Роль масонов в современном мире и кризис библейской концепции Как мы уже упоминали, капиталистические «свободы» в развитии подконтрольных государств не устраивают «мировую закулису». Распад СССР - во всех его субъективных и объективных причинах - стимулировал

Личность и общество в эпоху глобализации

Понятие личности выражает социальную сущность человека. Личность – это субъект деятельности, имеющий определенное сознание, самосознание, мировоззрение, испытывающий на себе влияние общественных отношений и одновременно осмысливающий свои социальные функции, свое место в мире как субъекта исторического процесса. В мире нет более индивидуализированного объекта, чем человек: сколько людей, столько и индивидуальностей. Каждый человек обладает индивидуальными особенностями памяти, внимания, мышления. Человек становится личностью благодаря самопознанию, которое позволяет свободно подчинить свое «Я» нравственному закону. Понятие «личности» отражает целостность человека в единстве его индивидуальных способностей и социальных функций, которые он выполняет. Личность характеризуется многообразием функций и ролей, целостность которых во многом определяет структуру личности. В обществе личность зависит от других индивидов, от социального пространства, в частности от типа государства , которое сегодня является главным регулятором в отношениях между личностью и обществом. В широком смысле, общество – это обособленная от природы, но тесно связанная с ней часть материального мира , состоящая из людей, объединенных исторически сложившимися формами взаимодействия. В узком смысле общество представляет собой совокупность людей, осознающих, что у них есть постоянные общие интересы, которые могут быть удовлетворены лучше всего только собственными их действиями.

Особенности мировоззренческой динамики личности в современную эпоху связаны с двойственностью глобализации. Глобализация по своему характеру является и субъективным, и объективным процессом: в ее рамках одновременно осуществляются объективная, происходящая как бы стихийно консолидация социальных субъектов и сознательная целенаправленная деятельность по объединению мира. Таким образом, каждый человек со своими личностно-мировоззренческими ориентирами выступает и как объект, и как субъект глобализации. Это приводит к тому, что система социальных детерминант развития личности в условиях глобализации намного расширилась и усложнилась, тем более что глобализация может рассматриваться как вызов обществу и каждому человеку в отдельности. В эпоху глобализации происходит расширение личностного пространства в особенности вследствие технизации жизненного мира и развитию средств коммуникации. Так, наряду с расширением экологического пространства личности, воспринимаемого как «ноосфера», в рамках общественного пространства появляются новые социальные измерения, такие, как киберпространство, и расширяется семиосфера как пространство знаков и смыслов. Это ведет к активной генерации новых мировоззренческих ориентиров, которые можно означить как «глобально-постиндустриальные». Логика развития современной человеческой цивилизации связана с возрастанием роли экономических процессов в глобализации общества, с увеличением согласованности, скоординированности между национальными экономиками, что способствует росту доверия , даже, несмотря на эффект глокализации. Этому сопутствует такой фактор, как упрочение деловой, прагматической коммуникации между индивидами, благодаря процессам медиатизации, компьютеризации и технизации жизни социума. В виду этого западная трудовая этика, способствующая созданию капиталистических отношений, проникает в структуры национальных экономик, что создает условия для интенсификации экономических процессов и росту потребительских настроений личности во всех странах. Это , основанный на экономике символов, знаков и смыслов. Переход к доминированию в экономике сферы услуг создает условия для большего удовлетворения потребностей личности и предпосылки для ее освобождения от монотонного индустриального труда. Вместе с тем, экономическая унификация несет угрозу для уникальности формирования личности в различных обществах и культурах. Глобализацию культуры следует рассматривать двойственно: как глубинное всеобщее социальное явление и как поверхностный инструментально-цивилизационный процесс, имеющий основу в западной социокультурной традиции. Это накладывает отпечаток на духовные ориентиры личности: поверхностные инструментальные процессы угрожают уничтожить духовный стержень личности, ее идентичность, а глубинные изменения в мировой культуре позволяют говорить о тенденциях в трансформации личности и проникновении различных цивилизационных ценностей в аксиологический профиль личности. Таким образом, объективно существуют две тенденции воздействия на личностные устремления современника: воздействие на личность мировой массовой эрзац-культуры и воздействие на личность лучших духовных образцов культуры человечества.

Глобализация, согласно теории Э. Гидденса, является ключевой институциональной характеристикой «позднего модерна». Тенденция глобализации вообще внутренне присуща модерну, что явствует уже из основных характеристик модерных институтов, прежде всего, из их «неукорененности» (disembeddedness) в конкретных обстоятельствах. Гидденс подчеркивает, что именно переход от использования широкого понятия общества к использованию понятийного аппарата пространственно-временной дистанциации открывает дорогу органичному включению проблематики глобализации в социальную теорию.

Британский автор показал, что глобализация несет как позитивные универсалистские тенденции культурного диалога, так и опасность экспансии стереотипов массовой культуры, разрушительные для общества перспективы утраты национальной идентичности и отчуждения личности. С нею связана детрадиционализация , и как следствие – ценностный плюрализм, иронично именуемый им «ценностным политеизмом», который, как выявил Гидденс, зачастую порождает в качестве консервативной реакции фундаментализм различного толка. Им были проанализированы имманентные противоречия стратегии мультикультурализма в странах Запада. Всесторонний и плодотворный во многих отношениях социально-философский подход к динамике институциональных сдвигов в глобально-планетарном сообществе позволил Гидденсу раскрыть новые грани порожденных им полных противоречий культурных условий существования личности.

Таким образом, под глобализацией мы понимаем постепенное преобразование мирового пространства в единую зону , где беспрепятственно перемещаются капиталы, товары, услуги, где свободно распространяются идеи и передвигаются их носители, стимулируя развитие современных институтов и шлифуя механизмы их взаимодействия. Глобализация подразумевает образование международного правового и культурно-информационного поля, своего рода инфраструктуры межрегиональных, в т.ч. информационных, обменов. Глобализация призвана придать мировому сообществу новое качество, а осмысление этого процесса позволит человеку лучше ориентироваться в эпоху смены миропредставлений. С этой точки зрения глобализация предстает привлекательным процессом, сулящим народам взаимную выгоду и пользу.

Глобализация как новое явление грандиозно и таинственно, до конца еще не познано. Оно неумолимо надвигается, и вызывает разные, порой противоречивые, оценки и мнения. Многие боятся ее скрытых угроз, отрицательных последствий для судеб человечества. Другие, наоборот, приветствуют ее, считают, что она способна привнести новые горизонты развитию цивилизации, счастье и благоденствие людей, предотвращение угрозы войны, межнациональных конфликтов, совершенствование управления человеческим общением.

Глобализация - соединение основных региональных, локальных, национальных проблем в единое целое , слияние отдельных хозяйственных структур мира в единое техногенное пространство, реорганизация и установление общности политических структур, правовых форм, культуры, науки, сближение национальных традиций, обычаев, менталитета отдельных народов, наций, постепенная унификация всех сторон жизни людей. Это и передача опыта передовых государств в области демократии, охраны и обеспечения прав личности на другие страны мира, широкое распространение новейших научных, технологических, юридических идей, решений, проектов.

Истоки глобализации следует искать в истории человечества с древних веков . Люди с момента создания организованных форм содружества между собой отчетливо осознавали, что только совместными усилиями возможно создать миролюбивое цивилизованное общество, максимально полно удовлетворять свои потребности, обеспечивать всех и каждого. В современных условиях тенденция интеграции провалялась в попытках преодоления национальных и государственных границ, потоках товаров, кредитов, инвестиций, услуг из одного государства , региона в другое, обмена технологиями. Затем этот процесс стал дополняться распространением информационных потоков, культуры, преодолением противоборства наций, народностей, противостояния государств, попытками сохранить экологическое равновесие на планете.

Я считаю, что глобализация знаменует собой новый этап человеческой истории. Она пронизывает все уголки земного шара, каждое государство, народ, нацию, семью, отдельного человека. Это и мощные трансграничные финансовые потоки, и общемировые экономические консорциумы, и планетарная компьютерная сеть с большим объемом информации с огромной скоростью ее передачи, и использование национальных армий в качестве силы быстрого реагирования в неспокойных регионах планеты, и обеспечение мирового порядка, и значительный рост значения международного права.

Формирование личности в современном мире - явление сложное. Шиллинг утверждает, что в традиционном обществе человек невольно приобретал личность как результат ритуальной практики, связывавшей его с телом для воспроизведения установленных общественных традиций . Однако высокий уровень современности делает самоидентификацию совещательной (Ж.-Ф. Лиотар: ) 1. Эго больше не представляется гомогенным, неизменным ядром, заложенным в человека (Е. Шилс: ). Вместо этого личность формируется в ответ на возникающие вопросы и непрерывную реорганизацию самоидентификации, главным свойством которых является связь с телом (А. Гидденс: ). Самоидентификация и тело становятся «рефлексивно организованными проектами», которые должны строиться из сложного множества вариантов выбора, предлагаемых современностью, и не имеющими четкого морального указания на то, в пользу какого варианта должен быть сделан выбор.

Вопрос «Кто я, черт возьми, такой?» занимает в нашей культуре выдающееся место. Идея того, чтобы быть собой, быть непохожим на других, быть исключительным, играет невероятно большую роль в современной западной идеологии. Прежде личность была сложным образом связана с социальной и символической системой взглядов. Она давалась нам. Символический порядок отражал социальную иерархию, абсолютное большинство людей еще при рождении получали свое место и функцию в системе. Самоидентификация не была проблемой. Конечно, люди были другими, но это различие стало источником идеи выбора и движения или возможности формировать свою личность и создавать собственные социальные и символические привычки, а также ощущать себя уникальным существом. Вот почему Ж.-Ф. Лиотар (1984) назвал личность «совещательной»: вам необходимо выработать ее на основе изменяющегося пространства всех возможных символов, идеологиче-ских взглядов и социальных привычек. Мы верим в индивидуальность как в идею, но нас никогда не учили быть личностями, поскольку практики и социальные системы, удовлетворяющие наше общество, проходят мимо нас.

Напряженные отношения личности с общественным пространством, расколотым между «бытием и ничто», рассмотренными Ж.-П.Сартром , создают источник трудностей в реальной практике существования личности 1. Где ты можешь быть собой? На работе? Дома? В тайном убежище? Вообще-то, ты всегда остаешься собой, так как эго на самом деле состоит из множества «я», из «множества эскизов», соединенных вместе телом, в котором они живут . Тело - это стабилизирующая сила «протоэго», по А. Дамасио, оно соединяет альтернативные личности, альтернативные истории, альтернативные виды общественного представления в устойчивый образ. Дамасио пишет:

Разнообразные грезы разума подготавливают «множество эскизов» сценария жизни организма, если говорить об этой идее в рамках концепции, предложенной Д. Деннеттом. В то же время отражение глубоко биологического основного эго и развивающегося под его влиянием автобиографического постоянно снижает важность выбора «эскиза», соответствующего единственному цельному эго

Категоризация этих эго осуществляется двумя способами: внутренним (самим человеком) и внешним (социальным пространством). Мы знаем, что многие внешние категории, например работа, класс и даже имя, которые Ж.-П. Сартр (1993) называет антитетическими личностями, имеют в клубах гораздо меньшую силу, что само по себе на уровне символов на один шаг отдаляет клубы от окружающего социального пространства.

Иногда мы можем побыть собой, и, как мы уже поняли, клаббинг позволяет многим людям испытать это ощущение. Тело клаббинга вышло за рамки социальных и эмоциональных ограничений габитуса, став более экспрессивным. Оно стало частью социального пространства, в котором экспрессивность имеет свои правила. Рабочее и домашнее эго уступили место досуговому. П. Виллис пишет о пространстве досуга следующее:

Сейчас термин «досуг» во многих отношениях неадекватно отражает предаваемое ему значение. Он просто не может содержать или поддерживать представление об огромной символической оболочке, с недавних пор появившейся у свободного времени, способах исследования переходных стадий взросления, создании и усвоении новых личностей

Процесс усвоения новых личностей не является исключительно символическим, он связан с созданием и опытом новых практик, посредством которых люди покидают привычную социальную сферу, причем существует узнаваемый шаблон, согласно которому строился опыт клаббинга моих информантов и менялось их самоощущение. Этот шаблон также объясняет перемены, произошедшие за годы существования клубной сцены. Все началось с рейвов, и все люди были просто рейверами. Со временем, частично из соображений коммерции, а частично по причине того, что люди хотели выделиться из толпы клабберов, клаббинг принял мириады различных форм. (Более детальный анализ этого процесса ищите у С. Торнтон .) Изначальная принадлежность людей к определенной группе клабберов, основанная на классификации музыкальной, либо связанной с сексуальной ориентацией, либо модной или этнической, в которой класс иногда являлся исключительно символическим катализатором, - была только первым шагом в изменении личности и имела свои границы. К. Вутерс поясняет:

У поколений свободных людей есть отчетливая тенденция к поиску самоудовлетворения и самореализации внутри группы или общественного движения. В этом отношения индивидуалистические тенденции, с которыми при этом сталкивается человек, сильно отличаются от свойственных политическому или культурному либерализму. [Следовательно]… ограничения, налагаемые жизнью в группе, способны раз за разом сокрушать воображаемые надежды на личную свободу

Однако предположение К. Вутерса о том, что группы формируются для создания общих личностей и тому подобных вещей, отражает структуру культурной группировки. Он не принимает во внимание создание неформальных общественных групп, не имеющих общей символической направленности или идеологической структуры, а лишь совместные практики, дающие возможность для индивидуальной экспрессии и эксперимента. Многие мои информанты сначала посещали определенные виды клубов, но постепенно переходили из данного пространства в меньшие группы, где они могли быть собой. Один из моих информантов сказал:

Клубы позволяют тебе чувствовать единение с другими людьми, прославлять его и уважать его. Однако это единение подкрепляется индивидуальностью

(мужчина, 33 года, 20 лет клубного опыта).

Опыт клаббинга постоянно совершенствуется, пока символическая направленность не сменяется эмпирическими критериями. Вечеринка становится важнее знаков, а мои информанты все больше и больше самовыражаются, сохраняя все меньше и меньше привязанности к символическим кодам. В некоторых исключительных случаях это ведет к появлению клубной сцены, где никто не похож ни на кого другого, поэтому выделение определенного стиля становится совершенно невозможным. Подобные вечеринки нацелены на выражение индивидуальности, что в любом случае доставляет людям удовольствие. Единственное, чего от тебя ждут, - это что ты постараешься поддержать вечеринку. То, как ты будешь самовыражаться, - твое личное дело, правила поведения в более широком общественном пространстве здесь не действуют. Такие вечеринки создают пространство, где люди могут оставаться собой среди толпы, всегда на это рассчитывать, исследуя свое «я» и примеривая на себя его новые варианты, основанные на иных способах представления. Вопрос «Кто я?» перестает быть экзистенциальной проблемой, превращаясь в социаль-ный экс-перимент, основанный на творческих практиках, поднимающих онтологическое или скрытое «я» на поверх-ность тела, где оно имеет возможность раскрыться.

Эти опыты кумулятивны, они накапливаются внутри тела по мере того, как человек осваивается в клубе; насколько будет использована данная возможность, зависит только от самих клабберов. Для некоторых пространство изменений, предлагаемое клубами, достаточно силь-но отличается от обыденной жизни, чтобы удовлетворить их желания. Для других пространство изменений становится отправной точкой для разрушения ограничений повседневного мира, позволяющей им не только испытать чувство свободы, но и развить и исследовать свойства свободного эго, расширив таким образом чувственные и экспрессивные качества личности. Формирование личности превращается в безостановочный творческий процесс, направленный на создание индивидуальной и социальной аутентичности. Создаваемые личности скорее неустойчивы, чем постоянны, так как они основаны на практиках, а не на знаках. Они как таковые опираются на опыт и эмоциональное и чувственное повество- вание, остающиеся в памяти тела. Они откладываются в теле, в его системе эмоциональной памяти, его социальной реальности и практиках. Личность постепенно формируется снизу вверх, а не наоборот, и самые излюбленные повествования пропитывают сущность человека и вырабатывают систему телесных и умственных знаний, определяющую положение человека в мире.

Личность в современном обществе.

1. Проблема человека, личности является одной из фундаментальных междисциплинарных проблем. С древних времен она занимает умы представителей разных наук. Накоплен огромный теоретический и эмпирический материал, но и сегодня эта проблема остается самой сложной, самой непознанной. Ведь не зря говорится, что человек вмещает в себя целый мир.

Каждый человек тысячами нитей, видимых и невидимых, связан с внешней средой, с обществом, вне которого он не может сформироваться как личность. Именно это - взаимодействие индивида и общества рассматривает социология, а отношение «общество-личность» - базовое социологическое отношение.

Обратимся к понятию «личность».

Личность, индивид, человек -- эти близкие, но не тождественные понятия являются объектом различных наук: биологии и философии, антропологии и социологии, психологии и педагогики.

Человек рассматривается как вид, представляющий высшую ступень эволюции жизни на Земле, как сложная система, в которой соединено биологическое и социальное, т. е. как биосоциальное существо. Каждый единичный, конкретный человек - это индивид, он неповторим; отсюда, когда говорят об индивидуальности, то подчеркивают именно эту неповторимость, уникальность.

Своеобразие социологического подхода к человеку характеризуется тем, что он изучается прежде всего как социальное существо, представитель социальной общности, носитель характерных для нее социальных качеств. При исследовании процессов взаимодействия человека и социальной среды личность рассматривается не только как объект внешних воздействий, но главным образом как социальный субъект, активный участник общественной жизни, имеющий собственные потребности, интересы, устремления, а также способности и возможности оказывать собственное воздействие на социальную среду.

Как видно, социологов интересуют социальные аспекты жизнедеятельности человека, закономерности его общения и взаимодействия с другими людьми, группами и обществом в целом. Однако интересы социологов не ограничиваются лишь социальными свойствами человека. В своих исследованиях они учитывают и влияние биологических, психологических и других свойств.

Какое же содержание вкладывается в понятие «личность»? Сразу возникает ряд вопросов: каждый ли индивид - личность, каковы критерии, дающие основание считать индивида личностью, связаны ли они с возрастом, сознанием, нравственными качествами и т. д. Наиболее часто встречающиеся определения личности, как правило, включают наличие устойчивых качеств и свойств у индивида, который рассматривается как ответственный и сознательный субъект.

Но это снова порождает вопросы: «Является ли личностью безответственный или недостаточно сознательный субъект?», «Можно ли считать личностью двухлетнего ребенка?».

Индивид является личностью тогда, когда он во взаимодействии с обществом через конкретные социальные общности, группы, институты реализует социально значимые свойства, социальные связи. Таким образом, наиболее широкое «рабочее» определение личности можно сформулировать так: личность - это индивид, включенный в социальные связи и отношения.

Данное определение открыто и подвижно, оно включает меру усвоения социального опыта, глубину социальных связей и отношений. Ребенок, воспитывающийся в человеческом обществе, уже включен в социальные связи и отношения, которые расширяются и углубляются с каждым днем. В то же время известно, что дитя человека, воспитанное в стае животных, так и не становится личностью. Или, к примеру, в случае тяжелого психического заболевания происходит разрыв, распад социальных связей, индивид утрачивает качества личности.

Бесспорно признавая за каждым право быть личностью, в то же время говорят о выдающейся, яркой личности или заурядной и посредственной, нравственной или безнравственной и т. д.

Социологический анализ личности предполагает определение ее структуры. Существует множество подходов к ее рассмотрению.

Известна концепция 3. Фрейда, который выделил в структуре личности три элемента Оно (Ид), Я (Эго), Сверх-Я (Супер-Эго).

Оно - это наше подсознание, невидимая часть айсберга, где господствуют бессознательные инстинкты. По Фрейду, фундаментальными являются две потребности: либидозная и агрессивная.

Я - это сознание, связанное с бессознательным, которое время от времени прорывается в него. Эго стремится реализовать бессознательное в приемлемой для общества форме.

Сверх-Я - нравственный «цензор», включающий совокупность моральных норм и принципов, внутренний контролер.

Поэтому наше сознание пребывает в постоянном конфликте между проникающими в него бессознательными инстинктами, с одной стороны, и моральными запретами, диктуемыми Сверх-Я - с другой. Механизмом разрешения этих конфликтов выступает сублимация (вытеснение) Оно.

Идеи Фрейда долгое время считались у нас антинаучными. Конечно, не во всем с ним можно согласиться, в частности, он гипертрофирует роль сексуального инстинкта. Вместе с тем бесспорная заслуга Фрейда состоит в том, что он обосновал идею многоплановой структуры личности, поведение человека, где сочетается биологическое и социальное, где так много непознанного и, вероятно, до конца непознаваемого.

Идею огромной глубины и сложности человеческой личности устами своего героя выразил Ф. М. Достоевский: «Широк человек». В сущности об этом же писал А. Блок.

Слишком много есть в каждом из нас

Неизвестных играющих сил...

О, тоска! Через тысячу лет

Мы не сможем измерить души

Мы услышим полет всех планет,

Громовые раскаты в тиши...

А пока - в неизвестном живем

И не ведаем сил мы своих,

И, как дети, играя с огнем,

Обжигаем себя и других...

Итак, личность - наиболее сложный объект, поскольку она, находясь как бы на грани двух огромных миров - биологического и социального, вбирает всю их многоплановость и многомерность. Общество как социальная система, социальные группы и институты не обладают такой степенью сложности, ибо они сугубо социальные образования.

Представляет интерес предложенная современными отечественными авторами структура личности, включающая три компонента: память, культуру и деятельность. Память включает знания и оперативную информацию; культура - социальные нормы и ценности; деятельность - практическую реализацию потребностей, интересов, желаний личности.

В структуре личности находят свое отражение структура культуры, все ее уровни. Обратим особое внимание на соотношение современной и традиционной культуры в структуре личности. В кризисных экстремальных ситуациях, непосредственно затрагивающих «высший» культурный слой (современную культуру), может резко активизироваться традиционный слой, восходящий к далеким временам. Это наблюдается в российском обществе, когда в условиях расшатывания и резкой ломки идеологических и нравственных норм и ценностей советского периода происходит не просто оживление, а бурный рост интереса не только к религии, но и к магии, суевериям, астрологии и т. д.

«Послойное» снятие пластов культуры имеет место при некоторых психических заболеваниях.

Наконец, анализируя структуру личности, нельзя обойти вопрос о соотношении индивидуального и социального начал. В этом плане личность является «живым противоречием» (Н. Бердяев). С одной стороны, каждая личность уникальна и неповторима, она незаменима и бесценна. Как индивидуальность личность стремится к свободе, самореализации, к отстаиванию своего «Я», своей «самости», ей имманентно присущ индивидуализм. С другой стороны, как социальное существо личность органически включает коллективизм, или универсализм.

Данное положение имеет методологическое значение. Споры о том, что каждый человек по природе индивидуалист или коллективист, не утихают с давних времен. Защитников как первой, так и второй позиции предостаточно. И это не просто теоретические дискуссии. Эти позиции имеют выход непосредственно в практику воспитания. Мы много лет упорно воспитывали коллективизм как важнейшее качество личности, предавая анафеме индивидуализм; по другую сторону океана ставка сделана на индивидуализм. Каков же результат? Доведенный до крайности коллективизм приводит к нивелировке личности, к уравниловке, но ничуть не лучше другая крайность.

Очевидно, выход в поддержке оптимального баланса имманентно присущих личности свойств. Развитие и расцвет индивидуальности, свобода личности, но не за счет других, не в ущерб обществу.

2. Установки, потребности, интересы личности обусловлены как условиями среды, так и ее индивидуальностью, особенностями мировосприятия, духовного мира. Они реализуются в социальной деятельности, где каждая личность выполняет определенные социальные функции: для студента и школьника это учеба, для солдата - служба, для профессора - преподавание и т. д.

Функции личности в совокупности с необходимыми правами и обязанностями по их выполнению определяют ее социальный статус. Каждая личность, будучи включенной во множество социальных связей, исполняет различные функции и соответственно имеет несколько статусов. Один статус личность приобретает по рождению, его называют предписанным (статус дворянина, киевлянина, датчанина и т. д.), другие - приобретаются или достигаются. Они называются достигнутыми (статус руководителя предприятия, статус учителя, статус чемпиона мира по плаванию и т. д.). Принятая в обществе иерархия статусов является основой социальной стратификации. С каждым статусом соотносится определенное ожидаемое поведение при исполнении соответствующих функций. В этом случае мы говорим о социальной роли личности.

В мировой социологической мысли со времен античности отмечается сходство человеческой жизни с театром, поскольку каждому члену общества на протяжении жизни каждодневно приходится исполнять разные социальные роли. Великий знаток жизни и театра У. Шекспир писал:

Весь мир - театр.

В нем женщины, мужчины - все актеры.

У них свои есть выходы, уходы.

И каждый не одну играет роль.

Таким образом, социальная роль - это набор функций, более или менее четко определенный шаблон поведения, которое ожидается от человека, занимающего определенный статус в обществе. Так, семейный человек исполняет роли сына, мужа, отца. На работе он может одновременно быть инженером-технологом, мастером производственного участка, членом профсоюза и т. д.

Разумеется, не все социальные роли равнозначны для общества и равноценны для личности. В качестве основных следует выделить семейно-бытовые, профессиональные и общественно-политические роли. Благодаря их своевременному освоению и успешному исполнению членами общества возможно нормальное функционирование общественного организма.

Каждому человеку приходится исполнять и множество ситуационных ролей. Войдя в автобус, мы становимся пассажирами и обязаны выполнять правила поведения в общественном транспорте. Закончив поездку, превращаемся в пешеходов и выполняем правила уличного движения. В читальном зале и в магазине мы ведем себя по-разному, поскольку разными являются роль покупателя и роль читателя. Отклонения от требований роли, нарушения правил поведения чреваты неприятными последствиями для человека.

При всех различиях социальные роли объединяет нечто общее - структура, в которой выделяются четыре компонента: описание, предписание, оценка и санкция. Описание социальной роли включает представление образца, типа поведения, которое требуется от человека в данной социальной роли. Эти образцы, шаблоны поведения могут быть официально оформлены в виде должностных инструкций, моральных кодексов, воинских уставов и других документов, а могут существовать в форме сложившихся в общественном сознании представлений, стереотипов о «хорошей матери», «настоящем отце», «верном друге» и т. п.

Предписание означает требование вести себя в соответствии с ролью. В зависимости от этого дается оценка выполнения или невыполнения роли и принимаются санкции, т. е. меры поощрения и наказания. Диапазон социальных санкций весьма велик. Позитивный, поощрительный спектр включает такие меры, как одобрение, благодарность, денежные вознаграждения и продвижение по службе, государственные награды и международные премии. Негативные санкции тоже многообразны: упрек коллеги, критика руководителя, штраф, снятие с должности, лишение свободы, смертная казнь и т. п.

Социальная роль не является жесткой моделью поведения, и люди неодинаково воспринимают и исполняют свои роли. Однако общество заинтересовано в том, чтобы люди своевременно овладевали, умело исполняли и обогащали социальные роли в соответствии с требованиями жизни. В первую очередь это относится к основным ролям, работника, семьянина, гражданина... В данном случае интересы общества совпадают с интересами личности. Ведь социальные роли являются формами проявления и развития личности, а их успешная реализация - залогом человеческого счастья. Нетрудно заметить, что поистине счастливые люди имеют хорошую семью, успешно справляются со своими профессиональными обязанностями, в жизни общества, в государственных делах принимают сознательное участие. Что же касается дружеских компаний, досуговых занятий и увлечений, то они обогащают жизнь, но не в состоянии компенсировать неудачи в осуществлении основных социальных ролей.

Однако достигнуть гармонии социальных ролей в жизнедеятельности человека совсем не просто. Для этого требуются большие усилия, время и способности, а также умение разрешать конфликты, возникающие при выполнении социальных ролей. Эти конфликты могут быть внутриролевые, межролевые и личностно-ролевые.

К внутриролевым конфликтам относятся те, при которых требования одной роли противоречат, противодействуют друг другу. Матери, к примеру, предписывается не только доброе, ласковое обращение со своими детьми, но и требовательность, строгость к ним. Непросто совместить эти предписания, когда любимое дитя провинилось и заслуживает наказания. Обычным способом разрешения этого внутриролевого конфликта в семье является некоторое перераспределение функций, когда на отца возлагаются обязанности строго оценивать поведение и наказывать детей, а на мать - смягчать горечь наказания, утешать ребенка. При этом подразумевается, что родители едины в том, что наказание справедливо.

Межролевые конфликты возникают тогда, когда требования одной роли противоречат, противодействуют требованиям другой роли. Яркой иллюстрацией такого конфликта является двойная занятость женщин. Загруженность семейных женщин в общественном производстве и в быту зачастую не позволяет им в полной мере и без ущерба для здоровья выполнять профессиональные обязанности и вести домашнее хозяйство, быть обаятельной женой и заботливой матерью. Высказывается немало соображений о способах разрешения данного конфликта. Наиболее реальными в настоящее время и в обозримом будущем представляются относительно равномерное распределение среди членов семьи домашних обязанностей и сокращение занятости женщин в общественном производстве (работа неполный день, неделю, введение гибкого графика, распространение надомного труда и т. п.).

Студенческая жизнь вопреки расхожим представлениям тоже не обходится без ролевых конфликтов. Для овладения избранной профессией, получения образования требуется сосредоточенность на учебной и научной деятельности. Вместе с тем для молодого человека необходимо разнообразное общение, свободное время для иных занятий и увлечений, без которых невозможно формирование полноценной личности, создание своей семьи. Ситуация осложняется тем обстоятельством, что ни получение образования, ни разнообразное общение нельзя отложить на более поздний срок без ущерба для формирования личности и профессиональной подготовки.

Личностно-ролевые конфликты возникают в ситуациях, когда требования социальной роли противоречат свойствам и жизненным устремлениям личности. Так, социальная роль руководителя требует от человека не только обширных знаний, но и хороших волевых качеств, энергии, умения общаться с людьми в разных, в том числе и критических, ситуациях. Если у специалиста не хватает этих качеств, то он не справляется со своей ролью. В народе по этому поводу говорят: «Не по Сеньке шапка».

Не менее распространенными являются ситуации, когда профессиональная роль не позволяет человеку раскрыть и проявить свои способности, реализовать свои жизненные устремления. Оптимальным представляется такое соотношение между личностью и ролью, при котором на работе к человеку предъявляются высокие, но посильные требования, предлагаются сложные, но разрешимые для него задачи.

Множественность социальных ролей, исполняемых человеком, противоречивость ролевых требований и ожиданий - это реальность современного динамичного общества. Для успешного разрешения частных житейских проблем и серьезных конфликтов полезно разобраться в соотношении социальных ролей и личности. Ошибочными здесь являются две крайние позиции. Первая сводит личность к множеству исполняемых ею ролей, растворяет без остатка все проявления личности в ролевом поведении. Согласно другой позиции, личность - это нечто независимое от социальных ролей, то, что человек представляет сам по себе. В действительности имеет место взаимодействие роли и личности, в результате которого ролевое поведение несет более или менее значительный отпечаток личности, а исполняемые роли оказывают влияние на характер человека, на облик личности.

Индивидуальность личности проявляется в выборе социальных ролей; в своеобразном характере осуществления социальных ролей; в возможности отказа от выполнения неприемлемой роли.

Деятельность человека в определенной роли оказывает обратное влияние на его личность. Так, работа врача требует от человека помимо других качеств стремления и умения внушить пациентам уверенность в благоприятном исходе лечения, работа инженера - заботы о надежности и безопасности техники. Степень влияния роли на личность зависит от того, какую ценность она представляет для человека, насколько он идентифицирует себя с ролью. Поэтому появление речевых и мыслительных штампов можно наблюдать не только в профессиональной деятельности увлеченного педагога, но и в быту, на досуге. Одержимость своей профессией может привести к гипертрофированному развитию определенных качеств и некоторой деформации личности. Так, роль руководителя, предписывающая распоряжаться, приказывать, контролировать и наказывать, может привести к повышенному самомнению, высокомерию и другим негативным личностным свойствам.

Поэтому признаками зрелой личности являются не только самостоятельный, осознанный выбор социальных ролей, их добросовестное и творческое осуществление, но и определенная автономия, социальная дистанция между ролью и личностью. Она оставляет человеку возможность взглянуть на свое ролевое поведение со стороны, оценить его с точки зрения личных, групповых и общественных интересов и внести необходимые уточнения, а в крайних случаях отказаться от недостойной роли.

3. Социальная роль, выражая взаимосвязь личности и общества, позволяет уяснить их соотношение, проанализировать механизмы воздействия общества на личность и личности на общество. Эта проблема волнует мыслителей с древних времен, но однозначного ответа человечество не предложило до сих пор, да его, вероятно, и не может быть.

То, что личность зависит от общества, ясно. Она просто не может существовать без него. Но обладает ли она какими-то независимыми чертами? И существует ли обратное влияние? Если да, то в какой степени она может менять общественную жизнь?

Рассмотрим три разные концепции, представленные классиками социологии -

Э. Дюркгеймом, М. Вебером и К. Марксом.

Отношения индивида и общества - одна из главных проблем социологии Э. Дюркгейма. Он подчеркивает, что социальная реальность автономна по отношению к индивидуальной реальности, имеющей биопсихический характер. Дюркгейм постоянно соотносит эти два вида реальности. Так, «индивидуальным фактам» он противопоставляет «социальные факты», «индивидуальным представлениям» - «коллективные представления», «индивидуальному сознанию» - «коллективное сознание» и т. д. Это непосредственно связано с тем, как социолог видит сущность личности. Для Дюркгейма она - двойственная реальность, в которой сосуществуют, взаимодействуют и борются две сущности: социальная и индивидуальная. Причем социальное и индивидуальное не дополняют друг друга, не взаимопроникают, а именно противостоят.

Все симпатии Дюркгейма на стороне первого. Социальная реальность, «коллективные представления», «коллективное сознание» полностью господствуют над всеми признаками индивидуального, над всем тем, что есть личность человека. Общество в его интерпретации выступает как независимая, внешняя и принудительная сила в отношении индивида. Оно представляет собой более богатую и большую реальность, чем индивид, доминирует над ним и создает его, являясь источником высших ценностей.

Дюркгейм признает, что общество возникает в результате взаимодействия индивидов, но, раз возникнув, оно начинает жить по своим собственным законам. И теперь уже вся жизнь индивидов определяется социальной реальностью, влиять на которую они не могут или же влияют очень незначительно, не меняя сути социальных фактов.

Дюркгейм, таким образом, отдает предпочтение силе социальной реальности как объективно существующим и определяющим личность условиям.

Иную позицию по этому вопросу занимает М. Вебер. Он среди тех, кто придает огромное значение в развитии общества действиям (поведению) индивида. Вебер видит в роли субъекта только отдельных индивидов. Он не отрицает существование и необходимость изучения таких социальных образований, как «государство», «акционерное общество» и т. п. Но с точки зрения социологии эти образования только суть процесса и связи специфических действий отдельных людей, так как лишь последние являются понятными для нас носителями действий, имеющих смысловую ориентацию.

Вебер не исключает возможности использования в социологии понятий «семья», «нация», «государство», но он требует не забывать, что эти формы коллективности реально не являются субъектами социального действия. Этим коллективным социальным формам нельзя приписать волю или мышление. Понятия «коллективная воля» и «коллективная жизнь» можно употреблять только условно, метафорически.

Социальным действием можно считать, по Веберу, только осмысленное, направленное на достижение ясно осознаваемых индивидом целей поведение. Такой тип действия Вебер называет целерациональным. Осмысленное, целенаправленное действие и делает индивида субъектом социального действия. Он отмежевывается от тех социологических теорий, которые в качестве исходной социальной реальности, субъектов социального действия берут социальные тотальности: «классы», «общество», «государство» и пр. С этой позиции он критикует «органическую социологию», рассматривающую общество как условный организм, в котором индивиды выступают в роли биологических клеток. Действие индивида, по Веберу, можно понять, так как оно осмысленно и целенаправленно, изучать его - занятие для социологов. Действие же клетки - нет, так как оно лишено названных атрибутов, и это уже сфера биологии.

Но также нельзя понять и действия класса, народа, хотя вполне можно понять действия индивидов, составляющих класс, народ. Для Вебера эти общие понятия слишком абстрактны. Он противопоставляет им требование социологии считать субъектом социального действия индивида и изучать его.

Еще один вариант решения данной проблемы содержит теория К. Маркса. В его понимании субъектами общественного развития являются социальные образования нескольких уровней: человечество, классы, нации, государство, семья и личность. Движение общества осуществляется в результате действий всех этих субъектов. Однако они отнюдь не равнозначны, и сила их воздействия изменяется в зависимости от исторических условий. В разные эпохи как решающий выдвигается такой субъект, который является основной движущей силой данного исторического периода. В первобытном обществе основным субъектом социальной жизни была семья или возникавшие на ее основе образования (род, племя). С появлением классового общества субъектами общественного развития, по Марксу, становятся классы (разные во все периоды), а движущей силой - их борьба. Следующее изменение субъекта социального действия предполагалось Марксом в результате установления коммунистических отношений. В этот период человечество переходит от стихийного развития к сознательному, осмысленному созиданию общественных отношений во всех сферах жизни. Маркс считал, что именно тогда начнется подлинная история человечества. И субъектом общественного развития станет целенаправленно действующее, освободившееся от классовой борьбы и прочих стихийных проявлений, осознавшее себя и смысл своего существования человечество.

Но нужно обязательно иметь в виду, что в концепции Маркса все субъекты общественного развития действуют в русле объективных законов развития общества. Они не могут ни изменить эти законы, ни отменить их. Их субъективная деятельность либо помогает этим законам действовать свободно и тем ускоряет общественное развитие, либо мешает им действовать и тогда тормозит исторический процесс.

Как же представлена в этой теории интересующая нас проблема: личность и общество? Мы видим, что личность здесь признается субъектом общественного развития, правда, не выдвигается на первый план и не попадает в число движущих сил социального прогресса. Согласно концепции Маркса, личность не только субъект, но и объект общества. Она не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она - совокупность всех общественных отношений. Развитие индивида обусловлено развитием всех других индивидов, с которыми он находится в прямом или косвенном общении, оно не может быть оторвано от истории предшествующих и современных ему индивидов.

Таким образом, жизнедеятельность личности в концепции Маркса всесторонне определяется обществом в виде социальных условий ее существования, наследия прошлого, объективных законов истории и т. д. Но некоторое пространство для социального ее действия все-таки остается. Согласно Марксу, история не что иное, как деятельность преследующего свои цели человека.

Каким же образом обусловленный со всех сторон человек творит историю? Как личность влияет на ход исторического развития?

Для понимания этого в марксизме огромное значение имеет категория «практика». Субъективность человека у Маркса есть результат его предметной практики, освоения человеком в процессе труда объективного мира и его преобразования. В этом смысле каждый индивид, так или иначе вовлеченный в человеческую практику, является субъектом общественного развития.

Рассмотрев различные концепции по проблеме взаимоотношения общества и личности, отметим вклад каждого социолога в ее познание. Вместе с тем следует отметить, что абсолютной истиной здесь человечество не располагает.

Степень влияния личности на исторические процессы определяется не только ограниченным пространством ее социального развития. Она зависит от содержания конкретной личности, ее миропонимания, социальной позиции. И здесь определяющее значение имеет понятие о смысле жизни - идеальном представлении индивида о содержании, сущности и предназначении человеческого существования. Власть и богатство, творчество и профессиональные достижения, свобода и служение Богу могут выступать в качестве составных элементов комплексного представления о смысле жизни. Но нередко один из элементов воспринимается человеком как главный смысл жизни, главный стержень существования. Вспомним идею построения коммунистического общества, при котором будут жить будущие поколения. И лозунги послереволюционного периода, задающие смысл и цель жизни: «Мы живем для счастья будущих поколений!» В реальности получалось, что человек должен жить ради того, что оказывается за пределами единственной и неповторимой человеческой судьбы. Тем не менее этот лозунг был принят, особенно поколениями 20-40-х годов. Такова реальность, и ее не вычеркнуть из истории.

Нравственный кризис, характерный для современной российской действительности, истоки которого обычно видят во временах тоталитаризма, есть не что иное, как ощущение огромным числом людей бессмысленности той жизни, которую приходится им вести. И хотелось бы обратить внимание на это не сугубо российское явление. Западные страны и даже Африканский континент давно уже озабочены проблемой утраты человеком смысла жизни.

На этой проблематике выросли десятки, если не сотни философских концепций. А сейчас с ней столкнулась и наша социологическая мысль. И дело не в том, что нам «разрешили» думать и писать; просто проблема эта еще более обострилась. Появилась у нас она значительно позже, чем в других странах. Это утверждение может показаться странным, но именно тоталитарный режим затормозил наступление нравственного кризиса и именно его крушение сопровождается сейчас у очень многих людей ощущением нелепости и бессмысленности жизни, а точнее - потерей смысла существования. Хочется подчеркнуть, что причины духовного кризиса современной личности не так поверхностны, как это нередко преподносит наша публицистика.

С явлением, получившим множество названий, но имеющим единую сущность - потерю смысла жизни, западное общество столкнулось уже в начале прошлого века, а осмысливаться оно в философии и социологии стало в середине XIX в. Почти все социологи находили причину морального кризиса общества в победе рационализма в сфере производства, управления и потребления, вызванного расцветом капиталистических отношений. В этом они видели потерю человеческой свободы, человеческих ценностей.

М. Вебер лучше всех выразил эту идею, от которой отталкивались затем в своем развитии многие ставшие впоследствии популярными философские и социологические концепции (например, экзистенциализм, Франкфуртская школа и т. д.).

Вебер считает, что его эпоха с характерной для нее рационализацией и интеллектуализацией, «расколдованием мира» (заметим себе) пришла к тому, что самые высокие ценности переместились из общественной сферы или в потустороннее царство мистической жизни, или в братскую близость непосредственных отношений отдельных индивидов. В общественной жизни установились четко рациональные отношения, и индивид полностью лишен здесь свободы. Единственное время и место, где она еще сохранилась - это досуг. Все силы капиталистического общества направлены на то, чтобы обеспечить бесперебойное и ритмичное действие «производственно-научной машины». Европейская, наука, считает Вебер, европейский тип организации, наконец, европейские религии, образ жизни и мировоззрение - все работает на формальную рациональность, превращая ее, из средства в цель. Капитализм, по Веберу, превращает производство из средства в цель, а человека - в лишенного свободы раба рационально организованного производства. И индивид постоянно мечется между сферами необходимости и свободы, производственной, общественной и интимной жизни, досуга. Отсюда и кризис в «расщепленном» сознании человека.

В то же время Вебер наблюдал (да и сам испытывал ту же потребность) стремление людей к личностным, неформальным объединениям.

Однако он предостерегает и от такого рода общностей, так как на этом пути не найти восстановления целостности человека, а можно только потерять остаток личной свободы, ибо индивид не будет предоставлен самому себе даже в самой интимной и нравственной сфере. Судьба человека разрывается между двумя реальностями: служением необходимости и обладанием свободой в часы досуга. Когда человек на производстве или в общественной жизни, он не выбирает, он - как все. Когда же он на досуге, его святое право - выбирать себя. Условием такого выбора является полная политическая свобода, полная демократия.

В этой концепции Вебера и других направлениях западной социологии главной причиной духовного кризиса современной личности выступает потеря ею свободы и человеческой целостности.

Возникает вопрос: какую свободу человек имел и когда? Ведь чтобы потерять, нужно было ее иметь. Вебер называет, как мы заметили, свою эпоху «расколдованием мира». Значит, до этого времени мир был «заколдованным»? Очевидно, под этим он имеет в виду докапиталистические отношения. Но тогда потерянную свободу нужно искать именно в докапиталистическом, «заколдованном» мире. Так ли обстоят дела в действительности? Конечно, сословное, полное условностей, традиционное докапиталистическое устройство вполне можно назвать «заколдованным» по сравнению с рационалистическим, основанным на чистогане, лишенным иллюзий капитализмом. А вот была ли в этом обществе свобода личности? Можно согласиться, что человеческая личность была в эпоху Средневековья более цельной именно потому, что была несвободной, практически лишенной выбора. В то время действовали четкие регуляторы поведения.

Во-первых, это были традиционные мотивации на постоянное воспроизведение привычных типов поведения (скажем, все ходят в церковь). Нарушение традиции осуждалось обществом и даже наказывалось. Человеческая деятельность в строгих рамках традиции ориентирована была на выживание, самосохранение.

Во-вторых, поведение людей определялось как исполнение обязанностей, долга по отношению к патрону, родителям, общине. При этом трудности, самоограничения и даже страдания при исполнении обязанностей считались в порядке вещей.

В-третьих, поведением личности руководили как светские, так и церковные власти, регламентируя его весьма тщательно.

В-четвертых, деятельность человека определялась его привязанностью к своему селу, городу, округу, который очень сложно, а иногда и невозможно было покинуть, переменить, но который и защищал имущество, достоинство, а иногда и жизнь человека от внешних врагов.

Говорить о свободе личности в этих условиях едва ли стоит.

Как раз развитие капиталистических отношений сделало человека относительно свободным, уничтожив большинство из названных мотивов поведения, а оставшиеся значительно ослабив (например, последний). Человек капиталистического общества оказался один на один со своей судьбой. Не стало сословия, в котором ему предопределено было пребывать, традиционной фамильной профессии, корпоративного принуждения, но не стало и корпоративной поддержки (средневекового цеха, гильдии и пр.) и т. д. Человек оказался перед выбором без гарантий и общинной поддержки. Кроме того, подверглись сомнению или вовсе рухнули многие нравственные ценности Средневековья. Можно и нужно было выбирать себе культурный идеал, который раньше определялся рождением (крестьянин - трудись, дворянин - не трудись, но будь воином).

Выбор - тяжелая вещь, а выбор культурного идеала - тяжелейшая работа ума и души. Отнюдь не все люди оказались способными проделать эту работу и найти свой, а не предначертанный кем-то или чем-то путь. Отсюда и стремление к объединениям (особенно у молодежи), которое заметил в свое время Вебер, конформизм, о котором так много сказано в социологии и философии. Легче присоединиться к какой-то группе и существовать по ее правилам и идеалам, чем самому определяться, выбирать, брать на себя ответственность. Отсюда и духовный кризис.

Очевидно, не потеря свободы, а ее обретение, демократизация общества явились истинной причиной духовного и нравственного кризиса огромного числа людей. Такой дорогой ценой платит личность за обретение нового качества. Это новое качество формируется, видимо, на протяжении жизни многих поколений. Назовем его условно «работой души» или нонконформизмом, способностью выбирать свой путь и брать ответственность за его выбор на себя.

4. А теперь вернемся в нашу страну и наше время. Если сравнить перечисленные выше мотивации поведения в докапиталистической формации и в советской стране в эпоху тоталитаризма, то мы обнаружим их полное совпадение. Все четыре вида мотиваций поведения личности, но в несколько модифицированной форме у нас присутствовали. Кроме того, было еще тоталитарное государство, о котором Средневековье не имело и понятия. Оно выступало в роли главного вершителя человеческих судеб, в лице госаппарата и партап-парата казнило и миловало. В глазах большинства людей оно было вроде господа бога, который строг, но справедлив. Такое государство могло все: дать жилье или посадить в тюрьму. И большинство людей это устраивало, так как снимало с них ответственность за собственную жизнь.

И сейчас, когда тоталитаризм рухнул, неудивительно, что многие люди находятся в состоянии растерянности. Рассыпались ценности, которыми иллюзорно, как в «заколдованном» мире, жило большинство населения нашей страны. В основном это была бескризисная спячка. Мы даже удивлялись: что это западные философы все пишут о каких-то кризисах? У нас все нормально.

Теперь наш мир «расколдовался». Невозможность найти позитивный смысл в жизни из-за разрушения старых ценностей и традиций, отсутствие культуры, позволяющей выбрать свой путь в столь бурное время, во многом объясняют те социальные патологии, которые являются сейчас болью нашего общества - преступность, алкоголизм, наркомания, самоубийства.

Очевидно, пройдет время, и люди научатся жить в новых социальных условиях, искать и находить смысл жизни, но для этого нужен опыт свободы. Она породила вакуум существования, сломав традиции, сословия и прочее, она же и научит, чем его заполнить. На Западе люди уже делают некоторые успехи в этом направлении: они дольше учились. Очень интересные идеи на этот счет высказывает австрийский психоаналитик доктор В. Франкл. Он считает, что для человека свойственно стремиться к тому, чтобы жизнь его была осмысленной. Если смысла нет - это тяжелейшее состояние личности. Нет никакого общего для всех людей смысла жизни, он уникален для каждого. Смысл жизни, считает Франкл, нельзя придумать, изобрести; его нужно найти, он существует объективно вне человека. Напряжение, которое возникает между человеком и внешним смыслом, - нормальное, здоровое состояние психики. Человек должен найти и осуществить этот смысл.

Несмотря на то, что смысл жизни каждого уникален, путей, которыми человек может сделать свою жизнь осмысленной, не так уж и много: что мы даем жизни (в смысле нашей творческой работы); что мы берем от мира (в смысле переживаний, ценностей); какую позицию мы занимаем по отношению к судьбе, если не можем ее изменить.

В соответствии с этим Франкл выделяет три группы ценностей: ценности творчества, ценности переживания и ценности отношения. Реализация ценностей (или хотя бы одной из них) может помочь осмыслить человеческую жизнь. Если человек делает что-то сверх предписанных обязанностей, привносит что-то свое в работу, то это уже осмысленная жизнь. Однако смысл жизни может дать и переживание, например любовь. Даже одно-единственное ярчайшее переживание сделает осмысленной прошлую жизнь. Но главным открытием Франкл считает третью группу ценностей - ценности отношения. К ним человек вынужден прибегать тогда, когда не может изменить обстоятельства, когда попадает в экстремальную ситуацию (безнадежно болен, лишен свободы, потерял любимого человека и т. п.). При любых обстоятельствах, считает доктор Франкл, человек может занять осмысленную позицию, ибо жизнь человека сохраняет свой смысл до конца.

Вывод можно сделать достаточно оптимистический: несмотря на духовный кризис у многих людей современного мира, выход из этого состояния все-таки найдется по мере того, как люди будут осваивать новые свободные формы жизни.

Вопросы для самопроверки

1. В чем различие понятий «человек», «индивид», «личность»?

2. Каковы структура личности?

3. Каковы функции личности? Что такое «социальный статус» и «социальная роль» личности? Как эти понятия связаны между собой?

4. Сформулируйте основные положения статусно-ролевой концепции личности.

5. В чем основные причины ролевого напряжения и ролевого конфликта? Чем отличаются эти понятия? В чем сущность ролевого конфликта?

6. Как Вы понимаете механизм воздействия общества на личность и личности на общество? Каковы взгляды Э. Дюркгейма, М. Вебера, К. Маркса по этой проблеме?

7. Как вы понимаете смысл жизни?

8. Какие факторы оказывают влияние на социализацию личности.

9. Какое значение для социализации личности имеют образование и воспитание? Роль в этом школы и учителя?

Во второй статье продолжает исследоваться традиционный в философии, но в каждую эпоху звучащий по-новому вопрос о роли личности в истории, доказывается, что в век глобализации есть серьезная необходимость уделить внимание исследованию этой проблемы. В первой части статьи дается анализ современных взглядов на роль личности в истории. Во второй части автор показывает в системе комплекс факторов, которые влияют на роль личностей. Делается вывод, что роль личности обратно пропорциональна стабильности и прочности общества. В статье описана модель, которая включает четыре фазы состояния общества: 1) стабильное общество типа монархии; 2) общественный предреволюционный кризис; 3) революция; 4) создание нового порядка. Показано, что наибольшее влияние личность может оказать в фазах 3 и 4, в то время как в фазе 1 ее влияние обычно существенно меньше.

Исторические события не являются предопределенными, поэтому будущее имеет множество альтернатив. При этом будущее способно измениться в результате деятельности не только крупных политических сил, но даже отдельных групп и их лидеров, оно также зависит от действий самых разных людей, например ученых . Следовательно, проблема роли личности в истории для каждого поколения всегда остается актуальной . Актуальность проблемы роли личности в современный нам период - период глобализации, когда закладываются общие принципы и механизмы жизни для всего человечества как по-настоящему единой системы, - также предстает в новом аспекте значимости.

РАЗДЕЛ I . РАЗВИТИЕ ВЗГЛЯДОВ НА РОЛЬ ЛИЧНОСТИ В ХХ- XXI ВВ.

1. Подъем интереса к проблеме роли личности в первой половине xx в.

Несомненно, что: а) имеется много факторов и причин, которые определяют степень влияния исторических деятелей на общество; б) это влияние может сильно колебаться в зависимости от обстоятельств. В начале ХХ в. это стали понимать более глубоко. Нарастание революционного движения, первая мировая война и последовавшие за ней революции и диктатуры создали почву для подъема социальной философии и социальных наук в целом. Проблемы законов истории и случайностей, а также личности в разных аспектах также были в числе актуальных . Особенно стимулировало интерес появление новых деятелей, сумевших изменить мир. Фигуры Ленина, Троцкого, Сталина, Муссолини и Гитлера, перевернувших все привычные представления о государстве, обществе, насилии и возможностях исторического деятеля, потребовали по-новому взглянуть на проблему роли личности. Вот почему наибольшие успехи в разработке теории роли личности были достигнуты не в марксизме, среди представителей которого эти проблемы продолжали исследоваться (например: Троцкий 1932 , Каутский 1931, Грамши 1991 ) , так как над марксизмом довлела догма железных законов истории, а среди тех, кто был обеспокоен будущим демократии. Я прежде всего имею в виду работу Сидни Хука, о которой необходимо сказать отдельно.

Книга С. Хука «Герой в истории. Исследование пределов и возможностей» (Hook 1955 ) стала заметным шагом вперед в развитии проблемы и до сих пор является наиболее серьезным произведением на исследуемую тему. В целом Хук вполне доказательно и местами весьма образно обосновал ряд важных положений, которые позволяли в существенной мере уйти от крайностей плехановской антиномии . В рамках поставленной подзаголовком книги задачи - исследовать пределы и возможности роли личности (A Study in Limitation and Possibility ) - он рассматривает силу влияния великих людей и некоторые сдерживающие его факторы. В главе 6 Хук отмечает, что, с одной стороны, деятельность личности действительно ограничена обстоятельствами среды и характером общества, но с другой - роль личности существенно повышается до состояния, когда она становится независимой силой, - когда в развитии общества появляются альтернативы (Hook 1955: 116). При этом он делает важный вывод, что в такой ситуации от качеств личности может зависеть и выбор альтернативы.

Однако альтернативы имеют место при любом состоянии общества (например, вести или не вести войну, поощрить или нет инновацию). К сожалению, Хук не дает типологию таких альтернатив и соответствующих им моделей возможностей личности. А последние - как мы увидим ниже - существенно отличаются при разных состояниях общества. В частности, в состоянии прочности общества роль личностей меньше, а в условиях нестабильности - выше. Тем не менее хотя Хук и не связывает наличие альтернатив с состоянием общества, однако он имплицитно предполагает, что наибольшее влияние личность может оказать именно при нестабильности. Вот почему ряд приведенных им примеров выбора альтернатив касается наиболее драматических моментов (революций, кризисов).

Не противопоставляет Хук и ситуации, когда: а) альтернативы появляются в результате кризиса; б) они могут стать итогом планов, намерений и действий выдающегося человека в отсутствие выраженного кризиса. Это абсолютно разные ситуации. В первом случае роль личности выглядит меньшей, чем во втором, поскольку в ситуации кризиса на общественной сцене неизбежно появляется целый ряд альтернативных личностей, готовых предложить свой план изменений (см. ниже), а во втором - этого не происходит .

О второй ситуации, однако, Хук практически ничего не говорит. Между тем примеры, подобные деятельности Петра I в России, требуют особого внимания. Петр начал радикальные преобразования при отсутствии угрожающего его власти кризиса. Мало того, именно его реформы создали в стране ситуацию кризиса, приведшего к восстаниям и заговорам против него. Отсюда следует, что есть не очень частые, но время от времени возникающие исторические ситуации, когда при совпадении ряда условий выдающийся человек может сам выбрать курс и тем самым создать альтернативу развития. Условия эти следующие: а) появление выдающегося человека с нужным набором качеств и достоинств; б) сосредоточение в его руках большой власти; в) государственный и социальный строй в обществе, который позволяет правителю коренным образом менять общественные отношения; г) наличие внешнего вызова со стороны других государств; д) возможность заимствовать передовые технологии (но это условие требуется только для модернизирующихся стран, какой выступала Россия в конце XVII - начале XVIII в. при Петре I).

В главе 9 Хук делает важное различие между историческими деятелями по степени их воздействия на ход истории, деля их на людей, влияющих на события (eventful man), и людей, создающих события (event-making man). Хотя Хук четко не разделяет личности по объему их влияния (на отдельные общества, на человечество в целом), тем не менее Ленина он относил к людям, создающим события, поскольку в определенном отношении тот значительно изменил направление развития не только России, но и всего мира в ХХ в.

Хук справедливо придает большое значение случайностям и вероятностям в истории в их связи с ролью личности (здесь его позиция близка, например, позиции Р. Арона - см. ниже). В то же время он резко выступает против попыток представить всю историю как волны случайностей (как пытался сделать, в частности, Фишер ). Небезынтересными выглядят и его рассуждения об упущенных шансах истории, когда отсутствие нужной личности (или присутствие той, которая не воспользовалась шансом) вело к потере возможности пойти по иному пути. Исторический процесс представляется ему стволом дерева, от которого идут постоянные развилки веток, способные дать собственный ствол.

В работе Хука много достоинств, но она бы существенно выиграла, если бы в ней автор в каком-либо месте (введении или заключении) кратко, но в системе изложил свои идеи. Это было бы тем более ценно, что его концепция имеет пробелы. Некоторые разделы книги Хука чрезмерно многословны, но недостаточно теоретичны, другие положения автор формулирует фрагментарно, часто ограничивается только попутными комментариями или намеками. Так, проблема героя и демократии проанализирована очень тщательно, в то же время ряд важных тем - недостаточно, другие лишь упоминаются или не затрагиваются вовсе (соответственно, например, от каких объективных условий, помимо наличия альтернатив и политического режима, зависит сила влияния личностей; почему в некоторые эпохи великих людей много, а в другие - мало; при каких условиях личность может изменить не только ход развития государств, но и мира в целом).

2. Уменьшение интереса к проблеме роли личности

К сожалению, после второй мировой войны интерес к проблеме роли личности снизился. Недостаточным остается он и сегодня, несмотря на особую важность в условиях глобализации действий отдельных личностей и сил (групп), ими возглавляемых. Естественно, дело было не в том, что уменьшилась сама роль личности. В целом в мире дело обстояло и обстоит сегодня противоположным образом. Судьбы (подъемы и трагедии) многих стран были тесно связаны с теми или иными личностями . Даже международный терроризм немыслим без выдающихся лидеров. Правда, в центре Мир-Системы, где демократия не благоприятствует появлению выдающихся людей, а общественная система с ее разделением властей, сдержками и противовесами, возможно, достигла максимума в возможностях обеспечивать стабильность и безопасность, действительно, роль личности проявлялась слабее, что не могло не влиять на снижение интереса к указанной проблеме .

Причинами уменьшения интереса к проблеме роли личности является также то, что в последние десятилетия в целом вопросы философии и теории истории стали малопопулярны. А вместе с этим перестают быть востребованными и традиционные философские проблемы. В то же время вырос интерес к долгосрочным тенденциям и процессам, в которых роль личности как будто теряется (хотя это и далеко не всегда так) .

Однако поскольку социальная наука традиционно отстает от реальности, вполне вероятно, что в ближайшие десятилетия, по мере нарастания глобализации и потребности в выработке общих решений, а вместе с этим влияния, которое могут оказать те или иные деятели на судьбы мира, проблема роли личности вновь станет актуальной.

После выхода книги Хука исследование проблемы роли личности в истории, разумеется, не прекратилось, но работа в основном шла в русле уже имеющихся теорий с привлечением новых научных методов и данных. Традиционно больше внимания уделяли этой проблеме марксистские авторы либо некоторые активные противники марксизма, пытающиеся создать на его же базе альтернативные ему теории . С другой стороны, очень часто звучала критика детерминизма (см., например: Мизес 2001 ), иногда весьма остроумная и глубокая, как, скажем, у Арона (1993а; 1993б; 2000; 2004), см. ниже. В целом же, подобно некоторым другим традиционным проблемам (например, исследованию среднесрочных экономических циклов), проблема роли личности рассматривалась в рамках каких-то иных проблем, в лучшем случае ей уделялся отдельный параграф (как в книге Мизеса, см.: Мизес 2001 ). Пожалуй, в наибольшей степени (хотя и в абсолютно противоречащей традициям историографии форме) проблема роли личности исследуется в так называемой контрфактуальной, или альтернативной, истории (см. ниже).

3. Основные направления исследования проблемы

В последние несколько десятилетий их можно проследить в следующем:

3.1. Рассмотрение вопроса о роли личности в составе общей теории движущих сил истории и законов истории и других исследований

Среди авторов, которые достаточно активно исследовали проблемы законов истории, следует отметить таких философов, как У. Дрей (Dray 1963; Дрей 1977), К. Гемпель (Hempel 1963; Гемпель 1977; 1998), М. Мандельбаум (Mandelbaum 1963), Э. Нагель (Nagel 1961; Нагель 1977), К. Поппер (1992, например гл. 25 «Имеет ли история какой-нибудь смысл»), Ф. Штерн (Stern 1964), У. Уолш (Walsh 1992) . В ходе этих исследований они в какой-то мере (в целом достаточно бегло и фрагментарно) касались и вопроса о роли личности в истории, но круг обсуждения не выходил за рамки детерминизма и антидетерминизма.

В ХХ в. стало окончательно ясно, что общество может находиться в разных качественных состояниях, от чего зависят многие его характеристики. Отдельные интересные замечания о различиях в силе влияния личностей в разных по стабильности состояния обществах (устойчивых и переломных неустойчивых) можно найти у А. Лабриолы (1960: 182-183), Дж. Неру (1977: 71), А. Я. Гуревича (1969: 68) и др. (с других позиций этот же аспект затронут и у отдельных сторонников синергетического подхода, см. ниже). С. Хук, как мы видели выше, хотя и не связывал изменение силы влияния личности на общество с состоянием последнего, тем не менее рассматривал в качестве важнейшего условия наличие альтернатив, что нередко - но далеко не всегда - соответствует и нестабильному состоянию общества.

Общеизвестна роль выдающихся людей в процессе образования государств, создания религий, цивилизаций; в культуре, науке, изобретениях и т. п. В этой связи стоит указать на теорию творческого меньшинства А. Тойнби (1991). Можно также сказать, что у некоторых неоэволюционистов иногда проскальзывают отдельные интересные идеи о роли личностей в процессе образований вождеств и государств (Claessen 2002; Carneiro 2002; Miller 1976; см. также: Grinin 2004).

Вопрос о роли отдельных деятелей в процессе образования государств и их эволюции является исключительно интересным и важным, он превосходно иллюстрирует важность разработки теории роли личностей. При этом стоит заметить, что у истоков образования почти любого раннего государства или крупного политического образования типа аналога раннего государства (см.: Гринин 2006; 2011) всегда стоит та или иная выдающаяся личность . Дело в том, что образование государства или иной сложной политии всегда есть процесс качественного перехода от одного состояния общества к другому, поэтому здесь требуются выдающаяся энергия и особые качества лидеров. Без них процесс не может совершиться. Достаточно указать на такие примеры, как объединитель гавайских вождеств Камеамеа I, Хлодвиг в королевстве франков, Мухаммед у арабов, Моди у хунну или Чингисхан у монголов. Сказанное касается и эволюции государства. Переход государства к новой эволюционной стадии (например, развитого государства) обычно связан с наличием выдающегося лидера, каким были, например, Цинь Шихуанди в Китае, Иван Грозный в России, Людовик XI во Франции, Мухаммад Али в Египте и др. Без них процесс обычно не завершается или завершается гораздо позже. А наличие таких лидеров отнюдь не является правилом, свидетельством чему служит, например, Германия в Новое время, которая вплоть до 1870 г. так и не нашла в себе силы объединиться. И в любом случае германское объединение произошло с помощью такой выдающейся фигуры, как О. Бисмарк.

3.2. Привлечение методов и теорий междисциплинарных направлений

В 50-60-е гг. ХХ в. окончательно сформировался системный подход (см., например: Bertalanffy 1951; Берталанфи 1969а; 1969б; Mesarovič 1964; Jones 1969; Боулдинг 1969; Эшби 1969), который потенциально открывал возможность по-новому взглянуть на роль личности. Но более важными оказались синергетические исследования. Хотя синергетики уделили проблеме роли личности немного внимания (в качестве исключения можно отметить Л. И. Бородкина, например: 2002), тем не менее благодаря тому, что синергетика в ряде отношений существенно развила и углубила понимание поведения систем, это также потенциально открыло некоторые возможности для углубления понимания роли личности.

Говоря очень схематично, синергетика различает два главных состояния системы (в том числе общества): порядка и хаоса. В состоянии порядка общество не позволяет существенной трансформации, если оно развивается, то в определенном направлении, в терминологии Н. Н. Моисеева (1987), в «канале эволюции». Несмотря на негативные ассоциации, хаос часто означает возможность для системы перейти в другое состояние, которое может означать как более высокий, так и более низкий уровень . Поскольку система/общество находится в очень неустойчивом положении, когда основные прежде скрепляющие ее связи/институты ослаблены или разрушены, возникает особое состояние - бифуркация (развилка). В точке бифуркации (революции, войны, перестройки и т. п.) общество может повернуть в ту или иную сторону под влиянием совсем незначительных в целом причин. И важно, что направление и уровень перехода в большой степени зависят от того, какие личности стоят во главе движения .

3.3. Контрфактуальная история

Достаточно активно, особенно в последние десятилетия, развивается так называемая контрфактуальная (или альтернативная) история, которая исследует гипотетические альтернативы при несуществующих сценариях, например при каких условиях Германия и Гитлер могли выиграть вторую мировую войну (Alexander 2000), что было бы, если бы Черчилль умер в 1931 г. (Murray 2000), Наполеон выиграл битву при Ватерлоо (Trevelyan 1972 ; Carr 2000) и т. п. Таким образом, в центре этого направления исследования часто стоит фигура какого-нибудь крупного исторического деятеля и обсуждается важный для нашего исследования вопрос: что было бы, если бы не было той или иной личности (или, наоборот, если бы она продолжала жить). Хотя на первый взгляд такие исследования кажутся неподходящими для историков, тем не менее они позволяют проигрывать много разных альтернативных сценариев, из которых, во-первых, становится очевидно, что исторические события непредзаданны, а во-вторых, лучше проясняются причины, по которым та или иная тенденция (олицетворяемая тем или иным лидером) победила. Это также дает возможность для масштабных обобщений.

Первые работы в этой области были сделаны еще в XIX в., такова, например, книга Л.-Н. Жоффруа-Шато (Geoffroy-Chateau 1836), где в центре внимания гипотеза о том, что могло бы произойти, если бы Наполеон вместо России пошел завоевывать мир. Сидни Хук придавал большое значение исследованию таких потенциальных альтернатив, которые, по его мнению, имеют глубокий смысл. Он даже посвятил этому целую главу, так и названную - «“Если” в истории» (“‘If’ in History” ). В ней он обсуждает целый ряд таких «если», в частности задается вопросом, можно ли было предотвратить великую депрессию, если бы в 1928 г. президентом был избран не Гувер, а Рузвельт (и приходит к выводу, что нет). Стоит упомянуть и две работы на подобные темы А. Тойнби: «Если бы Александр не умер тогда...», «Если бы Филипп и Артаксеркс уцелели...» (Toynbee 1969a; 1969b; Тойнби 1979; 1994) . Недавно с интересной статьей на эту тему выступил У. Томпсон (Thompson 2010).

Анализ состояния проблемы роли личности в истории показывает, что она далека от своего окончательного решения, что данный уровень ее исследования абсолютно недостаточен и нуждается в углублении и систематизации, а также в новых идеях.

В этой связи предложенная ниже авторская теория может способствовать продвижению в данном направлении. В ней представлен подход к проблеме роли личности в истории, в котором максимально синтезированы идеи, выработанные в процессе исследования этой проблемы, и предложены решения, процедуры и понятия, которые позволяют сделать анализ роли личности более операциональным, в том числе показать, в каких именно периодах, как и почему роль личности возрастает, а в каких - уменьшается (см. также: Гринин 1997; 2007; 2008; Grinin 2007; 2008; 2010; Гринин, Коротаев, Малков 2010).

1. ОБЩИЕ ПОДХОДЫ

1.1. Диалектические трудности проблемы и план подхода к ее решению

Как мы видели,проблему роли личности в рамках указанной Г. В. Плехановым антиномии разрешить оказалось невозможным, поскольку частичная правота есть и в одном, и в другом подходе. С детерминистских позиций, то есть если признавать реальной некую внеисторическую силу (бога, судьбу, «железные» законы и т. п.), вполне логично считать личности орудиями истории, благодаря которым просто реализуются уже имеющиеся потенции или - более того - изначально предначертанная программа. Однако, как мы видели, рассуждения детерминистов в целом не выдерживают критики. В истории слишком много вещей и явлений персонифицировано, и потому нередко роль личности оказывается исключительно значимой. «Роль личностей и случайностей в исторических событиях является первым и непосредственным элементом», «…тот, кто утверждает, будто индивидуальное историческое событие не было бы иным, если бы даже один из предшествующих элементов не был тем, чем он в действительности был, должен доказать это утверждение», - справедливо говорит Реймон Арон (1993б: 506; см. также: Он же 2000: 428) .

В то же время невозможно игнорировать, что роль личности определяется множеством разных причин, в том числе общественным устройством и особенностью ситуации; нельзя не видеть, что в одни периоды (нередко длительные) мало выдающихся людей, в другие, короткие, но бурные, - целые когорты; нелепо не признавать, что люди титанического склада часто терпят неудачу, а ничтожества могут оказать гигантское влияние. Очевидно, что значение деятеля зависит далеко не только от его личных качеств, но и от всей обстановки, в которой он действует, и поэтому карлейлевское изречение: «история мира - это биография великих людей» (Карлейль 1994) - не дает ключа к ответам на данные вопросы. Гегель не без основания утверждал, что только «кажется, что герои творят сами из себя и что их действия создали такое состояние и такие отношения в мире, которые являются лишь их делом и их сознанием» (Гегель 1935: 29). Но, с другой стороны, именно действия лидеров (а иногда даже и некоторых рядовых людей) определяют исход противоборства и судьбу разных тенденций в критические периоды. Словом, приходится признать, что в некоторых случаях без той или иной личности (либо при наличии другой личности) ход истории действительно изменился бы, а в других ситуациях - едва ли. Но и «средний взгляд», что личность одновременно и причина, и продукт исторического развития (Раппопорт 1899: 47), как мы видели, не разрешает проблему достаточно удовлетворительно и тем более глубоко.

Вопрос о роли личности длительное время принадлежал к группе таких проблем философии, которые были построены, так сказать, в абсолютном плане и потому требовали абсолютного и однозначного ответа. Научное же решение проблемы нуждалось в переходе от абстрактного уровня к более конкретным выводам и методикам (то есть от решения вопроса по принципу «или - или» к решению по принципу «если …то», «при таких-то условиях - так-то» и т. п.). Эта работа была начата в конце XIX в. и продолжена в первой половине ХХ в. (Г. В. Плехановым, У. Джеймсом, А. Лабриолой, Х. Раппопортом, Н. И. Кареевым, С. Хуком и др.). Но она обычно останавливалась на первом-втором этапах таких методик. А главное, задача разработки данных методик четко практически не ставилась. Проиллюстрируем это на примере мысли Г. В. Плеханова. Он пишет, что роль личности и границы ее деятельности определяются организацией общества, и «характер личности является “фактором” такого развития лишь там, лишь тогда и лишь постольку, где, когда и поскольку ей позволяют это общественные отношения» (Плеханов 1956: 322). В этом немалая доля истины. Однако каковы пределы возможностей личности, если общественные отношения позволяют ей становиться «фактором такого развития»? Ведь если характер общества дает простор произволу (случай в истории очень распространенный), то плехановское положение не работает. В такой ситуации развитие нередко становится очень зависимым от желаний и личных качеств правителя или диктатора, который и станет концентрировать силы общества в нужном ему русле.

На первом этапе анализа, мы полагаем, методологически верным будет представить вопрос о роли личности как частный (хотя и весьма специфический) случай проблемы движущих сил исторического развития, что даст возможность точнее учесть взаимосвязь всех исторических сил, не вырывая личные побуждения из общего исторического контекста . В рамках теории движущих сил (см.: Гринин 2007) личность выступает одной из важнейших среди них. Но она действует в совокупности с ними и в зависимости от их значения увеличивает или ослабляет собственную значимость (и наоборот, ее значимость увеличивают или ослабляют другие факторы). На последующих этапах мы попытаемся проанализировать и систематизировать причины и обстоятельства, которые усиливают или ослабляют значение деятелей, включая особенности исторического времени и конкретного момента.

Следующий шаг анализа - сформулировать общий принцип, хотя и достаточно растяжимый, но все же очерчивающий круг поиска решений. В зависимости от самых разных условий и обстоятельств, с учетом особенностей исследуемого общества, времени и индивидуальных черт личности ее историческая роль может колебаться от самой незаметной до громаднейшей. Эта идея позволяет найти соприкосновение для разных точек зрения и привести их как бы к общему знаменателю. Но указанный общий принцип необходимо теоретически развернуть с соблюдением нужных правил соответствия и процедур и конкретизировать. Это и составит дальнейшие этапы нашего исследования.

1.2. О типологии ролей в истории. Кого можно считать выдающейся личностью

Прежде всего необходимо уточнить, о какой роли в принципе идет речь. Как мы видели, ее очень долго сводили лишь к прогрессивному (или отрицательному) влиянию. Но этого явно недостаточно. Вероятно, стоило бы наметить типологию «ролей». В нашем понимании эта типология такова:

1. По времени воздействия: в момент совершения действия или позже, но при жизни деятеля; после смерти или даже много лет спустя после смерти.

2. Близко к «1» - непосредственная и опосредствованная. Так, в отношении Октябрьской революции Ленин играет непосредственную, а Маркс - опосредствованную роль.

3. По самому факту отсутствия или наличия личности. Например, отсутствие наследника у русского царя Федора Ивановича (1584-1598) привело к прекращению династии московских царей, избранию Бориса Годунова царем, появлению самозванца Лжедмитрия I в 1604 г. и Смутному времени; и, напротив, уже только сам факт существования избранного народом царя Михаила Романова в 1613 г., хотя и бездеятельного в первое время, сильно изменил политическую ситуацию.

4. Близко к «3» - активная или пассивная. Например, посаженный в тюрьму в конце XIX в. (в 1894 г.) во Франции по обвинению в шпионаже офицер еврейской национальности Альфред Дрейфус сам играл пассивную роль, но дело Дрейфуса вылилось в крупнейший политический скандал, который расколол Францию в 1890-е и в начале 1900-х гг. едва не вызвал раскол страны.

5. Планируемая - непланируемая. Это важно, так как множество влияний никем не планировалось и даже не предполагалось, но часто именно они и являлись наиболее значимыми.

6. По наличию или отсутствию выбора. Иногда главное - сделать нечто, поскольку всем ясно, что надо делать, но нет нужной фигуры. Так, россияне в 1610-1611 гг. знали, что нужно прогнать поляков из Москвы, но сделать это смогли только Козьма Минин и Дмитрий Пожарский. Такова же роль Жанны д’Арк. В других ситуациях главное - определить путь развития.

7. По роду деятельности, поскольку то, что для одних сфер жизни благоприятно, для других - нет.

8. По прогрессивности - реакционности. При прочих равных условиях все же можно сказать, что отрицательную роль сыграть проще, чем положительную, и нередко, чтобы помешать, не допустить, довести до кризиса и т. п., не нужны никакие способности, тогда как для создания чего-либо нового они почти всегда нужны. Так, понятие выдающейся личности чаще применялось к личностям, играющим отрицательную роль, но среди них было немало тех, кого, используя термин Хука, можно отнести к людям, влияющим на события.

9. По степени новаторства.

10. По заменимости персон. Такие фигуры, как Цезарь или Наполеон, были незаменимы, но, например, можно ли отнести к этой категории прусского генерала-фельдмаршала фон Блюхера, победителя Наполеона?

11. Совершенные индивидуально, в рамках организации, государства.

12. Другие.

конечно, мы перечислили не все типы «ролей». Кроме того, реальный деятель может играть не одну роль, а сразу несколько. Для каждого типа или их комбинации при анализе желательно определить их особенности, благоприятные или неблагоприятные моменты.

Из данного перечня ясно, что уровень интеллекта, дарований и персональных, в том числе моральных, качеств исторических деятелей имеет огромную амплитуду, то есть речь не должна идти - что было характерно для писателей прежнего времени - только о гениальных или очень талантливых людях. Даже С. Хуку, который совершенно недвусмысленно и правомерно развенчивает образ навязанного традицией «героя в истории» или «великого человека» как фигуры, полной моральных и интеллектуальных достоинств, полностью уйти от такого образа не удается. Между тем, если рассматривать лишь результат действия/бездействия исторических акторов безотносительно к их индивидуальным способностям и целям, тогда вместе с К. Каутским уместно сказать, что «под такими выдающимися личностями не обязательно нужно подразумевать величайших гениев. И посредственности, и даже стоящие ниже среднего уровня, а также дети и идиоты могут стать исторически-ми личностями, если им попадает в руки большая власть» (Каутский 1931: 687). К сожалению, как заметил еще Н. Макиавелли, далеко не всегда роль личности пропорциональна интеллектуальным и моральным качествам самой этой личности.

Мой подход относительно того, кого считать «исторической личностью», в самом обобщенном виде выглядит так:благодаря своим личным особенностям, или случаю, или общественному положению, или специфике времени какой-либо человек может оказать самим фактом своего существования, своими идеями, действиями или бездействием, прямо или косвенно, при его жизни или в период после смерти такие воздействия на свое или чужие общества, которые можно признать важными, поскольку они оставили заметный след в истории и повлияли на ход дальнейшего развития обществ (положительно, отрицательно или однозначно не определяемо).

О различении выдающихся и обычных личностей. Как мы видели, в качестве реакции на резкое противопоставление творческой личности и инертной массы социологи и философы конца XIX - первой половины ХХ в., например Михайловский (1998 ), Кареев (1890; 1914), Каутский (1931: 696) и др., сделали поворот в другую сторону. Согласно их взглядам, границы, по которым можно разделять выдающихся личностей и массы, оказались полностью размытыми. В частности, стало модным, особенно среди марксистов, утверждать, что историю делают все индивидуумы, а не только отдельные выдающиеся личности (Каутский 1931: 696). Но при некоторой ограниченной справедливости такого подхода в целом он - в рамках рассматриваемой проблемы - не учитывает принципиальные различия в степени и силе влияния на события разных людей (см. также: Nowak 2009). Да, формально историю делают все индивидуумы. Но есть ли смысл говорить о выдающихся личностях, если приравнять их к самым рядовым? Как правило, роль обычного человека не просто мала. Его влияние или гасится иными воздействиями, или включается в общую силу (в огромной мере помимо или вопреки его воле). А если его поступок стал важным в каком-либо роде, то этот человек уже перестает быть рядовым. Таким образом, мы считаем, что существует некая критическая точка воздействия личности на общество, за которой только это воздействие и становится заметным. Но, конечно, методика определения этой точки представляет сложности, как и при любом диалектическом процессе.

1.3. Некоторые факторы, изменяющие масштаб влияния исторических деятелей

1) В ситуациях, где может быть только одно-единственное лицо (например, монарх, наследник, главнокомандующий), или там, где это лицо определяет каноны (создатель или реформатор ортодоксальной религии, как Мухаммед, Лютер, Кальвин), роль этой личности гораздо выше, чем в ситуациях, где допускаются альтернативные варианты (в науке, культуре, изобретательстве и пр.), и тем более там, где какой-либо деятельностью занимаются много людей . Так, в бизнесе всегда имеются выдающиеся люди. Но мало о ком из них можно сказать, что его роль в национальном и тем более мировом плане такова, что без него развитие экономики пошло бы совсем иным путем, что так или иначе, пусть хуже или позднее, его не заменили бы другие бизнесмены.

2) Демократический строй по сравнению с монархическим, с одной стороны, дает возможность проявить себя гораздо большему числу людей, с другой - уменьшает зависимость развития от личности («благодетеля») и оберегает от чрезмерно вредного влияния. Однако великие реформаторы в демократиях будут встречаться реже, чем в монархиях (об этом см.: Hook 1955: ch. XI).

3) Есть ситуации, когда ощущается дефицит личностей и приход личности вовремя равносилен крайнему усилению тенденции. Но может быть и наоборот - существует конкуренция, и хотя кто-то может сделать лучше или быстрее, но в общем плане это не столь важно, поскольку разница во времени и в качестве будет не слишком большой .

Общий вывод: чем меньше альтернатив и реальных возмож ностей у общества для выбора или замены личности (меньше реальной конкуренции за место лидера) и чем ответственнее положение данной личности в общественной иерархии, тем важнее ее роль и тем больше зависит общество от ее личных данных при критических обстоятельствах.

1.4. Личность и масса

Н. К. Михайловский и К. Каутский верно уловили социальный эффект: сила личности возрастает в колоссальных размерах, когда за ней идет масса, и тем более, когда эта масса организована и сплочена. В этом случае, по справедливому замечанию Плеханова, личность как бы приписывает себе часть сил других. Но диалекти- ка взаимоотношения личности и массы все же существенно сложнее, и мы видим здесь большое разнообразие ситуаций: от той, когда массы представляют инертное население, с которым начальст-во может делать все, что захочет, до той, когда руководитель выступает только выразителем настроений слоя (массы) и не может шагнуть без желания массы (такова была, например, зависимость короля от шляхты в Польше XVIII в.).

Можно, в частности, отметить ситуацию исторического вождизма, когда какой-либо деятель призывает всех, любого встать под его знамена. Ему не важно, кто именно это будет, тут нет ни-каких ограничений, лишь бы было побольше приверженцев. Таковыми бывают проповедники, честолюбивые политики (вроде Катилины в Риме), бунтари и т. п. Такие бунтари нередко появляются в сложные для страны моменты (в том числе и в демократиях при выборах), пытаясь объединить всех недовольных.

Возможность резкого возрастания силы того или иного движения в условиях кризиса и недовольства зависит не только от объективных условий, но в прямой пропорции связана со способностью лидеров сделать правильные шаги, адекватно понять ситуацию, овладеть ею. Тогда бывает, что от особенностей руководителя во многом зависит, куда повернет эта общая сила. Так же случается, когда массы растеряны или инертны .

В ситуациях устойчивости в обществе династия, государственный аппарат, элиты и партии обычно имеют замену лидерам, когда те умирают, дискредитируют себя или приходит срок выборов. Это характерно для монархии при правильной передаче власти («король умер, да здравствует король!») и для развитой демократии - словом, для устоявшегося режима .

Сравнивая роль масс и личностей, мы видим: на стороне первых - численность, масштаб, эмоции, отсутствие персональной ответственности. На стороне вторых - осознанность, цель, воля, план. Поэтому можно сказать, что при прочих равных условиях роль личности будет наибольшей тогда, когда преимущества и масс, и лидеров соединятся в одну силу .Оттого расколы так уменьшают мощь организаций и движений, а наличие соперничающих лидеров может вообще свести ее к нулю.

Особо отметим роль лидеров и личностей в ситуации резкого столкновения различных политических, военных или социальных сил. Как подчеркивал А. Грамши (1991 : 165), «в действительности можно “научно” предвидеть только борьбу, но не ее конкретные моменты, являющиеся результатами постоянного движения противоположных сил, которые никогда нельзя свести к фиксированному количеству, поскольку в этом движении количество постоянно превращается в качество». Поэтому роль лидера в такой ответственный момент (сражение, выборы и пр.), степень его соответствия роли имеет, можно сказать, определяющее значение, поскольку «самосложное переплетение антитетических условий приводит к тому, что в критические моменты определенные личности, гениальные, героические, удачливые или преступные, призываются сказать решающее слово» (Лабриола 1960 : 183).

2. ФАКТОРНЫЙ И ФАЗОВЫЙ АНАЛИЗ

2.1. Фактор ситуации

Диалектика сочетания личного и социального при оценке роли личности исключительно сложна. В настоящей статье мы стремились представить в некоторой концептуальной системе сложный комплекс причин, которые влияют на роль личностей. Для этого воздействие всех типичных причин в этом плане мы обозначили единым понятием «фактор ситуации», с введением которого операциональность анализа роли личности существенно повышается. Слово «ситуация» подчеркивает, что значимость роли личности не константа, а переменная, определяемая сочетанием объективных обстоятельств и личных качеств в определенном месте и в определенную эпоху.

Фактор ситуации включает в себя:

а) особенности среды, в которой действует личность (традиции, характеристики социальной системы, задачи, стоящие перед обществом, и т. п.);

б) состояние, в котором находится в определенный момент общество (устойчивое, неустойчивое, идет на подъем, под уклон и т. п.);

в) особенности окружающих обществ;

г) особенности этапа развития исторического процесса и исторического времени (включая степень интегрированности обществ, темп развития и пр.);

д) близость общества к центру Мир-Системы и центральной линии исторического процесса, что увеличивает или уменьшает возможность влиять на многие общества и исторический процесс в целом;

е) благоприятность момента для действий;

ж) особенности самой личности и ее понимания своей задачи;

з) потребность для эпохи, задачи, момента и обстановки именно в определенных качествах личности;

и) наличие достаточных социальных (политических, военных и т. п.) сил для решения задач;

к) наличие конкурентных деятелей;

л) другое.

Перечисленные выше моменты расположены не по степени значимости, поскольку сила факторов в разных случаях может быть неодинаковой. Если, например, рассматривается влияние личности на все человечество, то здесь особенно важны пункты «в», «г», «д»; если причины неудачи реформы, то «а», «б», «ж», «з», «и», «к». В целом же чем больше из указанных факторов благоприятствует личности, тем важнее может быть ее роль.

2.2. Отдельные составляющие фактора ситуации

Рамки статьи дают возможность только бегло сказать о некоторых аспектах отдельных составляющих, более подробно мы остановимся только на п. «б» - о фазах состояния общества и колебаниях роли личности при изменении этих состояний.

2.2.1. Общественный строй (п. «а»)

Современное государство сильно отличается от государств прежнего времени, поскольку в нем есть своего рода «встроенные регуляторы», позволяющие на сравнительно ранних стадиях выявлять назревающие проблемы и решать их, не доводя дело до социального взрыва. Такие «механизмы» ограничивают роль личности в плане неконтролируемого воздействия на общество, хотя современное общество создало новые возможности для такого влияния (см. ниже). Разные формы правления могут иметь свои плюсы и минусы, но в целом можно отметить, что чем правильнее проведено разделение властей, тем больше общество застраховано от того, что его руководители или ниспровергатели подорвут его устойчивость. Таким образом, система сдержек и противовесов в политической организации общества, наличие «встроенных регуляторов» и социальной политики уменьшают чрезмерное влияние личностей.

2.2.2. Теперь и прежде (п. «г»)

Роль личности напрямую связана с силами, которыми владеет в данный момент общество и которые оно ей «доверяет». При этом все факторы взаимосвязаны, поэтому и деятельность личностей выступает в неразрывности с другими движущими силами и находится с ними в определенном соответствии. И когда возникает несоответствие, роль личности сильно и опасно повышается, что касается, в частности, получения в руки тех или иных технических средств. В древних и средневековых обществах монархическо-деспотического типа у властителей были огромные возможности влияния на общество. Особенно если в нем отсутствовали механизмы ограничения деспотии. Но тогда и не было столь больших технических возможностей . Каково бы ни было желание Чингисхана или Батыя уничтожить огромную часть человечества, их возможности при любом раскладе были меньше, чем у нынешнего маньяка, который добрался бы до ядерной кнопки. еще сто лет назад ни один человек не мог оказать такого воздействия на природу, как сегодня самый заурядный специалист (на гигантском танкере или на АЭС и т. п.) .

2.2.3. Рамки общества или человечества в целом (п. «д»)

В первом случае результат не так уж важен для всемирно-исторического процесса, тогда как для общества он может иметь огромное значение, например, неудача лидера порой имеет роковые последствия (общество может сойти с дистанции, попасть в зависимость, потерять темп и т. п.). Иное дело - появление качественно нового не только для общества, но и для всемирного процесса в результате деятельности личности (например, пророка новой мировой религии, политической революции и т. п.). Здесь ставки намного выше. Например, христианство могло столь широко распространиться именно в многонациональной и достаточно тесно объединенной Римской империи. В целом можно сказать, что роль личности растет в зависимости от масштаба сцены, а также от того, сколько «запасных» путей есть у эволюции. Вот почему глобализация существенно повышает роль личности - число альтернатив уменьшается, а скорость развития растет. С другой стороны, чем меньше объединено человечество, тем меньше влияния может оказать на него одна личность (особенно этокасается древних периодов истории).

2.2.4. Роль благоприятного момента (п. «е»)

Поскольку история не запрограммирована и в каждый момент времени из ряда потенций реализуется одна, то в определенных ситуациях шансы слабых тенденций возрастают и в целом возможность выбора увеличивается. Найдутся ли деятели, способные воспользоваться случаем, и кто они будут? Философы прошлого любили говорить, что не будь одной личности, ее заменила бы другая. В принципе, это было бы так, если бы ситуация могла ждать долго. Но дело-то именно в том, найдется ли нужный человек в наиболее благоприятный момент (когда, по известному выражению Ленина, сегодня - рано, а послезавтра - поздно). Стоит упустить случай, и потом уже в десять раз более одаренная личность ничего не сможет сделать. А поскольку темп истории возрастает, времени на эксперименты у обществ становится намного меньше, чем раньше, когда история могла переигрываться, разрушая и вновь создавая цивилизации (см. также: Hook 1955: 149-150). Общий уровень развития перерастает определенную ступень, и затем уже общество должно догонять других, используя не собственную, а чужие модели.

2.2.5. Соответствие времени и ситуации и способность реализовать исторический шанс (пп. «з», «ж»)

Бесспорно, если условий нет, личность не создаст их из ничего (поэтому в «темные» эпохи прозябают и самые большие таланты). Никакие личности не способны создать великие эпохи, если для этого в обществе нет накопившихся условий. Давно установлено, что личность всегда проявляется в конкретной обстановке и действует прежде всего в рамках наличных задач и условий для себя и тех групп, с которыми себя отождествляет. Важно помнить, что личности действуют не в вакууме, а застают готовые отношения и формируются в определенной среде. А затем эта данность предшествующего, преломившись в человеке, сама становится важным условием его будущего воздействия на общество.

Крупные эпохи открывают иные возможности для личности. Но далеко не всегда история преподносит деятелю стопроцентные шансы. Очень часто они неопределенны, нечетки, спорны, просто малы. И далеко не всегда используются даже стопроцентные шансы.Поэтому как будут реализованы эти возможности - талантливо или бездарно - часто в огромной степени зависит именно от человека. А от того, реализуется ли шанс или будет упущен, ход событий существенно изменяется.

С учетом сказанного при оценке значения какого-то деятеля (что углубляет и представления о границах роли личности в истории в целом) можно попробовать ответить на вопрос: а мог ли кто-то другой сделать то же при наличных условиях ? Нередко мы можем констатировать, что нет, не мог. То, что сделал этот человек (великое или преступное, хорошее или плохое): сумел сконцентрировать силы нации, использовать крошечный шанс, проявил небывалую жестокость и т. д., - это выше сил почти любого человека. Не этим ли также объясняется притягательность образов Александра Македонского, Цезаря, Наполеона и др. ?

С другой стороны, считать, что великие эпохи рождают великих людей в смысле того, что они приходят как по заказу, в корне неверно. (Разве сегодня мы не страдаем от недостатка выдающихся политиков?) Трагедией многих эпох явилось несоответствие лидеров задачам, которые ставило время. И напротив, появление человека, сумевшего воспользоваться обстоятельствами, чтобы увести общество в сторону от наиболее правильного пути, становилось их проклятием. Таким образом, наличие более или менее соответствующей общественным задачам личности является только совпадением, не столь частым, хотя и достаточно вероятным .

2.3. Фазы состояния общества (п. «б»)

Хотя далеко не все аспекты и составляющие фактора ситуации учитываются при анализе роли личности, ряд исследователей выделяют такой важный аспект, как состояние общества . В целом отмечаются два главных состояния: 1) стабильности и прочности; 2) нестабильности, хаоса, революций, кризисов и т. п. При этом второе состояние дает возможность личностям проявить себя и влиять на общество гораздо сильнее, чем первое (см.: Лабриола 1960 : 182-183; Неру 1977: 71; Гуревич 1969: 68; Барулин 1993: 276; Пригожин, Стенгерс 2005: 50; Бородкин 2002: 150) . Мы сформулировали это положение так: чем менее прочно и устойчиво общество, чем больше разрушены старые конструкции, тем большее влияние может оказать на него отдельная личность. Другими словами, роль личности обратно пропорциональна стабильности и прочности общества.

Однако мы считаем, что более продуктивно выделять не две, а четыре фазы: две полюсные (прочная стабильность и полный хаос) и две переходные (от стабильности к хаосу и от хаоса к новой форме стабильности) .

3. МОДЕЛИРОВАНИЕ ИЗМЕНЕНИЯ РОЛИ ЛИЧНОСТИ В РАЗНЫХ ФАЗАХ СОСТОЯНИЯ ОБЩЕСТВА

Сказанное позволяет перейти к моделированию изменения роли личности на основе моделирования процесса смены состояний (фаз) общества. Нами разработана одна из возможных моделей такого процесса, состоящего из четырех фаз:

1) стабильное общество типа монархии;

2) общественный предреволюционный кризис;

3) революция;

В первой фазе - в течение относительно спокойной эпохи - роль личности хотя и существенна, но все же не слишком велика (хотя в абсолютных монархиях все, что касается монарха, может быть очень важным, да и в любом государстве всегда многое зависит от конкретного человека у власти) . Отдельная личность мо- жет повлиять на скорость или направление движения общества в рамках уже намеченного направления развития. Гораздо реже может появиться личность, которая изменит ход развития кардинальным образом. Даже чтобы превратить благополучную ситуацию при устоявшемся режиме в катастрофу, часто нужно довольно длительное время. Так, Людовик XV, оставивший сакраментальное изречение «После нас - хоть потоп», правил с 1715 по 1774 г. И в период его малолетства при регентстве Филиппа Орлеанского (1715-1723), и позже внутренняя и внешняя политика Франции в целом оставляла желать лучшего, долг государства продолжал расти. Однако только при его преемнике Людовике XVI в 1788 г. начался такой финансовый кризис, который привел к революции. Тем более требуется редкое сочетание выдающихся качеств личностей, появления у них стремления к изменениям и особой удачи, чтобы поднять страну на новый уровень, как это сделал Петр I.

В смысле создания кризисной ситуации более важным может оказаться состояние соседних и иных обществ, которые военнымвторжением могут подорвать стабильность. Аналогичную роль способны сыграть и стихийные бедствия, эпидемии.

Раньше или позже устоявшийся порядок начинает давать сбой. Противоречия внутри строя, особенно подогретые заимствованиями техники и технологии, передовых отношений и законов в отдельных областях, обостряются. Начинается движение за переустройство. Благо, если в это время находится лидер, способный повести общество по пути мирного развития. В монархиях таким обычно может быть лишь самодержец. В России 1861 г. такой царь явился и провел ряд преобразований. В России 1905 и 1917 гг. подобного не оказалось. Абсолютный правитель, как уже сказано, нередко выступает в большой мере как автономная, независимая сила: и в охране старого, вопреки здравому смыслу (таков был Николай I), и в плане реформирования отжившего, вопреки сопротивлению (таков во многом был Александр II). Автономия такого правителя подтверждается и тем, что очень часто изменения начинаются только с его (монарха, диктатора) смертью (свержением), поскольку при жизни это было невозможно.

Вторая фаза начинается, когда строй клонится к закату. Страна стоит на пороге социально-политического взрыва. Произойдет он или нет, зависит от многих факторов, в том числе и от силы личностей с одной и с другой стороны.

Если решение неудобных для власти вопросов оттягивается, то возникает ситуация кризиса и возрастает стремление к насильственному их разрешению. Появляется много личностей мессианского типа, готовых взяться за переустройство общества самыми разными путями - от реформы до революции. Возникает несколько альтернатив развития, за которыми не просто стоят различные социально-политические силы, но которые также представлены персоналиями . И от особенностей и удачи этих персон в той или иной степени теперь зависит, куда общество может повернуть.

А вместе с этим на сцену выходят различные концепции и схемы переустройства страны, мира, устранения несправедливости. Альтернативные возможности (тенденции и направления) развития общества не только получают здесь более ясное классово-групповое выражение, но и находят своих апологетов, лидеров, провозвестников и т. п.

Ответственность монарха, если он доводит общество до взрыва, в большой мере измеряется тем, насколько такая революция повредила или, напротив, сказалась положительно на дальнейшей судьбе державы . В такую эпоху яркие личности более характерны для стороны разрушительной, которая чувствует за собой историческую и моральную правоту, при этом предкризисная эпоха открывает возможности для того, чтобы значительное количество талантливых людей заявило о себе. Однако нередко это однобокие, непримиримые, порой фанатично настроенные люди. Но могут выявиться таланты и в консервативном лагере, обеспокоенном нарушением равновесия. Таковым был, например, П. А. Столыпин в России или А. Р. Тюрго во Франции (хотя как раз именно такие деятели часто приходятся не ко двору). Удача, если такому лидеру удается «выпустить пар» и мирно изменить страну, разрядив ситуацию. Однако так бывает далеко не всегда. Кризисы часто потому и являются кризисами, что ограниченные и упрямые люди доводят положение до такой крайности, из которой уже практически не выбраться.

Третья фаза наступает, когда строй гибнет под влиянием революционного напора. Начиная в такой ситуации разрешать глобальные противоречия, накопившиеся в старой системе, общество никогда не имеет заранее однозначного решения. Это невозможно по многим причинам, уже потому, что каждый класс, группа, партия имеют свой вариант решения проблемы, а борьба партий, личностей и идей лишь усиливает такое множество альтернатив. Какие-то из тенденций, конечно, имеют больше, а какие-то - меньше вероятностей реализоваться, но это соотношение может под влиянием разных причин резко измениться. В такие переломные периоды, по нашему мнению, лидеры иногда играют роль как бы гирек, способных перетянуть чашу исторических весов . Такие взрывы дают много возможностей для различных эволюционных вариантов развития, которые могут быть как вредны, так и благотворны. Это уже определяет конкретный расклад сил и случай. Беда только в том, что метод проб и ошибок истории требует миллионов жертв и загубленных поколений тех, кто попал под несчастливый Случай.

Какая из сил победит, определяется многими конкретными факторами, в том числе более удачливым или волевым руководителем, случаем и умением им воспользоваться и т. п. Нет сомнения, что исключительная воля Ленина, Троцкого и других сыграла выдающуюся роль в плане завоевания и удержания власти большевиками. Не сумей Ленин вовремя вернуться в Россию из Швейцарии или окажись более влиятельными Каменев и Зиновьев с их неуверенностью, и нет сомнения, что судьба России была бы более благополучной.

Следовательно, в определенные моменты сила личностей, их индивидуальные качества, соответствие своей роли и др. имеют огромное, часто определяющее значение .Этот волевой, нередко иррациональный и подверженный случаю фактор может быть благотворен, но и крайне опасен, поэтому - как уже сказано - гораздо надежнее, если у общества есть ограничители таких влияний .

После максимального разрушения старого режима, когда скрепляющие социум связи распались, а жесткие конструкции разрушились, общество становится аморфным и потому очень податливым к силовым воздействиям. В такие периоды роль личностей носит неконтролируемый, непрогнозируемый характер и может стать формообразующей силой для неокрепшего общества. Это связано также с тем, что в процессе тяжелой борьбы за приход к власти или ее удержание под воздействием множества нужд и личных амбиций нередко создаются такие общественные формы, которые никто не планировал и не мог планировать. Важно, что эти, по сути дела, случайные вещи затем становятся уже данностью, которая нередко может определять будущее устройство обновленного общества, тем более если в этом обществе будет господствовать жесткая ортодоксальная идеология. В итоге, получив влияние, лидеры заводят общества туда, куда никто не мог и помыслить, «изобретают» небывалую общественную конструкцию (хотя и ограниченную географическими и иными условиями, которые никто не может игнорировать). В такие переломные эпохи роль личности огромна, но эта роль - и особенно ее дальнейшие влияния - в итоге часто оказывается не совсем той (или даже совсем иной), чем предполагала сама эта личность.

Четвертая фаза наступает (иногда довольно быстро), когда начинается создание нового строя и порядка. После укрепления у власти какой-либо политической силы борьба может идти уже в стане победителей. Она связана как с взаимоотношениями лидеров, так и с выбором дальнейшего пути развития. Роль личности здесь также исключительно велика: ведь общество еще не застыло, а новая система может связываться именно с определенным человеком, пророком, вождем и т. п. После крутой смены общественных порядков общество заметно поляризуется. Популярная личность, например вождь восстания или глава победившей партии, становится своего рода знаменем. Чтобы окончательно утвердиться у власти, нужно расправиться с оставшимися политическими соперниками и не допустить роста конкуренции со стороны соратников. Эта продолжающаяся борьба (длительность которой зависит от многих причин) напрямую связана с особенностями побеждающей личности и окончательно придает облик обществу, закрепляя какой-то вариант нового порядка в рамках победившего направления (например, все отступления от определенных догматов веры объявляются ересью, в компартии - правым или левым уклоном и т. п.).

Естественно, от того, каков лидер, на чем внутри движения базировался его авторитет, зависит очень многое. В частности, не исключено, что Ленин, продолжай он жить, - в отличие от Сталина - мог бы обойтись без больших и кровавых репрессий в партии и в значительной степени в обществе. Смерть этого человека до крайности обостряет борьбу в стане победителей.

Такие переходные эпохи часто завершаются личной диктатурой, в которой сливаются и устремления самого лидера, и олицетворение различных «успехов» в нем, и слабость общества, и т. п.

Итак, характер новой системы сильно зависит от качеств лидеров, перипетий борьбы и прочих, порой случайных, вещей. Это причина того, что всегда в результате перемен получается совершенно не то общество, которое планировалось.

Постепенно рассматриваемая нами гипотетическая система взрослеет, формируется, приобретает жесткость и собственные законы. Теперь уже во многом они определяют лидеров. Афористично выразили это философы прошлого: «Когда общества рождаются, именно лидеры создают институты республики. Позднее институты производят лидеров». Пока строй достаточно крепок, а тем более если он хотя бы частично прогрессирует, изменить его не так-то просто, часто невозможно. Если общество, вступившее «по спирали» вновь в фазу устойчивости, не сумело приобрести регуляторы бескризисного развития, то цикл с известными изменениями может повториться или на каком-то этапе наступят благотворные преобразования.

В заключение вновь повторим, что проблема роли личности в истории для каждого поколения всегда актуальна и решается в новом аспекте. Поэтому, на наш взгляд, она неправомерно списана в разряд малоактуальных. Есть серьезная необходимость вернуться к анализу проблемы роли личности в истории с учетом новых достижений в исторической науке и новых научных средств.

Литература

Аверьянов, А. Н. 1985.Системное познание мира. Методологические проблемы . М.: Изд-во полит. лит-ры.

Арон, Р.

1993а. Мнимый марксизм. М.: Прогресс.

1993б. Этапы развития социологической мысли . М.: Прогресс Универс.

2000. Избранное: Введение в философию истории. М.: ПЕР СЭ; СПб.: Университетская книга.

2004. Избранное: Измерения исторического сознания . М.: РОССПЭН.

Барулин, В. С. 1993. Социальная философия: в 2 ч. М.: МГУ.

Бердяев, Н. 1990. Философия неравенства . М.: ИМА-Пресс.

Берталанфи, Л. фон

1969а. Общая теория систем: критический обзор. В: Садовский, Юдин1969б: 23-82.

1969б. Общая теория систем - обзор проблем и результатов. Системные исследования 1: 30-54.

Блауберг, И. В. 1997. Проблема целостности и системный подход. М.: УРСС.

Блауберг, И. В., Юдин, Э. Г.

1967. Системный подход в социальных исследованиях. Вопросы философии 9: 100-111.

1972. Понятие целостности и его роль в научном познании . М.: Знание.

Бородкин, Л. И. 2002. Бифуркации в процессах эволюции природы и общества: общее и особенное в оценке И. Пригожина. История и компьютер 29: 143-157.

Боулдинг, К. 1969. Общая теория систем - скелет науки. В: Садовский, Юдин 1969б: 106-124.

Бутинов, Н. А.

1968. Папуасы Новой Гвинеи . М.: Наука.

2000. Народы Папуа Новой Гвинеи (От племенного строя к независимому государству). СПб.: Петербургское Востоковедение.

Гегель, Г. В. Ф.

1934. Философия права. Соч.: в 14 т. Т. 7. М.; Л.

1935. Философия истории. Соч.: в 14 т. Т. 8. М.; Л.

Гемпель, К.

1977. Мотивы и «охватывающие» законы в историческом объяснении. В: Кон 1977: 72-93.

1998. Логика объяснения. М.: Дом интеллектуальной книги.

Грамши, А. 1991 . Тюремные тетради. Ч. 1. М.: Изд-во полит. лит-ры.

Гринин, Л. Е.

1997. Формации и цивилизации. Гл. 3. Проблемы анализа движущих сил исторического развития и общественного прогресса. Философия и общество 3: 5-92.

2006. Раннее государство и его аналоги. В: Гринин, Л. Е., Бондаренко, Д. М., Крадин, Н. Н., Коротаев, А. В. (ред.), Раннее государство, его альтернативы и аналоги (с. 85-163). Волгоград: Учитель.

2007. Проблема анализа движущих сил исторического развития, общественного прогресса и социальной эволюции. В: Семенов, Ю. И., Гобозов, И. А., Гринин, Л. Е., Философия истории: проблемы и перспективы (с. 183-203). М.: КомКнига/URSS.

2008. О роли личности в истории. Вестник РАН 78(1): 42-47.

2010. Личность в истории: эволюция взглядов. История и современность 2: 3-44.

2011. Государство и исторический процесс. Эпоха формирования государства. Общий контекст социальной эволюции при образовании государства . 2-е изд. М.: Либроком.

Гринин, Л. Е., Коротаев, А. В., Малков, С. Ю. 2010. Введение. Русские революции в столетней ретроспективе. В: Гринин, Л. Е., Коротаев, А. В., Малков, С. Ю. (ред.), О причинах русской революции (с. 5-24). М.: ЛКИ.

Гуревич, А. Я. 1969. Об исторической закономерности. В: Гулыга, А. В., Левада, Ю. А. (сост.), Философские проблемы исторической науки. М.: Наука.

Дрей, У . 1977. Еще раз к вопросу об объяснении действий людей в исторической науке. В: Кон 1977: 37-71.

Инкельс, А. 1972. Личность и социальная структура. В: Осипов, Г. В. (ред.), Американская социология: Перспективы, проблемы, методы . М.: Прогресс.

Кареев, Н. И.

1890. Основные вопросы философии истории. Ч. III. СПб.: Тип. Стасюлевича.

1914. Сущность исторического процесса и роль личности в истории. 2-е изд., с добавл. СПб.: Тип. Стасюлевича.

Карлейль, Т.

1891. Герои и героическое в истории. СПб.: Изд. Ф. Павленкова.

1994.Герои, почитание героев и героическое в истории. В.: Карлейль, Т., Теперь и прежде (с. 6-198). М.: Республика.

Каутский, К. 1931. Материалистическое понимание истории. Т. 2. М.; Л.: Соцэкгиз.

Кон, И. С. (ред.) 1977. Философия и методология истории. М.: Прогресс.

Лабриола, А. 1960 . Очерки материалистического понимания исто рии. М.: госполитиздат.

Лисеев, И. К., Садовский, В. Н. (ред.) 2004. Системный подход в современной науке (к 100-летию Людвига фон Берталанфи) . М.: Прогресс-Традиция.

Мизес, Л. 2001 . Теория и история. Интерпретация социально-экономической эволюции . М.: Юнити-Дана.

Миллз, Т. М. 1972. О социологии малых групп. В: Осипов, Г. В. (ред.), Американская социология. Перспективы, проблемы, методы. М.: Прогресс.

Михайловский, Н. К. 1998 . Герои и толпа: Избранные труды по социологии: в 2 т. Т. 2 / отв. ред. В. В. Козловский. СПб.: Алетейя.

Моисеев, Н. Н. 1987. Алгоритмы эволюции . М.: Молодая гвардия.

Нагель, Э. 1977. Детерминизм в истории. В: Кон 1977: 94-114.

Неру, Дж. 1977. Взгляд на всемирную историю : в 3 т. Т. 3. М.: Прогресс.

Петросян, Ю. А. 1991. Древний город на берегах Босфора. М.: Наука.

Плеханов, Г. В. 1956. К вопросу о роли личности в истории. Избранные философские произведения: в 5 т. Т. 2 (с. 300-334). М.: Госполитиздат.

Попов, В. А.

1982. Ашантийцы в XIX веке. Опыт этносоцио­логического исследования . М.: Наука.

1990. Этносоциальная история аканов в XVI - XIX веках. М.: Наука.

Поппер, К. 1992. Открытое общество и его враги. М.: Международный фонд «Культурная инициатива».

Пригожин, И., Стенгерс, И. 2005. Время, хаос, квант. К решению парадокса времени . М.: КомКнига.

Раппопорт, Х. 1899. Философия истории в ее главнейших течениях. СПб.

Садовский, В. Н. 1974. Основания общей теории систем. Логико-методологический анализ . М.: Наука.

Садовский, В. Н., Юдин, Э. Г.

1969а. Задачи, методы и приложения общей теории систем (вступительная статья). В: Садовский, Юдин 1969б: 3-22.

1969б (ред.).Исследования по общей теории систем. М.: Прогресс.

Тойнби, А. Дж.

1979. Если бы Александр не умер тогда... Знание - сила 12: 39-42.

1991.Постижение истории . М.: Прогресс.

1994. Если бы Филипп и Артаксеркс уцелели... Знание - сила 8: 60-65.

Хара-Дава н, Э. 1996. Чингис-Хан как полководец и его наследие. В: Муслимов, И. Б. (ред.), На стыке континентов и цивилизаций (из опыта образования и распада империй X - XVI вв.) (с. 73-276). М.: ИНСАН.

Шумпетер, Й. 1982. Теория экономического развития . М.: Прогресс.

Щедровицкий, Г. П. 1964. Проблемы методологии системного исследования . М.: Знание.

Эшби, У. Р. 1969. Общая теория систем как новая научная дисциплина. В: Садовский, Юдин 1969б: 125-142.

Alexander, B. 2000. How Hitler could have Won World War II: The Fatal Errors That Led to Nazi Defeat. New York, NY: Three Rivers Press.

Barfield, Th. 1991. Inner Asia and Cycles of Power in China"s Imperial History. In Seaman, G., Marks, D. (eds.), Rulers from the Steppe: State Formation on the Eurasian Periphery (pp. 21-62). Los Angeles, CA: Ethnographics Press.

Bertalanffy, L. von

1951. General Systems Theory: a New Approach to Unity of Science. Human Biology 23(4): 302-361.

1962. General System Theory - A Critical Review. General Systems 7: 1-20.

1968. General Systems Theory. Foundations, Development, Applications . New York, NY: George Braziller.

Carneiro, R. 2002. Was the Chiefdom a Congelation of Ideas? Social Evolution & History 1(1): 80-100.

Carr, C. 2000. Napoleon Wins at Waterloo. In Cowley, R. (ed.), What If?: The World"s Foremost Historians Imagine What Might Have Been (pр. 220-221). New York, NY: Berkley Books.

Carr, D. 1996. History, Fiction, and Human Time. History and the Limits of Interpretation. A Symposium. Интернет-ресурс. Режим доступа: http://web.lemoyne.edu/~hevern/ narpsych/nr-hist.html

Claessen, H. J. M. 2002. Was the State Inevitable? Social Evolution & History 1(1): 101-117.

Dray, W. H. 1963. The Historical Explanation of Actions Reconsidered. In Hook, S. (ed.), (pp. 105-135).

Fisher, H. 1935. A History of Europe . Vol. I. London.

Geoffroy-Chateau, L.-N. 1836. Napoleon et la Conquete du Monde . Paris: Dellaye.

Grinin, L. E.

2004. The Early State and Its Analogues: A Comparative Analysis. In Grinin, L. E., Carneiro, R. L., Bondarenko, D. M., Kradin, N. N., Korotayev, A. V. (eds.), The Early State, Its Alternatives and Analogues (pp. 88-136). Volgograd: Uchitel.

2007. Once More to the Question on the Role of Personality in History. In Kuçuradi, I., Voss, S. (eds.), The Proceedings of the XXI st World Congress of Philosophy ‘Philosophy Facing World Problems ’ (pp. 169-173). Ankara: Philosophical Society of Turkey.

2008. The Role of the Individual in History. Herald of the Russian Academy of Sciences 78(1): 64-69.

2010. The Role of Individual in History: A Reconsideration. Social Evolution & History 9(2): 95-136.

Hempel, C. G. 1963. Reasons and Covering Law in Historical Explanation. In Hook, S. (ed.), Philosophy and History. A Symposium (pр. 143-163). New York, NY: New York University Press.

Hook, S. 1955 . The Hero in History. A Study in Limitation and Possibility. Boston, MA: Beacon Press.

Hook, S. (ed.) 1963. Philosophy and History. A Symposium. New York, NY: New York University Press.

Jones, R. D. S. (ed.) 1969.Unity and diversity in systems . New York, NY: Gordon and Breach.

Mandelbaum, M. 1963. Objectivism in History. In Hook, S. (ed.), Philosophy and History. A Symposium (pp.43-56). New York, NY: New York University Press.

Mesarovič, M. D. (ed.) 1964. Views of General Systems Theory . New York, NY: John Wiley.

Miller, J. C. 1976. Kings and kinsmen: early Mbundu states in Angola (Oxford Studies in African Affairs). Oxford : Clarendon Press.

Montefiore, S. S. 2004. Stalin Flees Moscow in 1941. In Robert, A. (ed. ), What Might Have Been: Leading Historians on Twelve ‘What Ifs’ of History (pр. 134-152). London: Weidenfeld and Nicolson.

Murray , W. 2000. What a Taxi Driver Wrought. In Cowley, R. (ed.), What If?: The World"s Foremost Historians Imagine What Might have been (pр. 306-307). New York, NY: Berkley Books.

Nagel , E. 1961. The Structure of Science . Problems in the Logic of Scientific Explanation. New York, NY: Harcourt, Brace & World.

Nowak, L. 2009. Class and individual in the Historical Process. In Brzechezyn, K. (ed.), Idealization XIII: Modeling in History (Series: Poznan Studies in the Philosophy of the Sciences and the Humanities, vol. 97) (pp. 63-84). Amsterdam / New York, NY: Rodopi.

Ogburn, W. F. 1926. The Great Man versus Social Forces. Social Forces 5(2) (December): 225-231.

Oman , С . 1942. Napoleon at the Channel. New York.

Popper, K . 1966. The Open Society and its Enemies. London: Routledge & Kegan Paul.

Schumpeter , J. A. 1939. Business Cycles. New York, NY: McGraw-Hill.

Stern, F. (ed.) 1964. The Varieties of History. From Voltaire to the Present. Cleveland; New York.

Trevelyan, G. 1972 . If Napoleon had Won the Battle of Waterloo. In Squire, J. C. (ed.), If It had Happened Otherwise Плеханов писал, что столкновение взглядов по вопросу о роли личностичасто при-нимало вид «антиномии, первым членом которой являлись общие законы, а вторым - деятельность личностей. С точки зрения второго члена антиномии история представлялась простым сцеплением случайностей; с точки зрения первого ее члена казалось, что действием общих причин были обусловлены даже индивидуальные черты исторических событий» (Плеханов 1956: 331). Подробнее о попытках уйти от ограничений этой антиномии см. в статье 1 (Гринин 2010).

Так, общеизвестно, что Колумб обращался к нескольким государям, прежде чем по-лучил согласие от Изабеллы Кастильской. Подобный пример с Фултоном, изобретателем парохода, который обращался с предложением к Наполеону, разбирает и Хук (Hook 1955: 124-125) со ссылкой на: Oman 1942: 155.

При этом именно ситуации первого типа формировали представления, характерные для детерминистов, что не появись вовремя определенная личность, ее вполне бы заменила другая. А вторые ситуации давали повод просветителям и представителям героического направления считать, что герои творят историю сами из себя (см. подробнее об обоих подходах в статье 1 [Гринин 2010]).

Возьмите того же Дэн Сяопина в Китае, А. Насера в Египте, М. Сухарто в Индонезии, А. Пиночета в Чили, М. Горбачева в СССР, С. Милошевича в Югославии и т. д., и станет очевидно, что при других лидерах процессы могли бы пойти по-другому.

Но попутно отметим, что если в западных странах не появятся действительно выдающиеся лидеры, то «закат Запада» может стать необратимым процессом.

См., например, о смещении такого интереса от личностей и их действий к экономическим факторам глубинной структуры и долговременным процессам социальных перемен, начиная со школы «Анналов»: Carr 1996.

Среди последних можно указать, например, известного польского философа Л. Новака. В своей статье «Класс и личность в историческом процессе» (2009) Новак пытается анализировать роль личности через призму новой теории классов в рамках созданного им немарксистского исторического материализма. Новак полагает, что сама по себе личность как индивид не способна значительно повлиять на ход исторического процесса, если эта личность не находится на пересечении с какими-то иными факторами-параметрами исторического процесса.

Между некоторыми из них в конце 50-х - начале 60-х гг. шли дискуссии о законах истории. В рамках этих дискуссий высказывались и некоторые мысли о роли личности (в частности, о мотивах поступков исторических деятелей и соотношении мотивов и результатов). Часть наиболее интересных статей, например У. Дрея, К. Гемпеля, М. Мандельбаума, - что, конечно, неудивительно - была опубликована в сборнике под редакцией Сидни Хука (Hook 1963). Часть этих обсуждений была опубликована на русском языке в работе «Философия и методология истории» (Кон 1977).

Особенно наглядно это видно в процессе достаточно редких случаев образования государств у номадов, поскольку объективных условий для этого у них меньше, чем у оседлых культурных земледельцев. Даже крупные политии складывались у кочевников только несколько раз за всю историю, а Монгольскую империю и вовсе нужно рассматривать как исключительный случай (Barfield 1991: 48), который не реализовался бы без личности самого Чингисхана. С другой стороны, мы видим, что для успеха и особенно для институционали-зации ситуации образования государства одной энергии и выдающихся качеств недостаточно. Так, пример Маробода, Арминия или Ариовиста у германцев в I в. н. э., создавших довольно мощные в политическом и военном отношении политии (см. подробнее: Гринин 2011: 256, 286), показывает, что иногда такие лидеры способны, благодаря своим качествам и умению использовать обстановку, создать крупные политические образования. Но если нет более глубоких условий для существования государства, такие союзы распадаются.

Правда, есть эпохи запрограммированного хаоса, например феодальной раздробленности и междоусобиц, межобщинной «войны всех против всех», как в доколониальный период у папуасов (Бутинов 1968; 2000), которые ничего нового не рождают и не выводят общество на новое состояние (при том что временами те или иные заметные личности там выделяются). Такой же хаос может быть в состоянии «дикого капитализма». Для проявления личности наиболее продуктивными выступают состояния, говоря языком Й. Шумпетера (1982; Schumpeter 1939), творческого разрушения.

В связи с вышеизложенным даже попутное высказывание Ильи Пригожина о том, что при наличии разных личностей одни и те же социальные и исторические механизмы могут породить другую историю (см.: Пригожин, Стенгерс 2005: 50), представляется методологически интересным.

Для определения приоритета, скажем, изобретателя или ученого срок определяется порой уже не в годах и месяцах, а в днях и даже часах. Знаменитая история тяжбы между Александром Беллом и Элишей Греем о приоритете изобретения телефона служит хорошим примером. Заявка на патент Белла на телефон и протест против этой заявки Грея были поданы в тот же самый день -14 февраля 1876 г., с разницей во времени в несколько часов.

Но порой короткий срок крайне важен, поскольку колоссальное значение приобретает именно то, кто первый что-либо сделает. Так, если бы атомную бомбу первой создала Германия, а не США, это могло бы иметь серьезные последствия.

Напротив, при отсутствии системы передачи власти в монархии смерть монарха час-то вызывает кровавые раздоры и борьбу за власть между наследниками, и в такой ситуации приход к власти во многом зависит от способности претендентов. Неудивительно, что ту- рецкий султан Мехмед II в XV в., желая избежать борьбы за власть после своей смерти, издал поразительный по своей сути закон, который давал право сыну, который вступит на престол, «убить своих братьев, чтобы был порядок на земле» (Петросян 1991: 164).

Лев Толстой называл Николая II Чингисханом с пушками и телеграфом. Великий писатель, к его счастью, не предполагал, какие чингисханы с концлагерями, а также танками, отравляющими газами и атомной бомбой придут в скором времени. В ХХ в. стало очевидно, что (при прочих равных условиях) роль личности может возрасти до гигантских размеров, если в одном месте соединяются две тенденции: с одной стороны, персонализация власти и вседозволенность правителей, с другой - техническая мощь современности плюс возможность оказывать с ее помощью влияние на остальной мир. Именно так в прошлом веке произошло в СССР, Германии, Японии (см. также: Hook 1955).

Различия в силе влияния личности между прошлым и современностью в некоторых случаях проявляются в том, что сегодня у политиков гораздо больше знаний о разных путях и моделях развития, что нередко делает зависимым от личности выбор того или иного курса (так, Кемаль Ататюрк избрал для Турции путь светского европеизированного государства, а нынешние мусульманские лидеры часто выбирают исламизацию).

Естественно, что существует предел возможностей личности вообще (нельзя было открыть теорию относительности в античности) и предел тех условий, которые могли вызвать потребность в необходимой личности (так, паровой двигатель знали еще в античности, но дальше игрушек дело не пошло, поскольку в нем не было нужды).

Эпизод, описанный Плутархом, очень хорошо иллюстрирует разницу между гениальным и просто выдающимся человеком. Александр Македонский советовался с приближенными, принять или нет условия, предложенные персами. Дарий III еще до решающей битвы при Гавгамелах был готов заключить мир на очень выгодных условиях. Он уступал Македонии все земли западнее Евфрата и сулил огромную контрибуцию. Парменион сказал: «Будь я Александром, я бы принял эти условия». «Клянусь Зевсом, я сделал бы так же, - воскликнул Александр, - будь я Парменионом!» И затем написал ультимативное письмо персидскому царю (Плутарх. Александр: XXIX).

Правда, к сожалению, большей частью это выражено в виде попутных, а порой и нечетких замечаний без систематизации и сколько-нибудь развернутого анализа.

Еще Гегель отмечал, что великие исторические деятели - это деятели, действующие в переломные эпохи.

Необходимо также создание более подробной классификации состояний общества. В частности, и стабильность, и особенно нестабильность имеют много вариантов, каждый из которых обладает очень существенными особенностями. Так, застой отличается от прочности в условиях экономического (территориального) роста, и тем более от условий быстрого роста. Устойчивость может быть и при медленной деградации или упадке. Даже при стабильности многое зависит от того, насколько общественный строй «зарегулирован» на одну личность. Варианты общественной ломки тоже многообразны: реформа отличается от революции, мирная революция - от гражданской войны и т. п.

Разумеется, может быть много других моделей. Например, продуктивно выглядят такие: стабильность - кризис - реформа; стабильность - кризис - революция - контрреволюция; застой - реформа - подъем (или упадок); подъем - реформа - подъем. И т. п.

Вот как Гегель говорит об идеальном, по его мнению, государстве: «...здесь неверна именно предпосылка, будто бы имеет значение особенность характера. При совершенной организации государства важна лишь наличность формально решающей вершины и природной неподатливости страстям... Ибо вершина должна быть такого рода, что особенность характера не имеет значения... Монархия должна быть прочной в себе самой, и то, что монарху принадлежит сверх этого последнего решения, есть нечто входящее в область частного, чему не должно придаваться значения. Могут быть такие состояния государства, при которых выступает одна лишь эта область частного, но тогда государство еще не вполне развито или нехорошо построено» (Гегель 1934: 308-309).

Говоря языком теории динамического хаоса, общество приближается к точке бифуркации, когда происходит выбор одного канала будущей социальной эволюции из нескольких альтернативных.

«Ответственны за революцию все, и более всего ответственны реакционные силы старого режима». «Революция всегда говорит о том, что власть имеющие не исполнили своего назначения» (Бердяев 1990: 258).

Это похоже также на явление резонанса в физике. И когда частота колебаний общественных возможностей (в самом различном виде, например в желаниях масс или армии) совпадает с колебаниями личности, когда в ней как бы аккумулируется гигантская воля общественной силы, роль ее увеличивается тысячекратно.

Об одной из таких ситуаций А. Лабриола, например, писал: «Когда специфические интересы отдельных социальных групп настолько обострены, что все борющиеся партии взаимно парализуют друг друга, тогда, для того чтобы привести в движение политический механизм, требуется индивидуальное сознание определенной личности» (Лабриола 1960 : 183).

Такие опасения отразились в мировоззрении отцов-основателей США, считавших, что всякое правительство - неизбежное зло, но плохое - зло нестерпимое.