пока их не уничтожали. Такая самоубийственная для самих стрелков тактика во многих случаях позволяла им успеть нанести тяжелые потери пехотным подразделениям союзников.
Немцы устраивали засады не только среди изгородей и деревьев - перекрестки дорог, на которых часто встречались такие важные цели, как старшие офицеры, также были удобным местом для засады. Здесь немцам приходилось вести огонь с достаточно больших дистанций, поскольку именно перекрестки обычно плотно охранялись. Исключительно удобными для обстрела целями были мосты, поскольку пехота здесь скучивалась, и всего несколько выстрелов могли вызвать панику среди необстрелянного еще пополнения, следующего на фронт. Отдельно стоящие здания были слишком явными местами для выбора позиции, поэтому снайперы обычно маскировались в стороне от них, зато многочисленные развалины в деревнях стали их излюбленным местом - правда, здесь им приходилось чаще менять позицию, чем в обычных полевых условиях, когда трудно определить местонахождение стрелка.
Естественным желанием всякого снайпера было расположиться в месте, с которого будет хорошо просматриваться вся местность, поэтому водокачки, мельницы и колокольни были идеальными позициями, но именно эти объекты в первую очередь подвергались артиллерийскому и пулеметному обстрелу. Несмотря на это, некоторые германские «сверхметкие стрелки» все же размещались там. Разрушенные орудиями союзников нормандские сельские церкви стали символом снайперского террора немцев.
Как и снайперы любой армии, немецкие стрелки старались в первую очередь поражать наиболее важные цели: офицеров, сержантов, наблюдателей, орудийную прислугу, связистов, командиров танков. Один захваченный в плен немец на допросе объяснил заинтересованным англичанам, каким образом он мог отличать на большом расстоянии офицеров - ведь британские офицеры давно носили одинаковую с рядовыми полевую форму и не имели знаков различия. Он сказал: «Мы просто стреляем в людей с усами». Дело в том, что в британской армии традиционно усы носили офицеры и старшие сержанты.
В отличие от пулеметчика, снайпер при стрельбе не раскрывал своей позиции, поэтому при благоприятных обстоятельствах один грамотный «сверхметкий стрелок» мог остановить наступление пехотной роты, особенно если это была рота необстрелянных солдат: попав под обстрел, пехотинцы чаще всего залегали и даже не пытались отстреливаться. Бывший командир офицер американской армии вспоминал, что «одна из главных ошибок, которую постоянно допускали новобранцы, состояла в том, что под обстрелом они просто ложатся на землю и не двигаются. Один раз я приказал, чтобы взвод продвинулся от одной изгороди к другой. Во время движения снайпер первым же выстрелом убил одного из солдат. Все остальные солдаты тотчас же повалились на землю и были почти полностью перебиты один за другим тем же самым снайпером».
Вообще, 1944 год стал поворотным для снайперского искусства в германских войсках. Роль снайпинга наконец была по достоинству оценена высшим командованием: многочисленные приказы подчеркивали необходимость грамотного использования снайперов, желательно в парах «стрелок плюс наблюдатель», разрабатывались различные виды камуфляжа и специального снаряжения. Предполагалось, что в течение второй половины 1944 года число снайперских пар в гренадерских и народно-гренадерских частях будет удвоено. Глава «черного ордена» Генрих Гиммлер тоже заинтересовался снайпингом в войсках СС, им была утверждена программа специализированной углубленной подготовки стрелков-истребителей.
В этом же году по заказу командования люфтваффе были сняты для использования в обучении наземных частей учебные фильмы «Невидимое оружие: снайпер в бою» и «Полевая подготовка снайперов». Оба фильма сняты вполне грамотно и очень качественно, даже с высоты дня сегодняшнего: здесь даны основные моменты специальной снайперской подготовки, наиболее важные рекомендации для действий в полевых условиях, причем все это в популярной форме, с сочетанием игровых элементов.
Широко растиражированная в это время памятка под названием «Десять заповедей снайпера» гласила:
— Сражайся самоотверженно.
— Веди огонь спокойно и осмотрительно, концентрируйся на каждом выстреле. Помни, что быстрая стрельба не имеет эффекта.
— Стреляй только тогда, когда уверен, что не будешь обнаружен.
— Твой главный противник - вражеский снайпер, перехитри его.
— Не забывай, что саперная лопатка продлевает твою жизнь.
— Постоянно практикуйся в определении расстояний.
— Стань мастером в применении местности и маскировке.
— Тренируйся постоянно - на передовой и в тылу.
— Береги свою снайперскую винтовку, не давай ее никому в руки.
— Выживание для снайпера на девять частей - камуфляж и только на одну - стрельба.
В немецкой армии снайперы использовались на различных тактических уровнях. Именно опыт применения такой концепции позволил в послевоенное время Э. Миддельдорфу в своей книге предложить следующую практику: «Ни в каком другом вопросе, связанном с боевыми действиями пехоты, нет таких больших противоречий, как в вопросе использования снайперов. Одни считают необходимым иметь в каждой роте или, по крайней мере, в батальоне штатный взвод снайперов. Другие предсказывают, что наибольший успех будут иметь снайперы, действующие парами. Мы попытаемся найти решение, удовлетворяющее требованиям обеих точек зрения. Прежде всего следует различать «снайперов-любителей» и «снайперов-профессионалов». Желательно, чтобы в каждом отделении имелось по два нештатных снайпера-любителя. Им необходимо дать к штурмовой винтовке оптический прицел 4-кратного увеличения. Они останутся обычными стрелками, получившими дополнительную снайперскую подготовку. Если использование их в качестве снайперов не представится возможным, то они будут действовать как обычные солдаты. Что касается снайперов-профессионалов, то их следует иметь по два в каждой роте или шесть в группе управления роты. Они должны быть вооружены специальной снайперской винтовкой, имеющей начальную скорость пули более 1000 м/сек., с оптическим прицелом 6-кратного увеличения большой светосилы. Эти снайперы, как правило, будут вести «свободную охоту» на участке роты. Если же и возникнет в зависимости от обстановки и условий местности необходимость использования взвода снайперов, то это будет легко осуществимо, так как в роте имеется 24 снайпера (18 снайперов-любителей и 6 снайперов-профессионалов), которые в этом случае могут быть объединены вместе». Отметим, что подобная концепция снайпинга считается одной из наиболее перспективных.
Солдаты союзнических войск и офицеры низшего звена, более всего страдающие от снайперского террора, вырабатывали различные методы борьбы с вражескими невидимыми стрелками. И все же самым эффективным способом по-прежнему было использование своих снайперов.
По статистике, в течение второй мировой войны обычно требовалось 25 000 выстрелов, чтобы убить солдата. Для снайперов это же число было в среднем 1,3-1,5.
Что касается темы армии фашистской Германии, то могу вам напомнить историю таких ее деятелей как
