Биография Н. Н.Ге. Николай ге картины

живописец, мастер портретов, исторических и религиозных полотен
27 февраля 1831 (179 лет назад) - 13 июня 1894

Он всегда искал истину, нередко думал,
что был к ней близок, но ненадолго,
так как искание истины было в его природе…
Г. Мясоедов

Судьба его картин складывалась драматично. Картину «Милосердие» (1880) он уничтожил. Картина «Выход с тайной вечери» (1889) стала одним из лучших произведений русской живописи того времени, но ее подвергла критике церковная цензура. Картина ««Что есть истина? Христос и Пилат» (1890) была снята с выставки за кощунство в изображении Христа. Картину «Голгофа» (1892) Ге не закончил, и публика увидела ее лишь после смерти художника.

Николай Николаевич Ге родился (15) 27 февраля 1831 года в семье помещика в Воронеже. Для обучения Николай сначала выбрал физико-математический факультет, проучившись год в Киевском университете и год в Петербургском.

Ярошенко Н. А. "Художник Николай Ге"

«Саул у Аэндорской волшебницы» эскиз 1856

Но тяга к живописи и природный талант сказали свое веское слово. Он поступил в академию художеств, проучился там семь лет, а в 1857 году за картину «Саул у Аэндорской волшебницы» получил большую золотую медаль, звание классного художника 1-й степени и право на зарубежное пенсионерство.


"Ахиллес, оплакивающий Патрокла" 1855

"Суд царя Соломона" 1854

"Разрушение Иерусалимского храма" 1858 г.

"Христос в синагоге" 1868 г.

Смерть Виргинии. 1857-1858. Эскиз неосуществленной картины. 1857-1858. Холст, масло. 43 х 57.

Сюжет взят художником из истории Античного Рима. Децемвир Аппий Клавдий, один из коллегии десяти законодателей, воспылал тайной страстью к дочери уважаемого центуриона. Он задумал хитростью овладеть ею и сговорился с одним из тех, кто от него зависел, что тот заявит, будто девушка эта ранее была рабыней, и приведет обвиняемую к Аппию, который вынесет приговор в пользу своего сообщника. Но прежде чем ее увели, явившийся отец Виргинии схватил в лавке мясника нож и заколол ее. Эскиз неосуществленной картины.

"Возвращение с погребения Христа" 1859 г. Эскиз

Тогда некто, именем Иосиф, член совета, человек добрый и правдивый, не участвовавший в совете и в деле их; из Аримафеи, города Иудейского, ожидавший также Царствия Божия, пришел к Пилату и просил тела Иисусова; и, сняв его, обвил плащаницею и положил его в гробе, высеченном [в скале], где еще никто не был положен. День тот был пятница, и наступала суббота. Последовали также и женщины, пришедшие с Иисусом из Галилеи, и смотрели гроб, и как полагалось тело Его; возвратившись же, приготовили благовония и масти; и в субботу остались в покое по заповеди. Лук.23:50-56

В 1858 году в Риме состоялась встреча Ге с А. А. Ивановым и его картиной „Явление Христа народу“. Творение Иванова оказало на Ге серьезное влияние, что вскоре проявилось в эскизе „Возвращение с погребения Христа“.

За шесть лет Ге побывал в Германии, Швейцарии, Франции и с 1860 года обосновался в Италии. Он неустанно работал: писал портреты, пейзажи и делал эскизы к историческим картинам из жизни Древнего Рима и средневековья.

"Голова Апостола Андрея" Начало 1860-х

"Голова Иуды" этюд к картине «Тайная вечеря» 1863

«Тайная вечеря» 1863

В Петербург он вернулся в 1863 году с картиной «Тайная вечеря». Картина была явно вне канонов академизма, но она понравилась Александру II и император её приобрел. Такой успех не могла не отметить академия художеств, присвоив Николаю Ге звание профессора исторической и портретной живописи.

На следующий год Ге снова уехал в Италию и провел там еще несколько лет, продолжая трудиться над евангельскими сюжетами, пейзажами и портретами.


"Сорренто" 1869

"Флоренция" 1864

"В Гефсиманском лесу" 1869

"Иуда" 1870–1880-е гг

"Вестники воскресения" 1867

Он вернулся в Петербург в 1870 году, включившись в художественную, общественную и духовную жизнь столицы. В поисках темы Ге обращается к отечественной истории. Картина «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» (1871) вновь принесла ему успех. Но у художника случались и неудачи, которые он тяжело переживал. Один период он даже забросил кисть и занялся сельским хозяйством.

«Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» 1871

"Екатерина II у гроба императрицы Елизаветы"

"Пущин у Пушкина в Михайловском" 1875

На рубеже 1870-х и 1880-х Ге вернулся в искусство. Отныне в его творчестве возобладали евангельские темы. Исключение он делал только для портретов. Среди его портретных работ хрестоматийную известность приобрели изображения писателей-современников – Салтыкова-Щедрина, Некрасова (обе 1872), Льва Толстого (1884).

Живопись Ге претерпела разительные перемены. Она приобрела лихорадочную и пугающую взволнованность, что впоследствии дало право называть его предшественником экспрессионизма.

Н.Н. Ге – один из самых своеобразных и значительных русских художников второй половины 19 века. В его творчестве нашли отражение прежде всего морально-этические проблемы, волновавшие передовую русскую интеллигенцию того времени. Н. Ге продолжал традиции Александра Иванова, верившего в преобразующую человека силу искусства. По своим взглядам на современную жизнь Ге был близок И.Н. Крамскому и Л.Н. Толстому. Назвав одну из своих картин «Что есть истина?», художник показал, что стремится ставить перед собой самые сложные вопросы, волнующие человечество на протяжении веков. В поисках ответа Ге обратился к сюжетам, взятым из Евангелия. Картины «Тайная вечеря», «Что есть истина?», «Голгофа», «Распятие» вызывали у зрителей самые разные отзывы – от восторженных до крайне отрицательных. Они волновали, заставляли размышлять, и это было главное.
Внук французского эмигранта, Н.Ге детство и юность провел на Украине. Учился будущий художник на математическом факультете Киевского, а затем Петербургского университетов. В 1850 году Ге поступил в Академию художеств в мастерскую профессора П.В. Басина. В Национальном Художественном музее находится картина «Ахиллес, оплакивающий Патрокла» (х.,м.147,5х172,5.Справа внизу: Николай Ге. 1855. Приобр. в 1957г. у частного владельца), написанная в годы учебы в 1855году. Следуя классической традиции академической школы, Ге обращается к сюжету из «Илиады» Гомера.
Патрокл пал в битве, сраженный рукой Гектора. В скорбно-торжественной позе со слезами на глазах склонился над телом любимого друга Ахиллес. Рядом с ложем стоит божественно-прекрасная богиня Фетида – мать Ахиллеса, принесшая сыну новые, выкованные Гефестом, великолепные золотые доспехи. С большим мастерством Ге выписывает вооружение древнегреческих воинов. Героические характеры, барельефная композиция, локальная система колорита являют нам образец академической картины, за которую Н. Ге была присуждена малая золотая медаль.
Закончив Академию художеств, Н.Ге отправился в заграничное путешествие. Он побывал в Германии, Швейцарии, Франции, Италии. В Риме была задумана картина «Смерть Виргинии». В собрании музея находится этюд к ней – «Римлянка» (1857. Этюд для неосуществленной картины «Смерть Виргинии» на сюжет одноименной трагедии В.Альфиери. х.,м. 58х42,5. Слева внизу: 1857. Римъ. Н.Ге; ниже: n2. Приобр. в 1959г. у частного владельца. РЖ-590). На нем изображена итальянская девушка с живыми черными глазами, одетая в синий, украшенный красными лентами корсаж. Этюд написан мастерски, широко и свободно, в нем сияет солнце Италии, пленившей не одного русского художника. Очарованию этой страны покорялись С.Щедрин, О.Кипренский, К.Брюллов В этюде чувствуется несомненное влияние «великого Карла», под впечатлением картин которого находились тогда многие молодые художники. Солнце и воздух Италии оказали на Н. Ге благотворное влияние, высветлив и обогатив его цветовую палитру. В Италии созрел замысел картины «В Гефсиманском саду».
Образ Христа привлекал внимание художников во все времена. В русском искусстве второй половины 19 века к нему обращались И.Крамской, В.Поленов, М.Нестеров. Каждый художник по-своему понимал и воплощал этот образ. Н.Ге в Христе искал высокий этический идеал, видел в нем прежде всего человеческую, а не божественную природу.
В собрании музея находится этюд мужской головы («Мужская голова». 1868. Флоренция. Этюд для картины «В Гефсиманском саду» 1869г., находящейся в ГТГ. Х.,м.54,5х43,1. Справа внизу: Александру Авакумову Куринному отъ Ник. Ге. Приобр. у частного владельца в 1957г. РЖ-27). Лицо изображенного на этюде человека покоряет огромной внутренней силой, его глаза проницают душу. Перед нами пророк, знающий все тайны и глубины человеческой природы. Созданный Ге образ Христа полон драматизма. Яркий контраст света и тени, выдержанная в коричневых тонах цветовая гамма придает ему особую выразительность.

"Христос с учениками выходит в Гефсиманский сад" Эскиз. 1888 ГТГ

Н.Ге обращался не только к религиозным сюжетам. Его картина «Петр Первый допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» стала заметным явлением в русской исторической живописи второй половины 19 века. Н. Ге был талантливым портретистом, им созданы замечательные портреты знаменитых современников художника – А.И. Герцена и Л.Н. Толстого. Всю жизнь Н. Ге мучительно искал идеал нравственности и добра. Его духовные запросы были чрезвычайно высоки, и это придавало его творчеству напряженный, романтический характер, отвечавший самым насущным требованиям времени.

(1) 13 июня 1894 года художник умер на своем хуторе.

"Что есть истина?" 1890

"Суд Синедриона. Повинен смерти!" 1892

«Суд Синедриона» входил в поздний «страстной цикл» художника. Картина была запрещена к экспозиции президентом Императорской академии художеств великим князем Владимиром Александровичем, и Ге увез ее в свое имение. После кончины художника его сын переправил две последние работы отца, в том числе «Суд Синедриона», Льву Толстому в Ясную Поляну. Снятые с подрамника полотна были обернуты в газетную бумагу, и типографский шрифт отпечатался на картинах. Дочь Толстого Татьяна Сухотина-Толстая сумела только частично удались фрагменты газеты из полотна. В 1897 году "«Суд Синедриона» был передан в дар Третьяковской галерее, годом позже он был на время помещен в экспозицию, а затем перенесен в запасники.

Реставрация картины в новейшее время потребовала многих лет. Итоги работы, в том числе рентгенограммы и макрофотографии, будут показаны вместе с полотном на выставке в Третьяковке.

"Голгофа" 1893

"Христос и разбойник" 1893

"Голова распятого Христа" 1892-1893

" Распятие" 1892

"Распятый Христос" 1893

"Совесть"(Иуда) 1891

Толстой писал художнику в феврале 1894 года: „То, что картину сняли, и то, что про нее говорили,- это очень хорошо и поучительно. В особенности слова „это бойня“. Слова эти все говорят: надо, чтобы была представлена казнь, та самая казнь, которая теперь производится так, чтобы на нее было так же приятно смотреть, как и на цветочки. Удивительная судьба христианства! Его сделали домашним, карманным, обезвредили его, и в таком виде люди приняли его, и мало того, что приняли его, привыкли к нему, на нем устроились и успокоились. И вдруг оно начинает развертываться во всем своем громадном, ужасающем для них, разрушающем все их устройство значении… Снятие с выставки - ваше торжество“.

" Распятие" 1892 г. Музей д"Орсэ, Париж

Художник Николай Ге о картине:
- Я долго думал, зачем нужно распятие… - для возбуждения жалости, сострадания - оно не нужно… раскаяние нужно, чтобы сознать и почувствовать, что Христос умер за меня…

Биография Николая Ге

Ге Николай Николаевич. Годы жизни: 1831г. - 1894г.

Исторический живописец, портретист, пейзажист. Родился в Воронеже в дворянской семье. Учился на математическом факультете Киевского, затем Петербургского университета. В 1850 году, не окончив университетского курса, поступил в Академию художеств, где наибольший его интерес вызвало наследие К.П.Брюллова. Влияние последнего очень заметно в ранних работах Ге, в частности в конкурсной программе на Большую золотую медаль Аэндорская волшебница вызывает тень Самуила Саул у Аэндорской волшебницы, 1856, ГРМ). Драматический сюжет (тень пророка Самуила предсказывает Саулу смерть в предстоящем походе), динамика жестов и мимики героев, особенное звучание пурпурного цвета и другие особенности заставляют вспомнить автора Последнего дня Помпеи с его романтической патетикой. В 1850-е годы развивалась и другая тенденция творчества художника, проявившаяся в портретах. В них преобладал реалистически сдержанный, сосредоточенный подход к модели, отсутствие внешних, отвлекающих моментов в трактовке образов ("Портрет отца", 1854, КМРИ; "Портрет Я.П.Меркулова", 1855, ГРМ, и др.). Получив высшую награду Академии, Ге с женой посетил Германию, Швейцарию, Францию и обосновался в Италии (1857). Здесь он работал над сюжетами из истории Древнего Рима ("Смерть Виргинии", эскизы, 1857-1858 гг., - ГТГ, ГРМ, КМРИ; ,Любовь весталки", эскизы - ГТГ, КМРИ). Затем, не без влияния А.А.Иванова, обратился к евангельским легендам для выражения своих представлений о добре и зле, о нравственных проблемах человечества. В ряду этих произведений находится,Тайная вечеря" (1863, ГРМ, уменьшенное повторение 1866 -ГТГ). Противопоставление Христа и Иуды, трагедия человека, предвидящего предательство ученика, но готового к самопожертвованию, составляют основу драматического конфликта. Он осмыслен художником не в каноническом, религиозном, а в нравственно-психологическом плане. Картина имела в России огромный успех. Передовая критика уделила ей первостепенное внимание, отмечала и глубокую интерпретацию традиционного сюжета, понимавшуюся современниками в связи с социальными проблемами своей эпохи. Наиболее глубокий анализ картины был дан М.Е. Салтыковым-Щедриным. Знаменательно, что реакционный лагерь увидел в произведении недопустимый "материализм", картину было запрещено репродуцировать. После демонстрации ее в Петербурге Ге возвратился во Флоренцию. Здесь он неоднократно встречался с А.И.Герценом, имевшим большое значение в духовной жизни художника. Портрет Герцена (1867, ГТГ, повторение 1878 - КМРИ) - один из лучших в творчестве Ге - был тайно привезен художником в Россию. В Италии созданы также портреты И.Доманже (1868, ГТГ), М.А.Бакунина (ГТГ), "Портрет неизвестной в синей блузе" (1868, ГТГ) и др. В эти годы Ге писал и много пейзажей. По возвращении в Россию (1869) художник был в числе организаторов Товарищества передвижных художественных выставок. Он сблизился с передовыми деятелями культуры, многих из них портретировал (портреты: И. С. Тургенева, 1871, Картинная галерея Армении; М.Е.Салтыкова-Щедрина, 1872, ГРМ; Н.А.Некрасова, 1872, там же, повторение - Эрмитаж, и др.). На первой передвижной выставке (1871) обратила на себя внимание картина Ге "Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе", тогда же приобретенная П.М.Третьяковым (неоднократно повторялась художником). Содержание картины, простота ее художественного решения составили новое слово в развитии реалистической исторической картины. В 1870-е годы Ге испытал творческий кризис и около трех лет почти не брался за кисть (1876-1879). В это время он поселился на хуторе в Черниговской губернии, там прошла большая часть его последующей жизни. С 1882 года Ге сблизился с Л.Н.Толстым и стал последователем его религиозно-нравственного учения. Морально-философские и психологические проблемы, выраженные в образах и сюжетах Евангелия, заняли ведущее место в творчестве Ге 1880-1890-х годов. К наиболее глубоким по содержанию и новаторским по форме принадлежат картины "Христос и Никодим" (около 1889, ГТГ), "Что есть истина?" ("Христос и Пилат", 1890, ГТГ; повторение в Одесском художественном музее), "Голгофа" (1893, не окончена, ГТГ). В последнее десятилетие жизни художник не оставлял работы и над портретом, в частности неоднократно обращался к образу Л.Н.Толстого. Рецензия была опубликована в журнале "Современник", 1863, № 11.В составе обширной литературы о жизни и творчестве Н.Н.Ге необходимо выделить исследования и публикации Н. Ю. Зограф, в частности: Н. Н. Ге. Выставка произведений. Каталог. Автор вступит, статьи и составитель Н.Ю. Зограф. М., 1969; Н.Н.Ге. Письма, статьи, критика, воспоминания современников. Вступит, статья, сост. и примеч. Н.Ю.Зограф. М., 1978.

А. С. Пушкин в селе Михайловском.

Николай Николаевич Ге — знаменитый русский живописец, мастер портретов, исторических и религиозных полотен, искусный пейзажист.

Николай Ге родился 27 февраля 1831 года в Воронеже, в семье помещика. Раннее детство Николая прошло в деревне, а в 1841 году его привезли в Киев, где он поступил в Первую киевскую гимназию. По окончании гимназии поступил на физико-математический факультет сначала Киевского, потом Петербургского университета. В 1850 Николай Ге бросил университет и поступил в Академию Художеств, где занимался под руководством П. Басина. В академии Ге пробыл семь лет. За работу «Ахиллес оплакивает Патрокла» он в 1855 получил малую золотую медаль.

Ахиллес, оплакивающй Патрокла. 1855.

С этого холста до зрителя доносится не только отзвук библейской драмы - за год до этого скончался Николай I, а мифическому деспоту Саулу (именно ему был уподоблен русский царь в герценовской «Полярной звезде») пророк на полотне предрекает скорую гибель. Грозной тени пророка Самуила Ге придал в картине черты горячо любимого критика Белинского. Ге показал, что он не только прирожденный колорист, но и мастер, способный пережить плоды фантазии собственным сердцем. За полотно художник был удостоен большой золотой медали, что дало ему право шестилетнего пребывания за границей в качестве пенсионера Академии художеств. В Париже на него сильное впечатление произвели Салон 1857 года и посмертная выставка Поля Делароша. В Риме он познакомился с Александром Ивановым.

Портрет жены художника А.П. Ге. 1858.

Николай Ге на время бросает работы на исторические темы и пишет с натуры, совершает поездку в Неаполь, где пишет множество этюдов. В 1860 году он покидает Рим и переселяется во Флоренцию. В 1861 году Ге начал писать «Тайную вечерю», а в 1863 привёз её в Петербург и выставил на осенней выставке в Академии Художеств. Картина произвела фурор, близкий тому, какой в свое время произвел Брюллов холстом «Последний день Помпеи».

Весь Петербург устремился на выставку в Академию художеств. Поразившая всех новизна подхода к мифическому событию заключалась в его коренном переосмыслении. Гё отнимал у евангельского сюжета его церковный смысл, а у образов апостолов - каноническую духовность. Христос оказывался у художника человеком и только человеком, более того, кощунственно приобрел портретное сходство с издателем «Колокола» Герценом. А в негодующем апостоле Петре узнавался сам автор необычной «религиозной» картины. Но еще более неожиданным был образ Иуды. Мастер сделал все, чтобы это действующее лицо оказалось «титаническим» (выражение самого Гё). Позднее, раскрывая свой замысел, Гё говорил, что на «Тайной вечере» происходит «разрыв между одним учеником и любимым учителем, тот разрыв, который совершается среди нас из рода в род, из века в век». Картина Ге произвела на публику сильное впечатление. За «Тайную вечерю» Ге получил звание профессора, минуя звание академика.

Тайная вечеря. 1866.

В начале 1864 года Ге возвращается во Флоренцию, пишет много эскизов на евангельские сюжеты («Христос и Мария, сестра Лазаря», «Братья Спасителя» и другие), начинает новую большую картину «Вестники Воскресения». В это пребывание во Флоренции Ге знакомится и сближается с Герценом и пишет в 1867 его портрет. Герцен с готовностью согласился позировать и, как вспоминал Ге, приходил на сеансы с «немецкой точностью». Герцен заметил в письме, что Ге исполняет его портрет по-рембрандтовски, и эта брошенная вскользь фраза имеет глубокое содержание. Художник намеренно выбрал поясной тип портрета, сосредоточил внимание только на лице, исключив даже изображение рук, создал портрет биографию выдающейся личности, находящейся на переломе жизни. Он прозрел прекрасное прошлое ставшего борцом аристократа и безрадостное настоящее эмигранта, оторванного от корней и все менее понимаемого родиной.

В 1867 году Николай Ге закончил свою картину «Вестники Воскресения», и Николай Ге посылает её на выставку Академии Художеств, но там её не принимают. Друзья художника выставляют его картину в художественном клубе, но она успеха не имеет. Та же участь постигла и новое его произведение, «Христос в Гефсиманском саду».

В Гефсиманском саду. 1869.

В 1870 году Николай Ге возвращается в Петербург. Неудача с его последними картинами на религиозные темы заставила Ге оставить на время подобные сюжеты, и он вновь обратился к истории, на этот раз русской, ему родной и близкой. На первой выставке передвижников в 1871 году Ге выставил картину «Пётр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе».

Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе. 1871.

По воспоминаниям Ге, он задумал картину, вернувшись в Россию после десяти лет жизни в Италии. «… я вернулся оттуда совершенным итальянцем, видящим все в России в новом свете. Я чувствовал во всем и везде влияние и след петровской реформы. Чувство это было так сильно, что я невольно увлекся Петром и под влиянием этого увлечения задумал эту картину». Психологизм, противостояние двух мировоззрений - делает картину напряженной, заставляет вглядываться в нее. В ней нет деления на «положительных» и «отрицательных» героев. «Во время писания картины я питал симпатии к Петру, - говорил художник. - Но затем, изучив многие документы, увидел, что симпатии не может быть. Я взвинчивал в себе симпатию к Петру, говорил, что у него общественные интересы были выше чувства отца, и это оправдывало жестокость, но убивало идеал…» Ге добился главного: смертный приговор готов подписать не чуждый сомнениям венценосный палач, а раненый в самое сердце отец, все взвесивший политик, но еще колеблющейся человек. Таких многомерных характеров не знала еще русская историческая живопись.

Портрет А.Г. Слюсаревой. (Гапка с волами). 1875.

На портрете - Агафья Игнатьевна Слюсарева, впоследствии жена Н. Н. Ге, сына художника

Портрет А.А. Потехина. 1876

Портрет драматурга А. А. Потехина - последний холст петербургского цикла. Автор «мужицких» драм, человек, много переживший, знавший русскую деревню не понаслышке,- таков Потехин на полотне. В нем как будто до предела натянуты некие внутренние струны, тяжелая узловатая рука со вздувшимися венами намертво перехвачена другой, судорожно сведены брови - это самый напряженный, полный трагического надрыва образ Ге 1870-х годов. Спокойная обстоятельность живописной манеры здесь исчерпала себя, еще шаг, и она взорвется.

Поздние картины Николая Ге

В 1875 Николай Ге навсегда покидает Петербург и переселяется на Украину, где купил небольшой хутор. В 1884 году Ге написал портрет Л. Н. Толстого, с которым он познакомился в Москве в 1882 .

Затем последовал новый ряд картин Ге на религиозные сюжеты — «Выход с Тайной вечери» (1889), «Что есть истина?» (1890), «Иуда» (Совесть) (1891), «Синедрион» (1892) и «Распятие» в нескольких вариантах.

«Что есть истина?». Христос и Пилат. 1890.

Ге в первые написал картину-притчу. В ней все утрировано, даже плакатно, конфликт обнажен. Художник рвал не только с церковным, но и с многовековым изобразительным каноном - «нельзя писать «красивого» Христа после того, как сожжены и убиты десятки тысяч христов, гуссов, брунов». Снова его полотно возбудило яростные споры. «Как могло случиться, что правительство позволило выставить публично картину кощунственную, глубоко оскорбляющую религиозные чувства, и при этом несомненно тенденциозную», - писал обер-прокурор Святейшего Синода Победоносцев Александру III . Картина Ге "Что есть истина?" вскоре была запрещена. Толстому картина понравилась и он уговорил Третьякова приобрести ее, но картина еще долго находилась в запасниках.

В это время Ге пишет портреты Лихачёвой, Костычева, Н. И. Петрункевича, автопортрет. Делает рисунки к повести Л. Н. Толстого «Чем люди живы» и лепит бюст Л. Н. Толстого.

Автопортрет. 1893.

Дорога в лесу.

Мост в Вико

Портрет Н.И.Костомарова. 1870.

Биография Николай Ге, художник родился в 1831 году в семье дворянина в городе Воронеже. Его дед эмигрировал из Франции в конце XVIII века во времена Великой французской революции. Свое раннее детство Николай провел в деревне, а в 1841 году он перебрался в Киев, где он получил образование в Первой киевской гимназии. Закончив гимназию,

В 1850 году Ге поступает в Киевский университет на физико-математический отделение, но разочаровавшись в точных науках, покидает это заведение и поступает на учебу в Академию художеств в Санкт-Петербурге, где он познает живописные истины, обучаясь не много не мало семь лет у П. Басина.

Наибольшее тяготение Николай Ге испытывал к творчеству живописца К.П. Брюллова, что соответственно отразилось в ранних полотнах Ге, а именно в работе Саул у Аэндорской волшебницы, которая в 1857 году принесла ему большую золотую медаль и командировку за границу. Драматический сюжет этой картины, мимика героев и другие особенности напоминают Брюловский акцент с его романтической почерком и манерой письма. В эти годы художник Ге развивал и другое направление творчества, проявившееся в портретах. В них присутствовал строгий подход к тематике, в 1850 году Портрет отца, к 1855 году дописывает полотно Портрет Меркулова и др.

В следующий творческом периоде жизни в 1857 Ге создает эскизы Смерть Виргинии в 1858 году заканчивает картины Любовь Весталки и Разрушение Иерусалимского Храма. После этих работ Николай покидает исторические темы и много пишет с натуры, совершая поезду в Неаполь, где пишет множество разных этюдов. В 1860 году он перебирается во Флоренцию, где пробует писать эскиз "Смерть Ламбертации", который он вскоре бросил.

В 1861 году Николай начал писать "Тайную вечерю, и в 1863 году привёз её в Петербург на выставку в Академии Художеств. Публика восхищалась

картиной. За "Тайную вечерю" Ге, перескочив звание академика, получает звание профессора. В начале 1864 года возвращается обратно во Флоренцию и пишет эскизы на евангельскую тематику ("Братья Спасителя","Христос и Мария, сестра Лазаря" и др.), а также начинает большую картину "Вестники Воскресения", которую он оканчивает в 1867 году и посылает в Академию Художеств на выставку, но картина не принимается. В этом же году он пишет портрет Герцена, с которым он познакомился во Флоренции. Эта картина считается лучшей из написанных им, Николай Ге продолжает работать с натуры. "Вестники Воскресения" не имеют никакого успеха даже после того, как друзья художника выставляют её в художественном клубе. Неудачей заканчивается и написание нового произведения, "Христос в Гефсиманском саду".

В 1869 году Ге возвращается в Россию и присоединяется к сообществу художников передвижников, где в 1871 году выставляет свои работы известную картину Допрос в Петергофе Петр Первого царевича Алексея, которая была соответственно замечена русским сообществом, работа понравилась Павлу Третьякову, высоко оценившим содержание исторического произведения и купившим ее.

В 1870-е годы Ге художник переживает тяжелый творческий период и на протяжении трех лет не создал не одной работы. В 1876-1879 годы он селится на хуторе недалеко от Чернигова, где собственно и проживет многие годы. В его душе совершился серьёзный переворот: он тяготеет к религии и морали. В своих записях он пишет, что жить следует сельским трудом, заявляя что искусством нельзя торговать.

В 1882 году Ге в Москве знакомится со знаменитым писателем Толстым Львом Николаевичем, а в 1884 году он пишет его портрет. В 1880 по 1890 годы Философия,мораль и психологические оттенки жизни, выраженные в сюжетах Евангелия, становятся значимыми постулатами творчества Ге. Особенно это заметно в работах созданные в 1889 году Христос и Никодим.

В 1890 году картина Что есть истина?, в 1893 году написана Голгофа, произведение так и осталось не законченным. Продолжая работу на религиозные темы Ге пишет произведение Выход с Тайной вечери, картины Иуда и Распятие написаны художником в нескольких вариациях. В это же время он писал портреты Костычева, Лихачевой, Н.И. Петрункевича, автопортрет, делает иллюстрации к повести Л.Н. Толстого "Чем люди живы", а также лепит бюст писателя.

Во многих газетах разгорается обсуждение последних картин Ге. Картину "Что есть истина?" сняли с выставки, а последующая её перевозка в Европу и Америку успеха не принесла. Ту же участь принимает "Суд Синедриона", а в 1894 году - и "Распятие", её же сняли с выставки и демонстрировали в частной квартире, затем её перевезли в Лондон. Ге находил в своих картинах себя. Ге умер в своем хуторе 13 июня 1894 года. Главная особенность и заслуга Ге заключалась в том, что он первым понял и уловил новое реалистическое направление в композиции библейской тематики.

Николай Николаевич Ге считал, что провел в чистилище всю свою жизнь. Он любил «Божественную комедию» Данте, а в художественном видении поэта муки чистилища символизируют раскаяние. Ге мучительно ощущал это «раздражение, происходившее из диссонанса жизни моей и окружающих со святой Истиной». В напряжении его творчества порой звучит этот вопль - вопль грешника, рвущегося к правде.

Ге - из тех художников, которым в творчестве необходима была нравственная сверхзадача. Художник не просто творец, он преобразователь жизни - эта установка времен романтизма всегда оставалась актуальной для Ге. Он был одним из основателей Товарищества передвижников и всегда выступал против мелководья передвижнических тем: «Остроумие бытовых картин - не живая мысль и не спасет художника»,- обращался он к товарищам по цеху. Без высокой творческой цели он и сам, как художник, «мельчал». Его ранние работы, сплошь и рядом - пейзажные зарисовки и древнеримские «виргинии» и «весталки» до которых, по сути, ему не было никакого дела. Картины Ге на евангельские темы раннего периода не отличались новизной трактовки. Позже появятся надуманные исторические сюжеты, вроде «Екатерина II у гроба Елизаветы». Меняя время действия своих картин, Ге в истории пытается отыскать нравственный идеал героя или поступка для современности - отсюда обращение к образу Петра I в работе «Петр I допрашивает царевича Алексея в Петергофе». Однако, работая над картиной, Ге читает архивы, расспрашивает историков, и для него становится очевидным - фигура Петра слишком противоречива в нравственном отношении, чтобы воплощать какой бы то ни было идеал:

«Я взвинчивал в себе симпатию к Петру, говорил, что у него общественные интересы были выше чувства отца, и это оправдывало жестокость его, но убивало идеал» (Н. Ге).

Поиск духовного идеала - цель всей творческой жизни художника, но среди исторических деятелей он не находит фигуры, которую можно предъявить обществу как образец.
Что же противопоставить внутренней двойственности исторических героев, как вести диалог со своим временем?

Таким идеалом для Ге становится Христос, а евангельские сюжеты со временем станут ключевой темой всего его творчества. Но вот парадокс: там, где Ге вроде бы нашел свое, где он полностью захвачен идеей своих работ, он порой теряет и художественное чутье, и некую нравственную чуткость к святыне. Впрочем, начиналось все с триумфа.

«Тайная вечеря»: явный успех

В 1863 году Ге привез в Санкт-Петербург и представил Императорской академии художеств картину «Тайная вечеря» в виде отчета о своих трудах за границей и получил за эту работу звание профессора исторической живописи, минуя звание академика, - случай сам по себе чрезвычайно редкий.

Ге. Тайная вечеря

«Тайную вечерю» Ге написал во Флоренции, во время своей пенсионерской (то есть обеспеченной государственной стипендией) поездки в Италию. Молодой, никому не известный художник берется за сюжет, существующий в искусстве уже много веков, к которому, в свое время обращались всемирно известные гении от Леонардо да Винчи и Тинторетто до Пуссена и Альбрехта Дюрера. Здесь нужна непреклонная убежденность, что стоит заново поднять весь вихрь вечных вопросов, чтобы открыть в этой известной сцене что-то новое. Ге на это решился. Он изображает последнюю трапезу Христа со своими учениками, на которой, как известно, произошли три важных события - установление таинства Причащения, омовение ног учеников и предсказание Христом предательства Иуды. Последнее Ге делает центром своей картины.
Когда же настал вечер, Он возлег с двенадцатью учениками и когда они ели, сказал: истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. Они весьма опечалились, и начали говорить ему, каждый из них: не я ли, Господи? (Мф 26:20–29). Господи! Кто это? Иисус отвечал: тот, кому я, обмакнув кусок хлеба подам. И, обмакнув кусок, подал Ииуде Симонову Искариоту. И после сего куска вошел в него сатана. Тогда Иисус сказал ему: что делаешь, делай скорее (Ин 13:25–27).

Перед нами на картине разворачивается внутренняя драма духа - момент, когда все точки расставлены и становится явным, что предатель - Иуда, который на глазах у смятенных учеников покидает Учителя. В церковном толковании Евангелия Иуду сгубила страсть сребролюбия. Однако, у Ге Иуда - не мелкая, корыстолюбивая душонка, готовая за тридцать сребреников идти на страшнейшее предательство. На картине его образ не лишен размаха и масштаба. Тридцать сребреников играют скорее внешнюю, формальную роль. Ге пытался объяснить внутренние причины поступка Иуды: «Он не мог понять Христа, вообще потому, что материалисты не понимают идеалистов». Иуда - человек с практическим, «земным» отношением к действительности, он изначально пошел за Христом в надежде, что Христос свергнет в Израиле римскую власть и возвратит отечеству его политическую независимость и славу. Скорее всего, по расчетам Иуды, у него самого в этом свободном и сильном Израиле будет не последняя роль. Учение Христа о Царстве Небесном не вмещалось в его сознании, точнее, оно было препятствием для осуществления конкретных земных целей: богатство, власть, слава, процветание, причем совсем не где-то там, а здесь и теперь. Столкновение идейных начал и последующий разрыв - таков взгляд Ге на мотивы предательства Иуды.

Контраст света и теней подчеркивает внут­реннее разделение участников драмы: Иуда совсем рядом с Христом, с самим источником света, но он выбирает тьму. Его фигура затмевает собой огонь светильника, лица не видно, оно сокрыто в темноте и сам он уходит в ночную темень. Попирая академический вкус к большим уравновешенным композициям, Ге помещает Иуду в угол полотна - отдельно. Ученик сознательно обрывает связь с Учителем. В образе Иуды одновременно вызов и щемящее чувство отверженности. Христос в молчании, с грустью ушел в Себя: не о себе его печаль, а о судьбе ученика. Однако свершается то, что и должно свершиться - на картине громадная тень на стене от фигуры Иуды нависла над Христом и учениками, как тревожный знак.

С точки зрения мира учение Христа абсурдно. С точки зрения христианства логика мира сего - ложная и бессмысленная. И непримиримая борьба этих разных идейных начал будет продолжаться до конца веков - в этом есть главный посыл картины Ге.

Однако не все критики согласились с подобной трактовкой религиозного сюжета, считая, что она начисто лишена мистической глубины. Свести всю суть происходящего между Иудой и Христом на Тайной вечери к столкновению непримиримых мировоззрений - идеалистов и материалистов - есть стремление низвести небесное к земному. «Он первый из живописцев намеренно отнял у величайшего из мировых событий его божественность», - высказалась писательница, современница Ге, Наталья Петровна Грот, в отзыве на картину. Ей вторил Достоевский: «Как можно, чтобы из этой обыкновенной ссоры таких обыкновенных людей, как у Ге, собравшихся поужинать, произошло нечто столь колоссальное?»

Для Ге Христос - лишь символ христианского учения, в котором раскрывается нравственный идеал художника. Но с точки зрения Православия Христос - не символ идеи или учения, а прежде всего и всегда - Личность. Абсолютная богочеловеческая Личность, прощающая, любящая и спасающая. Перед полнотой этой Личности проваливаются все человеческие меры.

Выход Христа с учениками с Тайной вечерив Гефсиманский сад. 1888

И в этом смысле ни о каком идейном столкновении с Иудой и речи быть не может. Христос до последнего будет называть Иуду другом. Иисус же сказал ему: друг, для чего ты пришел? (Мф 26:50 ) - эти слова произнесены Христом в Гефсиманском саду, где Иуда выдал своего Учителя стражникам. И здесь - последняя надежда пробудить раскаяние в Иудиной душе. Покровом Христовой любви только и держится мир, но Иуда не в состоянии этого вместить.
Ге не касается в своей трактовке метафизического измерения, тем не менее у большинства зрителей и критиков картина имела успех. Ге, несомненно, поразил всех новизной интерпретации известного сюжета и отходом от стилистических академических традиций: «Картина Ге представляет у нас явление совершенно новое именно по совершенному отсутствию всяких рутинных приемов и приторно картинных эффектов. <…> Художник оставляет мне полную свободу размышлять и даже сам дает повод для разнообразнейших выводов и умозаключений», - отмечал Михаил Салтыков-Щедрин, русский писатель. Александр II приобретет картину для музея Императорской Академии художеств, а Николай Николаевич Ге, вдохновленный успехом, вскоре возвращается в Италию.

Мне не хватает воздуха!

Ге родился в Воронеже, в помещичьей семье. В Италию уехал после окончания Петербургской академии художеств и в общей сложности прожил там около двенадцати лет, бывая в России лишь наездами. Это значительно больше положенного срока пребывания пенсионера Академии художеств за границей, куда лучшие ученики отправлялись усовершенствовать свое образование.
В 1857 году в автобиографических записках Ге называет свой отъезд за границу «бегством». «Оставаться здесь я не могу, там, где ширь, где свобода - туда хочу. То, что я узнавал, приобретал, давило меня, отравляло. Не хватало воздуха, свободы».

Свободу, а речь шла об идеалах западного либерализма, Ге надеялся найти в Европе. Сам художник - потомок эмигранта, бежавшего с семьей в Россию от событий Великой французской революции, неизменно шутил, что «его предки совершили грех, бежав из Франции от хорошего дела».

В 1850-е годы Ге уже не в шутку, а всерьез увлекся либеральными идеями русского писателя и философа Александра Герцена, запрещенного в России и жившего в эмиграции. Герцен на какое-то время стал властителем дум для демократически настроенной русской интеллигенции, взгляды которой Ге во многом разделял. «Для меня, - вспоминал впоследствии художник, - самые влиятельные, близкие по душе, были Герцен и Белинский». Он мечтал ехать в Лондон, чтобы там встретить Герцена лично, узнать его, написать его портрет.

Многие отмечали, что у Ге Христос в «Тайной вечери» похож на Герцена. Это давало возможность критикам от революционно-демократического крыла прочитывать картину на уровне злободневной газетно-политической хроники. В то время некоторые вчерашние единомышленники Герцена, сочувствующие либеральным идеям, в итоге отрекались от его радикальных революционных призывов. Таким образом, библейский Иуда становился таким «героем дня», символом отступничества от революционной мечты. Неслучайно происходящее на Тайной вечере у Ге Салтыков-Щедрин назвал «тайной сходкой, на которой обнаружились серьезные политические расхождения».

Впрочем, в этой хлесткой цитате Салтыков-Щедрин несправедлив к замыслу Ге. Как художник, тот всегда стремился уйти от мимолетной злободневности к подлинным глубинам бытия, «туда, куда старшие братья Гоголь, Достоевский пошли, куда Тургенев не хотел идти» (Н. Ге).
Сам Николай Николаевич Ге к революционным движениям открыто никогда не примыкал. «Дело художника не бороться, а сохранить идеал», - определил он свою позицию.

В 1870 году Ге с женой и двумя сыновьями окончательно переезжает из Италии в Россию и поселяется в Санкт-Петербурге. Пришла пора участвовать в судьбах отечества не из «прекрасного далека». Казалось, Ге легко вписался в петербургскую жизнь - в это время современники запомнили его деятельным, всегда окруженным людьми, в центре столичных культурных событий. Он избирается членом Правления Товарищества передвижных художественных выставок. На выставках экспонируются его портреты Тургенева, Некрасова, Бакунина. Работу «Петр I допрашивает царевича Алексея Петровича в Петергофе» приобрел сам Павел Третьяков, а это признак несомненного успеха. Но одновременно обнаруживается, что у Ге хватает работ откровенно слабых - «Вестники Воскресения», «Христос в Гефсиманском саду», «Пушкин в селе Михайловском». Как живописец он на редкость, неровный, неустойчивый. Настанет момент, когда Ге придется выслушать от Ивана Крамского, товарища по цеху и одного из основных организаторов и идеологов передвижников, горчайшие слова: «Я устал защищать ваши картины, Николай Николаевич».

Автор нашумевшей «Тайной вечери», профессор, «патриарх» - таким он вернулся в Россию. Теперь успех ему дается меньше и реже. Впрочем, «никогда ничто чужое его не сломало и не своротило», - писал о Ге историк искусств и общественный деятель Владимир Стасов. «Многие ли из друзей художников признали его последние картины, а он, знай себе, продолжал по-своему».

В 1875 году Ге приобретает хутор в Черниговской губернии и неожиданно для всех уезжает туда с семьей хозяйствовать. Возможно, это попытка отгородиться от не объявленного даже перед самим собой творческого кризиса. Да и насущные вопросы выживания давали о себе знать. «Надо мною тяготел вопрос: как жить? Искусство мало дает, искусством нельзя торговать: ежели оно дает - слава Богу, не дает - его винить нельзя. Все то, что мне дорого, - не здесь, на рынке, а там в степях. Уйду туда. Я думал, что жизнь там дешевле, проще, я буду хозяйничать и этим жить, а искусство будет свободно» (Н. Ге).

На эту новую жизнь близкие знакомые художника глядели с нескрываемым скепсисом. Евдокия Костычева, друг семьи, в письме к семейству Ге прямо выражала свои опасения: «Смотреть на имение, как на капитал, дающий проценты, - еще можно <…>, а мечтать устроить там что-то родное, свое, вложить туда душу и думать там найти соответственное нравственному миру - по-моему, это неосуществимая мечта у нас, с нашими людьми наивными, но дикими, с нашим климатом и со всем, что смахивает на Азию <…> Сгниешь или озлобишься как собака».

На пасторальную идиллию Ге не рассчитывал, однако в «мирском попечении» о продаже бычков, домашней бухгалтерии и о солении грибов на зиму он находил время писать портреты и пейзажи. Теперь его искусство было свободно. «Оценка картины - умиление, слезы, радость, восторг и так далее, а не пять рублей или пять тысяч рублей», - подчеркивал сам Ге. Спустя время он вновь обратится к кругу евангельских тем, составлявших содержание его творчества 1860-х годов.

Убрать с выставки!

В 1889 году на XVII выставку передвижников Ге отправляет свою новую работу «Выход Христа с учениками в Гефсиманский сад». В картине ощущается безошибочное попадание в ритм, в цвет, но главное - здесь живая ткань реальных предметов, событий и одно­временно это не «обыкновенная встреча обыкновенных людей». На древние, истертые камни нисходит мертвенный лунный свет и создает ощущение одиночества - и одно­временно чего-то иррационального, вневременного. Художник Михаил Врубель как-то сказал о картине: «Здесь такой лунный свет, от которого болит голова».

Вот наступает час, и настал уже, что вы рассеетесь каждый в свою сторону и Меня оставите одного (Ин 16:32) - кажется, эти евангельские слова озвучивают сцену, которую запечатлел Ге. Христос стоит на крыльце после Тайной Вечери, ученики спускаются, уходят в темень сада. В том, как они идут вереницей, «звучит» ритм похоронной процессии. Приближается время последних страданий Христа.

Вся Его фигура - собранная вертикаль, Он поднимает глаза к небу, к Тому, Кто пройдет с Ним весь путь со-страдая и со-чувствуя. Но Я не один, потому, что Отец со Мною (Ин 16:32).
Именно здесь Ге удалось явить извечное горнее одиночество Христа на земле. Владимир Порудоминский, историк культуры, точно почувствовал в картине это состояние: «Кажется, вот так вечно будут они уходить от Учителя, страдать, мучительно думать и …. Уходить. И так вечно будет Он стоять, напряженно выпрямившись, сказавший им последнее слово и погруженный в себя - уже не с ними».

Все, что дальше Ге напишет на евангельскую тему, породит огромный конфликт - и внутренний, и внешний, вплоть до запрета на экспонирование. Картина «Что есть истина? Христос и Пилат» (1890 год) была снята с ХVIII выставки передвижников по приказу санкт-петербургского градоначальника. Затем под запрет попадает «Суд синедриона. Повинен смерти» (1892 год), которая выставлялась в конференц-зале Академии наук не для широкой публики, а для друзей и знакомых художника.

Обер-прокурор Святейшего Синода Константин Петрович Победоносцев высказался об этих картинах как о профанации Евангелия. «Социалист в самом неприглядном костюме и с всклокоченными волосами» - так описал Христа в картине «Что есть истина» издатель и журналист того времени Александр Суворин. Обе работы так или иначе - перепевы мотива, уже прозвучавшего в «Тайной вечере» - темы противостояния Истины Христа и правды мира сего. Однако Ге в этих работах все дальше уходит и от церковного канона, и от устоявшейся художественной традиции в изображении Спасителя. Сам Ге гордился, что он «сломал тициановского и давинчевского Христа». Речь о влиянии западной (ренессансной) традиции изображать Иисуса Христа как человека, прекрасного духом и телом. Не телесное, «языческое», навязанное христианскому идеалу, стоит воспевать, считал Ге, красота Христа есть духовная красота. Но где в его картинах дверь в этот нездешний мир духовной красоты? Большинство зрителей ее не заметили.

Многие считали, что художник сводит евангельский конфликт к социальному и философскому спору.

Впрочем, нашелся человек, который назвал картину «Что есть истина» эпохой в христианском искусстве. И это был Лев Николаевич Толстой.

Рядом со Львом

Ге сблизился с Толстым после того, как в 1882 году Николай Николаевич прочитал в газете «Современные известия» статью Льва Николаевича «О переписи в Москве». Толстой писал о «любовном общении людей с людьми», о разрушении условных человеческих пре­град, которые разъединяют богача и нищего. «Как искра воспламеняет горючее, так это слово меня всего зажгло», - отозвался Ге на мысли Толстого. В великом писателе русской земли Ге нашел единомышленника, поддерж­ку, нравственную опору. Со временем он, как и Толстой, отказался от имущества, старался не пользоваться наемным трудом. Ге собственноручно бесплатно клал печи беднякам, считая это делом «настоящим и радостным», охотно читал Евангелие нищим, а закончив картину, всегда созывал своих соседей-крестьян и показывал им свою работу, внимательно прислушиваясь к их мнению. Свою приятельницу, пейзажистку Екатерину Федоровну Юнге, Ге будет умолять: «Голубушка, дорогая, ну сделайте это хоть один раз, ну сделайте для меня - пойдите, вымойте бедному человеку пол». Многие воспринимали это как чудачества, но Ге сердцем разделял толстовские взгляды. Он и старшего сына, Николая, на какое-то время обратил в толстовство. Правда, после смерти отца Николай подведет итог своего «жития» по Толстому:

«Все, что я делал за эти десять лет, не было ни делом, ни любовью, это была мелочная, грязная и жестокая жизнь внутри и исполнение какого-то выдуманного долга снаружи». В другом письме он скажет, что «жил по заказу». Он будет долго метаться, неустроенный ни внешне, ни внутренне, будет возвращаться к учению Толстого и отрекаться от него, бесконечно пытаясь жить по-новому. Младший сын Петр и жена Ге, Анна Петровна, духовных взглядов художника не разделяли. «Моя барыня не хочет жить просто», - писал Ге Толстому 30-го июня 1890 года.

Сам Николай Ге до конца своих дней оставался духовно и по-человечески близок с Толстым. Портрет Толстого, написанный Ге, в семье писателя ценили больше всего и считали наиболее удачным.

Я заставлю их рыдать!

Последние десять лет своей жизни с середины 1880-х до своей смерти в 1894-м Ге работал над «Страстным циклом».

В его «Распятии», повторенном почти в двадцати вариантах, патетика страданий достигает своего предела - боль, терзающая Божью плоть, его измученное тело. Невозможно втиснуть этот предсмертный стон в «отлакированный» язык академической живописи. «Формы найти нельзя, нужно, чтобы она родилась, именно родилась», - повторял художник. Нервная, иступленная быстрота кисти, беспорядочные, агрессивные мазки, «какофония пятен», стихийная стремительность в создании формы - содержание само рождало новый язык живописи.
«Распятие» - это сплошной взлом, сплошное разрушение традиции. Безусловно, для своего времени Ге - новатор, можно сказать, предтеча экспрессионизма двадцатого века. Но о чем это беспощадное воззвание художника, обращенное к зрителям?

«Я долго думал, зачем нужно Распятие… - для возбуждения жалости, сострадания оно не нужно» (Н. Ге). Художник ждет от зрителя не сострадания, а потрясения души под впечатлением агонии умирающего Христа. «Я сотрясу их все мозги страданием Христа. Я заставлю их рыдать, а не умиляться». Это эмоциональное потрясение, надеется Ге, приведет к катарсису, к нравственному воскрешению, как это и произошло с раскаявшимся разбойником. Рассказывают, что на вопрос молодых художников: «А “Воскресение” будет?» Ге ответил: «Это же и есть Воскресение. Только вы ждете, что воскреснет Христос, но Он умер. Воскрес в последнюю минуту Разбойник. Стал Человеком!..»

При таком видении и понимании Распятия мы можем сколь угодно сочувствовать крестным мукам изображенных на картине людей, но к Христу и христианству это никакого отношения не имеет. Краеугольным камнем христианства является распятие и Воскресение: Если Христос не воскрес, то вера ваша тщетна… (1 Кор 15:17). Конечность смерти обессмысливает жизнь любого человека, включая и евангельского благоразумного разбойника. Какая польза от того, что в последние минуты своей жизни он «стал Человеком», если он навсегда исчезнет и, по выражению Тургенева, лишь «лопух вырастет на его могиле»?

Распятие. Дионисий. 1500

В православной традиции через крестные страдание пускай издалека, но верно просвечивает луч света - Воскресения Христова. Крест оказывается животворящим. В лучших творениях русских иконописцев, чье творчество рождалось из молитвы и созерцания, в Распятии всегда предощущается этот пасхальный свет всеобъемлющей радости. В «Распятии» Дионисия, русского иконописца XV века, Христос не висит на кресте, измученный и обезображенный, а стоит на перекладине креста, но кажется, словно он парит над миром. Крест - вертикаль, прорывающаяся от земли в мир горний, и все фигуры на иконе, начиная с намеренно удлиненной фигуры Христа и выпрямленных фигур предстоящих, поддерживают эту вертикальный прорыв в вечность. Сияние золотого фона, весь торжественный, просветленный строй иконы утверждает попрание смерти.

Глядя же на «Распятие» Ге, мы просто не в силах и подумать о торжестве нетления и вечной жизни.

В трактовке формы у Ге натурализм доминирует настолько, что живописец Николай Ульянов (1875–1949) предупреждает: «Смотреть подобные картины, пожалуй, нужно с теми же предосторожностями, какие были бы необходимы при созерцании реальной казни».
Натурализм этот обнажает какое-то «плоское» видение всего евангельского события. Здесь не размыкаются границы земного, ничего нет за пределами этой действительности - ни Воскресения, ни Царства Небесного, есть только мучительное неизбежное человеческое умирание, есть агония страдальца - лихорадочная, предсмертная. Так далек этот надрыв от небесной тишины «Распятия» Дионисия. Верно подметил художник и литератор Александр Бенуа о трактовке Ге религиозных сюжетов: «В нем выработалась очень узкая и земная идея Христа, который представляется ему, скорее, каким-то упрямым проповедником человеческой нравственности, погибающим от рук дурных людей и подающим людям пример, как страдать и умирать, нежели пророком и Богом».

Картину «Распятие» запретили. В истории осталось определение, которое дал ей император Александр III: «бойня».

Без надежды на бессмертие

Материал по теме

«Что есть истина?» и «Милосердие» Николая Ге? Вопрос к знатокам: что общего в этих картинах? Кто-то ответит: «Евангельский сюжет». Другой скажет: «Автор!» Верно и то, и другое. Но правильный ответ куда более неожиданный. Это одно и то же полотно. В буквальном смысле слова.

В своем религиозном творчестве Николай Николаевич Ге никогда строго не следовал православной традиции. Он шел от себя, от своего понимания, видения, мировоззрения, которое отражало всю сложность идейных и художественных исканий его времени. Казалось, Ге не расставался с Евангелием, бесконечно цитировал его, но он читал его по-своему, увлекаясь теориями новейших толкователей христианства, Давида Штрауса и Эрнеста Ренана, которые на рубеже XIX-XX веков пользовались большой популярностью у интеллигенции. Штраус принимал из Евангелия только то, что счел историческим, остальное же считал «легендарным» и относил к области мифологии. Сюда, разумеется, входили все чудеса и исполнения пророчеств. Ге, отчасти, соглашается со Штраусом:

«В историческом смысле Евангелие легендарно, - писал художник. - Но, в смысле истинной жизни духа, оно есть сама истина» . Евангелие для него - не подлинный исторический факт, а скорее иносказание, легенда, выражающая истины духовной жизни.
На творчество Ге во многом повлияли и религиозные взгляды Толстого. Подобно Толстому, всю силу Евангелия он видит не в богочеловеческой Личности Христа, а в Его этическом учении, которое выражено в Нагорной проповеди. Личное бессмертие и личное воскресение Христа Толстой совсем не принимает: «Ни за что не поверю,- писал Лев Николаевич, - что Он воскрес в теле, но никогда не потеряю веры, что Он воскреснет в своем учении».
Пожалуй, и весь «Страстной цикл» художника Ге не оставляет нам никакой надежды на бессмертие.
Закончив «Страстной цикл» в 1894 году, художник неожиданно скончался в возрасте 63 лет. Он вернулся в свой родной хутор из поездки в Петербург и плохо себя почувствовал, в тот же вечер его не стало.

* * *
Многие современники Ге не приняли его творчества. Воспитанные в христианской традиции, они увидели в его картинах на евангельскую тему прежде всего подмену, выхолащивание Благой Вести..

В сегодняшнее время мы живем в обществе, где сострадания очень мало, где люди всячески стараются избегать соприкосновения с чужой бедой, с чужой болью. Касается это не только обыденной жизни, но и отношения к евангельским событиям, которые многими воспринимаются как нечто условное, не настоящее. И в этом плане картины Ге, показывающие всю реальность и весь ужас случившегося на Голгофе, может быть, способны сломать те психологические барьеры, которыми люди привыкли отгораживаться от жизненного трагизма.
Однако этого, с позиции человека верующего, явно недостаточно. Христианство - нечто гораздо большее, нежели простое человеческое сострадание. Христианство дает надежду - в отличие от идей, стоящих за картинами Ге. Они, эти идеи, при всей их гуманности, не снимают главную проблему: они не освобождают нас от невыносимого давления смерти. В таком мировоззрении нет ни веры, ни надежды. Если убрать воскресение - то что толку в сострадании? На что опереться человеку, если все кончится тем, что на его могиле лопух вырастет? Иначе говоря, сострадание, которое пробуждают картины Ге - безнадежное. Оно не дает перспективы, не укрепляет человеческое сердце.

К сожалению, этого сам Николай Николаевич Ге не понимал. Но для нас его богоискательство - лишний повод задуматься о том, к чему пришел и он сам, и те его современники, которые поставили во главу угла социальные и нравственные проблемы, забыв или отвергнув небесное, отказавшись от духовной вертикали. Чем это кончилось, мы прекрасно помним. Эти люди - светлые, добрые люди! - зашли в метафизический тупик, тупик настолько безвыходный, что народ предпочел пойти даже за большевиками, «вера» которых содержала хоть какую-то глобальную надежду. И в этом смысле перед нами духовная трагедия поколения Ге. Трагедия, память о которой может нас уберечь от схожих ошибок.

Данный текст доступен в формате электронной книги.