Главная Маска для лица Что такое притчи. Притча. Чему нас учит притча

Что такое притчи. Притча. Чему нас учит притча

СодержимоеПоказать

Что такое притча?

Короткий поучительный рассказ в иносказательной форме, заключающий в себе нравственное учение (премудрость) .

Притча - это указатель пути, руководящий человеком на путях жизни, дающий ему средства к благополучному течению по этим путям и по жизни в целом. Это - краткое изречение, выражающее правило жизни, умозрительную истину либо наблюдение за ходом человеческой жизни, таковы многие притчи Соломона. Бывают притчи в форме рассказа, использующего образы и явления, взятые из повседневной жизни людей, но иносказательно выражающие высшие духовные истины и служащие для того, чтобы облегчить их познание духовно-огрубевшим людям - это уже православные притчи, взятые из Евангелия.

Какие бывают притчи?

В основном выделяют два вида притч:

1. Обращены к повседневной бытовой и ритуальной жизни человека и изложены как житейский совет премудрость.

2. Так-же изложены в форме жизненного совета, но обоснованны волей единого Бога, придающие мудрости объективный характер. Связуют земное, временное и небесное, вечностное. Фабула, говорящая об индивидуальном нравственном выборе и индивидуальной ответственности за этот шаг. В таких притчах происходит постепенное развоплощение земных реалий в сторону духовной абстракции.

Что даёт человеку понимание притчи?

«Притча берет события из сферы обычной жизни, но придает им высший и более всеобщий смысл, ставя своей целью сделать понятным и наглядным этот смысл с помощью повседневного случая, рассматриваемого сам по себе» Гегель Георг Вильгельм Фридрих

Однако при этом следует отметить, что содержание притчи более глубокое, а форму притчи характеризует большая морально-дидактическая цель. Заставить человека думать, размышлять, докопаться до истины.

Чтобы дать толчок сознанию слушателя в нужном направлении, учителя различных духовных традиций часто обращались к притчам. Используя иносказание, притчи тонким, «непрямым» способом передают истинное знание . Притчи служат инструментом для того, чтобы сломать стереотипы нашего мышления и открыть ум для восприятия истины. Известно, что готовое, «чужое» знание не развивает, оно дает лишь иллюзию знания и гасит духовный поиск человека. Притчи применяются как средство косвенного указания. Именно размышление и толкование уже возбуждают саморазвитие.

Чему нас учит притча?

Одно из главных условий передачи знаний - говорить «по сознанию». Притча говорит с каждым, кто ее воспринимает, именно «по его сознанию». Притча может дать каждому, кто ее воспринимает, ровно столько, сколько он способен взять. С помощью притч каждая традиция раскрывает тайны своего учения. Притча и проста, и сложна. Знания, заключенные в форму притчи, имеют несколько уровней смысла (обычно называют семь уровней), и каждый человек может воспользоваться только тем из них, который соответствует его уровню сознания, уровню бытия. Один из величайших духовных учителей, персидский поэт Д.Руми, дал название сборнику своих бесед «Фихи ма фихи». - «В них то, что в них» («Ты извлечешь из них то, что в них есть для тебя»).

« Каждая притча - выражение духовного опыта множества жизней, она - шифр духа. Каждая притча понимается слушателем по его сознанию. Мышление человека тройственно: ему отвечают мозг, сердце и сознание. Мозг разумен, сердце чувствительно, сознание мудро. В соединении этих трех составляющих - красота и радость познания» (Лавский В.В. «Притчи человечества»).

Читая притчу мы начинаем осознавать что семя истины, которое лежит в нашем сознании, прорастает и дает цветы и плоды понимания.

Притча о притче

Правда вышла неодетой из райского сада. Так она и бродила по свету – ни чем не закрытая и не приукрашенная. А люди, которые еще помнили Бога, удивлялись ее красоте. Но проходило время, Правда старела, и вскоре ее стали избегать, называя уродливой и старой. Каждый искал свою, новую правду. Вот как-то печальная Правда повстречалась с Притчей, одетой в красивое платье. Притча спросила:
- О чем ты грустишь?
- Я стала старой, и теперь люди не любят меня… - отвечала Правда.

Но притча не согласилась:
- Разве мы можем состариться? Я так же стара как ты, но чем старше становлюсь, тем люди лучше меня встречают! Им не нравится все простое и понятное, они хотят тайного и приукрашенного. Они любят сами искать смысл. Вот если я дам тебе что-то из своей одежды, ты сразу увидишь, как полюбят тебя люди.
Правда одела красивые одежды, и после этого люди перестали бегать от нее, принимая ее с радостью и улыбкой. С тех пор Правда и Притча неразлучны.

Любовь к жизни, доверие к себе, доброе и активное отношение к окружающим - вот основные уроки притч...

Представляющий собой краткий назидательный рассказ в аллегорической, иносказательной форме. Действительность в притче предстает в абстрагированном виде, без хронологических и территориальных примет, отсутствует и прикрепление к конкретным историческим именам действующих лиц. Чтобы смысл иносказания был понятен, притча обязательно включает объяснение аллегории . Притчу иногда называют или сближают с «параболой» за особую композицию: мысль в притче движется как бы по кривой, начинаясь и заканчиваясь одним предметом, а в середине удаляясь к совсем, казалось бы, другому объекту. Так, Евангельская притча о нанятых в виноградник работниках начинается и заканчивается рассуждениями о Царствии Небесном, которые обрамляют рассказ о расчетах хозяина с работниками, нанятыми в разные часы. Смысл притчи состоит в том, что Богу предстоит Самому судить, кому быть первым, а кому последним в Царствии Небесном. Впрочем, построение притчи не всегда строго выдерживает параболический характер, кроме того, существует тенденция использовать термин «парабола» лишь применительно к литературе 19-20 веков. Жанр притчи известен с древнейших времен, на европейскую культуру особое воздействие оказали притчи из Библии, особенно из Нового Завета (притчи о сеятеле, о бесплодной смоковнице, о десяти девах). Притча близка басне, в 18 веке их даже не всегда различали, однако притчи, в отличие от басни, претендует на более глубокое, общечеловеческое обобщение, тогда как басня сосредоточивается на более частных вопросах.

В Древней Руси притча (или в более древнем варианте - «причта»), как переводная, так и оригинальная, пользовалась широкой популярностью. Были известны сюжетно-аллегорические («О душе и теле», «О емшане»), афористические («Премудрость Исусова, сына Сирахова, «Мудрость Менандра Мудрого»), пословичные притчи («Притча, или пословицы, Всенароднейшие по алфавиту») и притчи-загадки («О царегоде», «О теле человеческом»). Как вставные повествования притчи входили во многие произведения древнерусской оригинальной и переводной литературы: в «Повесть о Варлааме и Иоасафе», «Повесть временных лет», «Повесть об Акире Премудром», «Поучение» Владимира Мономаха, «Моление» Даниила Заточника, как самостоятельные произведения пополняли состав сборников (Пролог, Пчела, Великое Зерцало).

Жанр притчи использовался писателями 19 века (А.С.Пушкин, М.Ю Лермонтов, Н.А.Некрасов, А.Н.Майков, Л.Н.Толстой). В 20 веке в форме притчи стали создаваться не только рассказы (Ф.Кафка, В.Борхерг), но и пьесы (Б.Брехт, Ж.П.Сартр), и романы («Чума», 1947, А.Камю). Попрежнему притчи используется как вставное повествование в эпических произведениях (романы М.Павича, Ч.Айтматова и др.).

Хорошая притча, как мелодия, которую услышав однажды, уже невозможно забыть. Она остаётся в памяти надолго, а быть может даже навсегда. Такое сильное влияние имеют на человеческий разум эти творения фольклора или авторской мудрости. Особенность притч состоит в том, что они мало кого оставляют равнодушным. Притчи полезны и интересны людям разных возрастов, потому что они хранят в себе и передают мудрость тысячелетий.

Что такое притча в литературе. Значение слова «притча»

Притча – это небольшой нравоучительный рассказ в иносказательной форме, где героями могут выступать животные или представители растительного мира. Важный элемент притчи – это её подтекст. Как и в басне, у притчи всегда есть другая сторона, что и роднит эти два жанра, также у них есть ещё один объединяющий фактор – это нравоучительный вывод и мораль. Нравоучительность более сродни басне, подтекст в ней обычно ясно выражен и изначально понятен всем, в то время как в притче читатель не всегда может найти вывод, представленный автором, он ещё должен его сам поискать и домыслить.

Притча открывает большую свободу для интерпретации. Она более философская по своему складу. В ней меньше однозначности по сравнению с басней. По смысловой направленности она может быть гораздо сложнее, а по форме - проще; также в притче не всегда присутствует чётко выявленный сюжет. Можно сказать, что иногда его нет вообще. Этим отличаются «минималистичные» притчи. Однако у многих коротких притч есть сюжет, но в сжатой форме, что позволяет читателю максимально сосредоточиться на смысловом подтексте литературной формы, нежели на филигранной проработке образов персонажей или ситуаций.

Что означает притча

Παροιμία (с греческого переводится как ‘припутное’) являлась кратким изречением, в котором выражалось жизненное правило, мудрость в сконцентрированной форме. Обычно это греческое слово применялось к библейским историям в виде таких притч, как притчи Соломона.

Другое слово Παραβολή уже означает более объёмное по форме сочинение, где за основу взяты ситуации из повседневной жизни, но через них иносказательным образом выражены высокие духовные понятия. Такие произведения были прежде всего предназначены для простых людей, чтобы облегчить им понимание умозрительных концепций, и через притчу-параболу сделать их доступными для восприятия. Притча в какой-то мере «снисходит» до уровня неподготовленного к философским понятиям читателя.

Иначе притчу ещё называют параболой, что и означает второе определение, представленное на греческом языке выше. Есть несколько гипотез по поводу происхождения слова. Тут и ассоциации с фигурой, т. е. рассказ, как «фигура». Есть и прямые указания на то, что строение литературного жанра притчи или параболы напоминает форму математической параболы. Начинается будто бы ниоткуда, издалека, затем повествование быстро приходит к критической точке, где происходит ключевой момент притчи, и затем идёт возвращение к тем мотивам, с которых начинали.

Слово «парабола» стали употреблять со времён Аристотеля, и в дохристианские времена её значение было близко аллегории и загадке. Многие из тех литературных терминов, которые мы сейчас разделяем, воспринимались как одно понятие. Под параболой подразумевались такие понятия, как басня, пословица, афоризм, эпиграмма. То, что объединяло эти понятия между собой, так это краткость изложения или включение сравнения во внутреннюю структуру композиции.

Интересные притчи, или параболы, в литературе

Парабола, или по-русски - «притча», пользовалась популярностью в XIX веке, но выделилась в отдельный жанр несколько позже, в XX-м веке, во многом благодаря произведениям Ф. Кафки и Б. Брехта. Из короткого произведения, каким считалась парабола, она стала больше походить на крупную литературную форму. «Повелитель мух» Голдинга, «Старик и море» Хэмингуэя, «Скотный двор» Оруэлла и другие произведения прошлого века пополнили сокровищницу романов-притч, иначе говоря, романов-парабол.

Однако по-прежнему наибольшей популярностью пользуются интересные фольклорные притчи. Народная мудрость, пронесённая через века, мало кого оставит равнодушным, а принимая во внимание то, что парабола многослойна, в подтексте есть несколько уровней, которые к тому же можно интерпретировать по-разному. Иногда приходится долго думать над поставленным в параболе вопросом, потому что всё не так однозначно, как кажется, и бывает очень интересно взглянуть и перечитать одну и ту же притчу через какое-то время, чтобы понять скрытое значение, которое она в себе несёт.

Если мы обратимся к фольклорной традиции, то перед нами предстанет огромный выбор притч народов мира: западные и восточные, греческие, индийские, христианские и суфийские, древние и современные. Каких только нет! Этот жанр действительно не остался незамеченным, пожалуй, ни одним народом, у которого было развито литературное творчество.

Чему учат притчи: короткие притчи, мудрые притчи

Короткие и мудрые притчи - это концентрат мудрости. То, чему они учат, часто можно до конца понять только после долгого времени, посвящённого их переосмыслению. Но, даже прочитав первый раз, мы всегда извлекаем для себя большую пользу, потому что притча – это учитель жизни, которого не встретишь лицом к лицу, но он всегда рядом, на страницах книги притч. Иногда с течением лет мы смотрим на произведение совершенно по-иному: то, что в юности мы понимали одним образом, в середине жизни переосмысливается, и наши взгляды коренным образом меняются, а ещё через какое-то время даже то, что уже было переоценено, рассматривается снова под другим углом. Этот процесс переоценки ценностей говорит нам только о том, что даже взгляды человека на бытие не могут быть неизменны в течение всей его жизни.

Один из мудрецов когда-то сказал, что тот, кто не меняет мнений, либо умер, либо дурак. Человек растёт, и его мировоззрение не стоит на месте. Взгляды становятся шире, во многом он становится терпимее, потому что жизненный опыт раскрывает глаза на то, что раньше воспринималось только с точки зрения максимализма, как чёрное или белое. Чем больше человек познаёт в жизни, чем с большим количеством людей встречается, тем более расширяется и его кругозор. Он принимает и понимает различные стили жизни других без осуждения, потому что начинает действительно понимать, что личность на Земле - это часть всеобщей мозаики. Но для того, чтобы эта мозаика получилась многоцветной и разнообразной, нужны все цвета, т. е. не обойтись и без тёмных оттенков.

Когда мы рассматриваем узор вблизи, мы оцениваем его по-другому. Мы слишком увлечены деталями, чтобы ухватить целый образ, а он виден только со стороны. То, что человеку, находящемуся рядом с фрагментом, кажется неприглядным и нелепо расположенным, на расстоянии будет выглядеть как занимающее своё место, только ему предназначенное.

Это так же, как любоваться метровыми полотнами Тициана или Рембрандта, стоя на расстоянии вытянутой руки от них. Чтобы оценить красоту творения, нужно сделать шаг назад и тогда целостность и выстроенность композиции откроется взгляду, потому что вы перестали смотреть лишь на небольшой фрагмент, отдалившись физически, вы приблизились мысленно и духовно. Это во многом сходно и с постижением произведений иносказательного характера, таких как басни и притчи.

Для того чтобы воспринять их во всей полноте, нужно отойти от них, отложить на время их чтение, но потом вновь к ним вернуться. Кто-то возвращается по случайному стечению обстоятельств через годы, кто-то целенаправленно делает вторую и третью попытки через определённое время и находит для себя совсем новые аспекты, казалось бы, давно понятого произведения.

Как понимать поучительные притчи

В том, как понимать поучительные притчи, многое зависит от восприятия. Наша психология – ключ хоть и не ко всем в мире вещам (т. к. есть и более высокие понятия, которыми заправляют не психические процессы), но к большей их части, и восприятие одно из них. В зависимости от того, на какой ступени психо-духовного развития вы находитесь, с той позиции вы и будете подходить к осмыслению притчи, такой смысл вы в ней и увидите. Необычность и уникальность притчи состоит в том, что она всем возрастам покорна, и вы, находясь на новом отрезке своей жизни, с каждым разом обращаясь к своим любимым притчам, будете открывать в них для себя что-то новое. Однако это будет происходить не по причине того, что в прошлый раз вы невнимательно читали. Притча тем и привлекательна, что это не парочка томов великих русских классиков, которые можно осилить только в течение некоторого времени, просто в её ёмкой форме заложено настолько много, что этой смысловой нагрузки хватило бы и на более масштабную литературную форму.

Притча не требует от читателя больших временных инвестиций. Она, своего рода, полезный «фастфуд», но в том смысле, что на её освоение не нужно тратить много времени, зато её «коэффициент полезности» для ума и души будет повыше самого лучшего витаминно-минерального комплекса. Притча - еда концентрированная. Много за раз употребить не удастся, а если и получится, то нужно всё это усвоить, обдумать и осознать. Вот на это и нужно время. Одну прочитал, и пища для ума есть на весь день, а может быть и дольше. Перечитал - и опять нашёл что-то новое, потому что посмотрел с другой стороны, а может быть под воздействием иных обстоятельств. Притча хоть и проста, но вместе с тем многогранна, однако грани её скрыты от глаз. Их не увидеть невооружённым глазом. Тут нужен навык. Нужно научиться видеть ценность алмаза, когда он ещё не огранён, потому что, когда он уже в оправе, восхититься сможет каждый, а вот рассмотреть и понять, что за самородок вы держите в руках, сможет только истинный знаток и ценитель.

Так и притча открывает свою подлинную суть и смысл только пытливому и умному читателю, который задумается и полностью осознает скрытый смысл, таившийся за нехитрым сюжетом повествования, а на деле оказавшийся самоцветами мудрости, подчас рассыпанными всего на одной печатной странице.

"Позвольте рассказать вам историю о трех бабочках, которые хотели познать, что такое огонь. Первая из них приблизилась к нему на безопасное расстояние и, вернувшись, сообщила, что огонь - это свет. Другая подлетела поближе и опалила крылышко. «Огонь - это жар», - сказала она. Третья бабочка подлетела вплотную и исчезла в пламени навсегда. Теперь она знала, что это такое, но не могла об этом никому рассказать. Тот, кто знает, молчит, а тот, кто говорит, - не знает", - в этом месте обычно повисает пауза, и слушателям дается возможность поразмыслить над сказанным.

Как вы думаете, к какому литературному жанру относится эта история? Разумеется, Значение слова таково - это короткий поучительный рассказ, который в аллегорической форме доносит до нас некую премудрость, нравственное или религиозное наставление.

Что такое притчи

Давайте рассмотрим это понятие более пристально. Лексическое значение слова «притча» отражает суть этого литературного явления. Во-первых, как мы уже знаем, такая история не может быть длинной. В ней нет подробных описаний места действия, характеров героев и развития сюжета, как, например, в басне. Кроме того, в отличие от далеко не всегда заканчивается моралью. События не живописуются, а обозначаются как фон, или своеобразный кокон, из которого должна сформироваться главная мысль.

Так что такое притчи? Это нравственные поучения, облеченные в занимательную форму, как сказали бы современные педагоги по раннему развитию детей. Взять хотя бы историю про бабочек. Если бы нам просто сказали последнюю фразу, мы бы вряд ли осознали, а уж тем более запомнили её смысл. Но благодаря красивой и понятной истории пазл в нашей голове сложится за считанные секунды, и мы прекрасно поймем идею, которую пытались до нас донести. В данном случае в конце истории дано объяснение её смысла, но так бывает не всегда. Некоторые притчи не выдают «правильный ответ» на последней странице, и тогда каждый толкует их по-своему.

Какие бывают притчи

Жанр этот использовался с давних времен разными религиозными и философскими учениями. Так, есть философские, восточные, конфуцианские, суфийские, христианские притчи. И это далеко не полный их перечень. Тут будет уместно вспомнить о знаменитых которые очень часто облекаются в притчевую форму, отчего и любимы далеко за пределами плодородного горного хребта.

«Притчи Соломона»

Евангельские

Совсем другие притчи, рассказываемые Иисусом Христом в или Евангелии. Простые истории из повседневной жизни людей или окружающей их действительности в момент толкования приобретают глубокий нравственный смысл, указывают человеку его духовный путь к Богу.

Вспомним притчу «О блудном сыне». У отца было два сына. Старший прилежно трудился вместе с отцом. Младший же попросил свою долю наследства и отправился странствовать и вести праздную жизнь. После того как деньги закончились, а попытки найти даже самую черную работу завершились крахом, сын в раскаянии вернулся домой. Единственное, о чем он мечтал, это получить прощение отца и наняться к нему в работники. Каково же было его удивление и счастье, когда он был встречен с открытыми объятиями и почестями. Старший сын обиделся и упрекнул отца в том, что тот встречает нечестивца с такой радостью, которой он - верный и трудолюбивый сын своего отца - никогда не видел. На что получил приблизительно такой ответ: «Ты всегда был здесь. Все мое - твое. А радуюсь я о том, что брат твой был мертв, а теперь ожил, пропадал и нашелся». Толкований у этой притчи несколько, но все они сходятся в одном: отец - это Бог. По поводу же братьев есть несколько вариантов. Согласно одному из них, старший брат - это праведник, младший - кающийся грешник. Есть версия, что под старшим братом понимается избранный богом иудейский народ, а под младшим - язычники, ищущие и обретающие Божью благодать.

Суфийские

На вопрос о том, кто такие суфии, не так просто дать однозначный ответ. Это религиозное учение, признанное одной из ветвей ислама, впрочем, имеющее с ним мало общего. Носителями суфийской картины мира были дервиши - вечные странники, ищущие путь к Истине или Всевышнему, что суть одно и то же. Человек может называться суфи, если он ищет свой путь к Истине, к духовному обновлению и совершенствованию вне какой бы то ни было системы. «Быть суфи означает быть таким, каким ты был до того, как появился в этом мире», - это слова одного из самых известных последователей этого учения - шейха Абу-Бакр ас-Шибли. Мы имеем возможность прикоснуться к пониманию суфизма через знакомство с их удивительными притчами, полными мудрости и любви.

Завершение

Теперь мы с вами знаем, что собой представляют притчи, какие они бывают и кто их писал. Но для того чтобы действительно понять, что это такое, испытать магическое действие этого жанра на свою способность думать и чувствовать, нужно прочитать их самому.

В русской Библии слово «притча» соответствует двум греческим словам «παροιμία» и «παραβολή», различным по смыслу. Παροιμία - это краткое изречение, выражающее правило жизни, умозрительную истину либо наблюдение за ходом человеческой жизни, таковы многие притчи Соломона . Слово «παροιμία» переводится буквально как «припутное», то есть указатель жизненного пути, таков же буквальный смысл слова «притча». Παραβολή - это целый рассказ, использующий образы и явления, взятые из повседневной жизни людей, но иносказательно выражающий высшие духовные истины и служащий для того, чтобы облегчить их познание духовно-огрубевшим людям. Такими притчами изобилует Евангелие. .

Основным источником притчевых структур в европейской литературе является Новый Завет . В Ветхом Завете нет ещё того чёткого жанрового образования, которое принято называть притчей. Отдельные сюжеты, например, об Иове , Аврааме и т. д. тоже можно условно назвать притчами, но в них ещё нет окончательного разделения времени и вечности, принципиально отличающего евангельскую притчу.

Притчи Соломона - это скорее премудрость, «изложенная как житейский совет, обоснованная волей единого Бога, придающий мудрости объективный и непреходящий характер » . Но толкование их по характеру не идентично евангельскому. Толкования, которые Иисус Христос дает своим притчам, говорят о вечной, небесной, истинной, духовной жизни, а соломоновы притчи целиком обращены к повседневной бытовой и ритуальной практике человека. Фабула , связующая земное, временное и небесное, вечностное, фабула, говорящая об индивидуальном нравственном выборе и индивидуальной ответственности за этот шаг - вообще отсутствует.

Толкование в евангельской притче - это её суть, главная задача фабулы проиллюстрировать толкование. Евангельская притча призвана сделать более «осязаемыми» какие-либо истины, идеи христианства. То есть существуют некие элементы сознания, не доступные чувственному человеческому восприятию, ведь и Бога, и Царствие Небесное нельзя ни увидеть, ни объять разумом, а притча делает эти идеи, принципиально лишенные зрительного и осязательного образа, «видимыми и ощутимыми». В притче происходит постепенное развоплощение земных реалий в сторону духовной абстракции. В евангельской притче толкование - часть неотъемлемая, в отличие от последующих эпох.

Именно евангельские притчи играют особую роль в эволюции этого жанра и, если можно так выразиться, «иносказательного типа сознания» вообще, которое можно назвать доминирующим для многих веков истории человечества.

См. также

Напишите отзыв о статье "Притча"

Примечания

Ссылки

- Каталог притч в рунете
- Видео притчи, сериал.

Литература

Отрывок, характеризующий Притча

– А как звать?
– Петр Кириллович.
– Ну, Петр Кириллович, пойдем, мы тебя отведем. В совершенной темноте солдаты вместе с Пьером пошли к Можайску.
Уже петухи пели, когда они дошли до Можайска и стали подниматься на крутую городскую гору. Пьер шел вместе с солдатами, совершенно забыв, что его постоялый двор был внизу под горою и что он уже прошел его. Он бы не вспомнил этого (в таком он находился состоянии потерянности), ежели бы с ним не столкнулся на половине горы его берейтор, ходивший его отыскивать по городу и возвращавшийся назад к своему постоялому двору. Берейтор узнал Пьера по его шляпе, белевшей в темноте.
– Ваше сиятельство, – проговорил он, – а уж мы отчаялись. Что ж вы пешком? Куда же вы, пожалуйте!
– Ах да, – сказал Пьер.
Солдаты приостановились.
– Ну что, нашел своих? – сказал один из них.
– Ну, прощавай! Петр Кириллович, кажись? Прощавай, Петр Кириллович! – сказали другие голоса.
– Прощайте, – сказал Пьер и направился с своим берейтором к постоялому двору.
«Надо дать им!» – подумал Пьер, взявшись за карман. – «Нет, не надо», – сказал ему какой то голос.
В горницах постоялого двора не было места: все были заняты. Пьер прошел на двор и, укрывшись с головой, лег в свою коляску.

Едва Пьер прилег головой на подушку, как он почувствовал, что засыпает; но вдруг с ясностью почти действительности послышались бум, бум, бум выстрелов, послышались стоны, крики, шлепанье снарядов, запахло кровью и порохом, и чувство ужаса, страха смерти охватило его. Он испуганно открыл глаза и поднял голову из под шинели. Все было тихо на дворе. Только в воротах, разговаривая с дворником и шлепая по грязи, шел какой то денщик. Над головой Пьера, под темной изнанкой тесового навеса, встрепенулись голубки от движения, которое он сделал, приподнимаясь. По всему двору был разлит мирный, радостный для Пьера в эту минуту, крепкий запах постоялого двора, запах сена, навоза и дегтя. Между двумя черными навесами виднелось чистое звездное небо.
«Слава богу, что этого нет больше, – подумал Пьер, опять закрываясь с головой. – О, как ужасен страх и как позорно я отдался ему! А они… они все время, до конца были тверды, спокойны… – подумал он. Они в понятии Пьера были солдаты – те, которые были на батарее, и те, которые кормили его, и те, которые молились на икону. Они – эти странные, неведомые ему доселе они, ясно и резко отделялись в его мысли от всех других людей.
«Солдатом быть, просто солдатом! – думал Пьер, засыпая. – Войти в эту общую жизнь всем существом, проникнуться тем, что делает их такими. Но как скинуть с себя все это лишнее, дьявольское, все бремя этого внешнего человека? Одно время я мог быть этим. Я мог бежать от отца, как я хотел. Я мог еще после дуэли с Долоховым быть послан солдатом». И в воображении Пьера мелькнул обед в клубе, на котором он вызвал Долохова, и благодетель в Торжке. И вот Пьеру представляется торжественная столовая ложа. Ложа эта происходит в Английском клубе. И кто то знакомый, близкий, дорогой, сидит в конце стола. Да это он! Это благодетель. «Да ведь он умер? – подумал Пьер. – Да, умер; но я не знал, что он жив. И как мне жаль, что он умер, и как я рад, что он жив опять!» С одной стороны стола сидели Анатоль, Долохов, Несвицкий, Денисов и другие такие же (категория этих людей так же ясно была во сне определена в душе Пьера, как и категория тех людей, которых он называл они), и эти люди, Анатоль, Долохов громко кричали, пели; но из за их крика слышен был голос благодетеля, неумолкаемо говоривший, и звук его слов был так же значителен и непрерывен, как гул поля сраженья, но он был приятен и утешителен. Пьер не понимал того, что говорил благодетель, но он знал (категория мыслей так же ясна была во сне), что благодетель говорил о добре, о возможности быть тем, чем были они. И они со всех сторон, с своими простыми, добрыми, твердыми лицами, окружали благодетеля. Но они хотя и были добры, они не смотрели на Пьера, не знали его. Пьер захотел обратить на себя их внимание и сказать. Он привстал, но в то же мгновенье ноги его похолодели и обнажились.
Ему стало стыдно, и он рукой закрыл свои ноги, с которых действительно свалилась шинель. На мгновение Пьер, поправляя шинель, открыл глаза и увидал те же навесы, столбы, двор, но все это было теперь синевато, светло и подернуто блестками росы или мороза.
«Рассветает, – подумал Пьер. – Но это не то. Мне надо дослушать и понять слова благодетеля». Он опять укрылся шинелью, но ни столовой ложи, ни благодетеля уже не было. Были только мысли, ясно выражаемые словами, мысли, которые кто то говорил или сам передумывал Пьер.
Пьер, вспоминая потом эти мысли, несмотря на то, что они были вызваны впечатлениями этого дня, был убежден, что кто то вне его говорил их ему. Никогда, как ему казалось, он наяву не был в состоянии так думать и выражать свои мысли.
«Война есть наитруднейшее подчинение свободы человека законам бога, – говорил голос. – Простота есть покорность богу; от него не уйдешь. И они просты. Они, не говорят, но делают. Сказанное слово серебряное, а несказанное – золотое. Ничем не может владеть человек, пока он боится смерти. А кто не боится ее, тому принадлежит все. Ежели бы не было страдания, человек не знал бы границ себе, не знал бы себя самого. Самое трудное (продолжал во сне думать или слышать Пьер) состоит в том, чтобы уметь соединять в душе своей значение всего. Все соединить? – сказал себе Пьер. – Нет, не соединить. Нельзя соединять мысли, а сопрягать все эти мысли – вот что нужно! Да, сопрягать надо, сопрягать надо! – с внутренним восторгом повторил себе Пьер, чувствуя, что этими именно, и только этими словами выражается то, что он хочет выразить, и разрешается весь мучащий его вопрос.
– Да, сопрягать надо, пора сопрягать.
– Запрягать надо, пора запрягать, ваше сиятельство! Ваше сиятельство, – повторил какой то голос, – запрягать надо, пора запрягать…
Это был голос берейтора, будившего Пьера. Солнце било прямо в лицо Пьера. Он взглянул на грязный постоялый двор, в середине которого у колодца солдаты поили худых лошадей, из которого в ворота выезжали подводы. Пьер с отвращением отвернулся и, закрыв глаза, поспешно повалился опять на сиденье коляски. «Нет, я не хочу этого, не хочу этого видеть и понимать, я хочу понять то, что открывалось мне во время сна. Еще одна секунда, и я все понял бы. Да что же мне делать? Сопрягать, но как сопрягать всё?» И Пьер с ужасом почувствовал, что все значение того, что он видел и думал во сне, было разрушено.
Берейтор, кучер и дворник рассказывали Пьеру, что приезжал офицер с известием, что французы подвинулись под Можайск и что наши уходят.
Пьер встал и, велев закладывать и догонять себя, пошел пешком через город.
Войска выходили и оставляли около десяти тысяч раненых. Раненые эти виднелись в дворах и в окнах домов и толпились на улицах. На улицах около телег, которые должны были увозить раненых, слышны были крики, ругательства и удары. Пьер отдал догнавшую его коляску знакомому раненому генералу и с ним вместе поехал до Москвы. Доро гой Пьер узнал про смерть своего шурина и про смерть князя Андрея.

Х
30 го числа Пьер вернулся в Москву. Почти у заставы ему встретился адъютант графа Растопчина.
– А мы вас везде ищем, – сказал адъютант. – Графу вас непременно нужно видеть. Он просит вас сейчас же приехать к нему по очень важному делу.