Главная Фото Русский язык в школе. Междометия

Русский язык в школе. Междометия

(идеофон).

Изучению междометий уделяли внимание многие известные лингвисты. Всё многообразие высказанных в разное время точек зрения может быть сведено к трём.

Междометие - это разнородный по составу синтаксический класс, стоящий вне деления слов по частям речи.
Междометия входят в систему частей речи, но стоят в ней изолированно.
Междометия входят в круг частей речи, а внутри последнего - в разряд «частиц речи» наряду с предлогами и союзами.

Заместительные функции междометий и их живые связи со словами разных частей речи активно изучаются в современной лингвистике.

Выполняемые функции

Междометия выполняют экспрессивную или побудительную функцию, выражая, например, чувства говорящего (ох! ого! ого-го!!!), призыв (эй! цып-цып!) или приказание (брысь!). К ним же относятся и нецензурные возгласы, к которым применяются те же правила пунктуации. Многие междометия ведут своё происхождение от эмоциональных возгласов и звучаний, сопровождающих рефлексы организма на внешние раздражения (А-а-а, Ах, больно! Ух, тяжело! Брр. Холодно!), такие междометия нередко имеют специфический фонетический облик, то есть содержат редкие или необычные для данного языка звуки и звукосочетания: в русском - междометие может выражаться нестандартными звуками и звукосочетаниями, например губным вибрантом (тпру! брр, гм), сочетанием (дзинь-дзинь [д’з’], тс, цс). По ряду признаков к междометиям примыкают звукоподражания, представляющие собой условные преднамеренные воспроизведения звучаний, сопровождающих действия, производимые человеком, животным или предметом.

Междометия являются заменителями известных определенных выражений и целых предложений. Вместо «тьфу» или «брр», можно сказать «какая гадость!», вместо «тс» - «тише, не шумите», вместо «эй» или «псс» - «подите сюда», «послушайте» или просто сделать призывный жест рукой и т. д. Употребление междометий в качестве членов предложения, стоящих в связи с другими членами, очень редко. Немногочисленными образчиками могут служить случаи типа: «ахти мне горемычной», «увы мне бедному» (лат. eheu me nuserum , нем. webe dem Armen ) и т. д.

Междометия в английском языке в связной речи могут выступать в качестве отдельных звуков, выражающих чувства или побуждения говорящего, как в русском и любом другом: Ok! Oh! Ah! Bravo! Hush! Hurrah! и т. п. или отдельных выражений, несущих функцию междометий, как например: For shame! Стыдно! Молодец! Здорово! и т. п. Варианты предложений: «Well, perhaps you are right! - Ну, может быть, вы и правы.», «Oh! what a pleasure! - Ax, как приятно!».

Междометия в русском языке: ох, ой, пли, ух, фу, фи, ага, ах, апчхи, батюшки, браво, Господи, ишь ты, Боже ж ты мой, о чёрт, ни фига себе! ай молодца!, молодец!, молодчина!, да ну ты брось, да ну как же оно так вышло-то вот, при! … Эти слова не имеют лексических и грамматических значений, не изменяются и не являются членами предложения. Исключение составляют случаи, когда междометия выступают в функции знаменательной части речи, например, существительного: «В темноте раздалось грозное эй».

Чаще всего в качестве междометий выступают изобразительные слова (звукоизобразительные, ономатопоэтические), слова, в которых звучание частично предопределено значением слова. Различаются звукоподражательные слова , использующие звуки , акустически напоминающие обозначаемое явление (русские «буль-буль», «ку-ку», осетинские тъæпп - «хлоп, бац, бух», немецкие «puffi! hopsa!»; канури ndim-dim - о глухом, гулком стуке и т. д.), звукообразные (идеофонические) слова, в которых звук создаёт образное впечатление о форме предметов, их движении, расположении в пространстве, качествах и пр. на основе ассоциаций между звуками и незвуковыми явлениями (движением, формой и пр.), например в нилотском языке ланго bim-bim - «толстый-претолстый», чувашское йалт-йалт - о мелькании отдалённой молнии, японское буру-буру - о дрожании, эве (Африка) bafo-bafo - о походке живого подвижного человека маленького роста, boho-boho - о походке полного, тяжело ступающего человека, wudo-wudo - о небрежной походке.

Междометия не изменяются по родам и по числам, а также не являются ни знаменательной, ни служебной частью речи и в отличие от них, междометиям не свойственна связующая функция. Иногда междометия употребляются в значении других частей речи. При этом междометие принимает конкретное лексическое значение и становится членом предложения: «Ай да мёд!», «Вот раздалось „ау“ вдалеке».

Классификация

Междометия можно классифицировать по разным признакам, например по происхождению, структуре и значению:

по происхождению: непроизводные, производные.
по структуре: простые, сложные, составные.
по значению: эмоциональные, побудительные, этикетные.

Классификация междометий по генетически связанным группам со знаменательными словами, эта группа междометий более обширна:

существительными: батюшки, господи, боже и др.
глаголами: ишь, вишь, пли и др.
местоимениями, наречиями, частицами и союзами: то-то, эка, ш-ш, вот-вот и др.

К междометиям также относятся:

сращения: на тебе, ну да, да уж, эх вот как, вот те раз и др.;
устойчивые словосочетания и фразеологизмы: батюшки светы, слава богу и др.;
слова, обозначающие мгновенные действия: бах, хлоп, шлёп, бум, гав и др.;
слова, имитирующие различные звуки и голоса животных и птиц: тра-та-та, ба-бах, мяу-мяу, дзинь-дзинь и др.

При использовании во множественном числе междометия становятся именами существительными. Главным источником пополнения междометий являются оценочно-характеризующие существительные (страх, ужас, беда) и экспрессивные глаголы (постой, погоди, давай, валяй, мути, замути).

Междометия в русском языке

Предположительно, эта страница или раздел нарушает авторские права .

Её содержимое, вероятно, скопировано с sci.house/russkiy-yazyik/102-mejdometiya-97621.html практически без изменений.
Пожалуйста, проверьте и сравните с .
Если вы считаете, что это не так, выскажите ваше мнение на странице обсуждения этой статьи. Если Вы автор, то оформите разрешение на использование текста .
Дата обнаружения нарушения : 25 февраля 2016.
Выявившему нарушение : Пожалуйста, поместите сообщение

{{subst:nothanks cv|pg=Междометие|url=sci.house/russkiy-yazyik/102-mejdometiya-97621.html}} – ~~~~

На страницу обсуждения участника, .
Автору статьи: Авторские права , Получение разрешений ,

Пунктуация

Жестикуляция

Жесты и мимика часто неотделимы от междометий. Так, тяжело вздыхая, люди говорят «ух, ну вот… что я наделал?», тем самым добавляя большее значение при выражении определённого чувства. И иногда без поддержки жестов или мимики по одной только интонации голоса весьма сложно понять сказанное: было ли это «послание» (обида или гнев) или просто шутливая присказка (дружественное приветствие).

В лингвистике междометия, в отличие от спонтанных выкриков, являются конвенциональными средствами, то есть такими, которые человек должен знать заранее, если он хочет ими пользоваться. Тем не менее междометия все-таки находятся на периферии собственно языковых знаков. Например, как никакие другие языковые знаки междометия связаны с жестами. Так, русское междометие «На!» имеет смысл только тогда, когда сопровождается жестом, а в некоторых языках Западной Африки есть междометие, которое произносится одновременно с приветственным объятием.

См. также

Напишите отзыв о статье "Междометие"

Примечания

Ссылки

Отрывок, характеризующий Междометие

На другой день князь ни слова не сказал своей дочери; но она заметила, что за обедом он приказал подавать кушанье, начиная с m lle Bourienne. В конце обеда, когда буфетчик, по прежней привычке, опять подал кофе, начиная с княжны, князь вдруг пришел в бешенство, бросил костылем в Филиппа и тотчас же сделал распоряжение об отдаче его в солдаты. «Не слышат… два раза сказал!… не слышат!»
«Она – первый человек в этом доме; она – мой лучший друг, – кричал князь. – И ежели ты позволишь себе, – закричал он в гневе, в первый раз обращаясь к княжне Марье, – еще раз, как вчера ты осмелилась… забыться перед ней, то я тебе покажу, кто хозяин в доме. Вон! чтоб я не видал тебя; проси у ней прощенья!»
Княжна Марья просила прощенья у Амальи Евгеньевны и у отца за себя и за Филиппа буфетчика, который просил заступы.
В такие минуты в душе княжны Марьи собиралось чувство, похожее на гордость жертвы. И вдруг в такие то минуты, при ней, этот отец, которого она осуждала, или искал очки, ощупывая подле них и не видя, или забывал то, что сейчас было, или делал слабевшими ногами неверный шаг и оглядывался, не видал ли кто его слабости, или, что было хуже всего, он за обедом, когда не было гостей, возбуждавших его, вдруг задремывал, выпуская салфетку, и склонялся над тарелкой, трясущейся головой. «Он стар и слаб, а я смею осуждать его!» думала она с отвращением к самой себе в такие минуты.

В 1811 м году в Москве жил быстро вошедший в моду французский доктор, огромный ростом, красавец, любезный, как француз и, как говорили все в Москве, врач необыкновенного искусства – Метивье. Он был принят в домах высшего общества не как доктор, а как равный.
Князь Николай Андреич, смеявшийся над медициной, последнее время, по совету m lle Bourienne, допустил к себе этого доктора и привык к нему. Метивье раза два в неделю бывал у князя.
В Николин день, в именины князя, вся Москва была у подъезда его дома, но он никого не велел принимать; а только немногих, список которых он передал княжне Марье, велел звать к обеду.
Метивье, приехавший утром с поздравлением, в качестве доктора, нашел приличным de forcer la consigne [нарушить запрет], как он сказал княжне Марье, и вошел к князю. Случилось так, что в это именинное утро старый князь был в одном из своих самых дурных расположений духа. Он целое утро ходил по дому, придираясь ко всем и делая вид, что он не понимает того, что ему говорят, и что его не понимают. Княжна Марья твердо знала это состояние духа тихой и озабоченной ворчливости, которая обыкновенно разрешалась взрывом бешенства, и как перед заряженным, с взведенными курками, ружьем, ходила всё это утро, ожидая неизбежного выстрела. Утро до приезда доктора прошло благополучно. Пропустив доктора, княжна Марья села с книгой в гостиной у двери, от которой она могла слышать всё то, что происходило в кабинете.
Сначала она слышала один голос Метивье, потом голос отца, потом оба голоса заговорили вместе, дверь распахнулась и на пороге показалась испуганная, красивая фигура Метивье с его черным хохлом, и фигура князя в колпаке и халате с изуродованным бешенством лицом и опущенными зрачками глаз.
– Не понимаешь? – кричал князь, – а я понимаю! Французский шпион, Бонапартов раб, шпион, вон из моего дома – вон, я говорю, – и он захлопнул дверь.
Метивье пожимая плечами подошел к mademoiselle Bourienne, прибежавшей на крик из соседней комнаты.
– Князь не совсем здоров, – la bile et le transport au cerveau. Tranquillisez vous, je repasserai demain, [желчь и прилив к мозгу. Успокойтесь, я завтра зайду,] – сказал Метивье и, приложив палец к губам, поспешно вышел.
За дверью слышались шаги в туфлях и крики: «Шпионы, изменники, везде изменники! В своем доме нет минуты покоя!»
После отъезда Метивье старый князь позвал к себе дочь и вся сила его гнева обрушилась на нее. Она была виновата в том, что к нему пустили шпиона. .Ведь он сказал, ей сказал, чтобы она составила список, и тех, кого не было в списке, чтобы не пускали. Зачем же пустили этого мерзавца! Она была причиной всего. С ней он не мог иметь ни минуты покоя, не мог умереть спокойно, говорил он.
– Нет, матушка, разойтись, разойтись, это вы знайте, знайте! Я теперь больше не могу, – сказал он и вышел из комнаты. И как будто боясь, чтобы она не сумела как нибудь утешиться, он вернулся к ней и, стараясь принять спокойный вид, прибавил: – И не думайте, чтобы я это сказал вам в минуту сердца, а я спокоен, и я обдумал это; и это будет – разойтись, поищите себе места!… – Но он не выдержал и с тем озлоблением, которое может быть только у человека, который любит, он, видимо сам страдая, затряс кулаками и прокричал ей:
– И хоть бы какой нибудь дурак взял ее замуж! – Он хлопнул дверью, позвал к себе m lle Bourienne и затих в кабинете.
В два часа съехались избранные шесть персон к обеду. Гости – известный граф Ростопчин, князь Лопухин с своим племянником, генерал Чатров, старый, боевой товарищ князя, и из молодых Пьер и Борис Друбецкой – ждали его в гостиной.
На днях приехавший в Москву в отпуск Борис пожелал быть представленным князю Николаю Андреевичу и сумел до такой степени снискать его расположение, что князь для него сделал исключение из всех холостых молодых людей, которых он не принимал к себе.
Дом князя был не то, что называется «свет», но это был такой маленький кружок, о котором хотя и не слышно было в городе, но в котором лестнее всего было быть принятым. Это понял Борис неделю тому назад, когда при нем Ростопчин сказал главнокомандующему, звавшему графа обедать в Николин день, что он не может быть:
– В этот день уж я всегда езжу прикладываться к мощам князя Николая Андреича.
– Ах да, да, – отвечал главнокомандующий. – Что он?..
Небольшое общество, собравшееся в старомодной, высокой, с старой мебелью, гостиной перед обедом, было похоже на собравшийся, торжественный совет судилища. Все молчали и ежели говорили, то говорили тихо. Князь Николай Андреич вышел серьезен и молчалив. Княжна Марья еще более казалась тихою и робкою, чем обыкновенно. Гости неохотно обращались к ней, потому что видели, что ей было не до их разговоров. Граф Ростопчин один держал нить разговора, рассказывая о последних то городских, то политических новостях.
Лопухин и старый генерал изредка принимали участие в разговоре. Князь Николай Андреич слушал, как верховный судья слушает доклад, который делают ему, только изредка молчанием или коротким словцом заявляя, что он принимает к сведению то, что ему докладывают. Тон разговора был такой, что понятно было, никто не одобрял того, что делалось в политическом мире. Рассказывали о событиях, очевидно подтверждающих то, что всё шло хуже и хуже; но во всяком рассказе и суждении было поразительно то, как рассказчик останавливался или бывал останавливаем всякий раз на той границе, где суждение могло относиться к лицу государя императора.
За обедом разговор зашел о последней политической новости, о захвате Наполеоном владений герцога Ольденбургского и о русской враждебной Наполеону ноте, посланной ко всем европейским дворам.
– Бонапарт поступает с Европой как пират на завоеванном корабле, – сказал граф Ростопчин, повторяя уже несколько раз говоренную им фразу. – Удивляешься только долготерпению или ослеплению государей. Теперь дело доходит до папы, и Бонапарт уже не стесняясь хочет низвергнуть главу католической религии, и все молчат! Один наш государь протестовал против захвата владений герцога Ольденбургского. И то… – Граф Ростопчин замолчал, чувствуя, что он стоял на том рубеже, где уже нельзя осуждать.
– Предложили другие владения заместо Ольденбургского герцогства, – сказал князь Николай Андреич. – Точно я мужиков из Лысых Гор переселял в Богучарово и в рязанские, так и он герцогов.
– Le duc d"Oldenbourg supporte son malheur avec une force de caractere et une resignation admirable, [Герцог Ольденбургский переносит свое несчастие с замечательной силой воли и покорностью судьбе,] – сказал Борис, почтительно вступая в разговор. Он сказал это потому, что проездом из Петербурга имел честь представляться герцогу. Князь Николай Андреич посмотрел на молодого человека так, как будто он хотел бы ему сказать кое что на это, но раздумал, считая его слишком для того молодым.
– Я читал наш протест об Ольденбургском деле и удивлялся плохой редакции этой ноты, – сказал граф Ростопчин, небрежным тоном человека, судящего о деле ему хорошо знакомом.
Пьер с наивным удивлением посмотрел на Ростопчина, не понимая, почему его беспокоила плохая редакция ноты.
– Разве не всё равно, как написана нота, граф? – сказал он, – ежели содержание ее сильно.
– Mon cher, avec nos 500 mille hommes de troupes, il serait facile d"avoir un beau style, [Мой милый, с нашими 500 ми тысячами войска легко, кажется, выражаться хорошим слогом,] – сказал граф Ростопчин. Пьер понял, почему графа Ростопчина беспокоила pедакция ноты.
– Кажется, писак довольно развелось, – сказал старый князь: – там в Петербурге всё пишут, не только ноты, – новые законы всё пишут. Мой Андрюша там для России целый волюм законов написал. Нынче всё пишут! – И он неестественно засмеялся.
Разговор замолк на минуту; старый генерал прокашливаньем обратил на себя внимание.
– Изволили слышать о последнем событии на смотру в Петербурге? как себя новый французский посланник показал!
– Что? Да, я слышал что то; он что то неловко сказал при Его Величестве.
– Его Величество обратил его внимание на гренадерскую дивизию и церемониальный марш, – продолжал генерал, – и будто посланник никакого внимания не обратил и будто позволил себе сказать, что мы у себя во Франции на такие пустяки не обращаем внимания. Государь ничего не изволил сказать. На следующем смотру, говорят, государь ни разу не изволил обратиться к нему.
Все замолчали: на этот факт, относившийся лично до государя, нельзя было заявлять никакого суждения.
– Дерзки! – сказал князь. – Знаете Метивье? Я нынче выгнал его от себя. Он здесь был, пустили ко мне, как я ни просил никого не пускать, – сказал князь, сердито взглянув на дочь. И он рассказал весь свой разговор с французским доктором и причины, почему он убедился, что Метивье шпион. Хотя причины эти были очень недостаточны и не ясны, никто не возражал.
За жарким подали шампанское. Гости встали с своих мест, поздравляя старого князя. Княжна Марья тоже подошла к нему.
Он взглянул на нее холодным, злым взглядом и подставил ей сморщенную, выбритую щеку. Всё выражение его лица говорило ей, что утренний разговор им не забыт, что решенье его осталось в прежней силе, и что только благодаря присутствию гостей он не говорит ей этого теперь.
Когда вышли в гостиную к кофе, старики сели вместе.
Князь Николай Андреич более оживился и высказал свой образ мыслей насчет предстоящей войны.
Он сказал, что войны наши с Бонапартом до тех пор будут несчастливы, пока мы будем искать союзов с немцами и будем соваться в европейские дела, в которые нас втянул Тильзитский мир. Нам ни за Австрию, ни против Австрии не надо было воевать. Наша политика вся на востоке, а в отношении Бонапарта одно – вооружение на границе и твердость в политике, и никогда он не посмеет переступить русскую границу, как в седьмом году.
– И где нам, князь, воевать с французами! – сказал граф Ростопчин. – Разве мы против наших учителей и богов можем ополчиться? Посмотрите на нашу молодежь, посмотрите на наших барынь. Наши боги – французы, наше царство небесное – Париж.
Он стал говорить громче, очевидно для того, чтобы его слышали все. – Костюмы французские, мысли французские, чувства французские! Вы вот Метивье в зашей выгнали, потому что он француз и негодяй, а наши барыни за ним ползком ползают. Вчера я на вечере был, так из пяти барынь три католички и, по разрешенью папы, в воскресенье по канве шьют. А сами чуть не голые сидят, как вывески торговых бань, с позволенья сказать. Эх, поглядишь на нашу молодежь, князь, взял бы старую дубину Петра Великого из кунсткамеры, да по русски бы обломал бока, вся бы дурь соскочила!
Все замолчали. Старый князь с улыбкой на лице смотрел на Ростопчина и одобрительно покачивал головой.
– Ну, прощайте, ваше сиятельство, не хворайте, – сказал Ростопчин, с свойственными ему быстрыми движениями поднимаясь и протягивая руку князю.
– Прощай, голубчик, – гусли, всегда заслушаюсь его! – сказал старый князь, удерживая его за руку и подставляя ему для поцелуя щеку. С Ростопчиным поднялись и другие.

Княжна Марья, сидя в гостиной и слушая эти толки и пересуды стариков, ничего не понимала из того, что она слышала; она думала только о том, не замечают ли все гости враждебных отношений ее отца к ней. Она даже не заметила особенного внимания и любезностей, которые ей во всё время этого обеда оказывал Друбецкой, уже третий раз бывший в их доме.
Княжна Марья с рассеянным, вопросительным взглядом обратилась к Пьеру, который последний из гостей, с шляпой в руке и с улыбкой на лице, подошел к ней после того, как князь вышел, и они одни оставались в гостиной.
– Можно еще посидеть? – сказал он, своим толстым телом валясь в кресло подле княжны Марьи.
– Ах да, – сказала она. «Вы ничего не заметили?» сказал ее взгляд.
Пьер находился в приятном, после обеденном состоянии духа. Он глядел перед собою и тихо улыбался.
– Давно вы знаете этого молодого человека, княжна? – сказал он.
– Какого?
– Друбецкого?
– Нет, недавно…
– Что он вам нравится?
– Да, он приятный молодой человек… Отчего вы меня это спрашиваете? – сказала княжна Марья, продолжая думать о своем утреннем разговоре с отцом.
– Оттого, что я сделал наблюдение, – молодой человек обыкновенно из Петербурга приезжает в Москву в отпуск только с целью жениться на богатой невесте.
– Вы сделали это наблюденье! – сказала княжна Марья.
– Да, – продолжал Пьер с улыбкой, – и этот молодой человек теперь себя так держит, что, где есть богатые невесты, – там и он. Я как по книге читаю в нем. Он теперь в нерешительности, кого ему атаковать: вас или mademoiselle Жюли Карагин. Il est tres assidu aupres d"elle. [Он очень к ней внимателен.]
– Он ездит к ним?
– Да, очень часто. И знаете вы новую манеру ухаживать? – с веселой улыбкой сказал Пьер, видимо находясь в том веселом духе добродушной насмешки, за который он так часто в дневнике упрекал себя.
– Нет, – сказала княжна Марья.
– Теперь чтобы понравиться московским девицам – il faut etre melancolique. Et il est tres melancolique aupres de m lle Карагин, [надо быть меланхоличным. И он очень меланхоличен с m elle Карагин,] – сказал Пьер.
– Vraiment? [Право?] – сказала княжна Марья, глядя в доброе лицо Пьера и не переставая думать о своем горе. – «Мне бы легче было, думала она, ежели бы я решилась поверить кому нибудь всё, что я чувствую. И я бы желала именно Пьеру сказать всё. Он так добр и благороден. Мне бы легче стало. Он мне подал бы совет!»
– Пошли бы вы за него замуж? – спросил Пьер.
– Ах, Боже мой, граф, есть такие минуты, что я пошла бы за всякого, – вдруг неожиданно для самой себя, со слезами в голосе, сказала княжна Марья. – Ах, как тяжело бывает любить человека близкого и чувствовать, что… ничего (продолжала она дрожащим голосом), не можешь для него сделать кроме горя, когда знаешь, что не можешь этого переменить. Тогда одно – уйти, а куда мне уйти?…
– Что вы, что с вами, княжна?
Но княжна, не договорив, заплакала.
– Я не знаю, что со мной нынче. Не слушайте меня, забудьте, что я вам сказала.
Вся веселость Пьера исчезла. Он озабоченно расспрашивал княжну, просил ее высказать всё, поверить ему свое горе; но она только повторила, что просит его забыть то, что она сказала, что она не помнит, что она сказала, и что у нее нет горя, кроме того, которое он знает – горя о том, что женитьба князя Андрея угрожает поссорить отца с сыном.

Особая часть речи, которая выражает, но не называет различные чувства, настроения и побуждения. Междометия не относятся ни к самостоятельным, ни к служебным частям речи. Междометия - особенность разговорного стиля, в художественных произведениях используются в диалогах.

Группы междометий по значению

Междометия бывают непроизводными (ну, ах, фу, эх и др.) и производными , произошедшими от самостоятельных частей речи (Брось! Батюшки! Ужас! Караул! и др.).

Междометия не изменяются и не являются членами предложения . Но иногда междометие употребляется в значении самостоятельной части речи. При этом междометие принимает конкретное лексическое значение и становится членом предложения. Вот раздалося «ау» вдалеке (Н. Некрасов) - «ау» равно по значению существительному «крик», является подлежащим. Татьяна ах! а он реветь . (А. Пушкин) - междометие «ах» употреблено в значении глагола «ахнула», является сказуемым.

Нужно различать!

От междометий следует отличать звукоподражательные слова . Они передают различные звуки живой и неживой природы: человека (хи-хи, ха-ха ), животных (мяу-мяу, кукареку ), предметов (тик-так, динь-динь, хлоп, бум-бум ). В отличие от междометий звукоподражательные слова не выражают эмоций, чувств, побуждений. Звукоподражательные слова состоят обычно из одного слога (буль, гав, кап) или повторяющихся слогов (буль-буль, гав-гав, кап-кап - пишутся через дефис).

От звукоподражательных слов образуются слова других частей речи: мяукать, мяуканье, булькать, бульканье, хихикать, хихиканье и др. В предложении звукоподражательные слова, как и междометия, могут употребляться в значении самостоятельных частей речи и являться членами предложения. Вся столица содрогнулась, а девица хи-хи-хи да ха-ха-ха (А. Пушкин) - «хи-хи-хи» и «ха-ха-ха» равны по значению глаголам «смеялась, хохотала», являются сказуемыми.

МЕЖДОМЕТИЕ, неизменяемое слово, служащее для выражения эмоций и других реакций на речевые или неречевые стимулы.

Обращаясь к междометиям, лингвист часто испытывает сомнения, в том числе самого принципиального характера. Так, до сих пор иногда возникают споры о том, находятся ли вообще междометия в ведении лингвистики. Может быть, междометие – это спонтанный выкрик, инстинктивная реакция на внешний раздражитель, которая свойственна не только человеку, но и животному?

Однако сегодня, пожалуй, мало кто придерживается такого мнения. Междометия принадлежат конкретному языку и конкретной культуре, требуют перевода при переходе с одного языка на другой и специального изучения при овладении иностранным языком. В одной и той же ситуации француз скажет Helas , а русский – Увы , хотя вздохнут они, возможно, одинаково. В лингвистике принято говорить, что междометия, в отличие от спонтанных выкриков, являются конвенциональными средствами, т.е. такими, которые человек должен знать заранее, если он хочет ими пользоваться. Тем не менее междометия все-таки находятся на периферии собственно языковых знаков. Например, как никакие другие языковые знаки междометия связаны с жестами. Так, русское междометие На ! имеет смысл только тогда, когда сопровождается жестом, а в некоторых языках Западной Африки есть междометие, которое произносится одновременно с приветственным объятием.

Признав междометия своим объектом, лингвисты, тем не менее, предлагают различать среди них те, которые «ближе к природе», т.е. относительно недалеко ушли от естественного возгласа, и те, которые «ближе к языку».

С одной стороны, бывают междометия, которые так непохожи на обычные слова языка, что даже содержат звуки, которых нет ни в каких других словах. Например, в русском языке есть междометие, которое по своему значению приблизительно соответствует глаголу фыркнуть , ср.: – Ты хочешь на ней жениться ? – Пщщ. Разве я похож на сумасшедшего ? Произнесение этого словечка начинается с глухой губно-губной смычки, за ней следует щелевой звук, для которого не существует однозначного способа записи, так как в «обычных» русских словах такой звук не встречается. Таких междометий не найдешь ни в каком словаре, учебнике или справочнике, поскольку они практически отсутствуют в письменной речи, а устная речь пока описана недостаточно. Однако и те междометия, которые занесены в словари, часто обладают нестандартным для данного языка фонетическим обликом. Например, такие междометия, как фу и тьфу , – единственные исконно русские слова, в которых есть ф. Открытый начальный звук э в исконно русских словах существует только в местоимениях (этот ) и в междометиях (Эх , Эй ). В английском междометии Pst , служащем для привлечения внимания, слоговым является согласный, что совсем не характерно для английского языка, а в слове Tsk-tsk («Стыдно...») используется звук, которого нет больше ни в каких других словах. Именно такие междометия часто возбуждают споры о том, можно ли считать их полноправными языковыми единицами.

Другого рода сомнения вызывают у лингвистов междометия, производные от обычных, знаменательных слов языка – Боже мой ! Они могут происходить от существительных (Батюшки !), от глаголов (французское Tiens ! "Послушай!" от глагола tenir «держать», английское Bother ! «Тоска!» от глагола to bother «надоедать»), из сочетания существительного с глаголом (Черт побери ! или междометие одного из языков Эфиопии, которое буквально переводится «ешь грязь», а означает «Стыдись!»), из частиц (Ну-ну !). Их называют вторичными, или производными, а иногда вообще не относят к междометиям. Во многих языках есть слова, которые обслуживают сферу этикета; как правило, это производные слова – Спасибо (из словосочетания Спаси Бог ), До свидания. Такие слова и выражения называют коммуникативными формулами и тоже иногда не включают в класс междометий.

Вообще, междометие не всегда легко отличить от слов других классов. Обычно выделяют несколько характерных свойств, по которым можно отнести слово к классу междометий.

Во-первых, междометия – это слова-предложения: в своем обычном, исходном употреблении они всегда являются самостоятельными высказываниями. Поэтому междометия, будучи словами, обладают в то же время свойствами, которые характерны для предложений. Они не способны иметь синтаксические связи с другими словами: ни от кого не зависят и никого себе не подчиняют. Они самодостаточны: наша реакция на какое-нибудь событие или ответ на целую реплику собеседника могут быть выражены одним лишь междометием.

Некоторые частицы тоже могут формировать отдельное предложение: – Это действительно оказалась она. – То-то. Я же говорил. Однако частицам, которые могут составлять отдельное высказывание, все-таки в первую очередь свойственно употребляться в составе другого предложения: – То-то она так волновалась.

В русском и в некоторых других языках междометия могут входить в состав другого предложения в качестве сказуемого: Гуси здесь ого-го . Однако такое употребление никак нельзя считать основным для междометия и даже характерным. В этой роли может выступать далеко не любое междометие: нельзя, например, сказать Настроение у меня сегодня эх . С другой стороны, те междометия, которые могут быть сказуемыми, все-таки гораздо чаще употребляются в обычной междометной функции – в качестве самостоятельных высказываний.

Поскольку междометия – это слова-предложения, для них, как ни для каких других слов языка, важна просодия – долгота гласного или согласного, а особенно интонация, с которой они произносятся. Часто междометия, имеющие совершенно разные значения, отличаются только интонацией. Например: – Что будем делать со сломанным телевизором ? – А-а ! Черт с ним. Новый купим. Или: – Что сломалось-то ? – Телевизор. – А-а. Я так и думал.

Во-вторых, междометие, как правило, не имеет никаких грамматических показателей, т.е. не может изменяться по роду, числу, времени и т.д. Правда, в языках встречаются такие междометия, которые могут иметь что-то вроде грамматических показателей. Например, в албанском языке есть междометия, производные от существительных, которые могут присоединять к себе показатель второго лица множественного числа: Forca! – Forcani ! «Взяли!» (forca – «сила»). В русском языке у слова На есть вариант, имеющий что-то вроде окончания 2-го лица множественного числа: Нате (аналогично возьми – возьмите ). Такие слова могут вызвать справедливые сомнения в том, являются ли они междометиями; однако ни к какой другой части речи их тоже нельзя отнести.

Некоторые лингвисты считают отличительной чертой междометий их непроизводность. Они относят к междометиям только такие слова, как ох , ай , у-у-у , – которые не произведены ни от какой другой части речи и которые нельзя разделить на морфемы. В принципе, и в области междометий могут существовать свои словообразовательные процессы, но они обладают определенным своеобразием. Например, во многих языках, в том числе в русском, междометия могут образовываться путем редупликации: ой-ой-ой , ого-го .

Наконец, многие лингвисты относят к междометиям только те слова, которые служат для выражения внутреннего состояния человека, т.е. его ощущений, чувств, мыслей, намерений, побуждений. Например, произнося Ого , человек выражает свое чувство по поводу события, которое в каком-то отношении сильно превосходит его ожидания.

Именно наличие значения отличает междометия от другого класса слов – звукоподражаний. Междометие – это звук, являющийся знаком некоторого внутреннего состояния произносящего его человека, т.е. междометия передают некоторое концептуальное содержание. Между тем означаемым звукоподражания является просто другой звук – произведенный предметом, человеком или животным

По типу значения междометия обычно делят на три группы.

К первой принадлежат эмотивные междометия, они передают чувства говорящего. Например, междометие эх выражает что-то вроде сожаления, т.е. отрицательную эмоцию, которая вызвана тем, что какая-то ситуация кажется человеку хуже, чем она могла бы быть. Междометие ох обычно произносится тогда, когда человек чувствует себя бессильным перед лицом какой-то ситуации и поэтому испытывает отрицательную эмоцию. Русское фу выражает отвращение – неприятное чувство, обычно вызванное физиологическими причинами: запахом, вкусом, видом. Женщины одного южно-американского индейского народа, удивляясь, говорят Hije !, а мужчины – Howa ! В другом языке Южной Америки междометие Abo ! передает впечатление, произведенное на человека чем-то большим (похоже на русское ого ), а Abi является реакцией на что-то, наоборот, очень маленькое.

Большая группа междометий выражает состояние знаний и мыслей говорящего; такие междометия называют когнитивными. Например, в русском языке существует целый ряд слов, произнесение которых указывает на то, что говорящий получил некую новую информацию и соотносит ее со своими знаниями и представлениями. Так, когда человек узнает что-то новое, он произносит А-а , а если это новое как-то противоречит его прежним представлениям, он говорит Э-э-э.

– Как она свободно себя чувствует в чужой квартире.

– А она к нам уже приходила.

– А-а , она уже приходила ! // – Э-э , да она здесь не в первый раз.

Во многих языках есть междометия, с помощью которых говорящий выражает свое сомнение. В одном из языков Мексики есть специальное междометие, которое обычно произносится теми, кто слушает какой-нибудь рассказ. С его помощью слушатели выражают свое внимание и одобрение и поощряют рассказчика с тем, чтобы он продолжал свою историю.

Практически все лингвисты выделяют группу волитивных, или императивных междометий, т.е. таких, которые выражают желания говорящего, адресованные собеседнику. Так, во многих, если не во всех языках есть междометия, которые служат для того, чтобы подозвать к себе другого человека. В русском языке в этой функции может использоваться междометие-оклик эй . Если же адресат находится на большом расстоянии и невидим, то мы будем звать его с помощью междометия ау . Есть также слова, которые призывают собеседника к молчанию. Междометие тсс обычно произносится вполголоса и означает «говори так, чтобы нас не услышали», а слово цыц можно сказать и в полный голос, поскольку оно значит «молчи!». В албанском языке есть такие императивные междометия, с помощью которых окликают только мужчин, и такие, которые употребляются только по отношению к женщинам. Во многих языках большую группу составляют императивные междометия, с помощью которых отдаются команды животным. По-русски цыплят подзывают, говоря цып-цып-цып , по-грузински – йичи-йичи-йичи , а, например, французские кошки не знают слова кис-кис .

Междометия, как и другие слова языка, могут устаревать. Вот, например, диалог из Капитанской дочки : «А слышь ты, Василиса Егоровна, – отвечал Иван Кузьмич, – я был занят службой: солдатушек учил». – «И, полно! – возразила капитанша. – Только слава, что солдат учишь: ни им служба не дается, ни ты в ней толку не видишь». Междометие И не употребляется в современной речи, так же, как неупотребительны междометия Вишь !, Чу ! и Ба !

С другой стороны, возникают и новые междометия. Новыми словами, как правило, пополняется класс производных междометий. В разговорной речи нередко появляется новое «модное» восклицание и так же быстро забывается. Новые междометия, как и слова, могут заимствоваться из других языков – так, сейчас в среде подростков часто можно услышать английские восклицания Wow ! и Yeah !

Нина Добрушина

Александр Илариевич Германович (1896–1973) – языковед, педагог, автор трудов по морфологии и стилистике русского языка, истории русского литературного языка, русской литературы, методике преподавания филологических дисциплин.

Родился в белорусской деревне Родионовка, учился в Мстиславском духовном училище, в Могилевской духовной академии, в Нежинском историко-филологическом институте. Преподавал в начальных и средних школах в Белоруссии, в Смоленской и Московской областях (1923–1931), в Казахском пединституте и Новгородском учительском институте (1934–1938). Почти 40 лет жизни (1938–1973) А. И. Германович отдал Крымскому пединституту, преобразованному позднее в Симферопольский государственный университет (ныне – Таврический национальный университет им. В. И. Вернадского, крупнейший вуз Крыма).

Особое внимание ученого привлекало междометие. Этой части речи он посвятил немало работ, в том числе фундаментальный труд «Междометия в русском языке». Собственно, «официальный» статус части речи междометия и получили во многом благодаря А. И. Германовичу: в середине XX века об этих словах среди лингвистов шли многочисленные споры (например, академик Л. В. Щерба называл междометие «неясной и туманной категорией», «досадным недоразумением»). А. И. Германович детально рассмотрел междометия с содержательной, словообразовательной, синтаксической и формально-интонационной стороны.

Предлагаем вниманию читателей портала статью Александра Илариевича Германовича «Междометие как часть речи», опубликованную в журнале «Русский язык в школе » (№ 2, 1941) . В этой статье автором предложена классификация междометий и рассмотрена синтаксическая роль междометных слов в предложении.

Междометие занимает совершен-но особое место в ряду частей речи. Относительно этой категории больше всего споров и разногласий. Есть и сей-час еще языковеды, не счи-тающие междометия частью речи1 .

Своеобразие слов, включаемых в катего-рию междометий, заключается в том, что они не являются названиями чувств или волеизлияний (вроде существительных, при-лагательных, глаголов или наречий). Междометия – это слова-сигналы для выражения чувств и воли человека. Большинство междометий образовалось путем перехода из других частей речи. «Переходность» – это основной путь формиро-вания категории междометий. Сравнительно недавно образовались междометия из куль-товых слов, обращений к невидимой силе, к предкам и т. д. Это такие слова и слово-сочетания, как чорт!, чорт дери!, к чорту!, господи!, пропасть!, батюшки!, матушки! и др. Подобный переход других частей речи и фраз в междометия, всегда связанный со скачком – полной потерей старого значения слова и формированием нового, выражаемо-го зачастую интонацией, можно назвать интеръективацией (от латинского interjectio – междометие).

Интеръективации вместе с изменением звуковой формы подвергаются глаголы. Ср.: тише! дало «тш ! чш ! тс !»; куси!, кусь! пере-шло в усь! – междометие, которым натрав-ливают собак (ср. глагол науськивать).

Восходят к названиям животных (существи-тельным) слова клича и отгона животных, известные литературному языку и в громад-ном количестве встречающиеся в диалектах. Таковы, например, вполне очевидные кось!, тель!, кызь! (от коза), уть! (от утка) и мн. др.

Своеобразна и группа междометий, вос-ходящая в своей истории к существительным, глаголам и другим частям речи различных иностранных языков. Сюда относятся стоп! (английский императив stop), алло! (теперь телефонный окрик, раньше окрик с одного судна на другое, морское, английское), кара-ул! (турецкое Kara Kol), айда! (татарское) и др.

Ряд иностранных глаголов, существитель-ных дал начало междометиям клича и отгона животных. Таковы, например, наши пиль!, куш!, шерш! и др. (из французских глаголов). В различных диалектах имеем куть! (ср. kutia – собака по-фински), кечь! (слово призыва козы, турецкое Käri - коза).

Некоторые междометия получили свое зна-чение от различных действий (зачастую куль-товых) или физиологических актов. Таковы тьфу!, бррр!, ха-ха-ха! Фонетическая сторо-на таких междометий шире фонетической системы других частей речи. На письме они передаются лишь условно. К данным словам близко примыкают известные в быту по-щелкивания языком, подсвистывания, при-чмокивания.

Мы не имеем пока этимологий междоме-тий, состоящих из одного гласного звука (а!, э!, и!, о!, у!), гласного в сочетании с согласным х, й (ах, эх, их, ух, ох, ай, ой, эй).

Не подходят к междометиям такие слова, как шасть, хвать, скок, глядь. Это, как справедливо утверждал А. М. Пешковский («Русский синтаксис в научном освещений», изд. 6-е, стр. 199–200), глаголы ультрамгновенного вида, показателем которого являет-ся нулевой аффикс. Данные слова ни по своему значению, ни по синтаксической функции, ни по своей форме не подходят к междометиям. Они являются названиями определенных действий, имеют номинативное значение, чего нельзя сказать о междометиях вообще. В предложении они выступают толь-ко в роли сказуемого.

Без достаточного основания относят к междометиям и звукоподражательные слова и фразы. Звукоподражания не являются си-гналами для выражения чувств и воли, но служат для эмоционально-образного пред-ставления действительности.

Классификация междометий

До сих пор еще нет бесспорной семанти-ческой классификации междометий. Обуслов-лено это тем, что внутри категории междо-метий мы имеем группы, разнородные по своим структурным свойствам2 .

Совершенно особо должно рассматривать эмоциональные (выражающие чувство) междометия и междометия императив-ные (повелительные), выражающие волю человека. Каждая из данных групп имеет свои смысловые и структурные подразде-ления.

Так, эмоциональные междометия делятся на а) междометия, значение которых опре-деляется интонацией, и б) междометия с устойчивым, более или менее определенным значением.

К первой группе относятся по форме разнородные и этимологически разностадиальные слова. Это прежде всего упомянутые уже междометия, состоящие из одного гласного звука или гласного в сочетании с не-которыми согласными. Значение этих междо-метий определяется не столько звуками, их характерными особенностями, обусловленны-ми артикуляцией, сколько нюансами тона, длительностью и высотой звука. Чрезвы-чайно богатая и своеобразная интонация и придает этим междометиям самые разнообраз-ные значения. Трудно было бы дать семантическую классификацию данных междоме-тий: классифицировать пришлось бы различные типы интонации, определяющие семан-тику междометий. Мимика и жест зачастую пополняют их выразительность. Знаки пре-пинания на письме, двойные и тройные буквы лишь в небольшой степени передают интонационные свойства данных междометий. А !, например, выражает догадку, уди-вление, ужас, боль, недовольство, досаду, решимость, угрозу, укор, насмешку, иронию, злорадство, отвращение и другие чувства и всевозможные их оттенки. Примеры обще-известны. Подобной многозначимостью от-личаются и другие междометия данной группы.

Многозначными являются и бывшие куль-товые восклицания (господи!, батюшки!, чорт! и др.). Ими выражается жалоба, страдание, досада, удивление, неожиданность, восторг, страстное желание чего-нибудь, негодование, одобрение, похвала и другие чувства и на-строения.

Вторую группу эмоциональных междоме-тий составляют междометия с устойчивым значением, более или менее независимым от интонации. Здесь мы имеем несколько групп, обособленных и по форме и по значению.

Упомянутые уже бррр!, тьфу! выражают негодование, презрение или отвращение. Сюда же можно отнести и ха-ха, хе-хе или хи-хи, выражающие насмешку или сарказм.

Компактную группу составляют междоме-тия, выражающие радость, восторг, привет-ствие, поощрение, благодарность (ура!, браво! спасибо, фольклорные исполать и гой и др.).

Сожаление, тоска и горе выражаются междометиями увы! и ох!

К устойчивой группе относятся и междо-метные словосочетания, идиомы, широко распространенные в разговорном языке. Таковы: вот тебе на!, вот тебе раз!, вот на!, вот еще!, еще бы!, ну еще бы!, то-то!

Сюда же можно отнести и разнообразные междометия вроде дудки! – междометие фамильярного отказа, ба!, выражающее удивле-ние, ага! , выражающее догадку, и некоторые другие.

Императивные междометия можно разде-лить на а) междометия призыва: эй!, ау!, алло!, караул! Каждое из них имеет свое специфическое значение и разную сферу употребления. Так, ау! является словом при-зыва в лесу (переносно употребляется в значении эмоционального междометия: Ау! про-шло твое времечко!), алло! – телефонный сигнал: «слушай» или «слушаю»; караул! – сигнал о помощи; б) приказы двигаться или остановиться (моторные междометия): айда!, марш!, стоп!, фюить!; в) приказы молчать: ссс!, шшш!, чшш!, просторечное цыц! и нишкни!; г) многочисленные группы профессио-нальных междометий – специальных выкри-ков, сигналов, характерных для того или иного вида производства. Так, можно выде-лить для примера группу морских междометий: шабаш!, стоп!, майна!, вира! (поднимай! опускай!), полундра! (берегись!), есть! (анг-лийское yes!), которым сообщается, что при-каз понят и будет выполнен.

Можно говорить о междометных выкриках, помогающих регулировать работу. Иногда это обычные раз, два, выполняющие роль сигнала для приложения общего усилия. О таких выкриках говорил, например, Н. А. Некрасов, описывая труд бурлаков:

Ты шагаешь под ярмом
Не краше узника в цепях,
Твердя постылые слова
От века те же: «раз да два!»
С болезненным припевом: «ой!»
И в такт мотая головой...

В трудовых песнях такими сигнализирую-щими словами являются припевы: ай, ай-да, ай-да-да, ой, ух, ой-раз, эх-раз, ах и др. Иногда вся трудовая песня подчинена зада-че – регулировать ритм работы. Смысл слов ее ничтожен.

К данной группе междометий можно от-нести и такие, которыми успокаивают или убаюкивают детей: агу и баю.

К профессиональным междометиям перво-начально относилась и многочисленная груп-па слов клича и отгона животных. Это в первую очередь пастушеские, извозчичьи, охотничьи, крестьянские междометия. Мно-гие из них стали общеизвестными.

Междометия в синтаксисе

Междометия – по своей специфике слова-сигналы, и как таковые они являются самостоятельными предложениями. Это своеоб-разные односоставные предложения. Такими являются все слова клича и отгона животных, все профессиональные междометия, осталь-ные имнеративные и большая часть эмоцио-нальных междометий. Ни в какие сочетания с другими словами они не входят, образуя самостоятельное и законченное целое, не нуждающееся в дополнении. Кис-кис!, Брысь!, Стоп!, Алло!, Батюшки! и т. п. – примеры таких самостоятельных предложений.

Будучи в основном неизменяемым словом, междометие требует зачастую синтаксической связи с соседними словами. Грамматика М. В. Ломоносова (1775 г.), учитывая языко-вую практику своего времени, фиксирует и нормы обычной связи междометий с сосед-ними словами. Так, «междометия: вот, то-то, фу – сочиняются с именительным: вот книга; то-то дорогая вещь; фу , какой не-поворотливый. Горе, исполать, на, вот на перед дательным полагаются: горе нам бед-ным; исполать молодцу; на, вот на тебе рука. Со звательным сочиняются: цыц, прочь, гей, ну: цыц ты, не лай; прочь , назойли-вый; гей , прохожий; ну , ленивец! Воскли-цание о ! у славян полагается с родительным ладежом: о чудного промысла! но россиянам свойственнее именительный: о чудный про-мысл!» 3 .

Старый язык дает большое количество междометий, связанных с предложением. В житии протопопа Аввакума читаем: «о див-ного и скорого услышания; ох праведной души; ох времени тому; увы грешной душе; увы мне как дощеник – от в воду-ту не погряз со мною»4 и т. п. В послании Ивана Васильевича Кирилло-Белозерскому монасты-рю также находим: «увы мне грешному, ох мне скверному»; то же имеем у Симеона Полоцкого: «оле злых врагов, како суть прельщени; увы нам; увы мне») и др.

В фольклоре также ряд междометий имеет дополнения в дательном падеже. Например: «Ино ахти мне горевати; охти мне моло-ды горевати»; «охти мне младой тошнехонько»; «ах мне»; «исполать тебе, батюш-ка» (Песни, записи Рич. Джемс., Шейн и др.)5 .

Некоторые междометия из современного русского языка сочетаются с существитель-ными. Например: «Айда на Волгу!» (Ляшко, «В разлом»), «Марш на охоту»; «Какой ты ду-убина! Какой дурачина! – И, внезапно озлившись, плюнул. – Тьфу тебе!» (М. Горь-кий, т. III,стр. 156); Ай, а-ту его! а-ту! (Не-красов, «Коробейник»). В подобных сочета-ниях междометия айда, марш еще более приближаются по значению к глаголам.

Еще яснее проявляется процесс перерож-дения междометия, приближения его к знаменательным частям речи, когда оно высту-пает в значении члена предложения (чаще всего сказуемого). Приведем примеры снача-ла из фольклора6 : У меня жена все ох да крех . Голенький – ох , а за ним сам бог. Ему на боку дыру вертят, а он: ха-ха-ха ! Чужой дурак – ха-ха !, а свой дурак – ох-ох ! Этот чай – ай, ай, ай ! Не чай, а ай ! Старость-то эх-ма ! А молодость – ой-ой !

Конструкции со сказуемым-междометием встречаем и в литературе, в разговорном языке действующих лиц. Например: Такая жена – она у-ух ! (Ляшко, «В разлом»). Вся столица содрогнулась, – а девица – хи-хи-хи да ха-ха-ха ! Не боится, знать, греха (Пушкин, «Сказка о золотом петушке»). Вот Кирила Кирилыч... богат, здоровехонек, весь век хи-хи-хи да ха-ха-ха , да жена вдруг ушла: с тех пор и повесил голову (Гонча-ров, «Обрыв», т. II, гл. 17). Междометие-сказуемое не выражает в данных примерах переживания говорящего, а заключает в себе утверждение, мысль и содержит оценочное отношение к этой мысли: в предложении девица хи-хи-хи да ха-ха-ха! междометием-сказуемым не только констатируется легко-мысленное отношение девицы к событиям, но выражается и укор смеющейся. В посло-вице «чужой дурак – ха-ха!, а свой дурак – ох-ох !» также имеем не только мысль, но и оценку факта, упрек смеющемуся над чужим несчастьем. Подобный упрек не умеющему постоять за себя чувствуется ив поговорде: «Ему на боку дыру вертят, a oн xa- xa -xa !» Заменив сказуемое-междометие глаголом, су-ществительным или прилагательным, мы из-менили бы и смысл предложения, потеряли бы оценочное отношение говорящего к высказываемому, сделали бы предложение ме-нее экспрессивным, иногда потеряли бы и всю «соль» пословицы.

Междометие может выступать и в роли придаточного предложения. Соединяется оно обычными союзами, чаще всего союзом что : Скучно так, что ой-ой-ой ! (Рылеев, «Песня»); В ту пору был начальником губернии та-кой зверь, что у !!! (Салтыков-Щедрин, «Пер-вый рассказ подьячего»).

В роли дополнения встречаем только суб-стантивированное междометие. В предложе-ниях: Заладил свое ох да ох ! Сказал бы ох , да не велит бог (Даль), Люблю я разговоры ваши и «ха-ха-ха» и «хи-хи-хи!» (Лермонтов, «Из альбома С. Н. Карамзиной»), Войска закричали «ура» – междометия ох, хи-хи, ура являются скорее знаками междометий, они лишены интонации, а вместе с ней и экспрессивности, лишены того, что для боль-шинства междометий является ведущим. Ког-да мы говорим Войска закричали ура , мы сами можем и не испытывать чувств, кото-рые выражаются словом ура, мы просто кон-статируем факты.

Все то, что относится к междометию-допол-нению, можно сказать и о междометии-подлежащем. Субстантивированное междометие не есть междометие в обычном смысле слова. Это также знак междометия. В предложе-ниях: Ура раздалось вдали, Ахи и охи так надоели – ура, ахи, охи не являются выра-зителями чувств. Это простые названия извест-ных междометий. Поэтому слова ахи и охи и имеют форму именительного падежа множ. числа.

С явлением субстантивации тесно связано и словообразование от междометий. От междометий мы имеем глаголы, существительные, прилагательные, иногда в разговорном языке даже наречия, например ахти: Отменно драл Шалашников, а не ахти великие доходы получал (Некрасов, «Кому на Руси жить хорошо», гл. III). Более всего известны гла-голы: ахать, айкать, охать, ойкать, хихи-кать, цыкать, аукать, атукать, атукнуть (охотничье), нукать, понукать, иногда тпру-кать и др., например: «Не может волк ни охнуть, ни вздохнуть» (Крылов, «Волк и журавль»), «Крестьянин ахнуть не успел, как на него медведь насел» (Он же, «Кресть-янин и батрак»). Иногда междометие и без глагольных формативов воспринимается как глагол. Прав проф. Л. В. Щерба («Части ре-чи», «Русская речь», II серия, 1928 г., стр. 9), считая ах в предложении Татьяна – ах! а он реветь – глаголом. В этом ах нет испуга, оно эквивалентно глаголу ахнула. С явле-нием субстантивации связано и образование таких сложных существительных, как ура-патриот, ура-наступление, автостоп (не-давнее изобретение для автоматической мгно-венной остановки поезда).

Эмоциональные междометия приближаются иногда по функции в предложении к усилительным частицам, отличаясь от последних эмоциональным значением и возможностью употребляться самостоятельно. Ах, эх, ай, ой, о, у, э, и и др. вносят в предложение разнообразное содержание в зависимости от интонации. Ох вносит в значение пред-ложения, к которому примыкает, оттенок сожаления. В предложении: «Ох , Вася, у него зарезал я теленка» (Крылов) – ох выражает отношение волка к совершенному им факту. Лишив данное предложение междометия и ин-тонации, мы получим простую констатацию факта. Восклицательное предложение вместе с тем превратилось бы в повествовательное.

Иногда и ух играет роль своеобразной экспрессивно-эмоциональной частицы. Харак-теризуя даму приятную во всех отношениях, Гоголь пишет: «хотя, конечно, сквозь любез-ности прокрадывалась ух какая горькая прыть женского характера! и хотя подчас в каждом приятном слове ее торчала ух ка-кая булавка!» («Мертвые души»).

Междометие стоит всегда в интонационной связи с предложением, к которому оно отно-сится, оформляет мелодический рисунок пред-ложения, придавая высказываемому опреде-ленный смысл и значение. Интонационно оно всегда центральное слово, принимающее на себя наибольшую силу экспрессии, выража-ющейся в подчеркнутом произнесении его, в силе или повышении тона. Иногда вместе с максимальной высотой междометие обла-дает и наибольшей длительностью, также обусловливающей определенные оттенки значения. Например: О-о , да тут репьев не оберешься! (Даль); О ! какой царь доброй; я просил одну, а он привез семерых (Зеле-нин, «Великорусские сказки Вятской губ.», стр. 35); О , это была бы, райская жизнь! (Гоголь); А ! это ты! А-а ! я и забыл те-бе сказать; У-у , какой! Э-э , не хорошо и т. п. Пунктуация настолько несовершенна, что возможность разночтений у нас всегда очень широка. Междометие – самое богатое интонационными нюансами слово. Оно отли-чается от остальных слов фразы высотой, силой и длительностью звука и своеобраз-ной, трудно поддающейся учету, выразитель-ностью. Как бы за его счет остальные слова фразы произносятся с меньшим напряжением, сохраняя максимум лексической значимости. Своеобразная интонация междометия и обусловливает его максимальную лаконичность, делает средством кратчайшего выражения чувств и воли. В силу этого обстоятельства и возможна замена междометием целых фраз и словосочетаний.

К вышеприведенным примерам прибавим еще один. У Гоголя («Мертвые души», гл. V) мы читаем: «Есть лица, которые существуют на свете не как предмет, а как посторонние крапинки или пятнышки на предмете. Сидят они на том же месте, одинаково держат го-лову, их почти готов принять за мебель и думаешь, что от роду еще не выходило слово из таких уст; а где-нибудь в девичьей или в кладовой окажется просто – ого-го !» Свое-образный повтор междометия или второй его части (ого-го, эхе-хе, аяяй из ай-ай-ай, оёёй из ой-ой-ой ) усиливает его значение.

Чувство и волю человека нельзя механи-стически противопоставить мысли. Изучение междометий в синтаксисе дает возможность установить, что они являются средством эмоционально-экспрессивного выражения на-ших мыслей-чувств. Н. В. Гоголь, изображая ничтожество царских чиновников, их подха-лимство и трусость, превращение «Прометея» при начальстве в муху, в песчинку, заклю-чал: «Да это не Иван Петрович», говоришь, глядя на него. «Иван Петрович выше ростом, а этот и низенький, и худенький, тот гово-рит громко, басит и никогда не смеется, а этот черт знает что: пищит птицей и все смеется». Подходишь ближе, глядишь, точно Иван Петрович. Эхе, хе ! думаешь себе... («Мертвые души», гл. III). Любопытно, что эхе, хе ! думается, даже не произносится и в этом эхе, хе и сожаление, и упрек, и мысль о ничтожестве морально искалеченного чело-века. Замещая словосочетание или предло-жение, междометие не может не отражать и движения мысли. Если по отношению к со-временному языку мы говорим о выражении междометием чувства, то этим подчерки-вается лишь ведущее значение междометия. Для более раннего периода человеческой речи вопрос так не может даже и ставиться. Мысль и чувство были нерасчленными.

1 Ср., например, трактовку междометия В. А. Богородицким («Общий курс русской грамматики», изд. 1935 г., стр. 106 и 198–199.

2 Ближе всего к правильному разрешению вопроса классификации междометий подошел А. А. Шахматов (см. «Синтаксис русского языка», ч. II, стр. 100–101).

3 Сочинения М. В. Ломоносова, изд. Академии наук, 1898 г., т. IV, стр. 216–217.

4 Орфографии памятников не сохраняем.

5 См. еще Потебня, «Из записок», т. I, стр. 80.

6 В. И. Даль, Словарь и Пословицы II, 93 и IV, 69.

Междометие - особая часть речи, выражает, но не называет различные чувства и побуждения. Междометия не входят ни в самостоятельные, ни в служебные части речи.
Примеры междометий: ау, ах, ох, ну, ай-ай, увы.

Междометия могут выражать различные чувства и настроение: восторг, радость, удивление, страх и т.д. Примеры: ах, ай, ба, о, ох, эх, увы, ура, фу, фи, тьфу и др. Междометия могут выражать различные побуждения: желание выгнать, прекратить разговор, побудить к речи, действию и т.д. Примеры: вон, тсс, цыц, ну, ну-ну, эй, брысь и др. Междометия широко используются в разговорном стиле. В художественных произведениях междометия обычно встречаются в диалогах. Не путайте междометия со звукоподражательными словами (мяу, тук-тук, ха-ха-ха, динь-динь и т.п.).

Морфологические признаки

Междометия бывают производные и непроизводные. Производные образовались от самостоятельных частей речи: Брось! Извините! Батюшки! Ужас! и др. Сравните: Батюшки! Бог ты мой! (междометие) - Батюшки на службе (существительное). Непроизводные междометия - а, э, у, ах, эх, ну, увы, фу и др.

Междометия не изменяются.

Примеры междометий

Ах , голова горит, всю кровь моя в волненьи (А. Грибоедов).
Ай , ребята, пойте, только гусли стройте (М. Лермонтов).
Ба! Знакомые всё лица (А. Грибоедов).
Увы , он счастия не ищет и не от счастия бежит (М. Лермонтов).

Ну , барин, - закричал ямщик, - беда: буран! (А. Пушкин).
Эй , ямщик, смотри: что там такое чернеется? (А. Пушкин).
Ну-ну , Савельич! Полно, помиримся, виноват (А. Пушкин).
А вон-вон : это облачко (А. Пушкин).

Синтаксическая роль

Междометия не являются членами предложений. Однако иногда междометия употребляются в значении других частей речи - принимают конкретное лексическое значение и становятся членом предложения:
Ай да мёд! (А. Пушкин) - слово «ай да» в значении определения.
Вот раздалось «ау!» вдалеке (Н. Некрасов) - слово «ау» в значении подлежащего.

Морфологический разбор

Для части речи междометие морфологический разбор не делается.