Главная Мода в одежде Сочинение на тему «Три правды в рассказе И.А. Бунина «Сны Чанга. Размышления над рассказом Бунина «Сны Чанга Какая правда в рассказе сны чанга

Сочинение на тему «Три правды в рассказе И.А. Бунина «Сны Чанга. Размышления над рассказом Бунина «Сны Чанга Какая правда в рассказе сны чанга

Рассказ “Сны Чанга” написан в 1916 году, когда возраст писателя приближался к сорока. К этому времени Бунин успел столько пережить, перечувствовать, прочесть и увидеть, что этого хватило бы на несколько жизней. Он не уставал от новых жизненных впечатлений, от встреч и путешествий. Его влекли мудрость веков, красота мира, достижения человеческой культуры. Особенно сильное влияние оказало на писателя путешествие на остров Цейлон и чтение книг об учении Будды. Несомненно, это наложило отпечаток и на бунинскую прозу того периода. В ней сочетаются лирические, философские мотивы и в то же время ощущаются трагические, темные и страстные нотки. Человек - это загадка, - убежден писатель, - а характер его постичь невозможно”.

Вот перед нами главные герои рассказа - капитан и его верный друг Чанг. Шесть лет они были неразлучны, делили горе и радость. Сейчас они переживают не лучшие -времена: “За шесть лет Чанг с капитаном стали стариками, хотя капитану еще и сорока нет, и судьба их грубо переменилась. По морям они уже не плавают - живут “на берегу” ...в узкой и довольно мрачной улице, на чердаке пятиэтажного дома... Потолок у Чанга с капитаном низкий, комната большая и холодная.

В ней всегда, кроме того, сумрачно: два окна, пробитые в наклонной стене-крыше, невелики и круглы, напоминают корабельные. Между окнами стоит что-то вроде комода, а у стены налево старая железная кровать - вот и все убранство этого скучного жилища...” Нищета, убожество, мучительные воспоминания о прошлом, существование на грани между сном и действительностью - такова теперь жизнь капитана и Чанга. И не удивительно, что капитан искренне убежден в том, что существует лишь одна правда на свете - злая и низкая. “Ты посмотри кругом, - говорит он, - ты только вспомни всех тех, что ежедневно видим мы с тобой в пивной, в кофейне, на улице! Друг мой, я видел весь земной шар - жизнь везде такова! Все это ложь и вздор, чем будто бы живут люди: нет у них ни Бога, ни совести, ни разумной цели существования, ни любви, ни дружбы, ни честности, - нет даже простой жалости. Жизнь - скучный, зимний день в грязном кабаке, не более...” Его жизненным убеждением стала “правда еврея Иова, правда мудреца из неведомого племени, Экклезиаста”: “Помни, человек, с юности твоей те тяжелые дни и годы, о коих ты будешь говорить: нет мне удовольствия в них!”

Однако в прошлом было место и другой правде в жизни капитана. Просто тогда он был счастлив. “Он опять стал рассказывать Чангу о том, что...есть у него, у капитана, во-первых, квартира, во-вторых, красавица жена и, в-третьих, чудесная дочка, и что он, капитан, все-таки очень счастливый человек”. Казалось, весь мир ему подвластен, а любовь делает этот мир волшебным, ярким, великолепным.

Однако и в это время посещают капитана мысли о тщетности всего земного, о непрочности человеческого счастья, о пути всего сущего, “коему не должно противиться ничто сущее”. У каждого человека своя судьба, свой жизненный путь, свернуть с которого опасно да и невозможно. Не потому ли так сложилась жизнь капитана, что он попытался изменить свой Путь? “Уж очень я жаден до счастья и уж очень часто сбиваюсь”, - говорит он. Капитан - человек, душа которого обожжена любовью. Сила его чувства так велика, что весь мир для него воплотился в любимой женщине. Капитана самого пугает это - разве можно любить так сильно? Можно ли верить в любовь или это обман? Ведь влюбленного никто не способен убедить в том, что любимый им человек может не испытывать ответного чувства. Так и живет капитан, переживая то восторг и радость любви, то мучаясь тревогой и подозрениями: “Не будет, Чанг, любить нас с тобой эта женщина! Есть, брат, женские души, которые вечно томятся какой-то печальной жаждой любви и которые от этого от самого никогда и никого не любят”.

Ревность и сомнения сделали свое дело. Дальнейшая жизнь капитана превратилась в цепь катастроф и трагедий. Тут и пьянство, и гибель парохода по его вине, и выстрел в жену. Наконец он очутился на дне жизни - без средств, без хорошего жилья, а рядом только его верный друг, рыжий пес Чанг. Так капитан и умирает - разочарованный, потерпевший поражение в схватке с жизнью, искренне убежденный, что миром правит зло. Это его правда.

Казалось бы, все понятно - существуют в мире две правды. Одна утверждает, что везде царят несправедливость, подлость и обман. Согласно другой - жизнь прекрасна и удивительна. Однако именно Чангу было суждено узнать третью правду. Ту самую, которая прошла мимо его друга капитана. Эта правда - Любовь. Но не та любовь, которая обожгла душу капитана, исковеркала его жизнь. В этой новой Любви нет места сомнениям и обману. Озарение наступает в тот момент, когда после смерти капитана одинокий и всеми забытый Чанг обретает нового друга и хозяина-художника: “...и глаза их, полные слез, встречаются в такой любви друг другу, что все существо Чанга беззвучно кричит всему миру: ах, нет, нет - есть на земле еще какая-то, мне неведомая, третья правда!”

Трудно определить словами, что такое эта третья правда. Но вместе с косматым мудрецом Чангом мы чувствуем, что в мире должна царить только она. Возможно, мы никогда до конца не поймем ее, но с ее приходом уйдут из жизни горе, невзгоды, жестокость и ложь. “В мире этом должна быть только одна правда, - третья, - а какая она - про то знает тот последний Хозяин, к которому уже скоро должен возвратиться и Чанг”. Эту мысль И. А. Бунин подтвердил такими словами: “Как ни грустно в этом непонятном мире, но он все же прекрасен...”

Жемчужный И.С. (Курск)

«СНЫ ЧАНГА» И. БУНИНА: ТЕКС И ПОДТЕКСТ

В прозе И.А. Бунина действительность и жизнь сознания человека находятся в противоречивом единстве. Сложное переплетение различных пластов реальности в сознании героя и составляет мир личности, или, говоря словами Бунина, "истинно твое и единственно настоящее, требующее наиболее законного выражения, то есть следа, воплощения и сохранения хотя бы в слове " .

В рассказах Бунина 1910-х годов не однажды возникает в различных вариантах одна и та же ситуация: человек изображается как бы ""вынутым"" из своей повседневности. Герой рассказов оказывается вне событий и может по-новому, в воспоминании (а сознании)) увидеть и осмыслить свою жизнь ("Худая трава", "Сны Чанга", "Братья", "Господин из Сан-Франциско"). Нередко действие в них происходи на корабле, в открытом море или где-нибудь в очень отдаленных, экзотических местах земли. По Бунину, сущность человека и жизнь в повседневности замутнена внешними, поверхностными обстоятельствами. Отношения дня скрывают от человека истинный смысл его существования. Для того, чтобы снять этот внешний слой человеческой жизни и прикоснуться к его сущности, необходимо освободить личность от власти внешних обстоятельств.

В большинстве рассказов Бунина этих лет почти отсутствует событийно-бытовой план повествования. Поворотные моменты в судьбе персонажей происходят "за сценой". Их прошлое и сиюминутное настоящее сближены. Художника интересует внутреннее бытие в сущностных его проявлениях, раскрывающих смысл чьей-то жизни, "загадка души". Вот они - вечные темы. Но вечные лишь постольку, ПОСКОЛЬКУ художник способен выразить неизвестное в человеческих чувствах, состояниях, обусловленных, конечно же, не единичным, случайным, а множественным опытом.

Бунин владел таким даром. Тем не менее он не торопился высказывать свой взгляд на сложиые процессы. Его оценки и акценты сосредоточены в "подтексте" "Снов Чанга", где предельно расширена многозначность слова, образа, деталей, укрупнена содержательная роль композиции, приемов изображения. Автор как бы предлагает читателю включиться в его поиск и самому решить, что и как здесь защищается или осуждается.

В плане использования подтекста Буниным, пожалуй, самым "зашифрованным" выглядит рассказ "Сны Чанга"(1916). Уже первая фраза вызывает разночтения: "Не все ли равно про кого говорить? Заслуживает того каждый из живших на земле" . Этот зачин трактуется спорно: писателя привлекает жизнь вообще, а не конкретная, социальная. И Бунин, казалось бы, дает почву для таких утверждений - его всегда привлекала "невыразимая прелесть" цветов, попей.

Для него равновелики и жизненная трагедия капитана, и "собачьи размышления" Чанга. Наверное, Бунин не был бы Буниным, если бы его не занимали столь непонятные, таинственные и полярные явления. Мудростью их постижения проникнуты многие отроки его прозы.

Только в море, беседуя с Чангом, осмысливает противоречивость своей жизни на берегу капитан. В сознании всплывают сцены из истории любви и, воспринятые в абстрагировании от непосредственной жизни, рождают глубокие размышления о человеческом счастье. Сны Чанга -это воспоминания собаки о прежней жизни и с капитаном на корабле, о счастье и несчастье любви капитана. Художественную реальность рассказа составляет чередование действительности со снами-воспоминаниями Чанга. Прошлая и сегодняшняя реальности смешиваются, их границы становятся трудноразличимыми, и вместе они составляют полноту нынешнего дня.

И если в прошлом, в перерывах между плаваниями, капитан в полной мере был счастлив, а потом с той же силой страдал, то сейчас, в отрешении от страстей, он пытается подвести некий итог ушедшему. И находит его не в счастье любви и не в горечи, вызванной изменой любимой, но в удивлении чуду жизни, неисподимости ее путей. Это чувство заставляет героя бунинского рассказа не только восхититься огромности бытия, но и с покорностью принять мир таким, как он есть, подчиниться ему. Рассказ весь построен на идее двух действительностей: пережитой в реальности и заново - в воспоминаниях.

Печальная эволюция двух живых существ воссоздана сразу на нескольких уровнях: в быту внешнем и внутреннем поведения героев, в философии капитана, сложно воспринятой Чангом. наконец, в состояниях природы, контрастно орнаментирующих стремительное угасание души.

Сюжет "Снов Чанга" как таковой можно было бы свести к нескольким фразам о разбитой человеческой судьбе. История человеческой драмы, лежащей в основе рассказа, не развернута.

Писатель как бы предлагает читателю самому домыслить, как выглядели бы детали и повороты сюжета, отражающие трагедию человека, который до этого не мог поверить, что "Может не любить тебя тот, кого ты любишь". Главное в рассказе не сюжетная канва, а ведущая мысль о неустойчивости и катастрофичности земного бытия, о призрачности человеческого счастья.

Оригинален способ реализации этой идеи в рассказе. Автор не спешит со своими выводами, не торопится высказать свое жизненное и философское кредо. Основной прием, с помощью которого он пытается разрешить поставленную в рассказе проблему, -контраст противоборствующих точек зрения на жизнь.

Все живущее в мире подчинено у Бунина трем правдам бытия. Две из них - полярные -"жизнь несказанно прекрасна" (Чаг) и жизнь мыслима лишь для сумасшедших (Капитан) -правды земного бытия, присущие каждой человеческой жизни. Они трагичны в бенинской концепции мира своим постоянным, вечно сменяющимся противостоянием друг другу. Третья правда - это правда последнего хозяина"", - "того безначального и бесконечного мира, что не доступен Смерти" (VI, 385). Этой космической прозе последнего Хозяина подчинено все, совершающее на земле свой путь от рождения до смерти, и среди всего живущего - человек. Перед этой правдой все и все равны.

Трагизм человеческой жизни - и социальной, и личной - от желания человека подчинить своей воле катастрофическое движение осуществляющей себя и отчужденной от человека "третьей правды" космического бытия мира,

В "Снах Чанга" протекают, "как песок в корабельных часах" шесть последних лет прошлого капитана, ставшего однажды, случайно и неожиданно, хозяином Чанга. У Бунина -двойной отсчёт времени: шесть последних лет жизни капитана и Чанга в их реальном эмпирически событийном содержании соотнесены в рассказе с "космическим временем" "того безначального и бесконечного мира, что недоступен смерти". "Шесть лет - много это или мало?" -спрашивает Бунин и всем рассказом отвечает: и много, и мало. Много потому, что за это время "Чанг с капитаном стали стариками, хотя капитану еще и сорока нет, и судьба их грубо переменилась" (IV, 371). И ничтожно мало - в бесконечном и безначальном движении мирового океана бытия, где их жизни - только бесконечно малые пылинки.

Все эти тропические шесть лет капитану казалось, что "жизнь несказанно прекрасна", ибо в воображении он подчинил своим желаниям всё происходящее на берегу, где, отправляясь в свой первый дальний рейс, оставил любимую женщину и дочь. В любви к ним он сосредоточил весь мир своей ЖИЗНИ. Но жизнь капитана "прикована" к тому кораблю, который видит в своих "снах" Чанг, к кораблю, мчащемуся сквозь бури и штили в лучах восходящего и заходящего солнца, в знойном полуденном воздушном пространстве и в мерцающем свете далёких звёзд тропического неба и - над "слепой и тёмной, но стократ живой, глухо бунтующей Бездной" океана.

Пока капитан, чувствуя себя в "своем первом дальнем рейсе" "ужасно счастливым человеком", стремился благополучно привести к берегу этот символический в бунинском повествовании "корабль жизни", на берегу совершается то, что трагически изменит всю судьбу, состарит и приведет к смерти, единому и однозначному у Бунина концу всех усилий человека достичь и овладеть одной двух правд - "жизнь несказанно прекрасна".

Сами события, "грубо переменившие судьбу капитана и существование Чанга, не описаны. Но их НЕИЗОБРАЖЕННОСТЬ у Бунина связана с тем, что судьба человека, мнящего себя КАПИТАНОМ СОБСТВЕННОЙ ЖИЗНИ, раскрывается в рассказе так и с такой целью, чтобы обнаружить и подчеркнуть несущественность причинно-следственных связей ее эмпирически-событийного течения.

Человек, в представлении автора "Снов Чанга", пытается властвовать в мире своего "земного бытия" разумом, но он бессилен и беспомощен как перед чувственными, ВНЕПОНЯТИЙНЫМИ и катастрофическими силами "космоса", так и перед чувственной реальностью своей жизни со всеми ее страстями и желаниями, парализующими его волю и разум.

И символическое крушение "корабля жизни" капитана, совмещающее его прошлом настоящим, дано в достаточно прозрачных метафорических параллелях: "...Но тут внезапно оглушает Чанга громовой грохот. Чанг в ужасе вскакивает. Что случилось? Опять ударился по вине пьяного капитана, пароход о подводные камни, как это было три года тому назад? Опять выстрелил капитан из пистолета в свою прелестную и печальную жену? Нет, кругом не ночь, не море и не зимний полдень на Елисаветинской, а очень светлый, полный шума и дыма ресторан: это пьяный капитан ударил кулаком по столу и кричит художнику: - Вздор, вздор! Золотое кольцо в ноздре свиньи, вот и твоя женщина!..." (IV, 383).

Совмещая прошлое жизни капитана с настоящим, Бунин в этом совершеннейшем по логике художественного повествования фрагменте рассказа приведет своего героя к прозрению заключенной в мудрости Соломона истины о женщине, которая раньше только тревожила его сознание предчувствием как бы рождающимся из тяжелых и зыбких масс довременного "космического" естества, называемого океаном.

И вся оставленная за пределами повествования история измены "прелестной и печальней жены капитана представляется в рассказе как ИЗМЕНА ЖЕНЩИНЫ - некое вечное начало "хаоса жизни", предсмертное прозрение которого капитаном выражено в буддийских цитатах-обобщениях: "Коврами я убрала постель мою, разноцветными тканями египетскими - зайдем, будем упиваться нежностью, потому что мужа нет дома... А, женщина! Дом её ведет к смерти и стези её - к мертвецам..." (IV, 383).

По идее бунинского рассказа, такого рода истины не могут исследоваться и объясняться в их конкретно-событийной эмпирической реальности. Они должны приниматься такими, как есть, как выражение неких вечных начал бытия, закрепленные в мудростях Соломона, Будды, в маоизме, в Библии.

Бунинский капитан расплачивается своим настоящим за прошлые сомнения, за жадность до счастья, за то, что, противясь "Пути всего сущего", хотел повернуть по-своему - не мир! - а только "душу любимой женщины". Но это расплата человека, невиноватого в содеянном.

В человеческих отношениях - и личных, и общественных - бунинской эстетической концепции жизни 1913-1916 годов понятие вины находится обычно как бы в снятом виде, отчужденном от человека. Капитан ВИНОВАТ, ибо он, идя на встречу своим желаниям и страстям, пытался повернуть насилием "душу любимой женщины", но он и не виновен, ибо его путь в мире всего сущего предопределен, и он бессилен был противиться этому предначертанию. В этом его ВИНА БЕЗ ВИНЫ, и это делает понятным те философско-эстетические основания, которые позволяют Бунину поэтизировать образ ИЗМЕНЯЮЩЕЙ женщины.

Обожествляя вечную красоту женщины, Бунин заставляет капитана заранее оправдать ее измену или, точнее, высказать свою идею оправдания. Эта идея всепрощения именем "Пути всего сущего", вложенная в уста капитана, кажется противоречащей тому осуждению мира, к которому Бунин приводит капитана в конце его жизни: "Все это ложь и вздор, чем будто бы живут люди: нет у них не бога, ни совести, ни разумной цели существования, ни любви; ни дружбы, ни чести, -нет даже простой жалости. Жизнь - скучный зимний день в грязном кабаке, не более..." (IV, 379).

Но в бунинской эстетической концепции жизни в этом и состоит трагическая антиномия вечно противостоящих друг другу "двух правд" - той, что "жизнь несказанно прекрасна", и той, что она "мыслима только для сумасшедших". Художник, слушая капитана, не возражает и не соглашается с ним. В этом нейтралитете - примирение со страшным миром "двух правд", примирение во имя "третьей правды", последней, "космической" правды.

Какова же третья правда, которой не знают бунинские герои? Ответ на этот вопрос получить достаточно сложно. Отдельные авторские "указатели", по крупицам искрометно разбросанные в тексте, отдаленно намекают на возможность постижения какого-то иного прекрасного мира, в котором эта правда только и может быть найдена. Одним из таких "указателей" служит сцена в ресторане, описанная с точки зрения Чанга: "...вдруг раздается стук палочки по пюпитру на эстраде ресторана - и запевает скрипка, за ней другая, третья... Они поют все страстней, все звонче, - и через минуту переполняется душа Чанга совсем иной тоской, совсем иной печалью" (IV, 379).

Этот намек "на истину в последней инстанции" окончательно проясняет концовка рассказа, где автор как бы подводит итог полярным точкам зрения и от своего имени "провозглашает" третью - и окончательную - правду, указывая на единственную, с его точки зрения, гармонию, которая заключена "...в том безначальном и бесконечном мире, что недоступен Смерти" (IV, 385). Вот она, эта окончательная, "не подлежащая обжалованию", идейноэмоциональная авторская ПОЗИЦИЯ, открыто выраженная писателем в полном экспрессии и лирической взволнованности пассаже: "Кто-то тоже лежит теперь - там, за темнеющим городом, за оградой кладбища, в том, что называется склепом, могилой. Но этот кто-то не капитан, нет. Если Чанг любит и чувствует капитана, видит его взором памяти, того - божественного, чего никто не понимает, значит, еще с ним капитан; в том безначальном и бесконечном мире, что недоступен Смерти. В мире этом должна быть только одна правда - третья, - а какая она - про это знает тот - последний Хозяин, к которому уже скоро должен возвратиться и Чанг" (IV, 385).

О каком "безначальном и бесконечном мире" здесь идет речь? Немецкий исследователь

творчества Бунина Б. Кирхнер считает, что основу взглядов Бунина на жизнь и мир составляет "пантеистически-таонистическое воззрение", берущее свое начало в древнекитайской и индийской философии. Отсюда он заключает, что в рассказах "Сны Чанга", "Братья" и некоторых других писатель формулирует свои мысли о ценности человеческой жизни как единого космического процесса, вечного бытия Тао, которая и представляет, по Бунину, безначальный и бесконечный мир. Человек - видимая форма этого мира, этого Тао, куда он возвращается после смерти. "Бунин, - пишет Б. Кирхнер, - видел глубокую ценность человеческой жизни в участии в этом универсальном процессе бытия и, наконец, слиянии с его невидимой формой" .

Р.С. Спивак, рассматривая эту интерпретацию философских взглядов Бунина, отмечает, что она заслуживает внимания, как и вся работа исследователя о творчестве писателя, тем более, что большинство западных исследователей склонны "...акцентировать в содержании бунинского творчества трагические ноты..., скептический и даже циничный взгляд художника на смысл и ценность человеческой жизни" .

О том, «то Бунин придерживался пантеистических взглядов, свидетельствуют многие его произведения и, в первую очередь, его книга о Л.Н. Толстом. Что же касается отголосков в мировоззрении Бунина древнекитайской и индийской философий, связанных с бунинским осмыслением жизни как единого космического процесса, вечного бытия, то они достаточно четко выражены в монологе капитана из "Снов Чанга". Пытаясь осмыслить свою жизненную драму (измену жены), КАПИТАН приходит к выводу, что причина этой измены не он сам и даже не изменившая ему жена, а нечто непостижимое, не зависящее ни от его, ни от чьей-то другой воли. Это нечто - "сокровеннейшее веление самой Тао, праматери всего сущего, того земного и нерушимого миропорядка, которому подвластно все живое на земле. Противиться этому миропорядку, считает капитан - а вместе с ним и автор - "не должно... ничто сущее". Более того, конфликт с этим от века заведенным порядком и приводит человека к жизненной драме, так это и случилось с глазным героем рассказа. Слишком много хотел капитан счастья, слишком "жаден" был он до него, слишком сильно любил он.

"...А разве так полагается? Да и вообще, следует ли кого-нибудь любить так сильно? -спросил он. - Разве глупее нас с тобой были все эти ваши Будды, а послушай-ка, что они говорят об этой любви к миру и вообще ко всему телесному - от солнечного света, от волны, от воздуха и до женщины, до ребенка, до запаха белой акации" (IV, 377).

Трудность понимания рассказа связана с характерной для Бунина манеры повествования, которую условно можно определить как ГЛУБОКО ВНУТРЕННЕ ПОДТЕКСТОВУЮ. Умирает капитан - "разбился" кувшин у источника", а видимой вины нет ни в ком. Заманчиво все объяснить изменой жены капитана: ведь именно с этого начались его беды. Но жена (по Бунину) в сущности не виновата, она даже не плоха, напротив, она прекрасна. Все дело в том, что так предопределено судьбой от этого никуда не уйдешь. Появившиеся на похоронах жена и дочь усопшего - "две дивные в своей мраморной красоте и глубоком трауре женщины, - точно две сестры разных возрастов" (IV, 334) - овеяны авторской несомненной и бесконечной печалью, сочувствием и преклонением. Взволнованно говорится о непреодолимости смерти, о страшном сочетании траура и красоты, гибели былых надежд, о том, что от века увенчано окончательным прощанием с земной жизнью. Едва ли не это прощание оказывается единственно возвышенным: "...гул, громы, клир звонко вопиящих о какой-то скорбной радости ангелов, торжество, смятение, величие - и все собой покрывающие неземные песнопения" (IV, 384). В такой атмосфере, действительно, трудно уловить конкретные истоки несчастий и капитана, и жены его. Подспудно складывается впечатление, что Бунин сознательно закрепил за "жизнью" трагический исход.

В который раз воплощая в своем творчестве роковую неспособность человека постичь происходящее, Бунин не без иронии пишет:"...все мы говорим "не знаю, не понимаю", только в печали: в радости всякое живое существо уверено, что оно все знает, все понимает" (IV, 379). В таком состоянии неведения распадаются контакты между людьми и начинается их нравственное угасание. Болезненно выстраданный писателем вывод о всесилии рока над человеком объясняет появление в рассказе смутных картин: смешение сна и действительности в раздвоенном сознаний человека, которого подстерегает тоже "слепая темная", "глубоко бунтующая бездна" океана.

Рассказ "Сны Чанга" - один из наиболее характерных бунинских рассказов предреволюционной поры. В отличие от некоторых других рассказов ("Братья", "Господин из Сан-Франциско"), он почти полностью лишен социальной проблематики, целиком замкнут в рамках излюбленных писателем "вечных" тем. Здесь призрачность жизни главного героя,

пережившего жестокую семейную драму, реабилитируется его смертью, ассоциируемой с безначальным и бесконечным миром, куда, по мысли автора, должен вернуться капитан.

Критический пафос писателя направлен не против бесчеловечных законов, капиталистического общества, а против вечных, не зависящих от человека обстоятельств и несовершенства жизни вообще. Счастья вечного "максимального", быть не может: у Бунина oно всегда сопряжено с ощущением катастрофы смерти.

Лиризм и поэтичность, эмоциональность и красочность, аналитизм и глубина мысли - все эти черты бунинской прозы проявились о рассказе с разительней силой. Однако, своей идейносмысловой направленностью рассказ уводил читателя от решения злободневных политических проблем современности.

Поводя итоги всему вышесказанному, необходимо отметить, что в прозе Бунина 1910-х годов в реалистическую ткань произведения зачастую врывается символика, подчеркнутая бытовая контрастность сочетается с широкими символическими обобщениями. И.А.Бунин нередко в этот период вырывает своего героя из замкнутого круга повседневности, чтобы он смог ощутить бесконечность прошлого и будущего, великие мироздания и бытийность основы своего существования.

Человечество, по мысли И.А.Бунина, потеряло ощущение "божественного величия вселенной" (IV, 277), не боится "ни жизни, ни тайн, ни бездны, нас окружающих, ни смерти" (IV, 276). Занятые политикой, войнами, наукой, путешествиями люди цивилизации целиком доверились разуму, утеряв при этом духовное единство с миром. Это бунинское суждение, высказанное неожиданно актуальным и до обидного злободневным сейчас, в середине 90-х гг. XX века.

Так вновь переплетается у И.А. Бунина социальная тема неприятия мира, построенного на ужасающих социальных контрастах, с его основной философской темой 1910-х годов - о "вечных" законах человеческого бытия: с позиций которых он судит современность, ее общественное устройство, буржуазную цивилизацию.

Примечания

1. Бунин И.А. Собр. соч.: В 9 Т. Т.5. С. 190

2. Бунин И.А. Собр. соч.: В 9 Т. М., 1966. Т.4. 3. С. 370. В далънейшем все сноски по тексту рассказ "Сны Чанга" даны по этому изданию. В скобках указаны страницы.

3. Спивак Р.С. Бунин и его зарубежные истолкователи // Русская литература в оценке современной зарубежной критики. М., 1973. С. 326.

Прочитав этот рассказ, кто-то может задать вопрос: “Зачем Бунин пишет о жизни Чанга и капитана, его хозяина?” Как будто предвосхищая этот вопрос, писатель дает ответ на него уже в первых строках: “Не все ли равно, про кого говорить? Заслуживает этого каждый из живших на земле”.
Рассказ “Сны Чанга” написан в 1916 году, когда возраст писателя приближался к сорока. К этому времени Бунин успел столько пережить, перечувствовать, прочесть и увидеть, что этого хватило бы на несколько жизней. Он не уставал от новых жизненных впечатлений, от встреч и путешествий. Его влекли мудрость веков, красота мира, достижения человеческой культуры. Особенно сильное влияние оказало на писателя путешествие на остров Цейлон и чтение книг об учении Будды. Несомненно, это наложило отпечаток и на бунинскую прозу того периода. В ней сочетаются лирические, философские мотивы и в то же время ощущаются трагические, темные и страстные нотки. Человек - это загадка, - убежден писатель, - а характер его постичь невозможно”.
Вот перед нами главные герои рассказа - капитан и его верный друг Чанг. Шесть лет они были неразлучны, делили горе и радость. Сейчас они переживают не лучшие -времена: “За шесть лет Чанг с капитаном стали стариками, хотя капитану еще и сорока нет, и судьба их грубо переменилась. По морям они уже не плавают - живут “на берегу”… в узкой и довольно мрачной улице, на чердаке пятиэтажного дома… Потолок у Чанга с капитаном низкий, комната большая и холодная.
В ней всегда, кроме того, сумрачно: два окна, пробитые в наклонной стене-крыше, невелики и круглы, напоминают корабельные. Между окнами стоит что-то вроде комода, а у стены налево старая железная кровать - вот и все убранство этого скучного жилища...” Нищета, убожество, мучительные воспоминания о прошлом, существование на грани между сном и действительностью - такова теперь жизнь капитана и Чанга. И не удивительно, что капитан искренне убежден в том, что существует лишь одна правда на свете - злая и низкая. “Ты посмотри кругом, - говорит он, - ты только вспомни всех тех, что ежедневно видим мы с тобой в пивной, в кофейне, на улице! Друг мой, я видел весь земной шар - жизнь везде такова! Все это ложь и вздор, чем будто бы живут люди: нет у них ни Бога, ни совести, ни разумной цели существования, ни любви, ни дружбы, ни честности, - нет даже простой жалости. Жизнь - скучный, зимний день в грязном кабаке, не более...” Его жизненным убеждением стала “правда еврея Иова, правда мудреца из неведомого племени, Экклезиаста”: “Помни, человек, с юности твоей те тяжелые дни и годы, о коих ты будешь говорить: нет мне удовольствия в них!”
Однако в прошлом было место и другой правде в жизни капитана. Просто тогда он был счастлив. “Он опять стал рассказывать Чангу о том, что… есть у него, у капитана, во-первых, квартира, во-вторых, красавица жена и, в-третьих, чудесная дочка, и что он, капитан, все-таки очень счастливый человек”. Казалось, весь мир ему подвластен, а любовь делает этот мир волшебным, ярким, великолепным.
Однако и в это время посещают капитана мысли о тщетности всего земного, о непрочности человеческого счастья, о Пути всегосущего, “коему не должно противиться ничто сущее”. У каждого человека своя судьба, свой жизненный путь, свернуть с которого опасно да и невозможно. Не потому ли так сложилась жизнь капитана, что он попытался изменить свой Путь? “Уж очень я жаден до счастья и уж очень часто сбиваюсь”, - говорит он. Капитан - человек, душа которого обожжена любовью. Сила его чувства так велика, что весь мир для него воплотился в любимой женщине. Капитана самого пугает это - разве можно любить так сильно? Можно ли верить в любовь или это обман? Ведь влюбленного никто не способен убедить в том, что любимый им человек может не испытывать ответного чувства. Так и живет капитан, переживая то восторг и радость любви, то мучаясь тревогой и подозрениями: “Не будет, Чанг, любить нас с тобой эта женщина! Есть, брат, женские души, которые вечно томятся какой-то печальной жаждой любви и которые от этого от самого никогда и никого не любят”.
Ревность и сомнения сделали свое дело. Дальнейшая жизнь капитана превратилась в цепь катастроф и трагедий. Тут и пьянство, и гибель парохода по его вине, и выстрел в жену. Наконец он очутился на дне жизни - без средств, без хорошего жилья, а рядом только его верный друг, рыжий пес Чанг. Так капитан и умирает - разочарованный, потерпевший поражение в схватке с жизнью, искренне убежденный, что миром правит зло. Это его правда.
Казалось бы, все понятно - существуют в мире две правды. Одна утверждает, что везде царят несправедливость, подлость и обман. Согласно другой - жизнь прекрасна и удивительна. Однако именно Чангу было суждено узнать третью правду. Ту самую, которая прошла мимо его друга капитана. Эта правда - Любовь. Но не та любовь, которая обожгла душу капитана, исковеркала его жизнь. В этой новой Любви нет места сомнениям и обману. Озарение наступает в тот момент, когда после смерти капитана одинокий и всеми забытый Чанг обретает нового друга и хозяина-художника: “… и глаза их, полные слез, встречаются в такой любви друг другу, что все существо Чанга беззвучно кричит всему миру: ах, нет, нет - есть на земле еще какая-то, мне неведомая, третья правда!”
Трудно определить словами, что такое эта третья правда. Но вместе с косматым мудрецом Чангом мы чувствуем, что в мире должна царить только она. Возможно, мы никогда до конца не поймем ее, но с ее приходом уйдут из жизни горе, невзгоды, жестокость и ложь. “В мире этом должна быть только одна правда, - третья, - а какая она - про то знает тот последний Хозяин, к которому уже скоро должен возвратиться и Чанг”. Эту мысль И. А. Бунин подтвердил такими словами: “Как ни грустно в этом непонятном мире, но он все же прекрасен...”

И. А. Бунин является типичным представителем писателей рубежа веков. Бунин- фаталист, его произведениям свойственны пафос трагичности и скептицизма. Его творчество перекликается с концепцией модернистов о трагичности человеческой страсти, и на первый план у Бунина выходит обращение к вечным темам любви, смерти и природы. О Бунине давно и прочно утвердилось мнение как об одном из величайших стилистов в русской литературе. В его творчестве ярко проявились и неуловимая художественная точность и свобода, и образная память, и знание народного языка, и изумительная изобразительность, и словесная чувственность. Все эти черты присущи не только поэзии, но и прозе.

В предреволюционное десятилетие на первый план в творчестве Ивана Бунина вышла именно проза, вобравшая в себя органически присущий таланту писателя лиризм. Это время создания таких шедевров, как рассказы «Братья», «Господин из Сан-Франциско», «Сны Чанга ». Историки литературы считают, что эти произведения стилистически и мировоззренчески тесно связаны между собой, составляя вместе своеобразную художественно-философскую трилогию. Рассказ «Сны Чанга » был написан в 1916 году. Уже само начало произведения («Не все ли равно, про кого говорить? Заслуживает того каждый из живущих на земле») навеяно буддийскими мотивами, ведь что в этих словах, как не отсылка к цепочке рождений и смертей, в которую втянуто любое живое существо – от муравья до человека?

И вот уже читатель с первых строк внутренне готов к перемежениям настоящего и воспоминаний в рассказе. А сюжет произведения таков.

Во время плавания капитан одного из российских судов купил у старого кислоглазого китайца рыжего щенка с умными черными глазами. Чанг (так звали собаку) во время долгого путешествия становится единственным слушателем хозяина. Капитан рассказывает о том, какой он счастливый человек, что есть у него в Одессе квартира, любимая жена и дочка. Затем всё в его жизни рушится, так как капитан понимает, что жена, к которой он стремится всей душой, его не любит. Без мечты, без надежды на будущее, без любви этот человек превращается в горького пьяницу и, в конце концов, умирает. Главными героями произведения являются капитан и его верный пес Чанг. Интересно наблюдать за изменениями, происходящими с капитаном на протяжении жизни, наблюдать за тем, как меняется его представление о счастье.

Во время плавания на корабле он говорит: «А как же великолепна жизнь, боже мой, как великолепна! » Тогда капитан любил, он был весь в этой любви и поэтому был счастлив. «Было когда-то две правды на свете, постоянно сменявших друг друга: первая – та, что жизнь несказанно прекрасна, а другая – что жизнь мыслима лишь для сумасшедших». Теперь после потери любви, после разочарования у капитана остается только одна правда, последняя. Жизнь кажется ему скучным зимним днем в грязном кабаке. А люди…

«Нет у них ни бога, ни совести, ни разумной цели существования, ни любви, ни дружбы, ни честности, -н ет даже простой жалости». Вот такие внутренние изменения претерпевает наш герой. Внутренние изменения влияют и на внешний образ. В начале рассказа мы видим счастливого капитана, «размытого и выбритого, благоухающего свежестью одеколона, с поднятыми по-немецки усами, с сияющим взглядом зорких светлых глаз, во всем тугом и белоснежном».

Затем он предстает перед нами грязным пьяницей, живущим на гнусном чердаке. В качестве сравнения автором приводится чердак его друга- художника, только что обретшего правду жизни. У капитана грязь, холод, скудная некрасивая мебель, у художника – чистота, тепло, уютно, старинная мебель.

Все это было сделано с одной целью: противопоставить эти две правды и показать как осознание той или иной влияет на внешний образ человека. Обилие используемых в произведении деталей создает необходимую для читателя эмоциональную окраску и обстановку. С этой же целью была создана и композиция рассказа. Она двойственна. Четко просматриваются две параллели.

Одна - сегодняшний мир, в котором нет счастья, другая - счастливые воспоминания. Но как же происходит сообщение между ними? Ответ прост, именно для этого и понадобился образ собаки. Чанг является той нитью, которая соединяет реальную действительность с прошлым через его сны. Чанг – единственный в рассказе, кто обладает именем. Художник не просто безымянен, но и безмолвен. Женщина и вовсе явлена из каких-то книжных туманов: дивная «в своей мраморной красоте».

Чанга Бунин наделяет чувством «безначального и бесконечного мира, что не доступен Смерти», то есть ощущением подлинности – невыразимой третьей правды. Капитана поглощает смерть, Чанг же не утрачивает своего китайского имени и остается в зыбком теперь, ибо он, по Бунину, следует безропотно «сокровеннейшим велениям Тао, как следует им какая-нибудь морская тварь…». Попробуем разобраться в философской проблематике произведения. В чем смысл жизни? Возможно ли человеческое счастье? В связи с этим в рассказе появляется образ «дальних работящих людей» (немцев). На примере их образа жизни писатель говорит о возможных путях человеческого счастья.

Труд, чтобы жить и размножаться, не познав при этом полноты жизни. Воплощением являются эти самые «работящие люди»; Бесконечная любовь, которой вряд ли стоит посвящать себя, так как всегда существует возможность измены.

Воплощение – образ капитана. Путь вечной жажды поиска, в котором, впрочем, по Бунину, тоже счастья нет. В чем же оно?

Может быть, в признательности и верности? Эту идею несет в себе образ собаки. Через реальные неприглядные факты жизни пробивается по-собачьи верная память, когда в душе был мир, когда капитан и собака были счастливы. Таким образом, рассказ «Сны Чанга » является, прежде всего, философским произведением рубежа веков. В нем рассматриваются такие вечные темы как любовь и счастье, говорится о зыбкости счастья, построенного только на любви, и вечности счастья, основанного на верности и признательности. По моему мнению, рассказ Бунина очень актуален и сегодня.

Проблемы, затронутые в произведении, нашли живой отклик в моей душе, заставили задуматься о смысле жизни. Ведь поколение, к которому я принадлежу, живет во время переходного периода истории, когда людям свойственно подводить итоги и думать о будущем. И, может быть, чтение этого произведения развеет наш внутренний подсознательный страх перед ним. Ведь есть на свете вечные истины, неподверженные никакому влиянию и никаким переменам.

На него уже в первых строках: “Не все ли равно, про кого говорить? Заслуживает этого каждый из живших на земле”.

Рассказ “Сны Чанга” написан в 1916 году, когда возраст писателя приближался к сорока . К этому времени Бунин успел столько пережить, перечувствовать, прочесть и увидеть, что этого хватило бы на несколько жизней. Он не уставал от новых жизненных впечатлений, от встреч и путешествий. Его влекли мудрость веков, красота мира, достижения человеческой культуры. Особенно сильное влияние оказало на писателя путешествие на остров Цейлон и чтение книг об учении Будды. Несомненно, это наложило отпечаток и на бунинскую прозу того периода. В ней сочетаются лирические, философские мотивы и в то же время ощущаются трагические, темные и страстные нотки. Человек - это загадка, - убежден писатель, - а характер его постичь невозможно”.

В ней всегда, кроме того, сумрачно: два окна, пробитые в наклонной стене-крыше, невелики и круглы, напоминают корабельные. Между окнами стоит что-то вроде комода, а у стены налево старая железная кровать - вот и все убранство этого скучного жилища...” Нищета, убожество, мучительные воспоминания о прошлом, существование на грани между сном и действительностью - такова теперь жизнь капитана и Чанга. И не удивительно, что капитан искренне убежден в том, что существует лишь одна правда на свете - злая и низкая. “Ты посмотри кругом, - говорит он, - ты только вспомни всех тех, что ежедневно видим мы с тобой в пивной, в кофейне, на улице! Друг мой, я видел весь земной шар - жизнь везде такова! Все это ложь и вздор, чем будто бы живут люди : нет у них ни Бога, ни совести, ни разумной цели существования, ни любви, ни дружбы, ни честности, - нет даже простой жалости. Жизнь - скучный, зимний день в грязном кабаке, не более...” Его жизненным убеждением стала “правда еврея Иова, правда мудреца из неведомого племени, Экклезиаста”: “Помни, человек , с юности твоей те тяжелые дни и годы, о коих ты будешь говорить: нет мне удовольствия в них!”

Однако в прошлом было место и другой правде в жизни капитана. Просто тогда он был счастлив. “Он опять стал рассказывать Чангу о том, что...есть у него, у капитана, во-первых, квартира, во-вторых, красавица жена и, в-третьих, чудесная дочка, и что он, капитан, все-таки очень счастливый человек” . Казалось, весь мир ему подвластен, а любовь делает этот мир волшебным, ярким, великолепным.

Однако и в это время посещают капитана мысли о тщетности всего земного, о непрочности человеческого счастья, о Пути всегосущего, “коему не должно противиться ничто сущее”. У каждого человека своя судьба, свой жизненный путь, свернуть с которого опасно да и невозможно. Не потому ли так сложилась жизнь капитана, что он попытался изменить свой Путь? “Уж очень я жаден до счастья и уж очень часто сбиваюсь”, - говорит он. Капитан - человек, душа которого обожжена любовью . Сила его чувства так велика, что весь мир для него воплотился в любимой женщине. Капитана самого пугает это - разве можно любить так сильно? Можно ли верить в любовь или это обман ? Ведь влюбленного никто не способен убедить в том, что любимый им человек может не испытывать ответного чувства. Так и живет капитан, переживая то восторг и радость любви, то мучаясь тревогой и подозрениями: “Не будет, Чанг, любить нас с тобой эта женщина! Есть, брат, женские души, которые вечно томятся какой-то печальной жаждой любви и которые от этого от самого никогда и никого не любят”.