Самые знаменитые высказывания Наполеона Бонапарта! Он не поставил мат человечеству
Когда аббат Виньяли вышел, император снова обратился с разговором
к доктору Антомарки и упрекал его в безверии. "Можно ли
заблуждаться до такой степени? - говорил он. - Можно ли иметь
сомнение в том, что доказывает вся природа, все существующее в
природе? Самые величайшие умы были убеждены умом и сердцем в этой
истине". Антомарки отвечал, что он никогда и не думал сомневаться
в истине, столь очевидной, и что император ошибся в выражении
лица его. "Вы медик, доктор, - сказал Наполеон и потом прибавил
вполголоса: - Эти люди везде видят материю и никогда ничему не
будут верить!"
Несмотря на беспрерывное ослабление сил, император был еще так
силен, что в последних числах апреля встал с постели и перешел в
гостиную; спальня его, в которой воздух испортился, стала ему
несносна. Лица, окружавшие его, предложили ему перенести его на
руках. "Нет, - отвечал он, - понесете меня, когда я умру; а
теперь только помогите мне, поддержите меня".
На другой день, после ночи, проведенной в мучениях, несмотря на
усилившуюся лихорадку, он велел позвать к себе доктора Антомарки
и дал ему следующие инструкции с удивительным спокойствием души:
"После моей смерти, которая уже очень близка, я хочу, чтобы вы
вскрыли тело мое; я также хочу, требую, чтобы вы обещали мне, что
никакой английский доктор не прикоснется к моему трупу. Если бы
вы имели непременную нужду в помощнике, дозволяю вам употребить
доктора Арно, но его одного, а не кого-нибудь другого. Желаю,
чтоб вы вынули мое сердце, сохранили его в спирте и доставили в
Парму к милой моей Марии-Луизе. Вы скажете ей, как нежно я любил
ее, что никогда не переставал любить ее; расскажите ей все, что
вы видели; все, что относится к здешнему моему положению и к моей
смерти. Особенно поручаю вам обстоятельнее рассмотреть мой
желудок, сделать о нем подробный рапорт и представить его моему
любезному сыну... Тошнота, которая беспрерывно меня мучает,
заставляет меня думать, что вся моя болезнь находится в желудке;
я очень близок к той мысли, что страдаю той же болезнью, которая
свела отца моего в гроб, то есть скирром в желудке... Когда меня
не станет, поезжайте в Рим к моей матери и моему семейству;
передайте им все, что вы узнали здесь о моем положении, о моей
болезни и смерти; все, что происходило на этом печальном и
несчастном утесе. Вы скажете им, что великий Наполеон умер в
самом жалком положении, чувствуя недостаток во всем, что было ему
необходимо, брошенный с самим собою и своею славою. Вы скажете
им, что, умирая, он завещал Англии стыд и поношение последних
своих минут".
Скоро бред присоединился к горячке. Сильный ум Наполеона,
казавшийся миру необъяснимым и сверхъестественным, покорился
общему закону человечества. "Штейн-гель! Дезе! Массена! - кричал
Наполеон. - А! Победа наша! Вперед! Скорей! Нападайте дружнее!
Они наши!" Потом вскакивает он с постели, бросается бежать в сад
и падает на спину в то самое мгновение, когда Антомарки спешит
принять его в объятия. Его несут в постель; он все еще в бреду и
непременно хочет идти в сад. Наконец пароксизм прекращается,
лихорадка перестает мучить его, великий человек приходит в себя и
является с обыкновенным своим спокойствием. "Не забудьте, -
говорит он доктору Антомарки, - исполнить все, что я поручил вам
сделать, когда меня уже не будет на свете. С особенным старанием
произведите анатомическое исследование над моим трупом, особенно
над желудком... Доктора в Монпелье предсказывали, что скирр будет
наследственной болезнью в нашем семействе... Хоть бы я мог спасти
сына от этой страшной болезни! Вы увидите его, доктор, скажете,
что следует ему делать; вы избавите его от страданий, которые
мучат меня; это последняя услуга, которой я могу ожидать от вас".
Часа через три (2 мая, в полдень) лихорадка возобновилась, и
знаменитый страдалец сказал своему доктору с глубоким вздохом: "Я
чувствую себя очень дурно, доктор; чувствую, что скоро умру".
Едва успел он окончить эти слова, как впал уже в беспамятство.
"Конец его приближался, - говорит Антомарки, - мы видели, что
теряем его. Каждый из нас старался показать более усердия, более
стараний, хотел доказать ему преданность свою в последний раз.
Верные слуги его, Маршан, Сен-Дени и я, мы предоставили
исключительно себе право сидеть у его кровати и проводить ночи
без сна; Наполеон не мог выносить света: мы были вынуждены
поднимать его, менять на нем белье, подавать ему помощь, в
которой он беспрестанно нуждался, и делали все в совершенной
темноте. Страх умножал в нас усталость; обер-гоф-маршал
совершенно истощился, генерал Монтолон едва мог передвигать ноги,
и я был не крепче их. Мы уступили настоятельным просьбам
французов, живших в Лонгвуде, и позволили им разделять с нами
печальные обязанности, на нас лежавшие. Пьерон, Курто, одним
словом, все находились при Наполеоне и служили ему вместе с нами.
Их усердие, их бескорыстная преданность и любовь тронули
императора; он поручил их попечениям своих приближенных любимцев;
желал, чтоб им помогали, чтобы их поддержали и не забыли. "А
бедные мои китайцы! - прибавил он. - Их тоже не надо забывать;
дайте им несколько десятков наполеондоров: надобно же мне с ними
проститься и оставить им что-нибудь на память"".
Аббат Виньяли ждал только приказаний императора, чтобы явиться к
нему с дарами религии. Великий человек пожелал видеть аббата в
три часа пополудни, третьего мая. Лихорадка прекратилась на
время; Наполеон отпустил всех и остался наедине с достойным
аббатом. Через несколько минут обряд был совершен, и умиравший
принял дары из рук аббата Виньяли.
Через час лихорадка чрезвычайно усилилась; но больной находился
еще в полной памяти. Он воспользовался этими минутами и повторил
душеприказчикам своим, Бертрану, Монтолону и Маршану, прежнее
приказание о том, чтоб после его смерти никакой английский медик
не смел прикасаться к его трупу, кроме доктора Арно. Потом он
сказал им: "Я скоро умру, и вы возвратитесь в Европу; я должен
дать вам некоторые советы насчет будущего вашего поведения и
поступков. Вы разделяли со мной изгнание, вы должны остаться
верными и памяти моей; не делайте ничего, что могло бы нанести ей
вред или оскорбление. Я всегда старался водворить порядок; я ввел
его в мои законы и всегда руководствовался им во всех моих
поступках; ни в каком случае я не изменил ему. К несчастью,
обстоятельства были трудные; я вынужден был уступать, откладывать
благое дело до другого времени. Скоро настала эпоха бедствий; я
не мог спустить натянутого лука, и Франция лишилась всего, что я
приготовлял для нее. Она судит обо мне благосклонно, нестрого,
умеет ценить мои намерения, любит мое имя, мои победы. Подражайте
ей, оставайтесь верны мнениям, которые вы защищали, и славе,
которую вы уже приобрели; если будете поступать иначе, то
покроете себя стыдом и бесчестием".
В следующую ночь сильная буря разразилась над островом Святой
Елены. Почти все деревья в Лонгвуде вырваны из земли с корнями.
Любимая ива императора, прикрывавшая его своими ветвями и
дававшая ему тень во время его прогулок, не избегла общей участи.
Весь следующий день (4 мая) агония продолжалась. На рассвете
пятого числа само тело показывало, что жизнь оставляет великого
человека; оно было холодно, как лед. Однако Наполеон еще дышал;
но он в бреду произнес только два слова: "Голова... войско!"
Торжественная минута наступает; дело англичан приближается к
концу; скоро Европа узнает о смерти великого человека; герой
Франции доходит до пределов чудного и славного своего поприща, а
между тем сэр Гудсон-Лов ждет последнего вздоха, горя нетерпением
дать в Англию известие, что жертва его погибла, и поручение,
данное ему, приведено к окончанию.
Трогательное зрелище происходит в последние минуты жизни героя.
Госпожа Бертран, сама больная, но забывшая свои собственные
страдания для Наполеона и безотлучно находившаяся при умиравшем
императоре, приказывает позвать дочь и трех сыновей своих, чтоб
они могли в последний раз насладиться лицезрением великого
человека. Дети немедленно являются, спешат к кровати императора,
берут его руки и покрывают их поцелуями и слезами. Юный Наполеон
Бертран, побежденный горестью, падает без чувств. Все
присутствующие проливают слезы; везде слышны стоны и рыдания...
Великое событие готовится для мира... в шесть часов, без
одиннадцати минут, Наполеон скончался.
По совершении анатомических исследований 4, о которых император
так часто говорил доктору Антомарки, тело Наполеона было
выставлено на походной постели и прикрыто вместо покрова синим
плащом, который служил герою во время битвы при Маренго. Все
обитатели острова теснились в продолжение двух дней около этого
славного катафалка. Когда смертные останки великого человека были
преданы земле, все старались сохранить какую-нибудь вещь, которая
ему служила или к которой он прикасался, и берегли ее, как
бесценное сокровище.
Похороны Наполеона происходили 8 мая. Его похоронили на
расстоянии в одну милю от Лонгвуда. С первого дня могила его
стала предметом всеобщего уважения; беспрерывно стали посещать
ее. Гудсон-Лов, непримиримый враг героя Франции, не обезоруженный
даже его смертью, огорчался этим усердием и поставил около могилы
стражу, чтобы никто не мог близко подходить к праху Наполеона,
сказав, что стража будет стоять тут вечно. Несмотря на такую
предосторожность, последнее жилище героя всегда было очень часто
посещаемо. Эти посещения никого не могли оскорблять, ибо имели
источником любовь к славе и служили знаком общего внимания к
великим именам, убеждая всех и каждого, что гений во всех местах
и во все времена всегда внушает удивление и почтение.
Но Наполеон мог иметь только временную могилу на острове Святой
Елены. В одном из своих завещаний, от 16 апреля 1821 года, он сам
назначил место постоянной своей могилы. "Я желаю, - писал он, -
чтобы прах мой покоился на берегах Сены, среди французского
народа, который я так сильно любил".
Для исполнения последней воли великого человека необходимо было
стечение многих обстоятельств и удаление некоторых препятствий;
нужно было, чтобы сама Франция изменилась. Бурбоны удалились с
берегов Сены; предсказание Наполеона сбылось, и в ту самую эпоху,
как он предсказывал. Пламенное его желание наконец исполнилось,
французский народ получил завещанный ему дар, прах своего героя.
Когда весть о смерти Наполеона распространилась по Европе, народ
не хотел ей верить; идея о бессмертии так тесно связана с именем
Наполеона, что всем казалось - в нем нет ничего смертного; все
почитали жизнь его нераздельною с его славой! Эту народную
недоверчивость воспел Беранже в песне, называемой Les souvenirs
du peuple 5 ; она-то есть истинный апофеоз, какого могут только
желать великие люди в наше время.
"В начале нынешнего столетия, - говорит один из красноречивых
французских писателей, - Франция представляла величественное
зрелище. Один человек наполнял ее, а Франция, прославленная и
возвышенная им, наполняла собой целую Европу. Этот муж незнатного
происхождения, сын бедного корсиканского дворянина, плод двух
республик: Флорентийской по своему происхождению, и Французской,
по самому себе, достиг в короткое время такой высоты царственного
величия, какое едва ли представляла когда-нибудь изумленная
история. И гений, и судьба, и подвиги его - все было в нем
истинно царское, все показывало в нем исполнителя воли
провидения. События и единодушный голос народа возвели его на
трон и помазали на царство, созданное революцией; избранный
народом был коронован Папою; цари и полководцы, сами отмеченные
судьбою, по предчувствию, внушенному им еще темной и таинственной
его будущностью, предугадали его славный жребий. Ему сказал
Клебер, умирая в Египте: Вы велики, как вселенная! Ему сказал
Дезе, погибая при Маренго: Я солдат, а вы генерал! Ему предрекал
Вальбер, умирая при Аустерлице: Я иду в могилу, а вы идите на
престол! Как огромна его военная слава, как неизмеримы его
завоевания! С каждым годом он раздвигал пределы своей империи за
величественные границы, положенные богом Франции. Подобно Карлу
Великому, уничтожил он Альпы; подобно Людовику XIV, уравнял
Пиренеи; подобно Цезарю, перешел через Рейн и едва не перенесся,
подобно Вильгельму Завоевателю, через пролив Ла-Манш. Под властью
этого мужа Франция считала у себя сто тридцать департаментов; с
одной стороны тянулась она до устьев Эльбы, а с другой - до
Тибра. Он был повелителем сорока четырех миллионов французов и
покровителем ста миллионов европейцев. Вместо границ он поставил
на пределах своего государства два герцогства: Савойское и
Тосканское, и пять древних республик: Геную, Рим, Венецию, Вале и
Нидерланды. Он воздвиг свою монархию, как цитадель, в средоточии
Европы, и окружил ее вместо бастионов и передовых укреплений
десятью государствами, которые породнил с империей своей и со
своим семейством. Он венчал коронами всех детей своих братьев,
родных и двоюродных, когда-то игравших с ним на уютном дворе
родительского его дома, в Аяччо. Приемыша своего женил на
принцессе баварской, а младшего брата на принцессе
виртембергской. Отняв у Австрии германскую империю и составив из
нее Рейнский союз, отнял у нее Тироль и, отдав его Баварии,
присоединил к Франции Иллирию и сам сочетался браком с
эрцгерцогиней. Все деяния этого мужа были величественны и
колоссальны; подобно чудному видению, возвышался он над Европой.
Еще на заре могущества вздумалось ему в уголке Италии возвеличить
имя Бурбонов; герцогу Пармскому Людовику дает он титул короля
Этрурского. Императорским декретом делит он Пруссию на четыре
департамента, объявляет Англию в блокадном положении, а Амстердам
- третьим городом империи; Рим был только вторым. Он уверяет мир,
что дом браганцский перестал царствовать. Когда он переходил
через Рейн, германские курфюрсты, избирающие императора,
встречали его на границах своих государств в надежде, что он,
может статься, переименует их в короли. Древнее королевство
Густава-Вазы, не имевшее наследника престола и искавшее
властителя, просит у него в государи себе одного из его маршалов.
Преемник Карла V, правнук Людовика XIV, король Испании и обеих
Индий просит у него в супружество одну из сестер его. Как хорошо
понимали его, как на него ворчали и как обожали его солдаты,
старые гренадеры, запросто обходившиеся со своим императором и со
смертью! Накануне битв он вел с ними те великие беседы, которыми
дополняются и поверяются великие подвиги и которые превращают
историю в эпопею. В его могуществе, в его величии есть что-то
простое, грубое и грозное. Дож венецианский не служил у него
обер-шенком, как у восточных императоров; герцог Баварский не
отправлял при нем должности обер-шталмейстера, как при германских
императорах; но ему случалось иногда сажать под арест короля,
командовавшего его кавалерией. В промежутке между двумя войнами
он сооружал каналы и дороги, назначал содержание театрам,
обогащал академии, вызывал открытие, воздвигал величественные
памятники или составлял кодексы в Тюильрийском дворце и спорил с
государственными своими советниками до тех пор, пока не удавалось
ему в тексте закона заменить юридический навык высшей, простой
мыслью гения. Наконец, последняя черта, которая дополняет дивное
изображение этой громадной славы, - подвигами своими он так вошел
в историю, что мог бы сказать: предшественник мой Карл Великий, а
союзами до такой степени сроднился с монархией, что в устах его
не казались странными слова: дядя мой Людовик XVI!
Гнев императора
Наполеон раздражен. Через Павла Тучкова, попавшего в плен под Смоленском, он передает послание Александру.
Сам Тучков так вспоминал этот эпизод: «Наполеон спросил меня: как я полагаю, дадим ли мы скоро генеральное сражение или будем все ретироваться? Я ему отвечал, что мне неизвестно намерение главнокомандующего. Тут он начал отзываться об нем очень невыгодно, говоря, что немецкая его тактика ни к чему хорошему нас не доведет, что россияне - нация храбрая, благородная, усердная, которая создана драться благородным образом, начистоту, а не немецкой глупой тактике следовать». «Императора вашего я люблю, он мне друг, несмотря на войну. Война ничего не значит. Государственные выгоды часто могут разделять и родных братьев. Александр был мне другом и будет... Итак, вы мне сделаете удовольствие, если доведете до сведения государя, что я ничего более не желаю, как прекратить миром военные наши действия. Мы уже довольно сожгли пороху, и довольно пролито крови, и что когда-нибудь надобно же кончить. За что мы деремся? Я против России ничего не имею».
Послание это осталось без ответа, Александр всем и специально Кутузову запретил вступать в переговоры с неприятелем, и главным его принципом был отказ от каких бы то ни было соглашений с Наполеоном.
Когда полковник Мишо привез ему в Петербург извещение о сдаче Москвы, император сказал: «Наполеон - или я, или он - или я; мы уже не можем больше царствовать вместе!»
Партия мира
Однако были у Александра и противники - «партия мира» в Петербурге, к которой принадлежали вдовствующая императрица Мария Федоровна, великий князь Константин, Аракчеев и даже Кутузов. Войну с Наполеоном они считали ненужной и вредной, а значит, следовало избавиться от жертв и поскорее заключить мир.
В продолжении войны была заинтересована Британия. Чтобы присматривать за Кутузовым и за некоторыми генералами, Александр I отправил в армию английского генерала Роберта Вильсона, который в 1812 году был главным военным представителем Англии при Александре и русской армии.
Затем случилось Бородино, отход армии, поджог Москвы. На пятый день после вступления в город Наполеон уже говорил с генерал-майором Тутолминым, который остался при воспитательном доме. При его посредничестве Марии Федоровне передано письмо для Александра. Наполеон хотел заключить мир с двумя условиями: Франции отходит Литва, континентальная блокада Англии строго соблюдается.
Ответа не последовало, и через день Наполеон написал уже напрямую Александру: «Я веду войну с Вашим Величеством без воодушевления; письмо от Вас, перед или после последнего сражения, остановило бы мой марш, и я был бы в состоянии пожертвовать выгодой вступления в Москву».
Фактически это было приглашение к переговорам о мире. Александр молчал.
Спасите только честь!
3 сентября к Кутузову выехал маркиз Лористон, бывший посол в Петербурге, с просьбой о перемирии и дальнейшей поездке в Петербург к Александру. При этом Наполеон произнес свое знаменитое «Мне нужен мир, он мне нужен абсолютно, во что бы то ни стало, спасите только честь!».
На рассвете на русские аванпосты прибыл под белым флагом парламентер с письмом от Наполеона: «Князь Кутузов! Посылаю к вам одного из моих генерал-адъютантов для переговоров с вами о многих важных предметах. Я хотел бы, чтобы Ваша Светлость поверили тому, что он вам скажет, в особенности когда он выразит чувства почтения и особливого уважения, которые я издавна испытываю к вам. Не имея сказать настоящим письмом чего-либо еще, я молю Всевышнего, князь Кутузов, чтобы он хранил вас под своим священным и благим покровом. Наполеон».
А вот о дальнейшем нам известно из двух источников, и их версии абсолютно противоположны.
Театр одного актера
Вот всем известная лубочная история. Кутузов спрашивает: «Здоров ли ваш император?» Лористон отвечает и хочет говорить о деле, но Кутузов не дает: «Я думаю, что он у нас в Москве живет очень весело?» «Да, - отвечает Лористон, - и он поручил мне...» Говорить послу снова не дают. Кутузов интересуется прекрасным: «Часто ли император бывает в театре?» «Иногда», - отвечает Лористон. «Напрасно, напрасно, - иронизирует Кутузов. - Я на его месте ходил бы по два раза на день».
Наконец Лористон объявил, что прислан с просьбой о заключении перемирия. На что Кутузов отвечает: мол, он не имеет полномочий (хотя власть главнокомандующего давала право заключать такое соглашение). Он не принимает письма на имя российского императора. На том и расстались.
Наполеон просидел в Москве до 19 октября. А 9 октября в разговоре с маркизом Коленкуром верно заметил: «Кутузов любезен, потому что он-то хотел бы кончить дело, но Александр не хочет этого. Он упрям».
Версия Вильсона
А вот что рассказывает историк Александр Немировский, основываясь на книге Вильсона «Повествование о событиях, случившихся во время вторжения Наполеона Бонапарта в Россию».
Кутузов решил лично встретиться с Лористоном ночью на ничейной территории и заключить «соглашение о незамедлительном отступлении всей неприятельской армии из пределов России». Наши военачальники, которые хотели биться до победы, послали за англичанином.
Английский генерал попытался отговорить Кутузова. Затем вынужден был сказать, что у него есть инструкция от Александра вмешиваться и прекращать любые переговоры о мире.
Немировский считает, что Кутузов мог заключить мир. Армия бы не возражала, ведь враг уходит сам, без боя. Самое худшее, что грозило Кутузову, - это почетная отставка.
15 августа 1769 года родился великий полководец, французский император Наполеон Бонапарт. Всего за несколько лет ему удалось покорить почти всю Европу. Мы решили собрать список самых ярких цитат Бонапарта
О любви.
Красивая женщина нравится глазам, а добрая сердцу; одна бывает прекрасною вещью, а другая сокровищем.
Любовь для праздного человека - занятие, для воина - развлечение, для государя - подводный камень.
Мужчина, допускающий, чтобы им помыкала женщина, - не мужчина и не женщина, а просто ничто.
Природой брак не предусмотрен.
Проститутки - это необходимость. Иначе мужчины набрасывались бы на порядочных женщин на улицах.
В любви единственная победа - это бегство.
Любовь - это глупость, совершаемая вдвоем.
Философские.
Будите меня только, если придут плохие новости; а если хорошие - ни в коем случае.
Вернейший способ сдержать слово - не давать его.
В несчастии обыкновенно не уважают того, в ком прежде почитали величие.
В каждом большом деле всегда приходится какую-то часть оставить на долю случая.
В России нет дорог - только направления.
Искусные льстецы обычно не менее искусные клеветники.
Каждый прав по-своему.
Мудрецов постигшие их бедствия возвышают, а глупцов ломают окончательно.
Невозможность - слово из словаря глупцов.
Остановиться можно при подъеме, но не при падении.
От великого до смешного один шаг.
Пишите коротко и неясно.
Слава изнашивается.
Случай правит миром.
Только правда оскорбительна.
Дурак имеет великое преимущество перед человеком образованным: он всегда доволен собой.
Успех - вот что создает великих людей.
Нужно хотеть жить и уметь умирать.
Вдохновение - это быстро сделанный расчет.
Лидер - это торговец надеждой.
Бояться надо не тех, кто не согласен с вами, а тех, кто не согласен с вами и боится вам об этом сказать.
Наибольшая из всех безнравственностей - это браться за дело, которое не умеешь делать.
История - это лишь версия случившихся событий в нашей интерпретации.
Есть два рычага, которыми можно двигать людей, - страх и личный интерес.
Об армии.
Один плохой главнокомандующий лучше, чем два хороших.
Плохо, ежели молодые люди постигают военное искусство по книгам: это - верное средство воспитать плохих генералов.
От солдата требуется прежде всего выносливость и терпение, храбрость - дело второе.
В ранце каждого солдата лежит жезл маршала.
Народ, не желающий кормить свою армию, вскоре будет вынужден кормить чужую.
Солдаты - цифры, которыми разрешаются политические задачи.
Я осыпал золотом моих сподвижников: но мне надобно было понимать, что, разбогатев, человеку уже не хочется подвергать себя смертельной опасности.
Врага можно простить, но сначала его нужно уничтожить.
Штыками можно сделать все что угодно, только нельзя на них сидеть.
О войне.
Сначала надо ввязаться в серьезный бой, а там уже видно будет.
Войско баранов, возглавляемое львом, всегда одержит победу над войском львов, возглавляемых бараном.
Военных сил недостаточно для защиты страны, между тем как страна, защищаемая народом, непобедима.
Для ведения войны мне необходимы три вещи: во-первых - деньги, во-вторых - деньги и в третьих - деньги.
Искусство войны - это наука, в которой ничто не удается, кроме того, что тщательно просчитано и тщательно продумано.
Перевороты совершаются брюхом.
Когда неприятель делает ошибку, не следует ему мешать. Это невежливо.
Об управлении государством.
Большая политика - это всего лишь здравый смысл, примененный к большим делам.
В управлении не должно быть полуответственности: она с неизбежностью ведет к утайке растрат и неисполнению законов.
Весьма трудно управлять, если делать это добросовестно
Искусство управления состоит в том, чтобы не позволять людям состариться в своей должности.
Кто не умеет говорить, карьеры не сделает.
Легче создавать законы, чем следовать им.
Самое важное в политике - следовать своей цели: средства ничего не значат.
Когда о монархе говорят, что он добр, значит, он ни к черту не годится.
У политики нет сердца, а есть только голова.
О религии.
Народ без религии – жалкий корабль без компаса. Без религии человек ходит во тьме. Только религия указывает человеку на его начало и конец. Христос полезен государству.
О медицине.
Медицина - это скопление нелогичных предписаний, приносящих скорее вред, чем пользу.
1. Я бываю то лисой, то львом. Весь секрет управления заключается в том, чтобы знать, когда следует быть тем или другим
2. Невозможность - слово из словаря глупцов
3. Удача следует за великим человеком
4. Кто не умеет говорить, карьеры не сделает
5. Сила никогда не бывает смешной
6. Слава изнашивается
7. От великого до смешного один шаг
8. Не давать людям состариться - в этом состоит большое искусство управления
9. Есть два рычага, которыми можно двигать людей, - страх и личный интерес
10. У политики нет сердца, а есть только голова
11. Любовь к родине - первое достоинство цивилизованного человека
12. Никогда не рассматривайте, к какой партии принадлежал человек, который ищет у вас правосудия
13. Штыками можно сделать все, что угодно; только нельзя на них сидеть
14. Военных сил недостаточно для защиты страны, между тем как защищаемая народом страна непобедима
15. Большие батальоны всегда правы
16. Выиграл сражение не тот, кто дал хороший совет, а тот, кто взял на себя ответственность за его выполнение и приказал выполнить
17. Войско баранов, возглавляемое львом, всегда одержит победу над войском львов, возглавляемых бараном
18. Один плохой главнокомандующий лучше двух хороших
19. В ранце каждого солдата лежит жезл маршала
20. Народ, не желающий кормить свою армию, вскоре будет вынужден кормить чужую
21. Мужчина, допускающий, чтобы им помыкала женщина, - не мужчина и не женщина, а просто ничто
22. Любовь для праздного человека - занятие, для воина - развлечение, для государя - подводный камень
23. В любви единственная победа - это бегство
24. Красивая женщина нравится глазам, а добрая - сердцу; одна бывает прекрасною вещью, а другая сокровищем
25. Для управления печатью нужны хлыст и шпоры
26. Последнее слово всегда остается за общественным мнением
27. Кто умеет льстить, умеет и клеветать
28. Нет ничего высокомернее бессилия, которое чувствует, что его поддерживают
29. Наибольшая из всех безнравственностей - это браться за дело, которое не умеешь делать
30. Журналист – это чистильщик улиц, работающий пером
31. У государственного человека сердце должно быть в голове
32. От солдата требуется прежде всего выносливость и терпение; храбрость - дело второе
33. Последние всегда правы
34. Установление нерасторжимости брака есть подстрекательство к преступлению
35. Любовь - это глупость, совершаемая вдвоем
36. Общественное мнение - это публичная девка
37. Успех - красноречивейший в мире оратор
38. Чужие глупости еще никого не сделали умными
39. Вернейший способ сдержать слово - не давать его
40. Я больше боюсь трех газет, чем ста штыков
41. Что такое газета? Это рассредоточенный клуб
42. Неуч только скучен, педант же несносен
43. Обычай осуждает нас на многие глупости; самая большая из них - сделаться его рабом
44. Со смелостью можно все предпринять, но не все можно сделать
45. Плохо, ежели молодые люди постигают военное искусство по книгам: это - верное средство воспитать плохих генералов
46. Победу одерживают не числом
47. Гениальные люди - это метеоры, призванные сгореть, чтобы озарить свой век
48. Сначала надо ввязаться в серьезный бой, а там уже видно будет
49. Когда о монархе говорят, что он добр, значит, он ни к черту не годится
50. Остановиться можно при подъеме, но не при падении
51. Анархия всегда приводит к абсолютизму
52. Вождь подобен торговцу, вложившему свои средства в дело и ожидающему прибыли
54. Пишите коротко и неясно
55. Если поставить баранов во главе львов, то львы баранеют, а наоборот - то даже баран будет иметь львиное сердце
56. Невежда имеет большое преимущество перед человеком образованным: он всегда доволен собой
57. Большая политика - это всего лишь здравый смысл, примененный к большим делам
58. Кто стоит высоко и у всех на виду, не должен позволять себе порывистых движений
59. В каждом большом деле всегда приходится какую-то часть оставить на долю случая
60. Проститутки - это необходимость. Иначе мужчины набрасывались бы на порядочных женщин на улицах
61. Солдаты - цифры, которыми разрешаются политические задачи
62. Неустрашимых людей нет между теми, которым есть что терять
63. Будите меня только, если придут плохие новости; а если хорошие - ни в коем случае
64. В России нет дорог - только направления
65. Только правда оскорбительна
66. Природой брак не предусмотрен
67. Случай - это единственный законный царь вселенной
68. Случай правит миром
69. Человеческий дух не созрел еще для того, чтобы управляющие делали то, что должны делать, а управляемые - то, что хотят
70. Этими жалкими побрякушками можно управлять людьми! (ордена)
71. Медицина - это скопление нелогичных предписаний, приносящих скорее вред, чем пользу
72. Между теми, кто ищет смерти, мало тех, кто находит ее в то самое время, когда оная была бы им на пользу
73. Место военных действий, это - шахматная доска генерала, именно его выбор обнаруживает способности или невежество военачальника
74. Мудрецов постигшие их бедствия возвышают, а глупцов ломают окончательно
75. Оказывается, что из ста бывших в прошлом королевских фаворитов по крайней мере девяносто пять были повешены
76. От правосудия зависит общественный порядок. Поэтому по праву место судей - в первом ряду общественной иерархии. Поэтому никакие почести и знаки уважения не могут считаться для них чрезмерными
77. Тот, кто боится быть завоеванным, обязательно проиграет
78. За свою жизнь я совершил немало ошибок; величайшей было вручение моей персоны англичанам: я поверил в то, что они следуют законам чести
