Экстер александра александровна картины. Александра Александровна Экстер. Биографическая справка. Факты из биографии Александры Экстер
29 мая в в Московском музее современного искусства открывается выставка Александры Экстер.
Живописец, график, художник театра и кино, дизайнер, основоположник стиля ар деко Александра Александровна Экстер (урожденная Григорович) родилась 6 (18 по новому стилю) января 1882 г. в городе Белостоке Гродненской губернии в семье коллежского асессора.
В 1892-1899 гг. Александра Экстер училась в киевской гимназии. В 1901 г. она поступила вольнослушателем в Киевское художественное училище, но в 1903 г. оставила занятия, так как вышла замуж за своего кузена, адвоката Николая Экстера.
В 1906 г. Экстер ненадолго возобновила занятия в училище.
В 1907 г. она уехала в Париж, где обучалась в академии Гран-Шомьер и посещала класс портретиста Карло Дельваля. Во время этой поездки у нее сложились дружеские отношения с Пабло Пикассо, Гийомом Аполлинером, итальянскими футуристами.
В ранних пейзажах и натюрмортах Экстер ("Античный пейзаж", "Город ночью", "Натюрморт с яйцами") заметно сильное влияние французской живописи.
С 1908 по 1914 год Александра Эстер жила в разных городах Российской империи: в Москве, Киеве, Одессе, Петербурге, активно путешествовала по Европе.
(девичья фамилия Григорович) – украино-французская художница-авангардистка, график, дизайнер, художница театра и кино. Одна из основоположниц стиля арт-деко.
Становление художницы
Александра Экстер родилась 6 января 1882 года в городе Белосток Гродненской губернии Российской империи (в настоящее время территория Польши). Её отец, Александр Абрамович Григорович служил коллежским асессором, мать была гр еч анкой. Детство Александра провела в Киеве.
Начальное образование девочка получила в Киевской министерской гимназии Святой Ольги, откуда выпустилась в 1899 году. По окончании школы, Александра объявила родителям о своём желании получить художественное образование. Асю, как называли её близкие, отдали в частную Киевскую рисовальную школу под руководством Н. И. Мурашко.
В 1901 году девушка стала посещать лекции в Киевском художественном училище в качестве вольнослушательницы. В 1903 году она вышла замуж за двоюродного брата, Николая Евгеньевича Экстера, по профессии адвоката и помощника Присяжного поверенного при Киевском окружном суде. Экстеры принадлежали к творческой и интеллектуальной элите Киева, посему замужество стало для девушки путёвкой в жизнь.
Начинающая художница устраивает в своём доме на Фундуклиевской улице (сегодня улица Хмельницкого) салон-мастерскую, который становится излюбленным местом встреч представителей авангардного искусства. Очень скоро у «мадам Экстер» наладились связи с художниками из Москвы, Санкт-Петербурга и других городов. В разное время в её доме бывали Анна Ахматова, Илья Эренбург, Владимир Баранов-Россине, Осип Мандельштам, Бронислава Нижинская, Александр Богомазов, Григорий Козинцев, Сергей Юткевич и многие другие.
В 1906 году Экстер, наконец, поступила в Киевское худучилище, среди её сокурсников оказались такие известные в будущем художники, как Аристарх Лентулов, Александр Богомазов и Александр Архипенко. В том же году Александра впервые оказалась за границей. Вместе с мужем она посетила Мюнхен, где была представлена художнику Алексею Явленскому (давнему другу её мужа), тот, в свою очередь, познакомил чету со своими единомышленниками из «Синего всадника»: Василием Кандинским, Францем Марком, Марианной Верёвкиной и др.
В 1907 студентка вновь отправилась во Францию, на сей раз с целью повышения квалификации. В Париже она брала уроки у портретиста Карло Дельваля и обучалась в знаменитой академии Гранд-Шомьер на Монпарнассе. Экстер сдружилась с Фернаном Леже (они оказались сокурсниками), Гийомом Аполлинером, Жоржем Браком и Пабло Пикассо. Последние познакомили её с писательницей Гертрудой Стайн. Экстер обросла полезными связями и стала прекрасно ориентироваться в новейших течениях модернизма. Вернувшись домой, она принялась активно пропагандировать новейшие идеи авангардистов и стала своеобразным проводником актуальных тенденций в изобразительном искусстве.
В 1908 году Экстер завершила обучение в Киевской академии. Следующие шестнадцать лет – вплоть до своего отъезда из страны – проживала в различных городах Российской империи и много ездила по Европе.
Хронология
В 1908 совместно с футуристами Бурлюками и Кульбиным художница организовала выставку «Звено» и приняла в ней непосредственное участие, представив несколько пейзажей и вышивок. Ранние работы Экстер носили явный отпечаток постимпрессионизма и любимого ей фовизма.
В 1910 Экстер оформляет сборник футуристической поэзии «Молоко кобылиц» и снимает мастерскую в Париже на улице Буассонад, что в самом сердце Монпарнасса. Она сближается с супружеской парой Робером и Соней Делоне, нередко посещает салон Елизаветы Эпштейн (одной из учениц самого Анри Матисса), знакомится с влиятельным критиком и коллекционером Вильгельмом Уде и галеристом Гервартом Вальденом, поборником модернизма, поддерживавшего чету Делоне.
В 1912 году во время очередного путешествия в Италию Экстер познакомилась с футуристом Арденго Соффичи. Художник помог ей стать участницей нескольких футуристических выставок. Итальянский футуризм оказался Экстер несколько ближе, чем его конкурент – французский кубизм. Путешествуя по стране, художница также делала зарисовки и пейзажи с видами городов, которые она посещала: Венеция, Генуя, Флоренция и др.
Период 1912-1914 гг. принёс Экстер общеевропейскую известность: она принимает участие в скандальной выставке группы «Бубновый валет», а также выставках группы Sectin d ’ Or («Золотое сечение») и Салона Независимых в Париже и выставляется в галерее Спровери в Риме.
В 1913 Экстер вступила в «Союз молодёжи», основанный отколовшимися от петербургской группы Кульбина Михаилом Матюшиным и Еленой Гуро. Параллельно в Париже открылась её собственная студия. К сожалению, о ней пришлось забыть с наступлением Первой мировой войны в 1914. Художница вернулась в Россию. Не сбылись и планы об устроении персональной выставки – Вальден предлагал устроить ретроспективу не много ни мало в галерее Der Sturm .
В том же года она получает заказ на иллюстрирование «Первого журнала русских футуристов» и рисует обложку для книги молодого искусствоведа Ивана Аксёнова «Пикассо и окрестности» (впервые издана в 1917).
В 1915 году Экстер присоединилась к группе Казимира Малевича «Супремус» и приняла участие в 1-й футуристической выставке «Травмай В» в Петрограде.
В 1915-1916 гг. трудилась вместе с крестьянами и другими художниками-супрематистами в экспериментальной художественной артели под руководством Натальи Давыдовой и Нины Генке в селах Скопцы и Вербовка.
В 1916 году Экстер получила заказ на оформление спектакля «Фамира Кифаред» по пьесе И. Анненского от режиссёра московского Камерного театра Александра Таирова – так началось их многолетнее плодотворное сотрудничество. В это время в творчестве Экстер происходит коренной перелом – она обращается к нон-фигуративной живописи. В её цикле «Цветовые динамики» можно видеть определённый ритм и движение цветовых плоскостей.
В 1917 году Экстер потеряла своего мужа, немногим позже скончалась её мать. Бывший свёкор художницы затеял серьёзный спор о наследстве, который разрешился не в её пользу: в результате она лишилась значительного количества собственных работ, поскольку её попросту не пустили в её киевский дом. Впоследствии большая часть полотен и рисунков была утрачена в ходе гражданской войны.
Театр и кино
Экстер бежала от Гражданской войны – особенно кровавой на юге бывшей империи – и личного горя в Москву. Она углубилась в работу над декорациями к постановкам Таирова. 22 октября (9 по старому стилю) 1917 года состоялась премьера «Саломеи» в декорациях Экстер. Постановка и её поистине революционные декорации привели публику в восторг и на какое-то время даже отодвинули на второй план реальные революционные события той осени.
Как отмечает Эфрос в книге «Камерный театр и его художники: 1914 - 1934», Экстер стала «действительно первой исторической фигурой декорационной плеяды Камерного театра», обойдя в своём мастерстве Аристарха Лентулова. « Сдвиги и «разрывы» её росписей, сделанные с горячей, скажу - страстной убеждё нностью, охватывали нас своим пафосом сразу же у входа, вели наверх, проводили в фойе и замыкались в зрительном зале великолепным занавесом, торжественно опадавшим, среди лепного портала кубо-барочного стиля, своими чёрно-белыми шашками, геральдическими зверями и мрачно-цветными полосами».
Вместо традиционных задников Экстер спроектировала декорации, позволяющие придать сценическому пространству трёхмерность, и вертикальные конструкции, поражавшие современников. Огромное значение было уделено освещению, как средству выразительности и инструменту зонирования пространства.
В 1921 году художница оформила спектакль «Ромео и Джульета». На этом сотрудничество Таирова и Экстер закончилось.
Одной из наиболее ярких страниц как в биографии Экстер, так и в истории отечественного и мирового кинематографа стало её сотрудничество с режиссёром Яковом Протазановым. Экстер выступила в качестве художницы по костюмам к его научно-фантастической ленте «Аэлита», адаптации одноимённого романа Алексея Толстого.
Костюмы были выполнены из нестандартных материалов: персплекса, стекла, алюминия, фольги. Экстер указала «Кабинет доктора Калигари» как главный источник вдохновения в работе над костюмами.
После революции
В 1918 году Экстер вошла в состав бюро, занимавшегося подготовкой Всеукраинского съезда деятелей искусств.
В период 1918-1921 гг. занималась оформлением спектаклей в балетной студии Брониславы Нижинской в Киеве. Её партнёром был Вадим Меллер. Параллельно преподавала в Одесской детской художественной школе, после – в собственной киевской студии. Однако уже в 1920 разрывавшаяся между разными городами художница окончательно перебралась в Москву.
В 1921 году она участвовала в выставке конструктивистов «5х5=25».
В 1923 совместно с Верой Мухиной оформила павильон издательства газеты «Известия» в рамках первой Всероссийской сельскохозяйственной и кустарно-промышленной выставки, проходившей в августе в Москве. Художница также принимала участие в разработке дизайна Входной арки и ресторана Иностранного отдела, Павильонов Механизации, Полеводства, Центрального управления лесной промышленности, Мелиорации.
1921-1922 гг. – период преподавания Экстер во ВХУТЕМАСе, где она вела курс театрального искусства и сценографии. Экстер была горячей поклонницей Никола Пуссена – француза, стоявшего у истоков классицизма – и всегда рекомендовала его своим ученикам в качестве примера безупречного изобразительного «построения».
В 1922 года Яков Тугендхольд написал первую монографию, посвящённую творчеству художницы.
В 1922-1923 гг. Экстер работала над дизайном парадной формы для Красной Армии.
Эмиграция
Ещё в 1919 году Экстер пыталась по примеру подруги покинуть страну на пароходе, однако ей это не удалось. В 1924 году Экстер покинула Советский Союз навсегда.
В 1924-1925 гг. вошла в группу оформителей Советского павильона на XIV Международной выставке в Венеции. Она также принимала участие в подготовке экспозиции советского отдела Всемирной выставки современного индустриального и декоративного искусства («Арт Деко») в Париже.
Начиная с 1925 Экстер преподаёт в Академии современного искусства в Париже по специальному приглашению Фернана Леже. Как и во ВХУТЕМАСе она ведёт курс сценографии.
На протяжении 20-30-х гг. на Западе регулярно проходили персональные выставки художницы: в 1927 в Берлине, в 1928 в Лондоне, в 1929 в Париже, в 1930 в Нью-Йорке, в 1937 в Праге. Она повторно вышла замуж – за Георгия Георгиевича Некрасова, актёра тетра Незлобина. Они поселились в местечке Фонтене-о-Роз вместе с домашней работницей Настасье и собакой. Некоторое время супруги держали домашнюю обезьянку.
В 30-е Экстер обращается к книге. Она создаёт уникальную серию рукописных книг, по образу и подобию средневековых манускриптов – Les Livres Manuscrits . Каждый лист содержит автограф, иллюстрации выполнены гуашью в кропотливой манере.
В целом 1930-1940-е гг. можно назвать периодом угасания Экстер. Хотя регулярно навещавшая её Алиса Коононен говорила, что жизнь художницы била ключом, от былого экспериментаторства и былого размаха не осталось и следа. Экстер выполняла различные заказы: иллюстрировала детские книги, занималась керамикой и дизайном интерьеров.
Художница скончалась 17 марта 1949 года. Ей было 67 лет. Свой архив и наследие Экстер завещала своему ученику и близкому другу Симону Лиссиму.
Наследие
Получив блестящее академическое образование и впитав в себя все актуальные течения начала XX века от фовизма и кубизма до итальянского футуризма и советского конструктивизма, Александра Экстер добилась глубины, филигранности и точности в своих работах и выработала уникальный персональный стиль, который оказал основополагающее влияние на становление арт-деко. Значительное влияние на иконографию художницы оказало народное искусство – преимущественно украинское. Так, в годы жизни в Киеве Экстер специально выискивала старинные предметы декоративно-прикладного искусства, в основном, вышиванки и литургическое шитьё.
Судьба наследия художницы сложна и противоречива: Экстер не оставила никаких теоретических заметок, эссе или манифестов, её живописные и графические работы разбросаны по миру, многие утрачены, подлинность многих полотен находится под вопросом.
Возрождение интереса к творчеству Экстер на её исторической родине началось после распада Советского союза. В Украине и России её знают преимущественно как театральную художницу и создательницу костюмов к «Аэлите». Единственная монография, охватывающая всю её карьеру, начиная со студенческой скамьи и заканчивая последними днями в Париже, была написана в 2003 году Жаном Шовленом (Jean Chauvelin ). В 2010 году вышла двухтомная монография Георгия Коваленко в связи с открытием в Московском Музее современного искусства устроенной им ретроспективной выставки Александры Экстер.
Художница театра и кино, дизайнер . Представительница русского авангарда , один из основоположников стиля «ар-деко ».
Биография
В 1903 году вышла замуж за двоюродного брата, адвоката Николая Евгеньевича Экстера.
В те же годы организовала в своем доме салон-мастерскую, ставший местом встреч представителей киевского авангардного искусства.
С 1908 по 1914 годы жила в разных городах Российской империи (Москва, Киев, Одесса , Петербург), много путешествуя по Европе.
В 1908 году организовала в Киеве вместе с Д. Д. Бурлюком выставку «Звено».
В 1912 году в Италии познакомилась с художником-футуристом Арденго Соффичи , а через него - с ведущими авангардистами этой страны, принимала участие в их выставках.
Принимала участие в большинстве наиболее значительных выставок авангардного искусства в России (выставки Бубнового валета - февраль 1912 года, Союза молодежи , Трамвай В и др.), Франции (Салон Независимых - март 1912-го и др.), в Италии.
В 1913 году принимала участие в организации «Кольца» - художественной группы кубофутуристичиского направления. В 1914 году принимала участие в организации и в выставке «Кольца» в Киеве.
В 1915-1916 годах вместе с другими художниками-супрематистами Экстер работала с крестьянами в художественной артели села Вербовка (руководитель - её ученица Нина Генке) и села Скопцы (руководитель Наталья Давыдова).
В 1921 году принимала участие в концептуальной выставке конструктивистов «5х5=25 ».
С 1924 года жила за границей. В 1925 году приняла участие в Международной выставке современных декоративных и промышленных искусств в Париже .
В качестве дизайнера по костюмам сотрудничала с Московским ателье мод , работала над созданием парадной формы Красной Армии (1922-1923).
В 1924-1925 годах участвовала в оформлении Советского павильона на XIV Международной выставке в Венеции и подготовке экспозиции советского отдела Всемирной выставки современного индустриального и декоративного искусства («Арт Деко») в Париже .
В начале 1930-х годов Александра Экстер начала работать в направлении Les Livres Manuscrits - создание уникальных, выполненных от руки книг, каждая страница которых имеет авторский автограф. Эти книги Экстер делала, как правило, в одном, изредка - в трех-пяти экземплярах.
Персональные выставки Александры Экстер - Берлин (1927), Лондон (1928), Париж (1929), Нью-Йорк (1930), Прага (1937).
Напишите отзыв о статье "Экстер, Александра Александровна"
Примечания
Библиография
Альбомы и каталоги
- Nakov Andréi . Alexandra Exter: . - Paris: Galerie Jean Chauvelin, 1972.
- Александра Экстер: Путь художника. Художник и время: [Альбом] / Г. Ф. Коваленко . - М.: Галарт 1993. - 287 с. - ISBN 5-269-00056-3
Монографии
- Коваленко Георгий . Александра Экстер, Alexandra Exter [ в 2-х томах, том 1], Монография; Страниц - 303, с. ил., портр., цв. ил., портр. - Текст парал. англ.. - ISBN 978-5-91611-018-0 . Москва, 2010
- Коваленко Георгий . Александра Экстер, Alexandra Exter [в 2-х томах, том 2], Монография; Страниц - 361, с. ил., портр., цв. ил., портр. - Текст парал. англ.. - ISBN 978-5-91611-018-0 . Москва, 2010
- Dmytro Horbachov, John E. Bowlt, Jean Chauvelin, Nadia Filatoff. Alexandra Exter. Monograph . Иллюстраций: 600. Страниц: 448. ISBN 2-914388-27-6
Статьи
- Коваленко Георгий . Александра Экстер в Париже // Театр . - 1992. - № 2 . - С. 103-122 .
- Коваленко Георгий . «Цветная динамика» Александры Экстер (из бывш. собрания Курта Бенедикта) // Памятники культуры: Новые открытия. Письменность. Искусство. Археология: Ежегодник. 1994. - М ., 1996. - С. 356-365 .
- Коваленко Г. Ф. Александра Экстер: «Цветовые ритмы» // «Амазонки авангарда» / Ответственный редактор Г. Ф. Коваленко; Министерства культуры Российской Федерации . - М .: Наука , 2004. - С. 198-215 . - ISBN 5-02-010251-2 .
- Наков А. Она была единственной, кого Малевич допускал в свою мастерскую // Культура . - 10-16 ноября 2005. - № 44 (7503) .
Интервью
- Ларина Ксения , Трефилова Анна . : Интервью Георгия Коваленко в программе «Музейные палаты» // Эхо Москвы . - 2010. - 5 июня.
Ссылки
|
||||||||||||
| В данной статье или разделе имеется или внешних ссылок , но источники отдельных утверждений остаются неясными из-за отсутствия сносок .
Утверждения, не , могут быть поставлены под сомнение и удалены. Вы можете улучшить статью, внеся более точные указания на источники. |
Отрывок, характеризующий Экстер, Александра Александровна
– По нашему делу разве увеземся? – сказал Ферапонтов. – Дай до Дорогобужа по семи рублей за подводу. И я говорю: креста на них нет! – сказал он.– Селиванов, тот угодил в четверг, продал муку в армию по девяти рублей за куль. Что же, чай пить будете? – прибавил он. Пока закладывали лошадей, Алпатыч с Ферапонтовым напились чаю и разговорились о цене хлебов, об урожае и благоприятной погоде для уборки.
– Однако затихать стала, – сказал Ферапонтов, выпив три чашки чая и поднимаясь, – должно, наша взяла. Сказано, не пустят. Значит, сила… А намесь, сказывали, Матвей Иваныч Платов их в реку Марину загнал, тысяч осьмнадцать, что ли, в один день потопил.
Алпатыч собрал свои покупки, передал их вошедшему кучеру, расчелся с хозяином. В воротах прозвучал звук колес, копыт и бубенчиков выезжавшей кибиточки.
Было уже далеко за полдень; половина улицы была в тени, другая была ярко освещена солнцем. Алпатыч взглянул в окно и пошел к двери. Вдруг послышался странный звук дальнего свиста и удара, и вслед за тем раздался сливающийся гул пушечной пальбы, от которой задрожали стекла.
Алпатыч вышел на улицу; по улице пробежали два человека к мосту. С разных сторон слышались свисты, удары ядер и лопанье гранат, падавших в городе. Но звуки эти почти не слышны были и не обращали внимания жителей в сравнении с звуками пальбы, слышными за городом. Это было бомбардирование, которое в пятом часу приказал открыть Наполеон по городу, из ста тридцати орудий. Народ первое время не понимал значения этого бомбардирования.
Звуки падавших гранат и ядер возбуждали сначала только любопытство. Жена Ферапонтова, не перестававшая до этого выть под сараем, умолкла и с ребенком на руках вышла к воротам, молча приглядываясь к народу и прислушиваясь к звукам.
К воротам вышли кухарка и лавочник. Все с веселым любопытством старались увидать проносившиеся над их головами снаряды. Из за угла вышло несколько человек людей, оживленно разговаривая.
– То то сила! – говорил один. – И крышку и потолок так в щепки и разбило.
– Как свинья и землю то взрыло, – сказал другой. – Вот так важно, вот так подбодрил! – смеясь, сказал он. – Спасибо, отскочил, а то бы она тебя смазала.
Народ обратился к этим людям. Они приостановились и рассказывали, как подле самих их ядра попали в дом. Между тем другие снаряды, то с быстрым, мрачным свистом – ядра, то с приятным посвистыванием – гранаты, не переставали перелетать через головы народа; но ни один снаряд не падал близко, все переносило. Алпатыч садился в кибиточку. Хозяин стоял в воротах.
– Чего не видала! – крикнул он на кухарку, которая, с засученными рукавами, в красной юбке, раскачиваясь голыми локтями, подошла к углу послушать то, что рассказывали.
– Вот чуда то, – приговаривала она, но, услыхав голос хозяина, она вернулась, обдергивая подоткнутую юбку.
Опять, но очень близко этот раз, засвистело что то, как сверху вниз летящая птичка, блеснул огонь посередине улицы, выстрелило что то и застлало дымом улицу.
– Злодей, что ж ты это делаешь? – прокричал хозяин, подбегая к кухарке.
В то же мгновение с разных сторон жалобно завыли женщины, испуганно заплакал ребенок и молча столпился народ с бледными лицами около кухарки. Из этой толпы слышнее всех слышались стоны и приговоры кухарки:
– Ой о ох, голубчики мои! Голубчики мои белые! Не дайте умереть! Голубчики мои белые!..
Через пять минут никого не оставалось на улице. Кухарку с бедром, разбитым гранатным осколком, снесли в кухню. Алпатыч, его кучер, Ферапонтова жена с детьми, дворник сидели в подвале, прислушиваясь. Гул орудий, свист снарядов и жалостный стон кухарки, преобладавший над всеми звуками, не умолкали ни на мгновение. Хозяйка то укачивала и уговаривала ребенка, то жалостным шепотом спрашивала у всех входивших в подвал, где был ее хозяин, оставшийся на улице. Вошедший в подвал лавочник сказал ей, что хозяин пошел с народом в собор, где поднимали смоленскую чудотворную икону.
К сумеркам канонада стала стихать. Алпатыч вышел из подвала и остановился в дверях. Прежде ясное вечера нее небо все было застлано дымом. И сквозь этот дым странно светил молодой, высоко стоящий серп месяца. После замолкшего прежнего страшного гула орудий над городом казалась тишина, прерываемая только как бы распространенным по всему городу шелестом шагов, стонов, дальних криков и треска пожаров. Стоны кухарки теперь затихли. С двух сторон поднимались и расходились черные клубы дыма от пожаров. На улице не рядами, а как муравьи из разоренной кочки, в разных мундирах и в разных направлениях, проходили и пробегали солдаты. В глазах Алпатыча несколько из них забежали на двор Ферапонтова. Алпатыч вышел к воротам. Какой то полк, теснясь и спеша, запрудил улицу, идя назад.
– Сдают город, уезжайте, уезжайте, – сказал ему заметивший его фигуру офицер и тут же обратился с криком к солдатам:
– Я вам дам по дворам бегать! – крикнул он.
Алпатыч вернулся в избу и, кликнув кучера, велел ему выезжать. Вслед за Алпатычем и за кучером вышли и все домочадцы Ферапонтова. Увидав дым и даже огни пожаров, видневшиеся теперь в начинавшихся сумерках, бабы, до тех пор молчавшие, вдруг заголосили, глядя на пожары. Как бы вторя им, послышались такие же плачи на других концах улицы. Алпатыч с кучером трясущимися руками расправлял запутавшиеся вожжи и постромки лошадей под навесом.
Когда Алпатыч выезжал из ворот, он увидал, как в отпертой лавке Ферапонтова человек десять солдат с громким говором насыпали мешки и ранцы пшеничной мукой и подсолнухами. В то же время, возвращаясь с улицы в лавку, вошел Ферапонтов. Увидав солдат, он хотел крикнуть что то, но вдруг остановился и, схватившись за волоса, захохотал рыдающим хохотом.
– Тащи всё, ребята! Не доставайся дьяволам! – закричал он, сам хватая мешки и выкидывая их на улицу. Некоторые солдаты, испугавшись, выбежали, некоторые продолжали насыпать. Увидав Алпатыча, Ферапонтов обратился к нему.
– Решилась! Расея! – крикнул он. – Алпатыч! решилась! Сам запалю. Решилась… – Ферапонтов побежал на двор.
По улице, запружая ее всю, непрерывно шли солдаты, так что Алпатыч не мог проехать и должен был дожидаться. Хозяйка Ферапонтова с детьми сидела также на телеге, ожидая того, чтобы можно было выехать.
Была уже совсем ночь. На небе были звезды и светился изредка застилаемый дымом молодой месяц. На спуске к Днепру повозки Алпатыча и хозяйки, медленно двигавшиеся в рядах солдат и других экипажей, должны были остановиться. Недалеко от перекрестка, у которого остановились повозки, в переулке, горели дом и лавки. Пожар уже догорал. Пламя то замирало и терялось в черном дыме, то вдруг вспыхивало ярко, до странности отчетливо освещая лица столпившихся людей, стоявших на перекрестке. Перед пожаром мелькали черные фигуры людей, и из за неумолкаемого треска огня слышались говор и крики. Алпатыч, слезший с повозки, видя, что повозку его еще не скоро пропустят, повернулся в переулок посмотреть пожар. Солдаты шныряли беспрестанно взад и вперед мимо пожара, и Алпатыч видел, как два солдата и с ними какой то человек во фризовой шинели тащили из пожара через улицу на соседний двор горевшие бревна; другие несли охапки сена.
Алпатыч подошел к большой толпе людей, стоявших против горевшего полным огнем высокого амбара. Стены были все в огне, задняя завалилась, крыша тесовая обрушилась, балки пылали. Очевидно, толпа ожидала той минуты, когда завалится крыша. Этого же ожидал Алпатыч.
– Алпатыч! – вдруг окликнул старика чей то знакомый голос.
– Батюшка, ваше сиятельство, – отвечал Алпатыч, мгновенно узнав голос своего молодого князя.
Князь Андрей, в плаще, верхом на вороной лошади, стоял за толпой и смотрел на Алпатыча.
– Ты как здесь? – спросил он.
– Ваше… ваше сиятельство, – проговорил Алпатыч и зарыдал… – Ваше, ваше… или уж пропали мы? Отец…
– Как ты здесь? – повторил князь Андрей.
Пламя ярко вспыхнуло в эту минуту и осветило Алпатычу бледное и изнуренное лицо его молодого барина. Алпатыч рассказал, как он был послан и как насилу мог уехать.
– Что же, ваше сиятельство, или мы пропали? – спросил он опять.
Князь Андрей, не отвечая, достал записную книжку и, приподняв колено, стал писать карандашом на вырванном листе. Он писал сестре:
«Смоленск сдают, – писал он, – Лысые Горы будут заняты неприятелем через неделю. Уезжайте сейчас в Москву. Отвечай мне тотчас, когда вы выедете, прислав нарочного в Усвяж».
Написав и передав листок Алпатычу, он на словах передал ему, как распорядиться отъездом князя, княжны и сына с учителем и как и куда ответить ему тотчас же. Еще не успел он окончить эти приказания, как верховой штабный начальник, сопутствуемый свитой, подскакал к нему.
– Вы полковник? – кричал штабный начальник, с немецким акцентом, знакомым князю Андрею голосом. – В вашем присутствии зажигают дома, а вы стоите? Что это значит такое? Вы ответите, – кричал Берг, который был теперь помощником начальника штаба левого фланга пехотных войск первой армии, – место весьма приятное и на виду, как говорил Берг.
Князь Андрей посмотрел на него и, не отвечая, продолжал, обращаясь к Алпатычу:
– Так скажи, что до десятого числа жду ответа, а ежели десятого не получу известия, что все уехали, я сам должен буду все бросить и ехать в Лысые Горы.
– Я, князь, только потому говорю, – сказал Берг, узнав князя Андрея, – что я должен исполнять приказания, потому что я всегда точно исполняю… Вы меня, пожалуйста, извините, – в чем то оправдывался Берг.
Что то затрещало в огне. Огонь притих на мгновенье; черные клубы дыма повалили из под крыши. Еще страшно затрещало что то в огне, и завалилось что то огромное.
– Урруру! – вторя завалившемуся потолку амбара, из которого несло запахом лепешек от сгоревшего хлеба, заревела толпа. Пламя вспыхнуло и осветило оживленно радостные и измученные лица людей, стоявших вокруг пожара.
Художница, модельер, дизайнер, театральный оформитель.
Родилась в г. Белосток. Её отец Александр Аврамович Григорович был коллежским асессором, мать была гречанкой. Детство и юность Александры прошли в Киеве, где в 1889 году она закончила гимназию. Профессиональное образование начала получать в 1901 году в Киевском художественном училище, но в 1903 году в связи с замужеством прервала обучение, возобновив его лишь в 1906 году. Она вышла замуж за своего кузена, известного адвоката Николая Евгеньевича Экстера. В их доме Александра Александровна организовала мастерскую и салон, ставший местом встреч многих киевских литераторов и художников-авангардистов.
В 1907 году она посетила Париж, где несколько месяцев училась в частной художественной академии "Гранд Шомьер" на Монпарнасе, затем открыла свою мастерскую, часто приезжая туда работать с 1908-го по 1914 год. В Париже Экстер была вхожа во многие салоны, сдружилась с художниками Пабло Пикассо, Жоржем Браком, Фернаном Леже, Гийомом Аполлинером, писательницей Гертрудой Стайн. Экстер также много путешествовала по Европе, знакомилась с ведущими деятелями авангарда, итальянскими футуристами и прекрасно ориентировалась в новейших течениях модернизма, активно перерабатывая их в своем творчестве. В Париже Александра Экстер успешно вписалась в художественную среду города, ее произведения выставлялись на ведущих выставках того времени: салон Независимых (1912), выставка "Золотое сечение" (1912). В Италии они приняла участие в "Первой международной футуристической выставке" (1914).
Возвращения художницы в Киев превращались для ее друзей-авангардистов в большое событие. Экстер активно пропагандировала новейшие авангардные идеи и выполняла функцию своеобразного проводника актуальных течений и тенденций современного искусства. Из Европы она привозила для своих друзей публикации, фотографии и даже оригиналы работ таких мастеров как Пикассо, Маринетти, Брак и др. Возможность увидеть и опробовать приемы европейцев стала мощным творческим импульсом для русских авангардистов, утоляла их жажду чистого и ненасытного творческого заимствования.
На родине Экстер также активно участвовала в выставочной деятельности. Она была членом московского "Бубнового валета" и петербургского "Союза молодежи", созданного М. Матюшиным и Е. Гуро, принимала участие в выставках этих объединений. Кроме того, в 1914 году ее работы выставлялись на таких выставках как "Кольцо", ставшая самой крупной футуристической выставкой Киева, футуристических выставках "№ 4" и "Трамвай В". В 1914 году она совместно с Давидом Бурлюком организовала в Москве выставку "Звено". Кроме того, в 1910-е годы художница оформляла и иллюстрировала футуристические сборники "Молоко кобылиц" и "Первый журнал русских футуристов", создала обложку книги молодого искусствоведа И. Аксенова "Пикассо и окрестности" (1917).
В работах Александры Экстер можно проследить влияние импрессионизма ("Натюрморт с вазой с цветами", 1908; "Три женские фигуры", 1911), пуантилизма, постимпрессионизма, но самым сильным ее увлечением стал кубизм, истоки которого она впервые отметила в картинах Николя Пуссена, выставленных в Лувре. В пейзажах, выполненных в этот период, природа и городская среда видятся художнице в первую очередь как скопление и динамичное взаимодействие геометрических фигур и их цветов: "Мост Севр" (1912), "Берега Сены" (1912), "Город" (1913), "Город ночью" (1919) и др. Несмотря на их абстракцию, мы вполне четко узнаем на этих картинах черты изображенной на них среды.
В 1915 году Экстер присоединилась к группе Казимира Малевича "Супремус". Не переняв идей Малевича и его концепции супрематизма, она, тем не менее, нашла очень оригинальный способ сотрудничества с этим направлением. Интерес к народному искусству и его связи с искусством современным привел ее в артель "Вербовка" - общество развития кустарной промышленности. Став художественным руководителем "Вербовки", Экстер превратила деревенскую вышивальную мастерскую в поле осуществления авангардистских концепций, парадоксальным образом объединив традиционное искусство с искусством самым экспериментальным. Первая выставка артели - "Современное декоративное искусство Юга России" - прошла в 1915 году, на ней в числе вышитых орнаментов были представлены и некоторые супрематические работы Малевича. К декабрю 1917 года, когда прошла вторая выставка мастерской, было подготовлено свыше четырехсот образцов супрематической вышивки гладью и аппликаций на различных предметах быта и одежды. Сближение с супрематизмом также нашло отражение в живописи Александры Экстер, что проявилось в таких картинах как "Городской пейзаж" (1916), "Композиция: движение плоскостей" (1916), "Беспредметная композиция" (1917) "Построение плоскостей по движению цвета" (1918) и др.
Пожалуй, ярче всего Экстер проявила себя как театральный художник и дизайнер. В 1916 году режиссер Александр Таиров пригласил ее работать в Московский Камерный театр в качестве сценографа. Там художница создала костюмы и декорации к его спектаклям "Фамира Кифаред" (1916), "Саломея" (1917), "Ромео Джульетта" (1921). Сценографические конструкции художницы поражали зрителей: отталкиваясь от своего кубистического опыта, вместо привычных живописных декораций она помещала на сцене беспредметные фигуры, придавая сценическому пространству особый объем. Она была первой, кто использовал прием так называемой "вертикальной сцены". Кроме того, в период с 1918 по 1921 год Экстер также занималась оформлением спектаклей в балетной студии Брониславы Нижинской в Киеве. В качестве дизайнера Александра Экстер сотрудничала с Московским ателье мод, придумала парадную форму красноармейцев. Еще она создала костюмы марсиан для фильма "Аэлита" Я. Протазанова, которые были представлены на выставках в Венеции (1924) и Париже (1925) и были с восторгом встречены публикой и кинематографистами. Влияние ее стилистики, к примеру, можно заметить в культовом фильме "Метрополис " Ф. Ланга.
В 1924 году Экстер оформляла советский павильон на XIV Международной выставке в Венеции, затем уехала в Париж для работы на Всемирной выставке декоративных искусств "Арт деко". Представленные на ней театральные работы получили золотую медаль. Из этой поездки она уже не вернулась на родину и осталась во Франции.
В эмиграции Экстер занималась театральными и прикладными работами (создавала костюмы к балетным постановкам Б. Ф. Нижинской, Э. Крюгер), преподавательской деятельностью (в 1925-1930 годах по приглашению Ф. Деже преподавала в Академии современного искусства в Париже). Ее работы демонстрировались на многочисленных выставках по всему миру.
