Корней чуковский приключения бибигона читать. "Приключения Бибигона" К.Чуковского с иллюстрациями М.Митурича (1963 г.)

Страница 1 из 9

Приключение первое: Бибигон и Брундуляк

Я живу на даче в Переделкине. Это недалеко от Москвы. Вместе со мною живёт крохотный лилипут, мальчик с пальчик, которого зовут Бибигон. Откуда он пришёл, я не знаю. Он говорит, что свалился с Луны. И я, и мои внучки Тата и Лена - мы все очень любим его. Да и как же, скажите, его не любить! -

Тоненький он,
Словно прутик,
Маленький он
Лилипутик.
Ростом, бедняга, не выше
Вот этакой маленькой мыши.
И каждая может ворона
Шутя погубить Бибигона.
А он, поглядите, какой боевой:
Бесстрашно и дерзко бросается в бой.
Со всеми, со всеми
Готов он сразиться
И никогда
Никого
Не боится.

Он весел и ловок,
Он мал, да удал,
Другого
Такого
Я век не видал.

Глядите: он скачет верхом на утёнке
С моим молодым петухом вперегонки.

И вдруг перед ним его бешеный враг,
Огромный и грозный индюк Брундуляк.

Зафыркал индюк, запыхтел он ужасно,
И нос у него стал от ярости - красный.

И крикнул индюк: - Брундулю! Брундулю!
Сейчас я тебя загублю, задавлю!
И всем показалось,
Что в эту минуту
Смертельная гибель
Грозит лилипуту.

Но он закричал индюку
На скаку:
- Сейчас отсеку
Твою злую башку!
И, шпагой взмахнувши своей боевою,
На индюка он помчался стрелою.
И чудо свершилось: огромный индюк,
Как мокрая курица, съёжился вдруг,

Попятился к лесу,
За пень зацепился
И вниз головою
В канаву свалился.
И все закричали:
- Да здравствует он,
Могучий и храбрый
Боец Бибигон!

Приключение первое: Бибигон и Брундуляк

Я живу на даче в Переделкине. Это недалеко от Москвы. Вместе со мною живёт крохотный лилипут, мальчик с пальчик, которого зовут Бибигон. Откуда он пришёл, я не знаю. Он говорит, что свалился с Луны. И я, и мои внучки Тата и Лена - мы все очень любим его. Да и как же, скажите, его не любить!

Тоненький он,
Словно прутик,
Маленький он
Лилипутик.

Ростом, бедняга, не выше
Вот этакой маленькой мыши.

И каждая может ворона
Шутя погубить Бибигона.

А он, поглядите, какой боевой:
Бесстрашно и дерзко бросается в бой.

Со всеми, со всеми
Готов он сразиться
И никогда
Никого
Не боится.

Он весел и ловок,
Он мал, да удал,
Другого
Такого
Я век не видал.

Глядите: он скачет верхом на утёнке
С моим молодым петухом вперегонки.

И вдруг перед ним его бешеный враг,
Огромный и грозный индюк Брундуляк.

И крикнул индюк: - Брундулю! Брундулю!
Сейчас я тебя загублю, задавлю!

И всем показалось,
Что в эту минуту
Смертельная гибель
Грозит лилипуту.

Но он закричал индюку
На скаку:
- Сейчас отсеку
Твою злую башку!

И, шпагой взмахнувши своей боевою,
На индюка он помчался стрелою.

И чудо свершилось: огромный индюк,
Как мокрая курица, съёжился вдруг,

Попятился к лесу,
За пень зацепился
И вниз головою
В канаву свалился.

И все закричали:
- Да здравствует он,
Могучий и храбрый
Боец Бибигон!

Но прошло всего несколько дней, и Брундуляк снова появился у нас во дворе - надутый, сердитый и злой. Страшно было глядеть на него. Он такой огромный и сильный. Неужели он убьёт Бибигона?
Увидев его, Бибигон быстро вскарабкался ко мне на плечо и сказал:

Вон погляди: стоит индюк
И смотрит яростно вокруг.
Но ты не верь своим глазам, -
Он не индюк. На землю к нам
Сюда спустился он тайком
И притворился индюком.
Он злой колдун, он чародей!
Он может превращать людей
В мышей, в лягушек, в пауков,
И в ящериц, и в червяков!

Нет, - сказал я. - Он совсем не колдун. Он самый обыкновенный индюк!
Бибигон покачал головой:

Нет, он колдун! Подобно мне,
И он родился на Луне.
Да, на Луне, и много лет
За мною рыщет он вослед.
И хочет превратить меня
В букашку или в муравья.
Но нет, коварный Брундуляк!
Со мной не справишься никак!
Я шпагой доблестной моей
Всех заколдованных людей
От злой погибели спасу
И голову тебе снесу!

Вот какой он добрый и бесстрашный - маленький мой Бибигон!

Приключение второе: Бибигон и калоша

О если б вы знали, какой он сорванец и проказник!

Увидел сегодня калошу мою
И потащил её прямо к ручью.
И прыгнул в неё, и поёт:
«Вперёд, моя лодка, вперёд!»

А того не заметил герой,
Что калоша была с дырой:
Только пустился он в путь,
Как уже начал тонуть.

Кричит он, и плачет, и стонет,
А калоша всё тонет и тонет.

Холодный и бледный
Лежит он на дне.
Его треуголка
Плывёт по волне.

Но кто это хрюкает там у ручья?
Это любимая наша свинья!
Схватила она человечка
И к нам принесла на крылечко.

И внучки мои чуть с ума не сошли,
Когда беглеца увидали вдали:

Это он, это он,
Бибигон!

Целуют его и ласкают его,
Как будто родного сынка своего,
И, уложив на кровать,
Начинают ему напевать:

«Баюшки-бай,
Бибигон!
Спи-засыпай,
Бибигон!»

А он как ни в чём не бывало
Вдруг сбросил с себя одеяло
И, лихо вскочив на комод,
Хвастливую песню поёт:

«Я знаменитый капитан,
И мне не страшен ураган!
Вчера я был в Австралии,
Потом поехал далее
И возле мыса Барнаул
Убил четырнадцать акул!»

Что поделаешь с таким хвастунишкой! Я хотел сказать ему, что хвастаться стыдно, но он в ту же минуту умчался во двор - к новым приключениям и шалостям.

Приключение третье: Бибигон и паук

Ни минуты не посидит он на месте,
То побежит за петухом,
И сядет на него верхом.

То с лягушатами в саду
Весь день играет в чехарду.

То сбегает на огород,
Гороху мелкого нарвёт
И ну стрелять исподтишка
В громаднейшего паука.

Паук молчал, паук терпел,
Но наконец рассвирепел,

И вот под самый потолок
Он Бибигона уволок.

И паутиною своей
Так обмотал его, злодей,

Что тот на ниточке повис,
Как муха, головою вниз.

Приключение первое: Бибигон и Брундуляк

Я живу на даче в Переделкине. Это недалеко от Москвы. Вместе со мною живёт крохотный лилипут, мальчик с пальчик, которого зовут Бибигон. Откуда он пришёл, я не знаю. Он говорит, будто он свалился с Луны, но мы не слишком-то ему верим. И я, и мои внучки Тата и Лена - все очень любим его. Да и как же, скажите, его не любить!

Тоненький он,

Словно прутик,

Маленький он

Лилипутик.

Ростом, бедняга, не выше

Вот этакой маленькой мыши.

И каждая может ворона

Шутя погубить Бибигона.

А он, поглядите, какой боевой:

Бесстрашно и дерзко бросается в бой.

Со всеми врагами

Готов он сразиться

И никогда

Никого не боится.

Он весел и ловок,

Он мал, да удал,

Другого такого

Я век не видал.

Глядите: он скачет верхом на утёнке

С моим молодым петухом вперегонки.

И вдруг перед ним его бешеный враг,

Огромный и грозный индюк Брундуляк.

Зафыркал индюк, запыхтел он ужасно

И нос у него стал от ярости красный.

И крикнул индюк: - Брундулю! Брундулю!

Сейчас я тебя загублю, задавлю!

И всем показалось,

Что в эту минуту

Смертельная гибель

Грозит лилипуту.

Но он закричал индюку

На скаку:

Сейчас отсеку

Твою злую башку!

И, шпагой взмахнувши своей боевою,

На индюка он помчался стрелою.

И чудо свершилось: огромный индюк,

Как мокрая курица, съёжился вдруг,

Попятился к лесу, за пень зацепился

И вниз головою в канаву свалился.

И все закричали:

Да здравствует он,

Могучий и храбрый

Боец Бибигон!

Но прошло всего несколько дней, Брундуляк снова появился у нас во дворе - надутый, сердитый и злой. Страшно было глядеть на него. Он такой огромный и сильный. Неужели он убьёт Бибигона?

Увидев его, Бибигон быстро вскарабкался ко мне на плечо и сказал:

Вон погляди: стоит индюк

И смотрит яростно вокруг.

Но ты не верь своим глазам,-

Он не индюк. На землю к нам

Сюда спустился он тайком

И притворился индюком.

Он злой колдун, он чародей!

Он может превращать людей

В мышей, в лягушек, в пауков,

И в ящериц, и в червяков!

Да нет,- сказал я.- Он совсем не колдун. Он самый обыкновенный индюк!

Бибигон покачал головой:

Нет, он колдун! Подобно мне,

И он родился на Луне.

Да, на Луне, и много лет

За мною рыщет он вослед.

И хочет превратить меня

В букашку или в муравья.

Но нет, коварный Брундуляк!

Со мной не справишься никак!

Я шпагой доблестной моей

Всех заколдованных людей

От злой погибели спасу

И голову тебе снесу!

Вот какой он добрый и бесстрашный - маленький мой Бибигон!

Приключение второе: Бибигон и калоша

О, если б вы знали, какой он сорванец и проказник!

Увидел сегодня калошу мою

И потащил её прямо к ручью.

И прыгнул в неё, и поёт:

"Вперёд, моя лодка, вперёд!"

А того не заметил герой,

Что калоша была с дырой:

Только пустился он в путь,

Как уже начал тонуть.

Кричит он, и плачет, и стонет,

А калоша всё тонет и тонет.

Холодный и бледный

Лежит он на дне.

Его треуголка

Плывёт по волне.

Но кто это хрюкает там у ручья?

Это любимая наша свинья!

Схватила она человечка

И к нам принесла на крылечко.

И внучки мои чуть с ума не сошли,

Когда беглеца увидали вдали:

Это он, это он,

Целуют его и ласкают его,

Сразу после публикации первых отрывков в журнале «Мурзилка» в ноябре 1945-го — августе 1946 года сказка Чуковского завоевала популярность у чита-телей: в редакцию Всесоюзного радио, транслировавшего авторское чтение поэ-мы, мешками приходили детские письма. Однако в дальнейшем судьба этого текста оказалась совсем не безоблачной.

История создания и публикации «Бибигона» — интересный пример того, как послевоенные надежды на изменения в обществе и культуре претворялись в определенные сюжеты и художественные формы и как потом эти сюжеты и формы вытеснялись публичной критикой и запретами на публикации. В эпоху оттепели, после долгого перерыва, «Бибигон» снова стал доступен читате-лям. С тех пор он зажил полной жизнью в советской и постсоветской лите-ратуре. В период с 2000-го по 2010-е сказка переиздавалась по неско-ль-ку раз в год, в честь главного героя поэмы назвали детский телеканал, в 2009-2010 годах Бибигон стал одним из ведущих программы «Спокойной ночи, малыши!». Однако уже во второй половине 1950-х атмосфера и об-стоя-тель-ства первого появления «Бибигона» на свет стерлись из читатель-ской памя-ти. Восстановим их здесь, чтобы лучше понять эту во многом зага-дочную поэму Чуковского.

Почему в «Бибигоне» нет ни слова о войне

Обложка книги «Приключения Бибигона». Художник Май Митурич. 1963 год

Чуковский начал писать «Бибигона» в июле 1945-го. Биографы и критики неоднократно замечали, что в тексте нет ни слова о прошедшей войне — и это намеренное умолчание, конечно, с самого начала входило в замысел Чуков-ского. Он уже пробовал писать о войне в жанре детской сказки: в мало изве-стной сегодня военной поэме «Одолеем Бармалея!» (1942) аллегорически изображалась битва животных под предводительством Вани Васильчикова со злодеем Бармалеем, а в финале побежденного злодея расстреливали по «все-народному приговору». В начале 1944 года партийные критики заклеймили эту сказку как «пошлую и вредную стряпню» и объявили «политически опас-ной» — за перенос челове-ческих конфликтов в животный мир. Разносная статья вышла в «Правде» и по-ста-вила на Чуковском клеймо «антинародного» поэта. Но решение не писать больше для детей о войне было вызвано не напад-ками критиков — за ним сто-яло представление о том, что может дать советская детская литература юным читателям, только-только пережившим войну.

Чуковский называл «Бибигона» «последней сказкой своей жизни», как будто точно знал, что никогда больше не обратится к жанру, прославившему его как детского поэта. Свой путь поэта-сказочника он хотел завершить произведени-ем, которое бы полюбилось и запомнилось читателям: по многу раз редактиро-вал и переписывал уже готовый текст, добавляя или, наоборот, сокращая эпи-зо-ды, вставляя новых персонажей, а иногда и целые главы, как будто пытаясь найти идеальную форму для воплощения своего замысла. В чем же он состоял?

Первое, на что обращает внимание читатель любого возраста, — сочетание в тексте стихов и прозы, а значит, разных интонаций и темпов речи. Но и в по-э-ти-ческих фрагментах «Бибигона» размеры и ритмы стиха отличаются боль-шим разнообразием: здесь и хитрые чередования трехсложников, и четырех-стопный ямб со сплошными мужскими окончаниями, и хорей, как в считалоч-ках. Интонация текста колеблется от высокой патетики в духе «Мцыри» до счи---талочки или предельно коротких прозаических фраз, останавливающих полеты Бибигоновой фантазии и его резкие перемещения в пространстве.

Издательство «Советская Россия»

В «Бибигоне», как и в более ранних «Мойдодыре», «Мухе-цокотухе» и «Федо-ри-ном горе», сказка плотно вписана в быт, только здесь — впервые в творче-стве Чуковского — окружающая обстановка становится предельно конкретной и автобиографической. Действие происходит не просто в деревне или загород-ном доме, но на даче поэта в известном писательском поселке Переделкино. С Бибигоном играют не просто дети, но внуки и внучки Чуковского, а в каче-стве других персонажей выступают и другие обитатели дома: кошка, собака, домработница Федосья Ивановна… Но главное — сам рассказчик, Корней Ива-нович Чуковский, пишет о Бибигоне стихи, придумывая его историю, и одно-временно является персонажем этой истории, собеседником и соседом чудес-ного человечка.

Летом 1945 года Чуковский решил, что именно такого героя с безудержной фантазией нужно подарить настрадавшимся за время войны детям, которых — в этом не приходилось сомневаться — после Победы вряд ли ждали социальное и материальное благополучие.

Как Мюнхгаузен превратился в Бибигона

Иллюстрация Мая Митурича к «Приключениям Бибигона». 1963 год Издательство «Советская Россия»

Литературная генеалогия Бибигона вырисовывается достаточно отчетливо: фантазер и хвастун, постоянно попадающий в переделки, побывал на Луне (и даже на ней родился), гордо заявляет о своем дворянском происхождении («граф Бибигон де Лилипут»), носит камзол и треуголку с пером… Все эти черты поразительно напоминают барона Мюнхгаузена — героя, о приключе-ниях которого Чуковский в 1923 году рассказал в переложении с английского книги Рудольфа Эриха Распе , а затем, в 1928-м, в обработке книги Готфрида Августа Бюргера, создавшего на основе книги Распе еще один вариант расска-зов Мюнхгаузена.

В 1920-30-е годы Мюнхгаузен был дорогим и важным для Чуковского персона-жем: в устных выступлениях и в критических статьях поэт настойчиво доказы-вал, насколько важна для формирующейся детской психологии и мировоззре-ния фантазия, как развивает она критическое мышление, чувство юмора и сло-га. Неслучайно написанную в 1929 году статью «Разговор о Мюнхгаузене» Чуковский неизменно включал во все последующие переиздания своей книги «От двух до пяти ». Чтобы сделать параллель между Бибигоном и Мюнхгаузе-ном уже совершенно прозрачной, Чуковский демонстративно посадит любо-пыт-ного лилипута на свой письменный стол, где «среди книг и газет» он будет читать «Приключения барона Мюнхгаузена».

Впрочем, у Бибигона есть немало черт, указывающих на его существенное отли-чие от прототипа. В «Приключениях Мюнхгаузена» барон — главный герой и единственный рассказчик. Ни у Распе, ни у Бюргера право голоса и перо не доверены больше никому, а значит, никто не ограничивает полет мюнхгаузеновского воображения. В статье 1929 года Чуковский заметил: исто-рии Мюнхгаузена устроены так, что оценка их правдоподобия и художествен-ного мастерства находится в сфере компетенции читателя и основана на пол-ном доверии к его здравомыслию.

Бибигон обрисован иначе. Он редко говорит сам, в основном описывается рассказчиком-поэтом и, в отличие от ловкого Мюнхгаузена, не может само-стоя-тельно выбраться из передряг, в которые постоянно попадает на передел-кин-ском дачном дворе. Если Мюнхгаузен всегда остается целым и невреди-мым, то Бибигон постоянно переживает крупные встряски: как минимум четы-ре раза тонет, после битвы с драконом на целый месяц оказывается прикован к постели и едва не погибает от ран В одной из ранних редакций сказки. .

Иллюстрация Мая Митурича к «Приключениям Бибигона». 1963 год Издательство «Советская Россия»

Мир Мюнхгаузена — полный опасностей лес и большая дорога. Бибигон лишь изредка покидает пределы дачного двора. Из лоскутков ткани и обрывков бу-ма-ги ему сшили одежду, построили уютный кукольный домик, его еда не бо-ль--ше горошины, а пьет он из наперстка… Мюнхгаузеновский размах умень-шен до микроскопических размеров, а большой мир авантюрного романа сжат до дачного участка. Бибигон — это Мюнхгаузен одомашненный и приручен-ный, в буквальном смысле слова, так как он помещается на ладони.

Рассказчик неоднократно порицает Бибигона за хвастовство и самовлюблен-ность и даже в одной из первых глав всерьез предлагает своим читателям забрать у него несносного лилипута. Получается, что Чуковский-персонаж, от которого мы и узнаём о приключениях Бибигона, выполняет в сказке функ-цию здравомыслящего взрослого, который деликатно и назидательно ограни-чивает детские фантазии.

Иллюстрация Мая Митурича к «Приключениям Бибигона». 1963 год Издательство «Советская Россия»

Вероятно, все эти трансформации образ Мюнхгаузена претерпел по двум при-чинам. Одомашнивая его, описывая свой дачный дом и себя самого, Чуковский развивал им же созданный миф о дедушке Корнее, поэте-патриархе, ведущем идиллическую (а на самом деле, конечно, очень трудную) жизнь в Пе-ре-дел-кино. В 1940-е годы Чуковский пытался экспериментировать с парадок-саль-ным жанром сказки — свидетельства «от первого лица». В 1944 году в Ал-ма-Ате мультипликатор Михаил Цехановский экранизировал сказку Чуковского «Теле-фон »: в этом анимационном фильме совмещены снятое на кинопленку изобра-жение Чуковского, который читает текст, словно разыгрывая реально произо-шедшие с ним события, и мультипликационные образы животных. Мир «Биби-гона» построен по схожему принципу.

Однако была и другая причина. Помня о жесткой критике, которой подверг-лись в свое время и русские переложения Распе и Бюргера, и его собственные сказочные поэмы, Чуковский хотел выстроить прочную линию обороны от пе-да-гогов-дидактиков: герой, подобный Мюнхгаузену, уже не мог получить в сказ--ке полную свободу действий, он нуждался во взрослых проводниках и посредниках.

Реабилитация фантазии

Иллюстрация Мая Митурича к «Приключениям Бибигона». 1963 год Издательство «Советская Россия»

«Приключения Бибигона» могли бы с успехом стать сказкой о том, как неиз-вестно откуда взявшийся мальчик-с-пальчик был перевоспитан в доме совет-ского писателя и успешно социализировался в Советском Союзе. В первых гла-вах кажется, что Чуковский ведет свое повествование именно к такому, много-кратно опробованному в советской литературе финалу. «Я, конечно, засмеялся: „Что за вздор!“», — сообщает рассказчик о своей реакции на невероятные исто-рии Бибигона. Но постепенно к недоверию примешивается жалость («Тонень-кий он, / Словно прутик, / Маленький он / Лилипутик») и даже восторг перед Бибигоновой храбростью, и старый поэт начинает любить Бибигона, уважать его и сочувствовать ему из-за разлуки с сестрой Цинцинеллой.

От эпизода к эпизоду становится яснее, что хвастовство и непоседливость — оборотные стороны Бибигоновой смелости. А его главная история — о Луне и заточенной там Цинцинелле, коварном драконе, злом волшебнике Брунду-ляке, скрывающемся под обличьем индюка, — оказывается правдивой. В редак-ции сказки 1956 года все обитатели Переделкино видят после гибели Брунду-ля-ка, как спадает заклятье не только с мышки Цинцинеллы, но и с других лю-дей, которых индюк когда-то превратил в животных: Чуковский не пожалел красок для очевидной политической параллели с процессом реабилитации и освобождения заключенных, начавшимся после смерти Сталина.

Так рассказчик (он же скептически настроенный дедушка-поэт) проходит путь от недоверия к принятию и одобрению фантазии как важнейшего свой-ства человеческой личности. Он оправдывает и обосновывает ее не чем иным, как храбростью, ведь именно храбрость и самоотверженность стали тракто-ваться к концу войны как главные достоинства советских людей. Воспитанию храб-рости посвящали сотни и тысячи страниц педагогической периодики, учеб-ников психологии (возрожденной в рамках учебных программ как раз в сере-дине войны) и художественных книг.

Советская идеологическая конъюнктура 1945 года предоставила Чуковскому очень удобный инструмент для того, чтобы вернуть фантазии утраченные ею в предыдущие десятилетия права. Однако произошедшие уже в 1946 году идеологические сдвиги стали, в свою очередь, причиной поражения Чуков-ского в его битве с противниками фантазии.

Иллюстрация Мая Митурича к «Приключениям Бибигона». 1963 год Издательство «Советская Россия»

В июле 1946 года ЦК ВЛКСМ начал кампанию по водворению «воспитательно-го» начала в детской литературе. Чуковского вызывают для очного разбора «Бибигона», не понравившегося комсомольским чиновникам. Защищать его ездил Вениамин Каверин. Через несколько дней первый секретарь ЦК ВЛКСМ Николай Михайлов вынес вердикт: поэма с самого начала заслуживала самой острой критики, но никто из писателей на нее так и не решился — видимо, в си-лу приятельских отношений с Чуковским.

Знаменитое постановление ЦК ВКП(б) «О журналах „Звезда“ и „Ленинград“» Это постановление было принято 14 ав-густа 1946 года. Оно осудило деятельность журна-лов за публикацию «клеветнических» и «по-ш-лых» произведений Михаила Зощенко и Анны Ахматовой. В результате Ахматова и Зощенко были исключены из Со-юза писа-телей, а их произведения начали изыматься из книготорговых сетей и библиотек, журнал «Ленинград» был закрыт, а в журнале «Звез-да» сменилось руководство. Главным резуль-татом постановления стало усиление партий-ного контроля над всеми видами искусства и серия идеологических кампаний по уничто-жению авторов и направлений, вызывавших хоть ма-лейшее подозрение в связи с модер-низмом или культурой Запада. усугубило ситуацию. 29 августа на страницах «Правды» была напечатана статья журналиста Сергея Крушинского «Серьезные недостатки детских журналов», где «Приключения Бибигона» критиковались за примитивность, а редакция печатавшего поэму журнала «Мурзилка» — за неразборчивость. Эта статья оз-на-чала запрет на продолжение публикации в «Мурзилке» и невозможность лю--бо-го другого издания «Бибигона».

К этому моменту в «Мурзилке» была напечатана значительная часть поэмы — правда, без финала, рас-сказывающего о победе Бибигона и фантазии (Чуков-ский называл эту часть сказки лучшей). В авторском исполнении «Биби-гона» записали на радио, и всю первую половину 1946 года Чуковский собирал дет-ские отклики: письма, рисунки, поделки, подарки, — чтобы устроить по-том выставку в Политехническом музее.

Статья Крушинского означала крах всех этих начинаний. Сам Чуковский вос-при-нял произошедшее как персональную, биографическую катастрофу: «В сущ---ности, я всю жизнь провел за бумагой — и единственный у меня был душевный отдых: дети. Теперь меня ошельмовали перед детьми…» И он был прав: «Бибигоном» , переиздания и других его детских про-изведений надолго приостановились.

Чуковский также был обеспокоен тем, что его читатели так и не узнали окон-чания истории отважного лилипута:

«„Бибигона“ оборвали на самом интерес-ном месте… Главное, покуда зло торжествует, сказка печатается. Но там, где начинается развязка, — ее не дали детям, утаили, лишили детей того нравст-венного удовлетво-ре-ния, какое дает им победа добра над злом».

«Приключениям Бибигона» пришлось дожидаться публикации более десяти лет: сказку напечатали в 1956 году в составе книги «Чудо-дерево». А в 60-е, когда фантазия и романтический порыв снова оказались в почете, поэма вы-дер-жала три отдельных издания. Однако в целом советская литература после-военного времени так, кажется, и не нашла ключа к этой последней сказке Чуковского.

Приключение первое: Бибигон и Брундуляк

Я живу на даче в Переделкине. Это недалеко от Москвы. Вместе со мною живёт крохотный лилипут, мальчик с пальчик, которого зовут Бибигон. Откуда он пришёл, я не знаю. Он говорит, что свалился с Луны. И я, и мои внучки Тата и Лена - мы все очень любим его. Да и как же, скажите, его не любить! -

Тоненький он,
Словно прутик,
Маленький он
Лилипутик.
Ростом, бедняга, не выше
Вот этакой маленькой мыши.
И каждая может ворона
Шутя погубить Бибигона.
А он, поглядите, какой боевой:
Бесстрашно и дерзко бросается в бой.
Со всеми, со всеми
Готов он сразиться
И никогда
Никого
Не боится.

Он весел и ловок,
Он мал, да удал,
Другого
Такого
Я век не видал.

Глядите: он скачет верхом на утёнке
С моим молодым петухом вперегонки.

И вдруг перед ним его бешеный враг,
Огромный и грозный индюк Брундуляк.

Зафыркал индюк, запыхтел он ужасно,
И нос у него стал от ярости - красный.

И крикнул индюк: - Брундулю! Брундулю!
Сейчас я тебя загублю, задавлю!
И всем показалось,
Что в эту минуту
Смертельная гибель
Грозит лилипуту.

Но он закричал индюку
На скаку:
- Сейчас отсеку
Твою злую башку!
И, шпагой взмахнувши своей боевою,
На индюка он помчался стрелою.
И чудо свершилось: огромный индюк,
Как мокрая курица, съёжился вдруг,

Попятился к лесу,
За пень зацепился
И вниз головою
В канаву свалился.
И все закричали:
- Да здравствует он,
Могучий и храбрый
Боец Бибигон!