Клайв стейплз льюис - цитаты

Клайв Стейплз Льюис, (1898–1963), ирландский писатель и ученый, известный работами по средневековой литературе и христианской апологетике, а также фантастическим циклом книг «Хроники Нарнии»

Умирают все сто процентов из нас, и увеличить этот показатель невозможно.

Трудно сохранять терпение с людьми, утверждающими, что смерти нет или что смерть никакого значения не имеет. Смерть есть. И значение имеет все. И все происходящее имеет последствия, и оно (происходящее) и они (последствия) неотвратимы и необратимы. С таким же правом можно утверждать, что не имеет значения и рождение.

Есть две равносильные и противоположные ошибки, в которые род человеческий может впасть относительно чертей. Одна заключается в том, чтобы не верить в их существование. Другая – верить в них и испытывать к ним излишний и нездоровый интерес. Сами же черти равно довольны обеими этими ошибками и приветствуют материалиста и колдуна с одинаковым восторгом.

Были люди… которые настолько увлеклись доказательством существования Бога, что сам Бог их уже совершенно не интересовал… как если бы у Господа нет иных дел, кроме как существовать. Некоторые были так озабочены распространением христианства, что о самом Христе никогда и не думали.

Мы – нерешительные создания, попусту теряющие время на пьянство и удовлетворение похоти и честолюбивых амбиций, в то время как жизнь предлагает нам множество радостей. Нас можно уподобить невежественному ребенку, который увлеченно лепит пирожки из грязи в трущобах, не подозревая, какие радости ожидают его на морском берегу. Мы так охотно довольствуемся слишком малым!

Мы все на театральных подмостках. Хорошо сыграть те сцены, в которых мы сами участвуем, нам значительно важнее, чем догадываться о тех сценах, которые последуют далее.

Если тот, кто по самой своей сущности не может ни в чем нуждаться, предпочитает нуждаться в нас, то это потому, что нам необходимо, чтобы в нас нуждались.

То, что мы называем властью Человека над Природой, в действительности является властью одних людей над другими с помощью Природы как орудия этой власти.

Так будем же молиться, чтобы человечество никогда не вырвалось за пределы Земли и не распространило свои грехи повсюду.

Человек есть амфибия – наполовину дух и наполовину животное… Как дух он принадлежит миру вечному а как животное обитает во времени.

У вас нет души. Вы сами – Душа. У вас имеется тело.

Существует два рода людей: те, кто говорят Богу: «Да исполнится воля Твоя»; и те, кому Бог говорит: «Хорошо, тогда пусть будет по твоему».

Проблема с попытками сделать себя глупее, чем вы есть в действительности, состоит в том, что вы слишком часто добиваетесь в этом успеха.

Неудачи – это указательные столбы по дороге к успеху.

Самые глупые дети – те, в которых больше всего детского, а самые глупые взрослые – те, в которых больше всего взрослого.

Задача современного просветителя – не прорубать дорогу в джунглях, а орошать пустыни.

Мужество – это не просто одно из достоинств, а состояние каждого достоинства в час испытания.

Что спасает человека – это один шаг. Затем второй шаг.

Вы никогда не бываете слишком старыми, чтобы поставить себе новую цель или загореться новой мечтой

Лишь мастер может судить о чьем то навыке, но такое суждение – еще не оценка конечного результата.

Люди подобны амфибиям – они наполовину духовны, наполовину телесны. Духовная их часть принадлежит вечности, а бренные тела обитают во времени.

Достаточно было продумано, сказано, прочувствовано, воображено. Пора начинать что то делать.

Добродетель – это великое спасение или великая опасность, в зависимости от того, как вы на нее реагируете.

Каждый человек получает в жизни то, чего хочет. Но не каждый после этого рад.

Знания, принципы, привычки могут сохраняться; но чувства приходят и уходят.

Самая верная дорога в ад – постепенная. Медленное скатывание по мягкой почве, без резких поворотов, вех, опознавательных знаков.

Будущее – это то, навстречу чему каждый из нас приближается со скоростью 60 минут в час.

Любовь переносит и прощает все, но ничего не пропускает. Она радуется малости, но требует всего.

Все события на свете – ответы на молитвы, в том смысле, что Господь учитывает все наши истинные нужды. Все молитвы услышаны, хотя и не все исполнены.

Только плохой человек нуждается в покаянии; только хороший человек может покаяться по настоящему. Только совершенный человек может прийти к совершенному покаянию. Но такой человек в покаянии не нуждается.

Чудо и мученичество идут по одним дорогам; а мы по ним не ходим.

Дело не в том, что Бог не допустит нас в Свой вечный мир, если мы не обладаем определёнными свойствами характера, а в том, что если люди не обретут по крайней мере зачатков этих качеств, то никакие внешние условия не смогут создать для них «рая».

Цельтесь в небо - попадёте и в землю, цельтесь в землю - не попадёте никуда.

Клайв Стейплз ЛЬЮИС (1898 - 1963)- выдающийся писатель, учёный и богослов. Известен своими работами по средневековой литературе и христианской апологетике, а также художественными произведениями в жанре фантастики: | | | | | .

Бог обращается к человеку шёпотом любви, а если он не услышан то голосом совести; если человек не слышит и голоса совести, то Бог обращается через рупор страданий.

Все события на свете - ответы на молитвы, в том смысле, что Господь учитывает все наши истинные нужды. Все молитвы услышаны, хотя и не все исполнены.

Любовь переносит и прощает все, но ничего не пропускает. Она радуется малости, но требует всего.

* * *
Только плохой человек нуждается в покаянии; только хороший человек может покаяться по-настоящему. Только совершенный человек может прийти к совершенному покаянию. Но такой человек в покаянии не нуждается.

* * *
Чудо и мученичество идут по одним дорогам; а мы по ним не ходим.

* * *
«Нам заповедано любить ближнего, как себя. Как же мы любим себя? Я, например, люблю себя не за то, что я, скажем, милейший человек. Я люблю себя не за то, что я хорош, а за то, что я - это я, при всех моих недостатках. Часто я искренне ненавижу какое-нибудь свое свойство. И все же разлюбить себя я не могу. Другими словами, та резкая черта, которую проводит христианство между любовью к грешнику и ненавистью к его греху, существует в нас, сколько мы себя помним. Вы не любите того, что сделали, а себя любите. Вы, быть может, считаете, что вас мало повесить. Быть может, вы даже пойдете в полицию и добровольно примете наказание. Любовь - не пылкое чувство, а упорное желание, чтобы тот, кого мы любим, обрел высшее благо».

* * *
«Вы, наверное, знаете, что я не всегда был христианином и обратился я не для того, чтобы обрести счастье. Я понимал, что бутылка вина даст мне его скорее. Если вы ищете религию, от которой ваша жизнь станет удобнее и легче, я бы вам не советовал избирать христианство. Вероятно, есть какие-нибудь американские таблетки, они вам больше помогут».

* * *
«Возьмем такой пример: старая дева искренне верит в Бога, но часто ворчит, а добрейший человек в Бога не верит. Откуда мы знаем, насколько больше бы ворчала дева, если бы она не верила, и насколько лучше был бы добряк, если бы он верил? Чтобы судить, надо знать, с каким сырьем возится Господь в каждом данном случае».

***
Но при этом я прекрасно понимаю, что нельзя использовать Бога как путь для достижения своей цели. Он должен быть целью, а не средством, Он - конец пути, а не сам путь, иначе вы никогда не приблизитесь к Нему.

***
Может ли смертный задавать Богу вопросы, на которые Он не считает нужным отвечать? И очень даже просто, думаю я. Бессмысленные вопросы не требуют ответа. Сколько часов в одной миле? Желтый цвет круглый или квадратный? Боюсь, что добрая половина наших великих теологических и метафизических проблем подобна этим вопросам.

Пойди со мной. Поначалу будет больно. Истина причиняет боль всему, что призрачно. Но потом у тебя окрепнут ноги. Идем?

Если ваше личное “я” — это все, что вас волнует, значит, ваш путь к Нему еще не начинался. Самый первый шаг на этом пути — постараться вовсе забыть о себе. Ваше подлинное новое “я” (личное “я” Христа, а также ваше, и оно ваше только потому, что оно — Его) не придет к вам до тех пор, пока вы будете стараться найти его. Оно придет, когда вы станете искать Христа… Ни один человек, более всего заботящийся об оригинальности, никогда оригинальным не станет; и наоборот, если вы просто стараетесь выразить истину (нимало не заботясь о том, как часто до вас говорили о ней другие), — девять против одного, что вы действительно окажетесь оригинальным, даже не замечая этого.

Бог шепчет нам в наших удовольствиях, вслух говорит с нашей совестью, но
Он кричит в нашей боли — это Его мегафон, чтобы слышал оглохший мир.

Нам заповедано любить ближнего, как себя. Как же мы любим
себя? Я, например, люблю себя не за то, что я, скажем, милейший
человек. Я люблю себя не за то, что я хорош, а за то, что я - это я, при
всех моих недостатках. Часто я искренне ненавижу какое-нибудь свое
свойство. И все же разлюбить себя я не могу. Другими словами, та резкая
черта, которую проводит христианство между любовью к грешнику и
ненавистью к его греху, существует в нас, сколько мы себя помним. Вы не
любите того, что сделали, а себя любите. Вы, быть может, считаете, что
вас мало повесить. Быть может, вы даже пойдете в полицию и добровольно
примете наказание. Любовь не пылкое чувство, а упорное желание, чтобы
тот, кого мы любим, обрел высшее благо.

Их тюрьма внутри них, и потому они в тюрьме.

От того, что ты за человек и откуда смотришь, зависит, что ты увидишь и услышишь!

Я не раз замечал, что особенно часто и много хвалят самые смиренные, здоровые и умные люди, а ущербные и глупые хвалят редко и мало.

Мы не должны думать, будто Бог запрещает гордость, ибо она оскорбляет Его; что Он требует от нас смирения, чтобы подчеркнуть Свое величие, как если бы Он Сам был болен гордостью. Думаю, Бога меньше всего занимает Его достоинство. Все дело в том, что Он хочет, чтобы мы познали Его. Он хочет дать Себя нам. И если мы действительно, по-настоящему соприкоснемся с Ним, то невольно и с радостью покоримся и почувствуем при этом бесконечное облегчение, отделавшись наконец от надуманной чепухи о нашем достоинстве, которая всю жизнь не дает нам покоя, лишает радости. Он пытается освободить нас от фантастического, уродливого наряда, в который мы рядимся и чванливо расхаживаем как маленькие глупцы.

Чем больше у нас гордость, тем больше гордость других людей раздражает нас.

Гнев недолго помогал мне защищаться от правды; гнев устает быстро.

В Боге - три лица, как у куба - шесть квадратов, хотя он - одно тело. Нам не понять такой структуры, как не понять куба плоским.

Если я обнаруживаю в себе желание, которое ничто и никто в этом мире
удовлетворить не может, то самое вероятное объяснение этому - то,
что я создан для иного мира.