Господин из сан франциско читать брифли. И.А.Бунин Господин из Сан-Франциско

Рассказ-притча «Господин из Сан-Франциско» был написан Буниным в 1915 году. В нем в символической форме автор показал иллюзорность власти денег перед лицом смерти. Представляем вам краткое содержание произведения. Подходит для использования в читательском дневнике.

Главному герою повествования исполнилось 58 лет. Всю жизнь он тяжело работал, забыв о наслаждении и отдыхе, но теперь, будучи в преклонном возрасте, накопил достаточный капитал для того, чтобы позволить себе долгожданный отдых. Вместе со своей женой и дочерью он решает устроить двухлетнее путешествие по странам Южной Италии. Они взяли билеты на самый дорогой круизный лайнер «Атлантида» и начали свое долгожданное турне.

Корабль был подобен прекрасному отелю, бороздившему неспокойные воды океана. Жизнь на корабле была довольно однообразна, поэтому люди пытались развлекать себя, уделяя особое внимание своему режиму дня, тому, как они одеваются, а два завтрака и поздний обед были самыми знаковыми событиями корабельных жителей. Администрация корабля наняла специальную пару, которая демонстрировала всем окружающим настоящую любовь, и это настраивало пассажиров на романтический лад и приводило в состояние иллюзорной эйфории.

Большая часть людей поднимались рано утром, начинали пить кофе, горячий шоколад, какао, кто-то делал зарядку, кто-то гулял по палубе, разжигая в себе аппетит к 11 утра, к первому завтраку. Затем у людей было еще 2 часа до второго завтрака. Кто-то тратил их на чтение газет, кто-то на лежание на выстроенных в ряд камышовых креслах, укрывшись пледами. Все чувствовали себя спокойно и полностью доверяли профессионализму капитана корабля. Ноябрьская ненастная погода была не заметна на огромном, теплом и комфортабельном лайнере.

Апогеем дня на корабле считался обед, который плавно переходил в вечерние танцы, свидания и приятные знакомства. Дочь главного героя познакомилась с каким-то восточным принцем, а сам господин заигрывал с молодой знаменитостью, накрашенной и одетой по последней французской моде. Все мужчины одевались во фраки и смокинги, а дамы демонстрировали свои пышные и не очень декольте.

По прибытию в Неаполь, путешественники заселились в одну из лучших гостиниц города. Главный герой считал, что все крутится вокруг его персоны. Он думал, что именно его, а не деньги, чтут и уважают. Он был приветлив и щедр со слугами, которые с удовольствием носили его чемоданы и исполняли любые его прихоти. Расписание в Неаполе было примерно таким же, как и на лайнере, — ранний подъем, первый завтрак, некоторые экскурсии по городу, второй завтрак, отдых, чтение и прекрасный, долгожданный обед. Стоял декабрь, поэтому погода была холодной и грязной. Семья решает направиться на Капри, где, как им сказали, тепло и солнечно.

На маленьком пароходике герои добираются до каменного городка и селятся в лучшем отеле. Все с ними приветливы, угодливы, готовы исполнить любой каприз за их деньги. Господин подготовился к обеду раньше своей семьи, потому что те оправлялись от морской болезни. Подождать жену и дочь он решил в уютном читальном зале. Удобно усевшись в кресле, он начал было что-то читать, но тут вдруг почувствовал резкую боль, в глазах все поплыло. Тело господина из Сан-Франциско рухнуло на пол. Поднялась суматоха, а вечер многоуважаемых постояльцев со всего мира был испорчен.

Отношение к семье кардинально изменилось – ее вместе с телом отправляют в ужасный номер. Гроба при отеле не оказывается, им предлагают грязный ящик из-под газировки. Жена соглашается и пытается договориться о том, чтобы перенести тело мужа в нормальный номер. Но ей отказывают из страха повредить репутацию отеля. Тело мужа переносят через день на тот же круизный лайнер, на котором он еще совсем недавно плыл полный надежд и жизненных сил. Но теперь он возвращается домой в ящике, в каком-то подвале, а рядом жизнь продолжается и все для остальных идет своим чередом. Прогулки, обеды, играет оркестр.

Своим повествованием автор пытается показать читателю, что вся жизнь главного героя оказалась совершенно бессмысленной, а его драгоценное богатство, на накопление которого он положил всю свою жизнь, так и не принесло ему желаемого удовольствия, счастья или уважения. Люди готовы были хорошо относиться к его деньгам, но не к господину из Сан-Франциско лично, ведь никто даже не запомнил его имени. Как человек, главный герой жил и остался никем, — просто господином откуда-то.

Краткое содержание рассказа предоставлено Софьей Куреновой.

В 1915 году выходит небольшой рассказ И.А. Бунина «Господин из Сан-Франциско». При прочтении названия произведения сразу приходят мысли о захватывающем сюжете, где таинственный гражданин из далекой страны становится главным героем удивительных и где-то опасных событий…. Однако сюжет рассказа далек от предполагаемых вариантов. Кто же такой этот человек из Сан-Франциско? Краткое содержание поможет нам разобраться. Это несложно.

Передавая краткое содержание «Господин из Сан-Франциско», следует отметить, что автор, представляя главного героя, с первых строк как бы предупреждает читателя, что никто не запомнил имени этого человека, ни в Неаполе, ни на Капри. С одной стороны, это кажется удивительным - не может быть, чтобы человек, в жизни которого не было никаких порочащих его поступков, у которого есть хорошая крепкая семья, жена и дочь, стремления которого были направлены на работу и в дальнейшем на заслуженный отдых, мог не запомниться окружающим. Но продолжая читать строчку за строчкой, понимаешь, что его жизнь прошла настолько бесцветно и пусто, что, наоборот, если бы кто-то и запомнил его имя - это было бы удивительно. Всю жизнь он стремился работать, не покладая рук, но не для того чтобы прийти к заслуженному успеху, каким-то небывалым достижениям и открытиям, а в конце - к внутреннему удовлетворению, что жизнь прожита не зря, а чтобы сравняться с уважаемыми людьми и затем до конца своих дней пребывать в таких же наслаждениях и праздных утехах, как и другие «респектабельные» граждане. И вот наступает тот долгожданный момент в его жизни, когда, казалось, сделано немало, и его состояние приблизилось к той цифре, когда он может позволить себе отправиться в далекое путешествие. И вновь, путешествие через океан в его понимании - это не новые земли, не знакомство с другой культурой и далекими традициями, а скорее непременный атрибут жизни любого богатого человека.

Главный герой вместе с женой и взрослой дочерью садится на знаменитый теплоход «Атлантида» и отправляется в Старый Свет. В его планах посетить памятники и Древней Греции, поучаствовать в автомобильных и парусных гонках в Ницце и Монте-Карло, насладиться прелестями молодых неаполитанок и обязательно поплавать в водах английских островов, а знакомство с местным изысканным обществом может принести немалую пользу как для него самого, так и для его дочери - девушки на выданье… И казалось, ничто и никто не мог помешать его планам - ведь об этом он мечтал всю свою жизнь.

Продолжая краткое содержание «Господин из Сан-Франциско», мы переносимся на пароход, который везет нашего героя и его семью в Неаполь.

Жизнь на судне, которое напоминает настоящий отель со всеми удобствами и всевозможными развлечениями, идет размеренно. Утром - обязательная двухчасовая прогулка по палубе для возбуждения аппетита, затем - завтрак, после завтрака все просматривают свежие газеты, вновь прогулка и непродолжительный отдых под пледами в длинных креслах на палубе… Второй завтрак сменяется горячим чаем с печеньем, беседы - прогулками, и в конце дня наступает тот долгожданный момент, настоящий апофеоз всего - плотный обед и вечер танцев.

Вскоре плавающий отель прибывает в Италию, и гражданин из Сан-Франциско оказывается в эпицентре своей Неаполь, дорогой отель, услужливый персонал, все тот же безмятежно-роскошный образ жизни, завтраки, обеды, танцы, посещение соборов и музеев… Но не чувствуется того удовольствия от жизни, о котором он мечтал: на улице постоянно идет дождь, завывает ветер, и бесконечное уныние вокруг. И безымянный человек со своей семьей решает отправиться на где, как уверяли, солнечно и тепло. И вновь они на небольшом пароходе, плывут в надежде отыскать тот оазис в пустыне, к которому они так долго шли. Но ужасная качка, штормовой ветер и не предвещают ничего хорошего…

Капри радушно встречает господина из Сан-Франциско, но, как отмечает сам главный герой, жалкие лачуги рыбаков на побережье вызывают лишь раздражение и чувства, далёкие от ожидаемого восхищения.

Но, прибыв в отель, где его встретили со всеми подобающими почестями и даже больше, господин уверен, что досадные чувства позади, и впереди лишь удовольствия и наслаждение. Он со всей помпезностью готовится к ужину, бреется, моется, одевает фрак, застегивает запонки… Не дождавшись жены и дочери, он спускается в уютную читальню, садится, одевает пенсне, раскрывает газету… И здесь происходит нечто ужасное и неожиданное - перед глазами все мутнеет, и он, весь извиваясь, падает на пол… Вокруг шум, удивленные возгласы и крики, но в них не чувствуется сострадание и желание помочь. Нет, скорее страх и разочарование, что вечер безнадежно испорчен, и, может, даже придётся уехать из отеля.

Господина из Сан-Франциско переносят в очень маленький и сырой номер, где он вскоре умирает. Прибежавшие в ужасе женщины, жена и дочь, уже не слышат в голосе хозяина тех услужливых и подобострастных ноток, лишь раздражение и неудовольствие от того, что репутация отеля может быть навсегда испорчена. Он не разрешает перенести его тело в другой номер и отказывается помочь с поиском гроба, предложив взамен длинный ящик из-под бутылок. Вот так проводит свою последнюю ночь на Капри главный герой - холодный, затхлый номер и простой ящик. Казалось бы, что на этом краткое содержание "Господин из Сан-Франциско" подходит к концу. Но не спешите, потому что впереди, пусть и незначительные сцены, но самые глубокие, подводящие читателя к самому главному...

На следующий день жена, дочь и мертвый старик - так его теперь называет автор, на пароходе отправляются обратно в Сан-Франциско. Заканчивая краткое содержание «Господин из Сан-Франциско», следует непременно описать всё ту же «Атлантиду», на борту которой те же праздные лица, те же завтраки и прогулки, и те же самые герои…. Но никто не подозревает, да и никому не интересно, что творится в душе каждого из присутствующих и кто скрыт в просмоленном гробу глубоко внизу в темном, холодном трюме…

В заключение хочется сказать, что если бы И. А. Бунин назвал свое произведение иначе, и, скажем, вместо «Господин из Сан-Франциско»на данный момент вы бы читали «Гражданин из Сан-Франциско», краткое содержание, главная идея произведения не изменились бы. Серость, пустота и бесцельность существования приводят лишь к одному концу - в дальнем трюме находится гроб не с человеком, а с телом без имени…

Рассказ, 1915 г.
Господин из Сан-Франциско - в самом начале рассказа отсутствие имени у героя мотивируется тем, что его "никто не запомнил". Господин "ехал в Старый Свет на целых два года, с женой и дочерью, единственно ради развлечения. Он был твердо уверен, что имеет полное право па отдых, удовольствия, па путешествие во всех отношениях отличное. Для такой уверенности у него был тот довод, что, во-первых, он был богат, а во вторых, только что приступил к жизни, несмотря на свои пятьдесят восемь лет". Бунин подробно излагает маршрут предстоящего путешествия: Южная Италия - Ницца - Монте-Карло - Флоренция - Рим - Венеция - Париж - Севилья - Афины - Палестина - Египет, "даже Япония, - разумеется, уже на обратном пути". "Все пошло сперва прекрасно", но в этой бесстрастной констатации происходящего слышатся "молоточки
судьбы". Господин - один из многих пассажиров большого корабля "Атлантида", похожего "на громадный отель со всеми удобствами, - с ночным баром, с восточными банями, с собственной газетой1". Океан, уже давно ставший в мировой литературе символом жизни в ее изменчивости, грозности и непредсказуемости, "был страшен, по о нем не думали"; "на баке поминутно взвывала с адской мрачностью и взвизгивала с неистовой злобой сирена, по немногие из обедающих слышали сирену - ее заглушали звуки прекрасного струнного оркестра". "Сирена" -символ мирового хаоса, "музыка" - спокойной гармонии. Постоянное сопоставление этих лейтмотивов определяет диссо-нансную стилистическую интонацию рассказа. Бунин дает портрет своего героя: "Сухой, невысокий, неладно скроенный, но
крепко сшитый. Нечто монгольское было в его желтоватом лице с подстриженными серебряными усами, золотыми пломбами блестели его крупные зубы, старой слоновой костью - крепкая лысая голова". Важна еще одна, как выяснится впоследствии, обманчивая деталь: "Смокинг и крахмальное белье очень молодили" Господина. Когда корабль прибыл в Неаполь, Господин вместе с семьей решает сойти с корабля и отправиться на Капри, где, "все уверяли", тепло. Бунин не указывает, был ли предопределен трагический исход Господина в том случае, если бы он остался на "Атлантиде". Уже во время плавания на маленьком пароходике к острову Капри Господин чувствовал "себя так, как и подобало ему, - совсем стариком" и с раздражением думал о цели своего путешествия - об Италии. День приезда на Капри стал "знаменательным" в судьбе Господина. Он предвкушает изысканный вечер в обществе известной красавицы, но когда одевается, непроизвольно бормочет: "О, это ужасно!", "не стараясь понять, не думая, что именно ужасно". Он преодолевает себя, ждет в читальне жену, читает газеты -"как вдруг строчки вспыхнули перед ним стеклянным блеском, шея его напружилась, глаза выпучились, пенсне слетело с носа... Он рванулся вперед, хотел глотнуть воздуха - и дико захрипел; нижняя челюсть его отпала, осветив весь рот золотом пломб, голова завалилась на плечо и замоталась, грудь рубашки выпятилась коробом - и все тело, извиваясь, задирая ковер каблуками, поползло па пол, отчаянно борясь с кем-то". Агония Господина обрисована физиологично и бесстрастно. Однако смерть не вписывается в стиль жизни богатого отеля. "Не будь в читальне немца, быстро и ловко сумели бы в гостинице замять это ужасное происшествие, умчали бы за ноги и за голову господина из Сан-Франциско, куда подальше - и ни единая душа из гостей не узнала бы, что натворил он". Господин "настойчиво борется со смертью", по затихает "в самом маленьком, самом плохом, самом холодном и сыром, в конце нижнего коридора" номере. Через четверть часа в отеле все приходит в порядок, но напоминанием о смерти "вечер был непоправимо испорчен".
В Рождество Христово тело "мертвого старика, испытав много унижений, много человеческого невнимания" в "длинном ящике из-под содовой английской воды" отправляется по тому же пути, сначала на маленьком пароходике, затем на "том же самом знаменитом корабле" отправляется домой. Но тело теперь скрывается от живых в утробе корабля - в трюме. Возникает видение Дьявола, наблюдающего "корабль, многоярусный,многотрубный, созданный гордыней Нового Человека со старым сердцем".
В конце рассказа Бунин повторно описывает блестящую и легкую жизнь пассажиров корабля; в том числе танец пары нанятых влюбленных: и никто не знал их тайну и усталость от притворства, никто не знал о теле Господина "на дне темного трюма, в соседстве с мрачными и знойными недрами корабля, тяжко одолевавшего мрак, океан, вьюгу...". Этот финал можно трактовать как победу над смертью и в то же время как подчиненность извечному кругу бытия: жизнь - смерть.
Первоначально рассказ назывался "Смерть на Капри". Замысел рассказа Бунин связывал с повестью Томаса Манна "Смерть в Венеции", но в еще большей степени с воспоминаниями о внезапной смерти одного американца, приехавшего па Капри. Впрочем, как признавался писатель, "и Сан-Франциско, и все прочее" он выдумал, живя в имении своей двоюродной сестры в Елецком уезде Орловской губернии.

Господин из Сан-Франциско-имени его ни в Неаполе, ни на Капри никто не запомнил – ехал в Старый Свет на целых два года, с женой и дочерью, единственно ради развлечения.

Он был твердо уверен, что имеет полное право на отдых, на удовольствие, на путешествие долгое и комфортабельное, и мало ли еще на что. Для такой уверенности у него был тот резон, что, во-первых, он был богат, а во-вторых, только что приступал к жизни, несмотря на свои пятьдесят восемь лет. До этой поры он не жил, а лишь существовал, правда очень недурно, но все же возлагая все надежды на будущее. Он работал не покладая рук, – китайцы, которых он выписывал к себе на работы целыми тысячами, хорошо знали, что это значит! – и, наконец, увидел, что сделано уже много, что он почти сравнялся с теми, кого некогда взял себе за образец, и решил передохнуть. Люди, к которым принадлежал он, имели обычай начинать наслаждения жизнью с поездки в Европу, в Индию, в Египет. Положил и он поступить так же. Конечно, он хотел вознаградить за годы труда прежде всего себя; однако рад был и за жену с дочерью. Жена его никогда не отличалась особой впечатлительностью, но ведь все пожилые американки страстные путешественницы. А что до дочери, девушки на возрасте и слегка болезненной, то для нее путешествие было прямо необходимо – не говоря уже о пользе для здоровья, разве не бывает в путешествиях счастливых встреч? Тут иной раз сидишь за столом или рассматриваешь фрески рядом с миллиардером.

Маршрут был выработан господином из Сан-Франциско обширный. В декабре и январе он надеялся наслаждаться солнцем Южной Италии, памятниками древности, тарантеллой, серенадами бродячих певцов и тем, что люди в его годы чувствую! особенно тонко, – любовью молоденьких неаполитанок, пусть даже и не совсем бескорыстной, карнавал он думал провести в Ницце, в Монте-Карло, куда в эту пору стекается самое отборное общество, – то самое, от которого зависят все блага цивилизации: и фасон смокингов, и прочность тронов, и объявление войн, и благосостояние отелей, – где одни с азартом предаются автомобильным и парусным гонкам, другие рулетке, третьи тому, что принято называть флиртом, а четвертые – стрельбе в голубей, которые очень красиво взвиваются из садков над изумрудным газоном, на фоне моря цвета незабудок, и тотчас же стукаются белыми комочками о землю; начало марта он хотел посвятить Флоренции, к страстям господним приехать в Рим, чтобы слушать там Miserere; входили в его планы и Венеция, и Париж, и бой быков в Севилье, и купанье на английских островах, и Афины, и Константинополь, и Палестина, и Египет, и даже Япония, – разумеется, уже на обратном пути… И все пошло сперва отлично.

Был конец ноября, до самого Гибралтара пришлось плыть то в ледяной мгле, то среди бури с мокрым снегом; но плыли вполне благополучно. Пассажиров было много, пароход – знаменитая «Атлантида» – был похож на громадный отель со всеми удобствами, – с ночным баром, с восточными банями, с собственной газетой, – и жизнь на нем протекала весьма размеренно: вставали рано, при трубных звуках, резко раздававшихся по коридорам еще в тот сумрачный час, когда так медленно и неприветливо светало над серо-зеленой водяной пустыней, тяжело волновавшейся в тумане; накинув фланелевые пижамы, пили кофе, шоколад, какао; затем садились в мраморные ванны, делали гимнастику, возбуждая аппетит и хорошее самочувствие, совершали дневные туалеты и шли к первому завтраку; до одиннадцати часов полагалось бодро гулять по палубам, дыша холодной свежестью океана, или играть в шеффль-борд и другие игры для нового возбуждения аппетита, а в одиннадцать – подкрепляться бутербродами с бульоном; подкрепившись, с удовольствием читали газету и спокойно ждали второго завтрака, еще более питательного и разнообразного, чем первый; следующие два часа посвящались отдыху; все палубы были заставлены тогда лонгшезами, на которых путешественники лежали, укрывшись пледами, глядя на облачное небо и на пенистые бугры, мелькавшие за бортом, или сладко задремывая; в пятом часу их, освеженных и повеселевших, поили крепким душистым чаем с печеньями; в семь повещали трубными сигналами о том, что составляло главнейшую цель всего этого существования, венец его… И тут господин из Сан-Франциско, потирая от прилива жизненных сил руки, спешил в свою богатую люкс-кабину – одеваться.

По вечерам этажи «Атлантиды» зияли во мраке как бы огненными несметными глазами, и великое множество слуг работало в поварских, судомойнях и винных подвалах. Океан, ходивший за стенами, был страшен, но о нем не думали, твердо веря во власть над ним командира, рыжего человека чудовищной величины и грузности, всегда как бы сонного, похожего в своем мундире, с широкими золотыми нашивками на огромного идола и очень редко появлявшегося на люди из своих таинственных покоев; на баке поминутно взвывала с адской мрачностью и взвизгивала с неистовой злобой сирена, но немногие из обедающих слышали сирену – ее заглушали звуки прекрасного струнного оркестра, изысканно и неустанно игравшего в мраморной двусветной зале, устланной бархатными коврами, празднично залитой огнями, переполненной декольтированными дамами и мужчинами во фраках и смокингах, стройными лакеями и почтительными метрдотелями, среди которых один, тот, что принимал заказы только на вина, ходил даже с цепью на шее, как какой-нибудь лорд-мэр. Смокинг и крахмальное белье очень молодили господина из Сан-Франциско. Сухой, невысокий, неладно скроенный, но крепко сшитый, расчищенный до глянца и в меру оживленный, он сидел в золотисто-жемчужном сиянии этого чертога за бутылкой янтарного Иоганисберга, за бокалами и бокальчиками тончайшего стекла, за кудрявым букетом гиацинтов. Нечто монгольское было в его желтоватом лице с подстриженными серебряными усами, золотыми пломбами блестели его крупные зубы, старой слоновой костью – крепкая лысая голова. Богато, но по годам была одета его жена, женщина крупная, широкая и спокойная; сложно, но легко и прозрачно, с невинной откровенностью – дочь, высокая, тонкая, с великолепными волосами, прелестно убранными, с ароматическим от фиалковых лепешечек дыханием и с нежнейшими розовыми прыщиками возле губ и между лопаток, чуть припудренных… Обед длился больше часа, а после обеда открывались в бальной зале танцы, во время которых мужчины, – в том числе, конечно, и господин из Сан-Франциско, – задрав ноги, решали на основании последних биржевых новостей судьбы народов, до малиновой красноты накуривались гаванскими сигарами и напивались ликерами в баре, где служили негры в красных камзолах, с белками, похожими на облупленные крутые яйца. Океан с гулом ходил за стеной черными горами, вьюга крепко свистала в отяжелевших снастях, пароход весь дрожал, одолевая и ее, и эти горы, – точно плугом разваливая на стороны их зыбкие, то и дело вскипавшие и высоко взвивавшиеся пенистыми хвостами громады, – в смертной тоске стенала удушаемая туманом сирена, мерзли от стужи и шалели от непосильного напряжения внимания вахтенные на своей вышке, мрачным и знойным недрам преисподней, ее последнему, девятому кругу была подобна подводная утроба парохода, – та, где глухо гоготали исполинские топки, пожиравшие своими раскаленными зевами груды каменного угля, с грохотом ввергаемого в них облитыми едким, грязным потом и по пояс голыми людьми, багровыми от пламени; а тут, в баре, беззаботно закидывали ноги на ручки кресел, цедили коньяк и ликеры, плавали в волнах пряного дыма, в танцевальной зале все сияло и изливало свет, тепло и радость, пары то крутились в вальсах, то изгибались в танго – и музыка настойчиво, в какой-то сладостно-бесстыдной печали молила все об одном, все о том же… Был среди этой блестящей толпы некий великий богач, бритый, длинный, похожий на прелата, в старомодном фраке, был знаменитый испанский писатель, была всесветная красавица, была изящная влюбленная пара, за которой все с любопытством следили и которая не скрывала своего счастья: он танцевал только с ней, и все выходило у них так тонко, очаровательно, что только один командир знал, что эта пара нанята Ллойдом играть в любовь за хорошие деньги и уже давно плавает то на одном, то на другом корабле.

Господин из Сан-Франциско, который в рассказе ни разу не назван по имени, так как, замечает автор, имени его не запомнил никто ни в Неаполе, ни на Капри, направляется с женой и дочерью в Старый Свет на целых два года с тем, чтобы развлекаться и путешествовать. Он много работал и теперь достаточно богат, чтобы позволить себе такой отдых.

В конце ноября знаменитая «Атлантида», похожая на огромный отель со всеми удобствами, отправляется в плавание. Жизнь на пароходе идет размеренно: рано встают, пьют кофе, какао, шоколад, принимают ванны, делают гимнастику, гуляют по палубам для возбуждения аппетита; затем - идут к первому завтраку; после завтрака читают газеты и спокойно ждут второго завтрака; следующие два часа посвящаются отдыху - все палубы заставлены длинными камышовыми креслами, на которых, укрытые пледами, лежат путешественники, глядя в облачное небо; затем - чай с печеньем, а вечером - то, что составляет главнейшую цель всего этого существования, - обед.
Прекрасный оркестр изысканно и неустанно играет в огромной зале, за стенами которой с гулом ходят волны страшного океана, но о нем не думают декольтированные дамы и мужчины во фраках и смокингах. После обеда в бальной зале начинаются танцы, мужчины в баре курят сигары, пьют ликеры, и им прислуживают негры в красных камзолах.

Наконец пароход приходит в Неаполь, семья господина из Сан-Франциско останавливается в дорогом отеле, и здесь их жизнь тоже течет по заведенному порядку: рано утром - завтрак, после - посещение музеев и соборов, второй завтрак, чай, потом - приготовление к обеду и вечером - обильный обед. Однако декабрь в Неаполе выдался в этом году неудачный: ветер, дождь, на улицах грязь. И семья господина из Сан-Франциско решает отправиться на остров Капри, где, как все их уверяют, тепло, солнечно и цветут лимоны.

Маленький пароходик, переваливаясь на волнах с боку на бок, перевозит господина из Сан-Франциско с семьей, тяжко страдающих от морской болезни, на Капри. фуникулер доставляет их в маленький каменный городок на вершине горы, они располагаются в отеле, где все их радушно встречают, и готовятся к обеду, уже вполне оправив­шись от морской болезни. Одевшись раньше жены и дочери, госпо­дин из Сан-Франциско направляется в уютную, тихую читальню отеля, раскрывает газету - и вдруг строчки вспыхивают перед его глазами, пенсне слетает с носа, и тело его, извиваясь, сползает на пол, Присутствовавший при этом другой постоялец отеля с криком вбега­ет в столовую, все вскакивают с мест, хозяин пытается успокоить гос­тей, но вечер уже непоправимо испорчен.

Господина из Сан-Франциско переносят в самый маленький и плохой номер; жена, дочь, прислуга стоят и глядят на него, и вот то, чего они ждали и боялись, совершилось, - он умирает. Жена госпо­дина из Сан-Франциско просит хозяина разрешить перенести тело в их апартаменты, но хозяин отказывает: он слишком ценит эти номе­ра, а туристы начали бы их избегать, так как о случившемся тут же стало бы известно всему Капри. Гроба здесь тоже нельзя достать - хозяин может предложить длинный ящик из-под бутылок с содовой водой.

На рассвете извозчик везет тело господина из Сан-Франциско на пристань, пароходик перевозит его через Неаполитанский залив, и та же «Атлантида», на которой он с почетом прибыл в Старый Свет, те­перь везет его, мертвого, в просмоленном гробу, скрытого от живых глубоко внизу, в черном трюме. Между тем на палубах продолжается та же жизнь, что и прежде, так же все завтракают и обедают, и все так же страшен волнующийся за стеклами иллюминаторов океан.

Н. В. Соболева*

*Все шедевры мировой литературы в кратком изложении. Сюже­ты и характеры. Русская литература XX века: Энциклопедическое из­дание. - М.: Олимп; 000 «Издательство ACT», 1997.