Сокрушительная любовь жорж санд. Последняя любовь Биография Жорж Санд

Она носила мужской костюм, курила сигары, открыто меняла любовников и занималась политикой, называла себя "коммунистка". В ее роду перемешались потомки французских королей и бродячие актеры. Ее книги, теперь уже почти забытые, когда-то будоражили умы и приводили в восторг тысячи поклонников по всему миру. Франция чтит память этой удивительной женщины - Амадины Авроры Лион Дюпен, известной под именем Жорж Санд.

Страсть первая. Литература.

Жорж Санд - Гюставу Флоберу: "Пресвятая литература, как ты ее называешь, для меня всегда на втором месте. Всегда я любила кого-нибудь больше, чем ее, а мою семью - больше, чем кого-нибудь".

Уже будучи в зените славы, она часто говорила, что ненавидит "свое ремесло". Литература действительно была для нее лишь ремеслом, которое, впрочем, давало ей бесценную свободу. Ради нее она без колебаний оставила спокойную жизнь в родном поместье, двоих детей и мужа, с которым прожила без малого десять лет. Надо признать, последняя жертва далась ей особенно легко.

До тридцати лет она и не помышляла ни о какой литературной карьере. Почти сразу после окончания женского колледжа при католическом монастыре, восемнадцати лет от роду она вышла замуж за молодого поручика Каземира Дюдевана, поселилась в своем поместье в Ноане и вскоре родила первенца. Отношения с мужем не заладились - простоватый малый и типичный военный, он любил нехитрые развлечения и грубоватые шуточки. Он храпел над книгами, которыми надеялась увлечь его молодая жена, нещадно ругал ее за "романтическую дурь", которую ей вбили в голову в монастыре, и не был достаточно внимателен к ней в постели. Ее девические представления о возвышенной любви и полном единении влюбленных разбились о низменную реальность. Все чаще она без видимой причины вдруг заливалась слезами, жаловалась на плохое самочувствие, кашляла и подозревала у себя попеременно то чахотку, то холеру. Он подозревал ее в притворстве, и редкий день в их доме проходил без ссор.

Все это не могло продолжаться бесконечно, однако развязка наступила только зимой 1831 года, когда госпожа Дюдеван собрала вещи, попрощалась с горько плачущими детьми (к этому времени она успела родить и дочку) и отправилась в Париж. Назвать это отчаянным шагом было бы не совсем верно: в Париже ее ждал молодой возлюбленный, писатель Жюль Сандо, с которым она успела познакомиться за год до того в гостях у общих знакомых. В свои девятнадцать он не имел крыши над головой и постоянного заработка, но Аврора готова была переносить любые лишения вместе с ним. По приезде в столицу она сразу оказалась в компании молодых друзей Сандо - в основном студентов, которые все были чуть-чуть влюблены в нее. Это новое состояние приводило ее в экзальтацию: "Жить! Как это чудесно, как хорошо! Несмотря на горести, на мужей, заботы, долги, родных, пересуды, несмотря на пронзительную грусть и скучные сплетни! Жить - это опьянение! Это счастье! Это небеса!"

Между тем им нужно было на что-то существовать. Чтобы освободиться от расходов на дорогостоящие женские наряды и не слишком выделяться в мужской компании, Аврора стала носить мужское платье - брюки, широкие рединготы, шляпы с полями и сапожки, такие удобные после узких дамских туфелек. Она неплохо рисовала, но разве можно было заработать, рисуя портреты за пятнадцать франков? Всегда находились люди, еще более бедные, чем она, готовые делать это за пять франков. Расписывать гуашью коробки? За это платили гроши.

Она пробовала работать в библиотеке, но там было слишком холодно, и она снова стала кашлять. Писать? А почему бы и не попробовать? Она пыталась написать первый роман еще в Ноане, однако, понимая, что он никуда не годится, отправила его в печь. Но это занятие всегда доставляло ей удовольствие, она с наслаждением вела дневник и обширную переписку. "Я убедилась, что пишу быстро, легко, могу писать много, не уставая, что мои мысли, вялые в мозгу, когда я пишу, оживают, логически связываясь между собою..." Дело было за малым - проникнуть в литературный мир.

Среди ее знакомых были те, кто мог свести с нужными людьми. В конце концов она была представлена известному литературному критику де Латушу, и тот предложил ей писать для "Фигаро". Она согласилась, начав, таким образом, свою литературную карьеру с журналистики.

Первым собственно литературным опытом стал написанный совместно с Сандо роман "Роз и Бланш". Еще до его выхода в свет Аврора встретилась в Париже с мачехой мужа, и та, шокированная ее поведением и, главное, намерением писать книги, поинтересовалась у невестки, каким именем она собирается подписывать свои опусы. Аврора с улыбкой пообещала свекрови, что имя Дюдеван не будет фигурировать на обложках ее книг. Любовники стали подписываться "Ж. Сандо".

Когда в 1832 году она после поездки домой в Ноан привезла свой второй, самостоятельный роман "Индиана", встал вопрос о том, как же его подписать. Жюль, не имевший к нему никакого отношения, отказался поставить свою подпись. При этом их общий псевдоним "Ж. Сандо" уже приобрел некоторую известность благодаря успеху первой книги. Аврора с издателем нашли компромисс: "Сандо" превратился в "Санд", а инициал "Ж." стал расшифровываться как "Жорж" - одержимая мыслью о господстве мужчин в литературе, Аврора настаивала на мужском имени. Так родился на свет Жорж Санд и его первый по-настоящему успешный роман. За ним последовал еще один, потом несколько повестей и бесчисленные статьи.

Она стала известной, ее одолевали посетители, и частенько, выпроводив их, ей удавалось начать писать только к ночи. Ее возлюбленный смотрел на подругу, ставшую популярным литератором, с чувством восхищения, смешанного с горечью и писательской ревностью, - сам он не был востребован публикой так, как Жорж. Она уговаривала его работать, а он лишь жаловался на жизнь: "Ты хочешь, чтобы я работал, - мне тоже хотелось бы, но я не могу! У меня нет, как у тебя, стальной пружины в голове! Ведь тебе стоит только нажать кнопку, как сейчас же начинает действовать воля..."

Читатели и критики в общем принимали ее книги благосклонно, хотя не обходилось и без скандалов - на исходе века романтизма ее слишком реалистические описания, шокирующая откровенность героинь, их образ жизни и свободомыслие не всем были по душе. Но что может быть лучше для начинающего писателя, чем флер легкого скандала? К моменту, когда она в 1833 году выпустила свой самый искренний и, как это ни странно звучит, едва ли не самый зрелый роман "Лелия", где максимально откровенно изобразила собственные душевные искания и томления, ее имя уже было широко известно во Франции и за ее пределами. О ней заговорили не только как о писателе, но и как о новом типе женщины - свободной, самостоятельно зарабатывающей себе на жизнь, отрицающей светские условности и общепринятые нормы поведения. Консерваторы осыпали ее насмешками и оскорблениями, сен-симонисты мечтали сделать из нее свою богородицу, известные литераторы и музыканты искали с нею знакомства. Она же не теряла головы от свалившейся на нее за неполные два года славы и старалась держаться сама по себе.

За долгую литературную карьеру Жорж перепробовала себя буквально во всех жанрах: любовные и психологические романы, религиозные новеллы, истории о тайных обществах и далеких странах, памфлеты на коррумпированных чиновников и апологии революционных деятелей. Сегодняшний читатель с трудом одолеет самые популярные романы Санд, которыми зачитывались современники, - что ж, ее книги действительно малоприспособлены к современным вкусам. Но в середине века преданными почитателями ее пера были Достоевский и Уолт Уитмен.

Объем литературного наследия, оставленного ею, поражает воображение. За несколько месяцев до смерти в 1876 году она продолжала работать над своим семьдесят первым (или, если считать вместе в теми романами, которые она сама уничтожила, - девяносто первым) романом. И это не считая бесчисленных рассказов, пьес, десяти томов автобиографии, эссе, рецензий, политических памфлетов и примерно сорока тысяч писем. Сегодня полное собрание сочинений Жорж Санд насчитывает 123 тома, но и его нельзя назвать по-настоящему полным: туда не вошли сотни статей, написанных ею для газет и журналов, и семнадцать тысяч писем, уничтоженных их адресатами из страха оказаться скомпрометированными в глазах потомков.

Остается лишь удивляться, как эта женщина, кажется, посвящавшая работе двадцать четыре часа в сутки, успела прослыть одной из самых знаменитых любовниц XIX века, "Дон Жуаном в юбке", как называли ее недоброжелатели.

Страсть вторая. Любовь.

Жорж Санд - Пьетро Паджелло, 1834 год: "Буду ли я твоей подругой или рабыней? Ты меня желаешь или ты меня любишь? Насытив свою страсть, сумеешь ли ты меня отблагодарить? Если я сделаю тебя счастливым, сумеешь ли ты сказать об этом?.. Знаешь ли ты, что такое желание души, которую никакая человеческая ласка не может усыпить или утомить?"

Молва приписывала Жорж Санд любовные связи практически со всеми сколько-нибудь известными писателями, художниками и музыкантами ее времени. Проспер Мериме, Альфред де Мюссе, Фридерик Шопен - лишь самые громкие и "хрестоматийные" имена в этом списке. Но то, что многие современники принимали за распущенность Санд, было на самом деле стремлением избавиться от тяжелых комплексов, мучивших ее с молодости. Она не была красавицей - наоборот, открыто причисляла себя к уродинам. Оливковая кожа, с возрастом приобретшая малопривлекательный желтушный оттенок, большие, но всегда как будто сонные глаза, высокие выступающие скулы - и ни грамма изящества, которое, по ее собственным словам, заменяло иным женщинам красоту. Она не была блестящей собеседницей, предпочитала больше слушать, нежели говорить. И наконец, она не была хорошей любовницей, умеющей дарить наслаждение мужчине и самой наслаждаться от близости с ним.

Воспитанная в духе идей Руссо, Аврора с юности грезила о возвышенной платонической любви, не находя удовольствия сначала в грубых ласках барона Дюдевана, а потом и в пылких, но неумелых ухаживаниях юного Сандо. Альфред де Мюссе не раз в ярости кричал Жорж, что ей следовало бы стать монашкой. Она отвечала ему оскорблениями на оскорбления и не теряла надежды встретить когда-нибудь мужчину, который смог бы пробудить в ней настоящую женщину. Каждый раз, сходясь с новым возлюбленным, она искренне верила, что это и есть любовь, которая принесет ей долгожданное счастье.

Но на деле она каждый раз совершала одну и ту же роковую ошибку. В любви она неизменно руководствовалась материнским инстинктом, выбирая любовников слабее и моложе себя (так, например, Альфред де Мюссе и Фридерик Шопен были моложе ее на шесть лет). Только со своими большими "детьми", как она сама их называла, она могла быть счастлива. Но совсем недолго.

Ее роман с Альфредом де Мюссе начинался вполне идиллически. Жорж даже, отбросив природную стыдливость, писала Сент-Бёву - своему старому другу и наставнику, который и познакомил ее с молодым поэтом: "Я влюбилась, и на этот раз очень серьезно, в Альфреда де Мюссе. Это что-то, о чем я не имела понятия, что не надеялась даже найти, особенно в нем. Сначала я отрицала эту любовь, отвергала ее, отказывалась от нее, а потом сдалась, и я счастлива, что сделала это".

Страхи Жорж были более чем обоснованными: Мюссе был избалованным молодым человеком, рано познавшим славу и чувственные наслаждения. Еще в юности он стал завсегдатаем публичных домов и опиумных притонов, умудрившись при этом сохранить врожденную чувствительность, граничащую с сентиментальностью. К моменту встречи с Жорж Санд Мюссе был на грани самоубийства, измотанный морально и физически.

Первые месяцы их любви, проведенные в крошечной квартирке Жорж, были окрашены в самые радужные тона. Они веселились и дурачились, как дети, придумывая все новые и новые шалости. Как-то раз Мюссе переоделся служанкой - короткая юбка, передник, крестик на шее - и прислуживал за столом гостям Жорж, ухитрившись при этом опрокинуть графин с водой на голову философу Лерминье. Будучи неплохим рисовальщиком, Альфред постоянно пополнял альбом Жорж карикатурами на их общих друзей и рисунками, сочиняя к ним забавные подписи, в которых "слезы" были только для рифмы:

Жорж в комнатке своей сидит между цветочными горшками, сигаркою она дымит, глаза ее полны слезами.

За всей этой веселой суматохой деловитая Жорж ни на секунду не забывала о работе. Она вскакивала с постели посреди ночи, чтобы успеть написать к сроку очередной роман, и читала нотации Альфреду, не проявлявшему подобного рвения. Он лишь отшучивался: "Я трудился целый день, - говорил он, - вечером я сочинил десять стихов и выпил бутылку водки; она выпила литр молока и написала половину тома".

Конец идиллии наступил неожиданно. В декабре 1833 года любовники отправились в Венецию. Мюссе тяжело переносил дорогу, страдал от морской болезни и дрожал от озноба и злости в каюте, а Жорж тем временем с сигарой в зубах любовалась пейзажами, стоя на верхней палубе. Между ними начали возникать отвратительные ссоры: Мюссе обвинял Жорж в том, что она слишком мужественна и никогда не была способна доставлять любовное наслаждение. Глубоко уязвленная, Санд парировала: тем лучше, зато он не будет вспоминать о ней в объятиях других женщин!

В Италии Альфред, объявив спутнице, что он ошибся и никогда по-настоящему не любил ее, вновь окунулся в "пагубные опьянения прошлого". Он много пил, проводил ночи в венецианских борделях и в конце концов слег с воспалением мозга, грозившим перерасти в безумие. Жорж была до смерти напугана - это был бы ужасный конец ее любви. Она срочно вызвала молодого итальянского врача Пьетро Паджелло и несколько недель вместе с ним выхаживала больного Мюссе.

В результате Альфред выздоровел и обнаружил, что брошенная им любовница нашла утешение в объятиях его итальянского доктора. Мюссе был взбешен, но что поделаешь - ведь он сам предоставил ей свободу действий. В Париж они вернулись порознь: Мюссе вскоре после выздоровления, а Жорж - спустя пять месяцев вместе с Паджелло, первыми "Письмами путешественника", новым романом "Жак" и набросками для итальянских новелл. Стоит ли говорить, что добрый, но простоватый возлюбленный быстро наскучил ей, и через несколько месяцев они расстались без драм и взаимных упреков. Мюссе, не в силах забыть неверную любовницу, страстно настаивал на том, чтобы начать все сначала. Жорж согласилась, но почти сразу поняла, что ошиблась. Они снова расстались - на этот раз навсегда.

Другой не менее знаменитый ее роман - с польским композитором и музыкантом Фридериком Шопеном - был гораздо более продолжительным. Они были вместе около десяти лет, но и Шопен не принес Санд желанного успокоения. Когда они впервые встретились, Жорж не произвела на молодого кумира парижских салонов большого впечатления. "Она действительно женщина? - спрашивал он у своих друзей. - Я готов в этом усомниться". Жорж, одетая в мужской редингот, при галстуке, в сапожках на высоких каблуках и с неизменной сигарой, едва ли могла понравиться романтичному Шопену, страдавшему в то время от неразделенной любви к молодой белокурой польке. Но Жорж и не интересовала быстрая победа. Она готова была осаждать приглянувшуюся крепость столько, сколько потребуется. Осада заняла около полутора лет и закончилась убедительной победой Жорж Санд: Шопен был абсолютно покорен "очаровательной Авророй" (он единственный из всех любовников Санд всегда называл ее настоящим именем).

Их безоблачное счастье омрачал только непрекращающийся кашель Шопена, с детства не отличавшегося крепким здоровьем. По совету знакомых они решили уехать на время в теплые края - на испанскую Майорку. Поначалу все складывалось прекрасно, но вскоре солнечные дни сменил сезон дождей. Крыша домика, снятого Санд, оказалась похожа на решето. Все вещи и сами стены дома мгновенно отсырели, а от дыма маленьких жаровен, которыми приходилось отапливать помещение, у Шопена начались еще более жестокие приступы кашля. Консилиум местных врачей диагностировал чахотку.

Помимо волнений за жизнь возлюбленного на Санд свалились и другие беды: владелец дома, напуганный болезнью парижанина, потребовал, чтобы они съехали. Вернуться в Париж в сложившихся обстоятельствах было невозможно, и единственным местом, где Санд с Шопеном смогли найти пристанище, оказался старинный Вальдемосский монастырь. Мрачная обстановка обители не способствовала выздоровлению, и как только в состоянии Шопена наметилась перемена к лучшему, они стали готовиться к отъезду.

По возвращении во Францию они прожили несколько месяцев в поместье Санд в Ноане, и сельский воздух сотворил с Шопеном настоящее чудо. Теперь они могли без страха проводить зимний сезон в Париже, где их дом стал одним из самых притягательных салонов, собиравшим поклонников новаторской музыки Шопена и литературного таланта Санд. Частыми гостями здесь были Гейне, Бальзак, Делакруа, Лист. Шопен упивался успехом, который был обеспечен ему в этом изысканном обществе, а Жорж искренне гордилась своим Шипеттом, или Шопинским, как она шутливо его называла.

Фридерик всегда чутко прислушивался к советам и мнению Жорж, тонко чувствовавшей музыку и умевшей дать его гению тему очередного произведения. Кто знает, сколько шедевров он сочинил, пока она стояла за его спиной и, положив руку ему на плечо, шептала: "Смелее, бархатные пальцы!"

Но если в творческом смысле этот союз нельзя было не признать удачным, то с любовной точки зрения это был очередной крах Жорж. После тяжелых испытаний, которые ей пришлось пережить на Майорке, она убедилась, что Шопен с его хрупким здоровьем и склонностью к нервным припадкам не создан для любовных утех. Страсть, с которой она упорно добивалась его полтора года, переросла в матерински спокойную привязанность и чувство ответственности за жизнь ее "третьего ребенка". Он, никогда не проявлявший особого интереса к чувственной стороне их отношений, поначалу согласился с "лечением", которое предписала ему его возлюбленная. Но в то же время атмосфера, в которой так любила находиться Жорж - атмосфера свободного, шумного салона, в котором гости не чужды были шуткам сомнительного свойства, - приводила его в негодование. Современница Санд, бывавшая у нее в гостях, рисовала в письме к знакомой такую картину: "Толпы невоспитанных мужчин, стоя перед ней на коленях, объяснялись ей в любви, затягиваясь табаком и брызгая слюной. Один грек говорил ей "ты" и обнимал ее; какой-то необычайно вульгарный театральный деятель бросался к ее ногам, называя ее возвышенной. "Причуды дружбы", - говорила тогда с мягким и спокойным презрением эта поразительная женщина..."

Утонченный Шопен, шокированный всем этим, устраивал ей сцены ревности, приносившие ему новые душевные страдания. Усугубили положение и участившиеся ссоры Фридерика с детьми Жорж, которые к тому времени были уже достаточно взрослыми для того, чтобы перестать слушаться чужого для них человека, пытавшегося навязывать им свою волю.

Постепенно Шопен отдалился от этой семьи. Между ним и Жорж не происходило никаких сцен и скандалов - Шопен боялся их как огня. Он перестал бывать у нее, а потом и писать ей. В последний раз они случайно встретились в гостиной общей знакомой в марте 1848 года. Жорж хотела было заговорить с Фридериком, но он, смертельно побледневший, бросился вон из комнаты. Больше они никогда не виделись - Шопен скончался 17 октября 1849 года. Никто из знакомых музыканта не сообщил бывшей возлюбленной о его кончине, так что на его могиле не было даже букета от нее.

Страсть третья. Сигары.

Оноре де Бальзак - Эве Ганской, февраль 1838 года: "Я благополучно прибыл в замок Ноан в скоромную субботу, около половины восьмого вечера, и застал моего друга Жорж Санд в халате, курящим послеобеденную сигару у камина в уединенной комнате огромных размеров".

Отказавшись от женского платья и взяв мужской псевдоним, Жорж Санд считала для себя необходимым обзавестись и чисто мужскими привычками. В компании Жюля Сандо почти все курили сигары, и Жорж не стала исключением. Скорее всего, сначала это было просто своего рода жестом - рискованным вызовом обществу, порицавшим "таких" женщин, и еще одним удачным штрихом в ее новом экстравагантном образе. Но постепенно она вошла во вкус: "Хорошая "гавана" - одно из лучших изобретений человечества из тех, что я знаю, - писала она в своем дневнике. - Больше всего мне нравятся легкие сигары средней длины с полным, насыщенным вкусом. Кладя свою сигару после последней затяжки, я не могу не восхищаться проделанной мною работой, которая принесла мне полчаса истинного наслаждения".

Окружающие были иного мнения. В меморандуме претензий, составленном Каземиром Дюдеваном накануне бракоразводного процесса с Авророй, он отводил курению особую роль в моральном разложении жены: "1835 год: Антипатия между супругами; госпожа Дюдеван стала держаться как мужчина, стала курить, ругаться, одеваться в мужское платье и потеряла всю прелесть женского пола..." Жорж парировала, что сигары и кофе - единственное, что поддерживает ее "жалкое вдохновение по двести франков за лист".

Несмотря на общественное порицание Санд не собиралась уступать, выкуривая иногда до семи сигар в день. С этим пришлось смириться даже трепетному Шопену, ради которого Жорж отказалась от мужского костюма. Современник Санд - русский музыкант, гостивший в Париже, с негодованием вспоминал, как на одном из приемов Жорж, доставая сигару, повелительно сказала великому композитору: "Фридерик, огня!", и тот со всех ног бросился за спичками...

В память о знаменитой писательнице общество женщин - любительниц сигар, созданное в Калифорнии в 1992 году, носит ее имя. Великий афисионадо Жорж Санд наверняка пришла бы от этого факта в восторг.

Материал к работе подготовила Ксения Яковлева

В 30-40-е годы во Франции продолжает развиваться собственно романтическая литература. Кроме романтических драм Виктора Гюго, большая часть которых приходится именно на 30-е годы, в этот период во французскую литературу приходят такие крупные писатели-романтики, как Ж. де Нерваль и А. Мюссе. В русле романтического мироощущения начинает в эти годы свой творческий путь Теофиль Готье.

Одним из наиболее значительных явлений этого этапа развития французского романтизма было творчество Жорж Санд. Можно сказать, что с именем этой женщины связана целая эпоха в развитии французской литературы и вообще духовной жизни Франции, тем более что слава ее еще при жизни далеко перешагнула пределы этой страны. Сам круг знакомств Ж. Санд говорит за себя: ее близкими друзьями были самые блистательные умы Франции - Бальзак, Флобер, Готье; ее любили А Мюссе и Ф. Шопен; в ее доме на улице Пигаль частыми гостями бывали Генрих Гейне, Ференц Лист; Адам Мицкевич читал там свои стихи; там часто сидел за мольбертом Эжен Делакруа, пела Полина Виардо, чья судьба послужила во многом основой для образа знаменитой героини Ж. Санд - Консуэло; ее другом был Тургенев, ею восхищались Белинский и Герцен. Она была поистине властительницей дум образованной Европы середины прошлого века.

Биография Жорж Санд

Настоящее имя писательницы - Аврора Дюпен . Она родилась и 1804 г. в дворянской семье в имении Ноан во французской провинции Берри. До 1817 г. она воспитывалась у бабушки, старой аристократки, враждебно относившейся к революции и установленным после нее порядкам. Последующее воспитание в монастырском пансионе влияло на будущую писательницу в том же направлении - девушек воспитывали там в почтении к "королю-мученику" и к "вандейским святым". Казалось бы, все способствовало тому, чтобы Аврора Дюпен стала убежденной монархисткой, противницей революции.

Но, помимо этих влияний, в ее жизни оказались достаточно сильными и другие впечатления. Детство и юность Аврора Дюпен провела в деревне, играла с крестьянскими детьми, глубоко и искренне переживала очарование деревенской природы. Даже те монархические и религиозные настроения, которые воспитывали в ней и религиозная бабка, и монастырский пансион, оказались направленными не столько против революции, сколько против буржуазной действительности, против буржуазного торгашества и расчетливого практицизма. Будучи уже сознательным человеком, она начала читать произведения Руссо, и ей, выросшей на лоне патриархальной деревенской природы, руссоистская критика буржуазной цивилизации представилась подлинным откровением. Произведения Руссо укрепили в ней любовь к патриархальной природе, неприязнь к буржуазии и попутно заронили в ее душу мечту о равенстве и братстве всех людей.

Следующим решающим впечатлением было чтение романтических писателей - Шатобриана, Байрона. При этом Байрон как бы нейтрализовал у нее Шатобриана - у последнего она взяла не его апологию католицизма и монархии, а романтическую грусть, тоску по утраченному нецивилизованному детству человека. Чтение Байрона рождало в восприимчивой душе девушки тоску по яркой и сильной, активной, действующей личности. Наконец, последующее знакомство с идеями утопического социализма - с деятельностью Сен-Симона, Фурье, мечты о женском равноправии - довершило "воспитание чувств" будущей писательницы, и Аврора Дюпен стала тою Жорж Санд, перед которой преклонялись самые гениальные и прогрессивные умы того времени.

Брак Жорж Санд

Впрочем, первый непосредственный толчок к писательскому творчеству ей дали события сугубо частной жизни. В 1822 г. 18-летняя Аврора Дюпен была выдана за соседа семейства Дюпен по имению Казимира Дюдевана. Дюдеван был аристократ по происхождению, но буржуа по складу характера. Точнее, это был дворянин, прочно приспособившийся к новым буржуазным порядкам, умевший извлекать для себя из них выгоду. Человек очень ограниченный и практичный, он сначала со снисходительным пренебрежением, а потом с открытой неприязнью стал относиться к литературным стремлениям молодой супруги. Для него эти мечтания были причудой, с которой он как супруг не намерен был считаться. Поэтому очень впечатлительная и страстная Аврора почувствовала себя чужой в Дюдевановском поместье. И она решилась на шаг необычный и возмутительный для господствующих моральных понятий того времени - она просто бросила своего мужа, уехала в Париж, завела себе любовника - писателя Жюля Сандо - и начала писать романы. Романы эти сначала выходили под мужским псевдонимом Жорж Санд. И они сразу же оказались в центре внимания читающей публики и стали предметом ожесточенных споров. Псевдоним писательницы был очень скоро раскрыт, и интерес к романам Жорж Санд еще более возрос - еще бы, эти романы, в которых жены бунтуют против мужей и с полным сознанием своей правоты разрывают священные узы брака, эти романы написаны женщиной, которая сама порвала с мужем и не побоялась далее открыто защищать свое право на толкование брачной и любовной морали.

В 1836 г. Париж был взбудоражен бракоразводным процессом мадам Авроры Дюдеван, писательницы Жорж Санд. Оскорбленный супруг утверждал, что тот, кто написал столько безнравственных сочинений, как его жена, не достоин воспитывать своих детей. Он обвинял ее в том, что она "посвящена в самые позорные тайны разврата", а адвокат Ж. Санд читал отрывки из ее романов, доказывая гениальность писательницы.

Первые романы

Бракоразводный процесс как бы подвел итог не только неудачному супружеству Ж. Санд, но и ее раннему творчеству. Первые романы Ж. Санд появились в промежутке между ее разрывом с мужем и этим процессом - в 1831-1834 гг. Все они варьируют в художественной форме первый житейский опыт писательницы - "Индиана" (1831), "Валентина" (1832), "Лелия" (1833), "Жак" (1834).

На первый взгляд может показаться, что эти романы настолько камерны и интимны, что непонятно, почему демократические силы Франции того периода сразу и безоговорочно зачислили молодую писательницу в свои ряды. Однако при ближайшем рассмотрении оказывается, что на этом камерном материале Жорж Санд решает проблемы чрезвычайно важные для развития демократического мировоззрения во французском обществе той поры.

В центре этих романов формально стоит проблема любви и брака. Это истории неудавшихся супружеств и распавшихся любовных связей. Но за этим формальным сюжетом скрывается пламенная защита духовной свободы человека, свободы чувств, прежде всего женского чувства. Едва ли когда прежде в литературе женщина выступала с таким суверенным сознанием своего права на любовь и на свободу в выборе объекта своего чувства.

Творчество второй половины 30-х годов

В 1835 году Санд сближается с республиканцами, с утопическими социалистами. Ее начинает интересовать не только духовная свобода человека в сфере чувств, но и социальная свобода. Так определяется главная тема романов Санд последующего десятилетия.

Альтруистическое морализаторское начало в творчестве Жорж Санд получает особый стимул с середины 30-х годов, когда писательница начинает активно осваивать социально-реформаторскую идеологию своего времени. "Социализм" Жорж Санд, особенно на этом этапе, далек от классовой определенности, это сочувствие к бедным и угнетенным вообще, мечта о единении всех людей и сословий как противовес индивидуализму и эгоизму; оттого она откликается прежде всего на социализм христианский (Ламенне) и утопический (сен-симонизм). Проблематика сословного и классового неравенства ее еще пугает своей взрывчатостью (“Андре”, 1835), и она поначалу предпочитает ограничиваться сферой чувства, обращаясь прежде всего к теме любви, разрушающей сословные перегородки. Здесь единение, даже вопреки всем препонам, наиболее представимо для ее чувствительного сердца, ибо даже если умирают любящие (как в "Валентине"), не умирает их любовь, она остается неопровергнутым заветом. Обращение же к идее людского единения в более широком плане порождает пока расплывчатые и художественно неубедительные мистико-спиритуалистические видения в духе христианского социализма Ламенне ("Спиридион", 1839).

Отход от романтического эгоцентризма

Вообще спекулятивное мышление не было сильной стороной Жорж Санд - "Лелия" и "Спиридион" остались своего рода монументальными памятниками неплодотворному увлечению романтической и христианско-спиритуалистической философией. Но зато моральный аспект философских и идеологических учений - ту точку, где слова могут воплотиться в дела, где отвлеченная идея соприкасается с реальной жизненной практикой, - Жорж Санд чувствовала очень остро. Поэтому-то она и отошла очень скоро от романтического эгоцентризма.

В ее "Письмах путешественника" (1834-1837) и романах второй половины 30-х и 40-х годов индивидуализм предстает как роковой изъян души, губительный не только для других, но и для самого пораженного им человека ("Мопра"; "Орас", 1842; "Лукреция Флориани", 1847). Писательница переделывает роман "Лелия", и во втором его издании (1839) эгоцентрическая позиция также подвергается сомнению. Судьбы героев Жорж Санд все более приводятся в связь с общественными движениями прогрессивно-освободительного характера; такова роль карбонарской темы в романе "Симон" (1836), американского эпизода в жизни героя романа “Мопра”. И все большую весомость приобретает в романах писательницы тема народа.

Тема народа

Народ предстает прежде всего как источник и залог морального обновления, как "самая здоровая сила в каждой нации" Таков образ мудрого крестьянина-философа Пасьянса в романе "Мойра", народные персонажи и романах "Симон", "Странствующий подмастерье" (1840), "Мельник из Анжибо" (1845), "Грех господина Антуана" (1845). Как правило, сюжеты в таких романах строятся на том, что мудрость людей из народа помогает героям - выходцам из более высоких классов - не только устроить свою личную судьбу, но и определить свое место в жизни вообще, привести свое существование в соответствие с возвышенными принципами гуманности и альтруизма. Даже самая кровная для романтиков тема - тема искусства - решительно соединяется с народной темой. Народ - основа и почва всякого подлинного искусства ("Мозаичисты", 1837), и высший долг художника - сохранять эту связь с народными истоками ("Консуэло", 1843).

"Консуэло"

Дилогия "Консуэло" и ее продолжение - роман "Графиня Рудольштадт" - занимают особое место в творчестве писательницы. Это, пожалуй, наиболее яркое проявление ее гения. Главная героиня, певица Консуэло, обладает чудесным голосом и учится музыке у маэстро Порпора, а среди других персонажей также присутствует композитор Иосиф Гайдн. Атмосфера романа во многом напоминает "Крейслериану" Э.Т.А. Гофмана, однако история любви Консуэло развивается на подвижном авантюрном фоне: судьба забрасывает ее то в старинный замок в Богемии, где действует тайное братство "Невидимых", то ко двору прусской императрицы Марии-Терезии, а в конце Консуэло выбирает долю цыганки и странствует по дорогам Европы. Ее возлюбленный, вещий безумец граф Альберт Рудольштадт, проповедует утопические и мистические идеи Яна Гуса; прототипом для его образа послужил, согласно некоторым интерпретациям, поэт Адам Мицкевич. Деятельность "Невидимых" воссоздана на основе описаний масонских обществ XVIII века, однако в эпилоге, когда Жорж Санд вкладывает в уста своих героев философские рассуждения о социальной справедливости, эта утопия оформляется в аллегорическом ключе как тайна, открытая для всех: "Они удаляются по усыпанной золотистым песком тропинке, по лесной тропинке, принадлежащей всем".

Роль просветительских элементов в творчестве Жорж Санд

Существенная роль просветительских элементов в мировоззрении и творчестве Жорж Санд, как и у Гюго, выражается не только в общих идеях просвещения народа и общества, в дидактическо-воспитательной установке, но и в самой художественной структуре произведений. Если в отвлеченных рассуждениях писательницы и ее героев могут очень остро и проницательно ставиться вопросы социальных отношений, то в самих сюжетах романов, в их образной системе эти отношения, как правило, приподняты над реальным положенном дел, идеализированы в просветительско-утопическом духе.

Например, народные персонажи у Жорж Санд не только обладают естественным и безошибочным нравственным чувством, способностью глубоко любить и страдать, но и обнаруживают уже благоприобретенную в процессе самообразования, весьма высокую эстетическую и мыслительную культуру. Галерея таких образов была начата уже в "Валентине" (Бенедикт) и продолжена в образе Пасьянса, знающего Гомера, Данте, Тассо и Оссиана (“Мопра”), в образе Пьера Гюгенена в "Странствующем подмастерье". В то же время, изображая блудных сынов и дочерей аристократии и буржуазии, Жорж Санд заставляет их мучительно тяготиться своим высоким положением, жаждать "опрощения", возвращения к патриархальному бытию; эта идейная тенденция лежит и в основе постоянной жорж-сандовской темы любви между мужчиной и женщиной, принадлежащими к разным сословиям. Тема "проклятия богатства", имеющая высокий нравственный и объективно резкий антибуржуазный смысл (как в "Грехе господина Антуана"), иной раз предстает уж совсем иллюзорно-наивной в своей утрированности, как в романе “Мельник из Анжибо", героиня которого считает себя вправе ответить на любовь неимущего человека лишь после того, как разорилась сама.

В других романах критика общества становится подчас весьма конкретной, как в социологических рассуждениях героев в романе "Грех господина Антуана". В предисловии к собранию сочинений 1842 г.. полемизируя с "доводами консерваторов, что не следует говорить о болезни, если вы не нашли от нее лекарства", Жорж Санд, по сути, прибегает к художественной логике реализма с ее акцентом на "диагностике" болезной современного общества.

Но в основе своей творчество Жорж Санд остается, конечно, романтическим: во всяком случае, она сама охотней и чаще осознавала его таковым, ставя перед искусством задачу "поиска идеальной правды"; она вполне признавала за своими современниками-реалистами - Бальзаком, Флобером - право изображать людей "такими, какие они есть", но за собой решительно оставляла право изображать людей "такими, какими они должны быть".

Естественен для Жорж Санд именно тон, взятый в “Индиане”, "Валентине", "Консуэло", "Жаке""; знание жизни сердца, сочувствие к гонимым и страждущим, будь то в сугубо личном или социальном смысле, всеобъемлющая и ничем не смущаемая отзывчивость, активная мечта об идеальном человеке и человечестве - вот то, что подняло эту писательницу - при всей поспешности и случайности многих из бесчисленных написанных ею вещей - к вершинам духовной культуры века, сделало властительницей дум и заставляло даже самые скептические умы приносить ей - порой как бы и невольную - дань уважения и восхищения.

В настоящей, страстной любви Аврора Дюдеван знала толк. Такой любовью пронизана вся ее жизнь и все творчество. Эта миловидная изящная женщина таила в себе огромную внутреннюю силу, которую было не скрыть. Она прорывалась во всех поступках Авроры, что часто шокировало окружение. Ведь Амандина Аврора Люсиль урожденная Дюпен прожила всю жизнь в девятнадцатом веке. А женщинам того времени полагалась, как минимум, сдержанность. Она же была решительна, напориста, предприимчива, уверена в себе – в общем, обладала всеми качествами, так не присущими ее современницам. Кареглазая Аврора с волевым подбородком, очень любящая верховую езду и удобную для этого занятия одежду – мужской костюм, родилась на пару веков раньше, чем следовало бы.
Её самостоятельности было объяснение. Ведь будущая известная писательница с четырех лет фактически осталась сиротой. Отец погиб во время верховой прогулки, а мать вскорости уехала в Париж, не сойдясь во взглядах со свекровью. Бабушка была графиней и посчитала, что только ей, а не матери простолюдинке, можно доверить воспитание девочки. Так будущее наследство, твердый характер бабушки, а ещё слишком расчетливая и недостаточно сильная любовь матери разлучили ее с дочерью. Они никогда больше не были близки, встречались очень редко, отчего Аврора очень страдала.
С четырнадцати лет бабушка отдала внучку на воспитание в католический монастырь. За два года пребывания в нем Аврора прониклась мистическими настроениями. Но плохое здоровье бабушки вернуло девушку в поместье, где она полюбила лошадей и философские книги. Любовь к музыке и литературе, верховым прогулкам, хорошее образование, а также острый недостаток любви – вот багаж, вынесенный девушкой из детства.
Романтическая, вольнолюбивая натура жаждала любви. При этом Аврора была очень общительна, интересна в разговоре, и у нее быстро появились поклонники. Но матери этих поклонников вовсе не жаждали женить сыновей на богатой простолюдинке да еще с вольностями в поведении. Тогда познакомились Аврора Дюпен с Казимиром Дюдеваном, незаконным сыном барона Дюдевана. Казимир был на девять лет старше ее и олицетворял в ее глазах настоящую мужественность. Они обвенчались, стали вести жизнь помещиков в ее поместье в Ноане. Через год у четы Дюдеван родился сын Морис. Но выбор Авроры оказался неудачным. Настоящей душевной близости с мужем не было, романтической любви, о которой она так мечтала, он тоже не испытывал. Казимир был натурой не романтической, музыкой и литературой не увлекался. Опять Аврора почувствовала себя одинокой и начала встречаться с другом юности. Даже рождение дочери Соланж брак не спасло. Фактически он развалился, и, поддерживая его видимость, супруги решили жить по полгода отдельно. С очередным любовником Аврора уехала в Париж.
Для финансовой самостоятельности Аврора начинает писать романы. Но мачеха Казимира Дюдеван наотрез отказалась читать свою фамилию на обложках книг, и пришлось выбрать псевдоним. Выбор мужского псевдонима Жорж Санд очень соответствовал характеру писательницы и избавлял ее от всяких объяснений. Живя в мире мужчин, теперь она сама стала чуточку мужчиной. Аврора унаследовала железную волю своего прадеда, маршала Франции Мориса Саксонского. Ей нужна была независимость, следовательно, деньги и успех. И теперь с мужским именем Жорж Санд могла стать в литературной среде наравне с писателями - мужчинами. Её произведения имели огромный успех, особенно роман «Индиана».
В Париже Аврора знакомится с поэтом Альфредом де Мюссе, и у них завязывается мучительный роман совершенно не подходящих друг другу людей. Отношение к жизни, к людям и событиям Жорж Санд имела скорей мужское, чем женское. Альфред ревновал, злился, и, в конце концов, они расстались. В своем письме он честно признался, что любит ее, как обычно женщина любит мужчину, но женщиной он быть не согласен.
Эта же расстановка сил сохранилась у нее и с Шопеном, но, увы, отношения зашли слишком далеко, и финал был печален.

С первой встречи Аврора Дюдеван не понравилась Фредерику Шопену. Во-первых, она сама решительно представилась ему. Он был к такому напору не готов, и в ответ лишь слегка пожал ей руку. Во-вторых, на это она рассмеялась и по-мужски крепко сжала его мягкие пальцы. А к своим рукам он был особенно чувствителен. Фредерик теперь старался избегать встреч с этой несимпатичной женщиной. Но было уже поздно. Его божественное исполнение Листа, а особенно своих волшебных сочинений уже покорило сердце Авроры. А хрупкая, интеллигентная внешность Шопена и безупречные манеры не оставили ей пути к отступлению. Она смело двинулась в бой.
Жорж Санд написала его ближайшему другу Альберу Гржимале откровенное письмо на тридцати двух страницах о своих чувствах к Шопену. Она дружила с Альбером уже много лет и на правах старой знакомой в этом письме стала расспрашивать его о невесте Фредерика, характере их отношений и возможности совместить их с ней. Она согласна быть любовницей, и сама предлагала это. Письмо получило широкую огласку в светских кругах. Над Жорж Санд все потешались. А Гржимала защищал ее, говоря, что просто представьте на месте писавшего мужчину, и все становится на свои места. Самой писательнице он написал, что помолвка давно расстроена и Шопен достаточно одинок в Париже, но не надо на него давить. «Шопен пуглив, как лань, и если Вы хотите его приручить, замаскируйте свою недюжинную силу».
Санд немного обиделась на точность определения Гржималой её проблемы – слишком напористый, независимый характер. Из-за этого все отношения с мужчинами в ее жизни рушились. Но что же делать. Она недавно официально развелась с Дюдеваном, сильно влюблена и отступать не намерена.
Аврора все же уговорила Фредерика приехать к ней в родовое поместье в Ноан. Там в долгих прогулках, выслушивая его рассказы о Польше, матери, внимательно слушая его музыку, и давая дельные советы, она сумела достигнуть его расположения. А случай с репетитором сына хозяйки заставил Шопена зауважать ее еще сильней. Музыкант все время ловил на себе ревнивый взгляд этого Мальфиля, да еще прислуга шепнула, что он любовник хозяйки и ревнив необычайно. Но однажды вечером Фредерик услышал разговор репетитора с Авророй, в котором он ее упрекал в любви к Шопену. Но находчивая хозяйка не стала отрицать своих чувств к музыканту и предложила Мальфилю покинуть ее дом. Шопен был потрясен ее недамской решительностью. На следующее утро он вдруг заметил, как она красива, гибка и нежна – Фредерик влюбился.
Аврора легко уговорила Шопена уехать на Майорку для совместного проживания в качестве любовников. Она была старше его на семь лет, а на самом деле на все сто, и он признал ее авторитет. С ними были ее дети: пятнадцатилетний Морис и десятилетняя Соланж. Фредерик поначалу был в восторге, но зарядили дожди, и домик без отопления отсырел. Шопен стал сильно кашлять и трое приглашенных врачей независимо поставили диагноз – чахотка. Санд отказывалась в это верить и выставила врачей за дверь. Но хозяева, испугавшись заразной болезни, быстро выжили их. Они переехали в брошенный монахами монастырь в горах. Это место было сколь романтическим, столь и жутким. Плохое освещение, орлы, кружащие на уровне монастыря, лесные ночные звуки очень пугали больного Фредерика. Он был бледен, слаб, нервы сдавали, и он потребовал назначить дату отъезда.
В Париж они возвращались через Барселону. Там у него пошла горлом кровь, и местные врачи давали ему только две недели жизни, подтвердив страшный диагноз. Фредерик судорожно вцепился в простыню и заплакал. Его оказывается с детства преследовало предчувствие ранней смерти. И вот все сбывается, интуиция его не обманула.
Но Жорж Санд была непреклонна и все твердила о катаре. Она дала Шопену медальон со своим портретом со словами, что этот талисман его спасёт. И Фредерик поверил в это. У него была мистическая уверенность, что пока Аврора с ним, он будет жить. Болезнь отступила, и они смогли вернуться в Париж. Начался очень плодотворный период творчества композитора. За роялем он был для нее богом. Но стоило ему отойти от инструмента, и он опять становился ее мальчиком, нерешительным и зависимым.
Однажды Санд во время игры на рояле в гостиной заметила бисеринки пота на лбу Фредерика. Это было ужасным предвестником вернувшейся болезни. Она прервала концерт, извинившись перед гостями. Шопен был очень недоволен, что все решается без его совета. Но такие случаи стали повторяться. Она заботилась о нем по-своему с присущей ей решительностью, а его это унижало и бесило. Конфликт перешел в интимную сферу. Фредерик все чаще был неспособен удовлетворить желания Авроры. Однажды он ей сказал страшные слова: «Ты так себя ведешь, что желать тебя невозможно. Ты как будто солдат, а не женщина!» Она сразу вспомнила письмо Альфреда де Мюссе с почти такими же словами. С тех пор они разъехались по разным спальням.
Однако продолжалось их общее увлечение музыкой. В парижской квартире они устроили музыкальный салон, где собирались Бальзак, Делакруа, Генрих Гейне, Адам Мицкевич и другие знаменитости. Но недовольство Шопена продолжалось и в этой гостиной. Никак его безупречному вкусу и манерам не могла нравиться подруга в узеньких брюках с сигарой во рту. На что Аврора отвечала, что она не просто женщина, она – Жорж Санд. К внешнему недовольству примешивалась еще и ревность. Ведь все эти мужчины восхищались его подругой и флиртовали с ней. Потом Шопен стал ревновать Санд к работе, требовал бросить сочинительство. А Жорж Санд отличалась большой работоспособностью в любое время суток и в любой ситуации. Но напоминание о том, кто в основном приносит деньги в дом, отрезвило его.
Фредерик решил как то отомстить Авроре за все унижения. Её восемнадцатилетняя дочь Соланж все больше проявляла внимания к нему. Она кокетничала с другом матери, и вдруг ее усилия стали приносить плоды. Шопен стал играть в комнате для одной Соланж, чего раньше удостаивалась только Санд, ухаживал, делал комплименты. А Аврора стала нужна ему только на время приступов. Гордость ее была уязвлена, и они разъехались. Соланж, не отличавшаяся душевной добротой, еще усугубила их отношения, рассказав по секрету Шопену, что мать до сих пор имеет других любовников.
Шопен умер через два года после разрыва с Жорж Санд в возрасте тридцати девяти лет. Позвать ее проститься Фредерику гордость не позволила.

САНД ЖОРЖ

Настоящее имя - Амандина Люси Аврора Дюпен

(род. в 1804 г. - ум. в 1876 г.)

Репутация Жорж Санд была скандальной. Она носила мужскую одежду, курила сигары, говорила низким мужским голосом. Сам ее псевдоним был мужским. Считается, что так она боролась за свободу женщин. Она не была красива и сама причисляла себя к уродам, доказывая, что у нее нет той грации, которая, как известно, заменяет иногда красоту. Современники описывали ее женщиной невысокого роста, плотного телосложения, с мрачным выражением лица, большими глазами, рассеянным взглядом, желтым цветом кожи, преждевременными морщинами на шее. Одни только руки они признавали безусловно красивыми.

В. Эфроимсон, который посвятил много лет поиску биологических предпосылок одаренности, отмечал тот парадоксальный факт, что у выдающихся женщин часто имеется четко выраженная мужская характерология. Таковы Елизавета I Тюдор, Христина Шведская, а также писательница Жорж Санд. Исследователь выдвигает в качестве возможного объяснения одаренности наличие гормонального дисбаланса коры надпочечников и повышенное выделение андрогенов (причем не только у самих женщин, но и их матерей).

В. Эфроимсон отмечает, что если избыток андрогенов у матери приходится на критические фазы внутриутробного развития нервной системы, и прежде всего головного мозга, то происходит «переориентация» психики в мужском направлении. Такое дородовое гормональное воздействие приводит к тому, что девочки вырастают «сорванцами», драчливыми, предпочитающими куклам мальчишеские игры.

Наконец, он выдвигает гипотезу, что мужеподобное поведение и склонности Жорж Санд - как и королевы Елизаветы I Тюдор - были следствием синдрома Морриса, одного из видов псевдогермафродитизма. Эта аномалия встречается очень редко - порядка 1:65 000 среди женщин. Псевдогермафродитизм, пишет В. Эфроимсон, «.мог бы порождать тягчайшие психические травмы, но эмоциональная устойчивость таких больных, их жизнелюбие, многообразная активность, энергия, физическая и умственная, просто поразительны. Например, по физической силе, быстроте, ловкости они настолько превосходят физиологически нормальных девушек и женщин, что девушки и женщины с синдромом Морриса подлежат исключению из женских спортивных состязаний. При редкости синдрома он обнаруживается почти у 1 % выдающихся спортсменок, т. е. в 600 раз чаще, чем можно было бы ожидать, если бы он не стимулировал исключительное физическое и психическое развитие». Анализ многих фактов позволил В. Эфроимсону выдвинуть предположение, что талантливая и блестящая Жорж Санд была представителем именно этого редкого типа женщин.

Жорж Санд была современницей и другом обоих Дюма, Ференца Листа, Гюстава Флобера и Оноре де Бальзака. Ее благосклонности добивались Альфред де Мюссе, Проспер Мериме, Фредерик Шопен. Все они высоко ценили ее талант и то, что можно назвать обаянием. Она была дитя своего века, ставшего веком испытаний для ее родной Франции.

Амандина Люси Аврора Дюпен родилась в Париже 1 июля 1804 года. Она была правнучкой прославленного маршала Морица Саксонского. После смерти своей возлюбленной он сошелся с актрисой, от которой у него родилась девочка, получившая имя Аврора. Впоследствии Аврора Саксонская (бабушка Жорж Санд), молодая, красивая и невинная девушка, вышла замуж за богатого и развратного графа Готорна, который, к счастью для молодой женщины, вскоре был убит на дуэли.

Затем случай свел ее с Дюпеном, чиновником из Министерства финансов. Это был любезный, пожилой и несколько старомодный господин, склонный к неуклюжей галантности. Несмотря на свои шестьдесят лет, ему удалось расположить к себе тридцатилетнюю красавицу и вступить с ней в брак, оказавшийся очень счастливым.

От этого брака родился сын Мориц. В бурные дни правления Наполеона I он влюбился в женщину сомнительного поведения и тайно обвенчался с ней. Мориц, будучи офицером и получая скудное жалование, не мог прокормить жену и дочь, поскольку сам находился на иждивении у матери. Поэтому его дочь Аврора провела детство и юность в поместье своей бабушки Авроры-Марии Дюпен в Ноане.

После смерти отца ей приходилось часто быть свидетельницей скандалов между бабушкой и матерью. Аврора-Мария попрекала мать будущей писательницы низким происхождением (она была то ли портнихой, то ли крестьянкой), легкомысленными отношениями с молодым Дюпеном до брака. Девочка принимала сторону матери, и ночью они частенько проливали вместе горькие слезы.

С пятилетнего возраста Авроре Дюпен преподавали французскую грамматику, латынь, арифметику, географию, историю и ботанику. Госпожа Дюпен неусыпно следила за умственным и физическим развитием внучки в духе педагогических идей Руссо. Дальнейшее образование девочка получила в монастыре, как это было принято во многих аристократических семьях.

В монастыре Аврора провела около трех лет. В январе 1821 года она лишилась своего самого близкого друга - скончалась госпожа Дюпен, сделав внучку единственной наследницей Ноанского поместья. Год спустя Аврора познакомилась с молодым артиллерийским поручиком бароном Казимиром Дюдеваном и согласилась стать его супругой. Брак был обречен на неудачу.

Первые годы брачной жизни казались счастливыми. Аврора родила сына Морица и дочь Соланж, хотела посвятить себя полостью их воспитанию. Она шила им платьица, хотя плохо это умела, заботилась о хозяйстве и всеми силами старалась сделать жизнь в Ноане приятной для мужа. Увы, ей не удавалось сводить концы с концами, и это послужило источником постоянных попреков и ссор. Мадам Дюдеван занялась переводами, начала писать роман, который из-за множества недостатков был брошен в камин.

Все это, конечно, не могло способствовать семейному счастью. Ссоры продолжались, и в один прекрасный день в 1831 году муж позволил тридцатилетней жене уехать в Париж с Соланж, где она и поселилась в комнатке на чердаке. Чтобы прокормить себя и ребенка, она занялась росписью по фарфору и с переменным успехом продавала свои хрупкие работы.

Чтобы избавиться от расходов на дорогостоящие женские наряды, Аврора стала носить мужской костюм, который был для нее удобен тем, что давал возможность ходить по городу в любую погоду. В длинном сером (модном в то время) пальто, круглой фетровой шляпе и крепких сапогах она бродила по улицам Парижа, счастливая своей свободой, которая вознаграждала ее за все лишения. Она обедала за один франк, сама стирала и гладила белье, водила девочку гулять.

Муж, наезжая в Париж, непременно навещал жену и водил ее в театр или какой-нибудь дорогой ресторан. Летом она возвращалась в Ноан, главным образом для того, чтобы повидаться со своим горячо любимым сыном.

Мачеха мужа тоже иногда встречалась с ней в Париже. Узнав однажды, что Аврора намеревается издавать книги, она пришла в ярость и потребовала, чтобы имя Дюдеван никогда не появлялось ни на одной обложке. Аврора с улыбкой обещала исполнить ее требование.

В Париже Аврора Дюдеван познакомилась с Жюлем Сандо. Он был младше Авроры на семь лет. Это был хрупкий светловолосый мужчина аристократической наружности. Вместе с ним Аврора написала свой первый роман «Роз и Бланш» и несколько рассказов. Но это были лишь первые шаги на многотрудном пути литератора; большая жизнь во французской литературе была еще впереди и пройти ее она должна была без Сандо.

Победоносным вступлением во французскую литературу стал роман «Индиана», вышедший в свет под псевдонимом Жорж Санд (первоначально было Жюль Санд - прямая отсылка к имени бывшего возлюбленного Жюля Сандо). Действие романа начинается в 1827 году и завершается в конце 1831 года, когда произошла Июльская революция. Династия Бурбонов в лице ее последнего короля Карла X сошла с исторической сцены. Престол Франции занял Луи Филипп Орлеанский, который на протяжении восемнадцатилетнего царствования делал все возможное для защиты интересов финансовой и промышленной буржуазии. В «Индиане» упомянуто о смене кабинетов, о восстании в Париже и бегстве короля, что придало повествованию черты современности. Вместе с тем сюжет пронизан антимонархическими мотивами, автор осуждает интервенцию французских войск Испании. Это было в новинку, так как многие писатели-романтики в 1830-х годах были увлечены Средневековьем и совершенно не обращались к теме современности.

Роман «Индиана» с одобрением и интересом встретили и читатели, и критики. Но, несмотря на признание и растущую популярность, современники относились к Жорж Санд неприязненно. Считали ее легкомысленной (даже легкодоступной), непостоянной и бессердечной, называли лесбиянкой или, в лучшем случае, бисексуалкой, указывали, что в ней прятался глубоко скрытый материнский инстинкт, ведь Санд всегда выбирала мужчин моложе себя.

В ноябре 1832 года Жорж Санд опубликовала свой новый роман «Валентина». В нем писательница демонстрирует замечательное мастерство, живописуя природу, и похожа на проникновенного психолога, умеющего воссоздать образы людей различных сословий.

Казалось бы, все обстояло благополучно: материальная обеспеченность, читательский успех, признание критики. Но именно в это время, в 1832 году, Жорж Санд переживает глубокую депрессию (первую из многих последующих), едва не завершившуюся самоубийством.

Душевные волнения и отчаяние, которыми была охвачена писательница, возникли из-за репрессий правительства, поражавших воображение всех, кто не был погружен только в личные переживания. В «Истории моей жизни» Жорж Санд признавала, что ее пессимизм, мрачное настроение были порождены отсутствием малейших перспектив: «Мой горизонт расширился, когда предо мной предстали все огорчения, все нужды, все отчаяние, все пороки великой общественной среды, когда размышления мои перестали сосредоточиваться на моей собственной судьбе, но обратились на весь мир, в котором я являлась лишь атомом, - то моя личная тоска распространилась на все существующее, и роковой закон судьбы явился мне таким ужасным, что разум мой пошатнулся. Вообще, это было время всеобщего разочарования и упадка. Республика, о которой мечтали в Июле, привела к искупительной жертве у монастыря Сен-Мерри. Холера косила народ. Сенсимонизм, увлекший стремительным потоком воображение, был сражен преследованиями и бесславно погиб. Именно тогда, охваченная глубоким унынием, я и писала “Лелию”».

Основой сюжета романа является история молодой женщины Лелии, которая после нескольких лет замужества порывает с недостойным ее человеком и, замкнувшись в своей скорби, отвергает светскую жизнь. Влюбленный в нее Стенио, юный поэт, так же как и Лелия, охвачен духом сомнения, преисполнен негодования против ужасающих условий существования.

С появлением «Лелии» во французской литературе возник образ сильной духом женщины, отвергающей любовь как средство мимолетного наслаждения, женщины, которая преодолевает множество невзгод, прежде чем избавиться от недуга индивидуализма, обрести утешение в полезной деятельности. Лелия осуждает лицемерие высшего света, догматы католицизма.

По мнению Жорж Санд, любовь, брак, семья могут объединить людей, способствовать их истинному счастью; лишь бы нравственные законы общества гармонировали с природными влечениями человека. Вокруг «Лелии» возникли споры, шум, читатели видели в этом скандальную автобиографию писательницы.

Прочитав «Лелию», Альфред де Мюссе заявил, что многое узнал об авторе, хотя по существу он не узнал о ней почти ничего. Они познакомились летом 1833 года на торжественном приеме, устроенном владельцем журнала «Revue des Deux Mondes». За столом они оказались рядом, и это случайное соседство сыграло свою роль не только в их судьбе, но и во французской и мировой литературе.

Мюссе слыл донжуаном, легкомысленным эгоистом, не лишенным сентиментальности, эпикурейцем. Аристократ де Мюссе заслужил репутацию единственного светского человека среди французских романтиков. Роман с Мюссе стал одной из наиболее ярких страниц в жизни писательницы.

Жорж Санд была старше Альфреда на шесть лет. Он был несносным проказником, рисовал карикатуры и писал забавные стишки в ее альбом. Они любили устраивать розыгрыши. Однажды они дали обед, на котором Мюссе был в костюме маркиза XVIII века, а Жорж Санд в платье той же эпохи, в фижмах и мушках. В другой раз Мюссе переоделся в одежду нормандской крестьянки и прислуживал за столом. Его никто не узнал, и Жорж Санд пришла в восхищение. Вскоре любовники уехали в Италию.

Если верить ей, то Мюссе продолжал вести в Венеции ту беспутную жизнь, к которой привык в Париже. Однако здоровье его пошатнулось, врачи подозревали воспаление мозга или тиф. Она хлопотала возле больного днем и ночью, не раздеваясь и почти не притрагиваясь к еде. И тогда на сцене появился третий персонаж - двадцатишестилетний врач Пьетро Паджелло.

Совместная борьба за жизнь поэта сблизила их настолько, что они отгадывали мысли друг друга. Болезнь была побеждена, но врач почему-то не покидал пациента. Мюссе понял, что стал лишним, и уехал. По возвращении Жорж Санд во Францию они окончательно разошлись, но под влиянием бывшей возлюбленной Мюссе написал роман «Исповедь сына века».

Во время пребывания в Италии в 1834 году, находясь после отъезда Альфреда де Мюссе в очередной депрессии, Санд написала психологический роман «Жак». В нем воплощена мечта писательницы о нравственных идеалах, о том, что любовь - это целительная сила, возвышающая человека, творец его счастья. Но нередко любовь может быть связана с изменой и коварством. Она снова задумалась о самоубийстве.

Свидетельством тому являются строки, написанные в письме к Пьетро Паджелло: «С того дня, как я полюбила Альфреда, всякий момент я играю со смертью. В своем отчаянье я зашла так далеко, как это возможно для человеческой души. Но как только я почувствую силы желать счастья и любви, у меня появятся и силы подняться».

А в дневнике ее появляется запись: «Я не могу больше страдать от всего этого. И все это понапрасну! Мне тридцать лет, я еще красива, по крайней мере, буду красива через пятнадцать дней, если смогу заставить себя перестать плакать. Вокруг меня есть мужчины, которые стоят большего, чем я, но которые, тем не менее, принимают меня такой, какая я есть, безо лжи и кокетства, которые великодушно прощают мне мои ошибки и даруют мне свою поддержку. Ах, если бы я могла заставить себя полюбить кого-нибудь из них! Мой Бог, верни мне мою силу, мою энергию, как это было в Венеции. Верни мне эту ожесточенную любовь к жизни, которая всегда была для меня выходом в минуту самого ужасного отчаянья. Сделай так, чтобы я еще раз полюбила! Ах, неужели тебя забавляет убивать меня, неужели тебе доставляет удовольствие пить мои слезы! Я… Я не хочу умирать! Я хочу любить! Я хочу снова стать молодой. Я хочу жить!»

Жорж Санд написала и несколько замечательных рассказов и повестей. Как и многие французские новеллисты XIX века, она опиралась на богатые традиции национальной литературы, учитывала опыт предшественников и современников. А современники - это Бальзак, которому она подарила сюжет для романа «Беатриса, или Вынужденная любовь», Стендаль, Гюго и Нодье, Мериме и Мюссе.

В одном из ранних рассказов «Мельхиор» (1832) писательница, излагая жизненную философию молодого моряка, описала житейские невзгоды, нелепые предрассудки общества. Здесь воплощена типичная для Санд тема несчастного брака, порождающего трагические последствия. Повесть «Маркиза» французская критика сопоставляла с лучшими новеллами Стендаля и Мериме, обнаруживала в ней особый дар писательницы, сумевшей создать краткий психологический этюд на тему судьбы, жизни и искусства. В повести отсутствует сложная интрига. Рассказ ведется от лица старой маркизы. Мир ее воспоминаний воскрешает былое чувство платонической любви к актеру Лелио, исполнявшему главные роли в классических трагедиях Корнеля и Расина.

Известная новелла «????» (1838) примыкает к циклу венецианских повестей Жорж Санд - «Маттеа», «Последняя Альдини», романов «Леоне Леони» и «Ускок», созданных во время пребывания писательницы в Италии. Основные мотивы этой фантастической истории основаны на реальных фактах. Захваченная войсками генерала Бонапарта Венецианская республика в 1797 году была передана Австрии, которая стала беспощадно подавлять права венецианцев. В рассказе говорится о продолжающейся в Венеции борьбе патриотов за национальное возрождение Италии. Жорж Санд постоянно проявляла глубокое уважение к мужественному народу Италии, стремившемуся создать единое государство. Этой теме она посвятила в более поздние годы роман «Даниэлла».

В тридцатые годы Жорж Санд знакомится со многими видными поэтами, учеными, художниками. Большое влияние оказали на нее идеи утопического социалиста Пьера Леру и доктрины христианского социализма аббата Ламенне. В то время широкое отражение в литературе получает тема Французской революции XVIII столетия, которую писательница воплотила в своем творчестве. В романе «Мопра» (1837) действие происходит в предреволюционную пору. В основе повествования лежит момент психологический и нравственный, обусловленный верой автора в возможность изменить, улучшить природные черты человеческой натуры. Исторические воззрения автора романа «Мопра» весьма близки взглядам Виктора Гюго. Французская революция 1789–1794 годов была воспринята романтиками как закономерное воплощение идеи развития человеческого общества, как неумолимое его движение к будущему, озаренному светом политической свободы и нравственного идеала. Такой же точки зрения придерживалась и Жорж Санд.

Писательница серьезно изучала историю Французской революции 1789–1794 годов, прочла ряд исследований об этой эпохе. Суждения о положительной роли революции в поступательном движении человечества, улучшении нравов органично включены в роман «Мопра» и последующие - «Спиридион», «Графиня Рудолыптадт». В письме к Л. Десажу она положительно отзывается о Робеспьере и резко осуждает его противников-жирондистов: «Народ в революции был представлен якобинцами. Робеспьер - величайший человек современной эпохи: спокойный, неподкупный, предусмотрительный, неумолимый в борьбе за торжество справедливости, добродетельный… Робеспьер, единственный представитель народа, единственный друг истины, непримиримый враг тирании, искренне добивался того, чтобы бедный перестал быть бедным, а богатый - богатым».

В 1837 году Жорж Санд сблизилась с Фредериком Шопеном. Нежный, хрупкий, женственный, проникнутый благоговением ко всему чистому, идеальному, возвышенному, он неожиданно для себя влюбился в женщину, которая курила табак, носила мужской костюм и открыто вела фривольные беседы. Когда она сблизилась с Шопеном, местом их совместного проживания стала Мальорка.

Сцена другая, но обстановка та же, и даже роли оказались одинаковыми и один и тот же грустный конец. В Венеции Мюссе, убаюкиваемый близостью Жорж Санд, искусно рифмовал красивые слова, на Мальорке Фредерик создавал свои баллады и прелюдии. Благодаря собачке Жорж Санд появился на свет знаменитый «Собачий вальс». Все было хорошо, но когда у композитора появились первые признаки чахотки, Жорж Санд стала тяготиться им. Красота, свежесть, здоровье - да, но как любить больного, хилого, капризного и раздражительного человека? Так думала Жорж Санд. Она сама признавалась в этом, стараясь, конечно, смягчить причину своей жестокости, ссылаясь и на другие мотивы.

Шопен слишком к ней привязался и не хотел разрыва. Знаменитая женщина, опытная в любовных делах, перепробовала все средства, но тщетно. Тогда она написала роман, в котором под вымышленными именами изобразила себя и своего возлюбленного, причем героя (Шопена) наделила всеми мыслимыми и немыслимыми слабостями, а себя, естественно, изображала идеальной женщиной. Казалось, конец неизбежен, но Фредерик медлил. Он еще думал, что сможет вернуть любовь. В 1847 году, через десять лет после их первой встречи, любовники расстались.

Спустя год после разлуки Фредерик Шопен и Жорж Санд встретились в доме общего друга. Полная раскаяния, она подошла к бывшему возлюбленному и протянула ему руки. Красивое лицо композитора побледнело. Он отшатнулся от Санд и молча вышел из комнаты.

В 1839 году Жорж Санд жила в Париже на улице Пигаль. Ее уютная квартира стала литературным салоном, где встречались Шопен и Делакруа, Генрих Гейне и Пьер Леру, Полина Виардо. Здесь читал свои стихи Адам Мицкевич.

В 1841 году Жорж Санд вместе с Пьером Леру и Луи Виардо предприняла издание журнала «Независимое обозрение». Одну из статей журнал посвятил молодым немецким философам, проживавшим в Париже, - Карлу Марксу и Арнольду Руге. Известно, что Карл Маркс свой труд «Нищета философии» завершил словами Жорж Санд из очерка «Ян Жижка» и в знак уважения преподнес свое сочинение автору «Консуэло».

«Независимое обозрение» знакомило французских читателей с литературой других народов. Статьи в этом журнале были посвящены Кольцову, Герцену, Белинскому, Грановскому. На страницах «Независимого обозрения» в 1841–1842 годах печатался известный роман Санд «Орас».

В «Орасе» действующие лица принадлежат к различным слоям населения: рабочие, студенты, интеллигенты, аристократы. Их судьбы не являются каким-либо исключением, они порождены новыми веяниями, и эти веяния отразились в романе писательницы. Жорж Санд, касаясь социальных проблем, говорит о нормах семейной жизни, рисует типы новых людей, деятельных, трудолюбивых, отзывчивых, чуждых всего мелкого, ничтожного, своекорыстного. Таковы, например, Ларавиньер и Барбес. Первый - плод творческой фантазии автора; он погиб, сражаясь на баррикадах. Второй - историческое лицо, знаменитый революционер Арман Барбес (в свое время он был приговорен к смертной казни, но по ходатайству Виктора Гюго казнь была заменена вечной каторгой), который продолжил дело Ларавиньера во время революции сорок восьмого года.

На протяжении двух последующих лет Жорж Санд энергично трудилась над дилогией «Консуэло» и «Графиня Рудольштадт», вышедшей в свет в 1843–1844 годах. Она стремилась в этом обширном повествовании дать ответ на поставленные современностью важные общественные, философские, религиозные вопросы.

В сороковых годах авторитет Жорж Санд так возрос, что ряд журналов готов был предоставить ей страницы для статей. В то время Карл Маркс и Арнольд Руге предприняли издание «Немецко-французского ежегодника». Вместе с издателями в нем сотрудничали Ф. Энгельс, Г. Гейне, М. Бакунин. Редакция журнала просила автора «Консуэло» во имя демократических интересов Франции и Германии дать согласие сотрудничать в их журнале. В феврале 1844 года вышел двойной номер «Немецко-французского ежегодника», на этом издание прекратилось, и естественно, что статьи Жорж Санд не вышли в свет.

В этот же период выходит новый роман Жорж Санд «Мельник из Анжибо» (1845). В нем изображены провинциальные нравы, устои французской деревни, как они сложились в сороковые годы, в то время, когда исчезали дворянские усадьбы.

Следующий роман Жорж Санд - «Грех господина Антуана» (1846) пользовался успехом не только во Франции, но и в России. Острота конфликтов, ряд реалистических образов, увлекательность сюжета - все это привлекало внимание читателей. Вместе с тем роман давал обильную пищу для критиков, иронически воспринимавших «социалистические утопии» автора.

После победы 24 февраля 1848 года народ потребовал установления во Франции республики; в скором времени была провозглашена Вторая республика. В марте Министерство внутренних дел стало выпускать «Бюллетени Временного правительства». Ответственным редактором этого официального органа правительства была назначена Жорж Санд.

С особой страстью и литературным мастерством она пишет различного рода прокламации и воззвания к народу, сотрудничает в передовых органах демократической прессы, основывает еженедельную газету «Дело народа». Деятельное участие в общественном движении приняли также Виктор Гюго и Ламартин, Александр Дюма и Эжен Сю.

Поражение Июньского восстания 1848 года Жорж Санд восприняла очень болезненно: «Я не верю больше в существование республики, которая начинает с убийства своих пролетариев». В крайне тяжелой обстановке, сложившейся во Франции во второй половине 1848 г., писательница отстаивала свои демократические убеждения. Тогда же она напечатала открытое письмо, где решительным образом протестовала против избрания Луи Бонапарта президентом республики. Но вскоре избрание его состоялось. В декабре 1851 г. Луи Бонапарт совершил государственный переворот, а год спустя провозгласил себя императором под именем Наполеона III.

Дружба Жорж Санд с Дюма-сыном началась в 1851 году, когда он отыскал на польской границе письма Санд к Шопену, выкупил их и вернул ей. Возможно, и скорее всего, так оно и есть, Санд хотела бы, чтобы их отношения переросли в нечто большее, чем дружба. Но Дюма-сын был увлечен русской княгиней Нарышкиной, своей будущей женой, и Санд удовлетворилась ролью матери, подруги и советчицы.

Эта вынужденная роль порой сводила ее с ума, вызывая депрессию и мысли о самоубийстве. Как знать, что могло бы случиться (возможно, даже самоубийство), если бы не истинно дружеское расположение со стороны Дюма-сына. Он помог ей переделать роман «Маркиз де Вильмер» в комедию - редакторский дар он унаследовал от своего отца.

После декабрьского переворота Жорж Санд окончательно ушла в себя, поселилась в Ноане и лишь изредка приезжала в Париж. Она по-прежнему плодотворно работала, написала несколько романов, очерков, «Историю моей жизни». К числу последних произведений Санд относятся «Добрые господаБуа-Доре», «Даниэлла», «:Снеговик» (1859), «Черный город» (1861), «Нанон» (1871).

В 1872 году в Ноане гостил И. С. Тургенев. Жорж Санд, желая выразить свое восхищение талантом великого писателя, опубликовала очерк из крестьянской жизни «Пьер Бонен», который посвятила автору «Записок охотника».

Смертельная болезнь застала Жорж Санд за работой. Она трудилась над последним романом «Альбина», которому не суждено было быть завершенным. Она скончалась 8 июня 1876 года и была похоронена на семейном кладбище в Ноанском парке.

Способствовал ли синдром Морриса раскрытию таланта Жорж Санд, в физиологии ли дело, но талантливая и блестящая писательница, великая любовница великих людей, великая труженица прожила жизнь, преодолевая себя и обстоятельства, и оставила яркий след в истории Франции и мировой литературы.