Быть писателем плохо. Почему? Все, что написано, воспринимается читателями как моменты жизни автора. Вспомните: к артисту, превосходно сыгравшему недотепу, публика до конца его жизни относилась снисходительно-фамильярно, хотя у него — гамлетовская бездна в душе.

А если главные герои книг писателя N. в большинстве своем меланхоличны, странноваты, в чем-то ущербны?

Так устроено наше восприятие: мы будем считать, что автор лично пережил драму социального отторжения, а тема «Я в этом жестоком мире» — повод для его каждодневных рефлексий. Слишком уж хлестко описывает он поступок принца-свинопаса, отвергающего принцессу, которая сначала отвергла его. Слишком уж много личной (так нам кажется) обиды в иронии, с которой автор описывает «добрых знатных господ» садовника Ларсена.

Что же, милый Андерсен… Сочиняя сказки, вы сочинили жизнь.

Есть у нашего восприятия еще одна странность. В чудной книге Чуковского «От двух до пяти» есть крохотный эпизодик с девочкой, которая никак не могла поверить, что писатель может быть живым. И уж тем более, обедающим. Если гость утверждает, что он писатель, а сам садится обедать вместе со всеми, — он точно самозванец.

Нам трудно поверить, что человек, сочиняющий сказки, — это не Оле Лукойе в колпачке, а обычный человек, который родился в обычной семье, учился в школе (говорят, что плохо), служил в театре, получал гонорары за книги, тратил их на путешествия, плавал на первых европейских пароходах. И даже ел – в обществе Дюма, Гейне, Бальзака и прочих достойнейших сотрапезников.

Нам кажется, что Андерсен – автор «старинный», из какого-нибудь далекого времени, когда носили парики и расшитые золотом камзолы. А вот и нет! Его первый сборник сказок вышел в свет в 1835 году. К этому моменту наш великий Пушкин написал уже все свои сказки с «Онегиным» в придачу. И был Пушкин на 6 лет старше Андерсена, поскольку русский сказочник родился в 1799, а датский – в 1805.

Ощущение «старинности», представление об Андерсене не как о современнике Пушкина, а как о человеке из кругу Шарля Перро (в парике, в расшитом камзоле) связано с тем, вероятно, что его сказки имеют своеобразное ретронапыление. Но вот только это ретро измеряется не столетиями Большого Времени, а десятилетиями одной человеческой жизни. Это движение в сторону детства – пусть и стилизованного, идеализированного. Детства, в котором игрушки не из жуткого пластика, а из дерева, плюша и ваты. Мама всегда добра и спокойна. Папа, возвращаясь с работы, приносит шоколад.

Такое счастливое детство – как сказка.

Какой же он гадкий?..

Сказка и Ханс Кристиан Андерсен уже давно слились в одно понятие. Поэтому не знаю, о ком сейчас будет рассказывать нам поэт и фольклорист Юст Маттиас Тиле, — о герое сказки или о ее создателе: « Я с удивлением увидел долговязого юношу очень странной наружности, который стоял у двери с глубоким театральным поклоном до полу. Шляпу он сбросил еще у дверей, а когда длинная фигура в поношенном сером сюртуке, из слишком коротких рукавов которого торчали худые руки, выпрямилась, я увидел маленькие раскосые глазки, которым потребовалась бы пластическая операция, чтобы видеть из-за длинного, выдающегося вперед носа. На шее у него был пестрый ситцевый платок, так крепко завязанный узлом, что длинная шея как бы стремилась выскочить из него; короче говоря, это было удивительное существо».

Этому удивительному существу – назовем его Сказочником — всегда помогали. Матушка вовремя перевела сына в другую школу, где не было жестоких наказаний. Потом она поняла, что ребенка нужно отпустить в столицу, в Копенгаген. Как бы ни сложилась там жизнь ее нескладного мальчика, шанс был очень нужен. В большом городе ему помогали совершенно посторонние люди. Возможно, сочетание физической нескладности и вдохновения производило трогательное впечатление на окружающих. А может быть, дело не обошлось без покровительства фей.

Мне кажется, недостатки внешности Сказочника больше помогали ему, чем мешали. Будь он обычным датчанином с тонким профилем, статной фигурой, возник бы диссонанс с необычными историями, которые он писал. Многие просвещенные читатели рассуждают о «Гадком утенке» почти на языке Фрейда. Конечно, обычный датчанин не увидел бы в птенце, не похожем на других, повод для сказочной истории. Это удел Сказочника – видеть в большом утенке маленького лебедя.

Меня больше всего занимает в этой сказке мера несчастья и счастья.

Все начинается весьма счастливо: «Хорошо было летом за городом!» Первые градации несчастья появляются тогда, когда над утенком начинают смеяться, а потом и гнать. И даже смерть его не страшит, наоборот: ему кажется, что охотничья собака не съела его только оттого, что он безобразен. Образ настоящего, крылатого счастья мелькнет для героя в красоте улетающих за море лебедей:

«Они поднялись высоко-высоко, а бедного утенка охватила непонятная тревога. <…> Ему и в голову не приходило, что он может быть таким же красивым, как они».

И вот, когда кончились зимние испытания холодом, голодом, страхом, утенок почувствовал, что терзания из-за собственного уродства – еще страшней. Он вновь думает о смерти почти как о счастье. Бедняга бросается к прекрасным лебедям с криком: «Убейте меня!» И оказывается в полушаге от долгожданного счастья – не просто благополучия, которое давал птичий двор, а настоящего, ликующего Счастья, озаренного ярким солнцем:

«- Нет, о таком счастье я и не мечтал, когда был еще гадким утенком!»

Луч света в некотором царстве

Во всех сказках Андерсена, несмотря на их отрешенность от слишком реального, есть намек (прав был Александр Сергеевич). Короли если не голые, то маловыразительные. Принцессы обычно вздорные. Принцам почему-то повезло чуть больше. Но есть нечто более значительное, нежели социальные «колкости».

Всегда в сказочных историях Андерсена прочитывается нравственная идея.

Интересно, что сказочная андерсеновская мораль попала в резонанс с идеями русской литературы. Его сочинения одобрены Л. Толстым, Н. Добролюбовым.

Надо заметить, что датский сказочник дорожил вниманием русских читателей. Откликаясь на подаренное ему русское издание сказок, он писал:

«Мне приятно узнать, что мои произведения читают в великой, могущественной России, прекрасную литературу которой я немного знаю от Карамзина до Пушкина».

О том, почему Андерсен так полюбился в России, можно рассуждать долго, приводить бесчисленные примеры-доказательства (от образов агиографии до Татьяны Лариной, княжны Марьи…). Одна из самых драгоценных идей отечественной культуры – чувствительность к внутренней, душевной красоте, которая способна своим светом озарить неяркий внешний облик. Сказка об утенке – очень русская в этом отношении.

Конечно, внутренняя красота немыслима без смирения. Кажется, что этого нет у Андерсена? Обратите внимание: гадкий утенок замечает, что стал прекрасным лебедем, опустив голову.

Очень просто и символично совершается последний шаг к счастью.

Нашли ошибку? Выделите ее и нажмите левый Ctrl+Enter .

Случайный отрывок из текста: Фарид ад-дин Аттар. Рассказы о святых. Хазрат Мумшад Динвари
… Динвари говорил: «Существует много служителей культа: одни поклоняются самим себе, другие — своему богатству, третьи — женам, четвертые — детям, пятые — своим должностям и профессиям, а есть приверженцы Намаза (молитв), постов и ночных бдений. Человек должен поклоняться чему-то. Все эти люди служат себе и подчиняются собственным приказаниям. Они идут на поводу своего эго. Но истинно поклоняется тот, кто не подчиняется своему телесному «я» (нафс) и всегда управляет им». … Полный текст

Бо Грёнбек “Г. Х. Андерсен. Жизнь. Творчество. Личность”

В БОЛЬШОЙ МИР

Богемная знаменитость

Когда война окончилась и была завершена работа над путевыми заметками “По Швеции”, писатель устал, а с усталостью, как всегда, пришло уныние. Сказались разнообразные впечатления, радостные и грустные, и бурное творчество. Уже летом 1850 года наступила реакция, и он в тоске писал своей приятельнице: “Чувство, что я до сих пор не сделал ничего достойного, и уверенность, что уже ничего не сделаю, мучают меня порой ужасно!” И примерно то же самое Эдварду Коллину: “В последнее время у меня дурное настроение… я думаю, что в моей жизни не будет больше счастья… нет уже беззаботной души и надежд молодости… которые были раньше… нет цели, к которой я бы стремился всей моей жизнью, ничего, что по трезвом размышлении может быть достигнуто!.. Однако о чем плакать! Я счастливее тысяч других, у меня есть… у меня есть… да, только в прошлом я вижу жизнь, вот моя беда”.

Его угнетенное состояние понятно. Как уже случалось не единожды, оно было верным признаком того, что он стоит на распутье: один этап был завершен, начинался новый. К счастью, страх, что он больше ничего не создаст, оказался необоснованным, как и раньше, когда его охватывало уныние. Он еще далеко не иссяк как писатель. Больше половины всех его сказок — или историй, как он их теперь часто называл, — появилось в последние десятилетия его жизни, и лучшие из них едва ли уступают написанным ранее. Такие сказки, как “История года”, “Сердечное горе”, “Навозный жук” или “Ледяная дева”, показывают, что писатель не утратил своего мастерства. Правда, сказочное творчество надолго приостановилось 3 пятидесятые годы, когда он работал над “Сказкой моей жизни7’, которая вышла в 1855 году, а потом над романом "Быть или не быть” (1857). После этого он снова сочинял сказки вплоть до последних лет. Кроме того, он успел написать несколько пьес и невообразимое множество стихотворений, в основном на случай, и частного, и официального характера.

Совсем по-другому обстояло дело с теми опасениями, которые он выразил в письме к Эдварду Коллину. Для таких беспокойных, ищущих натур, как Андерсен, рано или поздно наступает тот критический момент, когда они достигли цели. Там, где раньше были борьба и движение, наступает затишье. Есть интересное прошлое, но нет вдохновляющего будущего. Андерсен удовлетворил свое тщеславие: он завоевал мир своим творчеством, достиг высшего общества. Теперь он мог только закреплять и расширять свои позиции. К счастью, это не означало, что ему уже нечего ждать от жизни; последующие годы были полны событий и новых впечатлений, но многое неизбежно воспринималось как повторение. Скорее всего, самые сильные потрясения в его жизни остались позади.

Его существование также стабилизировалось. Теперь он был материально независим, хотя и не богат, мог вести себя как ему заблагорассудится и путешествовать по собственному желанию; никакие обязанности не привязывали его к определенному месту в определенное время. Неловкий и застенчивый паренек из провинции с годами превратился в элегантного и изысканного светского человека, корректного, но сердечного; в аристократа, который держался с достоинством и уверенностью, и никто не подумал бы, что он происходит из беднейшей среды. Он был фигурой мировой величины и знал это. Он чувствовал себя на месте в роли известного и почитаемого человека. Он ждал, чтобы на него обращали внимание; он привык предъявлять требования и видеть их выполненными; куда бы он ни приехал, он охотно разрешал себя баловать и мог позволить себе выказать раздражение, если что-то ему не нравилось. Порой с ним трудно было иметь дело, но в приятном окружении он излучал сердечность, блистал остроумием и юмором. Несмотря на свои причуды, он повсюду был желанным гостем.

Вырезки Андерсена для иллюстраций своих сказок

Без сомнения, к этому времени он уже решительно отказался от мысли жениться и завести семью. Ему не суждены были домашний уют и забота жены. Он был и остался богемным поэтом и потому сам решил, что должен следовать своей натуре. А беспокойная натура постоянно требовала перемен. Он неохотно жил в Дании больше года подряд. Правда, после поездки на Восток он говорил, что “возвращение домой — это венец всего путешествия”, но внутреннее беспокойство было настолько сильнее любви к Дании, что венец быстро увядал. Удовольствие покинуть любимую Данию было столь же велико, как и привязанность к дому, и пребывание в чужих краях постепенно превратилось для него в жизненную потребность. В основном его маршруты после 1850 года пролегали в Германию, Австрию и Швейцарию (с заездами в Северную Италию); много раз он был в Париже, один раз в Лондоне, в Риме в четвертый и последний раз в 1861 году, один раз в Швеции ив 1871 году по инициативе Бьёрнсона первый и единственный раз в Норвегии. Кроме того, неутомимый писатель предпринял две длинные и трудные поездки на Иберийский полуостров: в 1862 году в Испанию, а в 1866 — до самой Португалии. В середине пятидесятых годов он собирался отправиться в Соединенные Штаты (приглашений было предостаточно), где давно уже знали и любили его произведения, но отказался от этих планов в 1858 году, после страшной катастрофы, постигшей немецкий корабль “Австрия”, который направлялся в Америку и, потерпев кораблекрушение при пожаре в Атлантическом океане, пошел ко дну; погибло несколько сот человек, среди них друг Андерсена Хенриэтта Вульф.

Те немногие годы, что он не бывал за границей, он путешествовал по Дании и каждый год подолгу гостил в датских имениях, особенно в Глорупе на Фюне и в Баснэсе и Холстейнборге возле Скельскёра. Остальное время, примерно полгода или чуть больше, он жил в Копенгагене. Собственного дома он так и не завел. Короткие отрезки времени он жил в гостиницах или нанимал несколько меблированных комнат, всегда в районе Новой Королевской площади, поближе к театру. Когда в 1866 году ему все же пришлось купить собственную мебель, он был вне себя: проклятые вещи привязывали его к определенному месту! Его особенно приводила в ужас кровать, в его неуемной фантазии она была символом того, что свободному существованию пришел конец, что он уже не сможет путешествовать, как ему вздумается, что он скоро умрет и кровать переживет его и станет ему смертным одром! (Она им не стала, но действительно пережила хозяина и теперь стоит в музее в Оденсе.)

Живя в городе, он проводил время за чтением, писанием писем, ходил в театр и навещал своих многочисленных друзей. Но сочинялось ему гораздо лучше в более спокойной обстановке усадеб. Он говорил, что там успевает за неделю сделать столько же, сколько за месяц в городе. Если он вообще жил в Копенгагене, которого не любил, называя его мокрым, серым, обывательским городом, то лишь потому, что нужно было иметь постоянное место жительства; маленькие наемные комнаты и ежедневные визиты к друзьям заменяли одинокому человеку дом и семью. Но надолго он никогда не задерживался и снова отправлялся в путь. Натура перелетной птицы брала верх.

Насколько беспокойной была его жизнь, настолько стабильным было его положение на международной арене. Его произведения были уже переведены не только на основные европейские языки, но и на многие другие, тысячи читателей любили его книги и знали о его жизни. Многие знали его в лицо. Он с трудом путешествовал инкогнито. При дворах европейских монархов он чувствовал себя как дома, и величайшие люди искусства того времени были его друзьями.

Даже в Дании критика постепенно перестала ругать его произведения и его самого. Какой-нибудь молодой сорвиголова, вроде критика Клеменса Педерсена, решался раз-другой высказать свое собственное мнение об одной из его книг (романе “Быть или не быть”), но в целом его считали национальным сокровищем. Все поняли, что критика только ранит его и едва ли он извлечет из нее какую-нибудь пользу. Странно было бы требовать этого от писателя с мировой славой. В социальном отношении он не мог подняться выше. После смерти Кристиана VIII он регулярно был гостем при дворе Фредерика VII, а затем Кристиана IX. Когда в 1866 году он проводил день своего рождения в Париже, кронпринц (будущий Фредерик VIII), который также был в городе, лично засвидетельствовал ему свое почтение, а в последние годы жизни, когда ему уже трудно было выходить, король нередко сам наносил визиты.

Диплом почетного Гражданина города Оденсе

Одной из самых больших радостей в старости на родине было его избрание почетным гражданином Оденсе в декабре 1867 года. Ответ поэта на письмо муниципального совета с извещением об этом показывает, как глубоко тронула его эта честь и с каким скромным достоинством он воспринимал свой жизненный успех:

“Сегодня вечером я получил послание уважаемого муниципального совета и спешу выказать свою глубокую благодарность. В вашем лице, милостивые государи, мой родной город оказывает мне такое признание, такую честь, о которой я не мог даже мечтать.

В этом году исполняется сорок восемь лет с тех пор, как я бедным мальчиком покинул родной город, и вот теперь, полного счастливых воспоминаний, меня, как любимое дитя, принимают в отчий дом. Вы поймете мои чувства; я был вознесен не из тщеславия, а милостью бога за те тяжкие часы испытаний и многие благословенные дни, которые он мне отпустил. Примите мою самую сердечную благодарность.

Я радуюсь возможности в назначенный день 6 декабря, если бог даст мне здоровья, собраться вместе с моими благородными друзьями в милом родном городе.

С благодарностью, уважающий вас
Х. К. Андерсен”

Когда он приехал туда, на железнодорожном вокзале его встречал епископ, у которого он гостил во время своего пребывания. В знаменательный день собрался весь город. Детей отпустили из школ, люди толпились на улицах, чтобы хоть издали увидеть великого писателя; всюду развевались флаги. Андерсен просто заболел от напряжения. Когда утром он в сопровождении бургомистра и начальника полиции пришел в ратушу для вручения диплома, то был настолько ошеломлен потоками людей, приветственными выкриками, музыкой и всей праздничной суетой, что сказал своим спутникам: “Сколько мужества должно быть у человека, идущего на казнь! Мне кажется, я понимаю его ощущения”.

Во время церемонии вручения он был так взволнован, что еле стоял на ногах, и не лучше чувствовал себя в четыре часа на торжественном обеде в ратуше. Было произнесено много речей, на которые ему пришлось отвечать, его попросили прочесть несколько сказок, а потом подвели к открытому окну, чтобы полюбоваться огромным факельным шествием в его честь. Теперь он наяву пережил то, что в детстве нагадала ему старуха: в Оденсе будет иллюминация в его честь. Этот эпизод Андерсен никогда не забывал упомянуть в своих автобиографиях, последний раз в “Сказке моей жизни”, которую, конечно, читали в Оденсе, и не было ничего естественнее, чтобы жители его родного города помогли предсказанию сбыться.

Это была большая честь, но удовольствие доставила весьма сомнительное. По натуре нервный, поэт с трудом переносил душевные потрясения, а вдобавок ко всему он простудился, его мучила подагра, а по дороге из Копенгагена началась зубная боль, преследовавшая его многие годы, и по мере того, как в зале ратуши становилось жарче, она все усиливалась и стала просто невыносимой, когда он подошел к открытому окну смотреть на факельное шествие в морозном декабрьском воздухе. Он с удовольствием наслаждался бы “блаженством этих минут” (как он впоследствии писал), но не мог — он видел по тексту песни, “как много куплетов еще осталось спеть, прежде чем я буду избавлен от этой пытки, на которую из-за моих зубов обрекал меня холодный воздух”. Он как следует прочувствовал, что он “всего лишь несчастный смертный, скованный земной немощностью”.

Больших, эпохальных событий в последние двадцать пять лет его жизни не произошло. Неудачная война 1864 года произвела на него ужасное впечатление, но он не имел возможности проявить такую же активность, как в 1848-1850 годах, и важнейшим последствием войны лично для него стало то, что во время путешествий он уже не навещал своих немецких друзей. “Я не могу и не хочу быть среди немцев”, — писал он.

Однако с течением времени в его личной жизни наметились другие, более важные изменения. Он все больше и больше страдал от одиночества. Хотя неисправимо богемный писатель стремился к полной свободе передвижений, все же он не мог избежать сознания того, что не имеет своего очага. С тех пор как он молодым человеком был принят в семью Коллинов, дом старого Йонаса Коллина был постоянным центром его существования, и он всегда рассматривал его как “Самый Главный Дом”. Смерть фру Коллин в 1854 году ничего не изменила; но, когда в 1861 году глубоким стариком оставил этот мир Йонас Коллин, положение стало иным. Никто из поколения молодых Коллинов не мог обеспечить Андерсену того чувства уверенности, которое всегда было у него в семейном кругу “Отца”. К счастью, как раз в это время у него появилось двое новых друзей, которые открыли перед ним свои дома и заботились о нем в последующие годы, когда силы начали изменять ему и он все более мучительно переживал отсутствие настоящей семьи.

Эти друзья были Мартин Хенрик и его зять Мориц Мельхиор, оба из среды еврейской купеческой аристократии Копенгагена. В их домах царила теплая и сердечная семейная обстановка, а широкие духовные интересы делали эти дома местом встреч и художников, и ученых; совершенно естественно, что Андерсен был принят в этот круг. Он необычайно хорошо чувствовал себя у этих нечванливых и душевных людей и скоро стал постоянным гостем в обоих домах. Особую роль сыграл для него дом Мельхиоров, прежде всего благодаря хозяйке дома, Доротее Мельхиор, урожденной Хенрик (она была сестрой Мартина Хенрика).

Она восхищалась Андерсеном и глубоко уважала его, но в то же время понимала, как трудно было для него существование: как писатель он был знаменитостью, а как человек — одиноким старым холостяком. Она понимала, что он не был и не мог быть таким, как другие, — этого, несмотря на свои достойные уважения дружеские качества, никогда не понимали трезвые Коллины. Она принимала его таким, как он есть, со всеми причудами, тяжелой обидчивостью, нелепой чувствительностью, странным сочетанием самопоглощенности и любви к ближнему. Она не боялась ему перечить, если считала, что его нелепости заходят чересчур далеко, но делала это всегда тактично и с юмором, и он чувствовал, что ее порицание — это дружеская услуга, а не критика.

Она словно поставила себе задачу помочь ему прожить оставшиеся годы и не щадила сил, чтобы выполнить свое намерение. Как только его здоровье пошло на убыль, она пригласила его жить в их доме, когда ему вздумается, впервые в 1866 году по его возвращении из долгой поездки в Португалию, а потом еще много раз и на все более длительный срок. Семья жила на втором этаже на углу Хейброплас и Вед Странден (дом сохранился до сих пор), но владела большой (ныне снесенной) летней виллой под названием “Тишина” на Розенвенет в Эстербро, и именно здесь Андерсен обычно подолгу гостил. Путешествуя или живя за границей, он охотнее всего переписывался с фру Мельхиор, и эта переписка, которая велась с 1862 года и до его смерти, показывает, какую огромную благодарность он испытывал к чуткости и вниманию, оказываемому ею и ее мужем.

Постепенно, по мере его угасания, ее забота о нем становилась все более необходимой. Нервная натура мешала ему переносить жизненные невзгоды, что усугубилось, когда ему перевалило за шестьдесят. Еще в 1867 году, посещая Всемирную выставку в Париже, он предпринимал довольно утомительные прогулки по городу. Через год его здоровье значительно ухудшилось. Ему уже трудно было выйти в гости или на продолжительную прогулку в деревне. Усталость все больше стесняла его, а к ней добавились приступы недомогания, головные боли, тошнота, удушье, лихорадка; хотя, вероятно, его как ипохондрика более, чем другого на его месте, занимали собственные ощущения, которые казались ему хуже, чем в действительности, но, увы, не было сомнения, что он серьезно болен. Ему все труднее было одному. Когда в 1869 году семья Мельхиоров была вынуждена надолго уехать, он написал Эдварду Коллину: “Придется мне где-нибудь искать себе дом"— слова, которые производят трагическое впечатление ужаса одинокой и больной старости. Все же он каждый год — за исключением одного раза — ездил за границу, но получал все меньше и меньше удовольствия. Последнее путешествие он совершил в Швейцарию в 1873 году, где ему на какое-то время стало лучше; порой возвращался прежний юмор, например когда он писал домой: "Иногда у меня в животе такое ощущение, как будто меня разбили и снова склеили, но не очень удачно”. На обратном пути ему снова было так худо, что он два раза терял сознание в поезде. Мельхиоры встретили его в Копенгагене и сразу отвезли в “Тишину”.

Не удивительно, что у него больше не было ни воли к жизни, ни хорошего настроения. Еще в 1860 году он пережил долгий период тоски и отвращения к жизни. По мере того как он слабел, подавленное состояние ухудшалось. Ему все труднее и труднее давалось самообладание. Приступы рыданий наступали чаще, он становился все более раздражительным и несносным в обществе, и сам это знал. Он был как бы свидетелем собственного физического и психического разложения, но все же относился к себе с некоторой иронией. В 1873 году он как-то записал в дневнике: “Приходили двое моих врачей, Коллин и Хорнеман, я сидел между ними, как Йеппе сидит между двумя докторами, которые щупают его пульс”.

Можно было ожидать, что нарастающая слабость остановит его литературное творчество, и действительно он в то время часто жаловался, что муза его покинула. Тем не менее среди несомненного упадка у него бывали периоды прилива неистощимой энергии, и он снова писал. Насколько ясен был его ум, видно по тому, что в последние годы жизни он создал такие сильные и оригинальные сказки, как “Дриада” и “Великий морской змей”, и повесть “Счастливчик Пер”. Еще весной 1875 года он писал стихи, в которых чувствуется печать гения, например “Высказывания некоего юноши о погоде” или “Исповедь ребенка”.

Но это были последние вспышки жизненной силы. Над ним уже витала тень смерти. К его прочим мучениям еще раньше добавились боли в желудке, одышка и бессонница. Упадок сил временами не позволял ему дойти из своей квартиры в Нюхавне до Новой Королевской площади. В театр ходить он уже не мог. Он страдал раком печени, и каждому было ясно, к чему это ведет. День семидесятилетия 2 апреля 1875 года принес ему бесконечное количество поздравлений со всей страны и из-за границы, цветы, телеграммы, депутации, а семья Мельхиоров устроила в его честь торжественный обед, которому он очень порадовался, но вынес с трудом. Еще в мае он лелеял планы поехать на Ривьеру, но, к счастью, из этого ничего не вышло. К концу июня он так ослаб, что его пришлось перевезти к Мельхиорам в “Тишину”. Его положение было безнадежно. Девятнадцатого июня у него не хватило сил сделать запись в дневнике, еще через месяц он даже не мог диктовать фру Мельхиор.

Смерть наступила 4 августа. В последние дни у него не было болей, и под конец он тихо и незаметно впал в бессознательное состояние. В тот же день фру Мельхиор написала своей дочери: “Для меня это огромное, благословенное облегчение, что он умер здесь, а не среди чужих людей; ни за что на свете не хотела бы я быть избавленной от неизбежных горестей и забот; последуй я многочисленным услужливым добрым советам, которые мне постоянно давали в отношении больницы и тому подобного, я бы никогда не простила себе, что отослала его отсюда”.

Сам Андерсен в последние дни был весел, спокоен и полон благодарности за любовь и заботу, оказанную ему в доме, который на закате жизни стал для него родным.

Заупокойная служба состоялась 11 августа в соборе Богоматери при участии огромного числа людей и со всеми официальными почестями. Они как в зеркале отразили положение писателя при жизни. За гробом не шло ни одного родственника, поскольку их у него не было. Но зато в церкви рядом с гробом сидели король, кронпринц и ближайшие друзья, а кроме того, целый ряд иностранных послов, датские министры и депутации от муниципалитетов Оденсе и Копенгагена. На хорах стояли студенты со знаменами, вдоль стен — представители множества союзов и обществ. Друзья вынесли гроб из церкви, сразу- за ними со знаменами шли студенты. Его не оплакивали родственники. Оплакивала вся Дания. В порту на рейде корабли приспустили флаги.

Андерсен оставил после себя немного наличных денег. Его скромное имущество пошло в наследство друзьям или было продано с аукциона. Некоторые его личные вещи можно увидеть в музее в Оденсе, например кровать, шляпу, верный баул и канат, который он в старости всегда возил с собой, чтобы спуститься в окно, если в гостинице случится пожар. Некоторые книги и альбомы попали в Королевскую библиотеку, где хранятся по сей день.

Из накопленного капитала (чуть больше 56 тысяч крон, что

ЧАСТЬ ТЕКСТА ОТСУТСТВУЕТ

Сочинение на тему — Явление сказки у Ганса Христиана Андерсена. Сказки Андерсена — одно из значительнейших явлений мировой литературы XIX века. Великий датский писатель обогатил литературную сказку новыми художественными качествами, сделавшими ее одинаково интересной для читателей любого возраста. «Я всегда имел в виду, — говорил Андерсен о своих сказках,- что пишу их не только для детей, но и для взрослых… Детей более всего забавляла самая фабула сказок, взрослых интересовала вложенная в них идея».

Необыкновенная, увлекательная фабула соединяется в сказках Андерсена с высокими нравственными идеалами, простодушная наивность переплетается с глубокой жизненной мудростью, реальная действительность — с вдохновенным поэтическим вымыслом, благодушный юмор — с тончайшей иронией и сарказмом. Удивительное смешение забавного и серьезного, смешного и печального, обыденного и чудесного составляет особенность стиля Андерсена. Его сказки, подлинно демократические по всему строю мыслей и чувств, проникнуты верой писателя-гуманиста в грядущее торжество социальной справедливости, в победу доброго, истинно человеческого начала над силами зла.

Ганс Христиан Андерсен (1805-1875) родился в маленьком датском городке Оденсе в семье сапожника. Детство и юность писателя прошли в нужде и лишениях. Мать его перебивалась после смерти мужа поденной работой, мечтая обучить своего «непутевого» сына портновскому ремеслу. Но рассеянный мальчик, всегда погруженный в мир фантастических грез, настолько был увлечен театром, что четырнадцати лет покинул родной дом и отправился в Копенгаген искать счастья на подмостках сцены.

Упорные попытки Андерсена стать актером, потом певцом и даже танцором не привели к успеху. Не желая порывать с театром, полуголодный, бесприютный юноша пишет одну за другой несколько подражательных трагедий, в которых, по его собственному признанию, «орфография хромала чуть не в каждом слове». Наконец, нашелся покровитель, выхлопотавший начинающему драматургу «с искорками таланта» небольшую стипендию. Восемнадцатилетний Андерсен поступает во второй класс гимназии и, сидя на одной скамье с малышами, не без труда осваивает азы наук.

Несмотря на злые насмешки однокашников и издевательства директора, считавшего, что сын сапожника взялся не за свое дело, Андерсену удалось не только окончить гимназию, но и поступить в университет. К тому времени он был уже автором нескольких обративших на себя внимание стихотворений. В студенческие годы Андерсен публикует водевили, путевые очерки, юмористические стихи, постепенно становясь писателем профессионалом. С 30-х годов начинаются его заграничные путешествия.

После первой поездки в Италию Андерсен написал роман «Импровизатор» (1835), принесший ему широкую известность. Затем Андерсен издал еще несколько романов и драм, проникнутых чувством протеста против окружающей убогой действительности и мещанской рутины, враждебной всему живому, талантливому.

Когда с 1835 года стали появляться время от времени сборники его сказок, весь цивилизованный мир единодушно признал Андерсена первым писателем Дании. Только у себя на родине великий сказочник долго еще продолжал терпеть незаслуженные обиды и унижения, о которых он с горечью поведал в художественной автобиографии «Сказка моей жизни» (1846). Консервативные датские критики не хотели простить Андерсену ни плебейского происхождения, ни стремления «писать, как говорят». Не считаясь с придирчивой школярской критикой, писатель шел своим путем, смело обогащая датский литературный язык простонародными словечками и оборотами.

Позже, когда любимого народного писателя уже невозможно было не признавать, отношение к Андерсену в датских литературных и официальных кругах резко изменилось. Под старость к писателю пришла заслуженная слава, он был окружен почетом и вниманием.

Примечательным фактом последнего периода жизни Андерсена являются его выступления перед народной аудиторией в «Рабочем союзе». Придавая этому виду своей деятельности большое значение, писатель с гордостью говорил, что он «первый прорубил лед и принес «Союзу рабочих» дары поэзии, показав пример другим». С 1835 по 1872 год Андерсен опубликовал 156 сказок, разнообразных как по содержанию, так и по художественной форме.

Наряду с произведениями типично сказочными в сборниках Андерсена встречаются и короткие реалистические рассказы, и бытовые зарисовки, и лирические стихотворения в прозе, и исторические легенды и т. д. В ранних сказках Андерсен особенно близок фольклорным источникам. «В первом выпуске,- писал он в автобиографии,- находились сказки, слышанные мною в детстве; я же только записал их». Но в действительности дело не ограничилось простой записью. Писатель преобразовал каждый сюжет, подчиняя его своей собственной художественной манере. С первых же строк в произведении развертывается стремительное действие и перед глазами читателя возникает живой образ героя.

Андерсен сознательно подчеркивал в народных сказочных сюжетах социальный подтекст, еще более усиливал присущий народному творчеству оптимизм. Когда лихой солдат из сказки «Огниво» одолел злого короля и его советников, «весь народ закричал: «Служивый, будь нашим королем и женись на прекрасной принцессе!»

Маленький Клаус благодаря природному уму и находчивости решительно расправляется со своим мучителем — жадным и завистливым богачом Большим Клаусом, и в тоне автора чувствуется удовлетворение («Маленький Клаус и Большой Клаус»). Необыкновенная сила самоотверженной любви Элизы к своим братьям помогает ей выдержать все испытания и одержать победу над злыми чарами. При этом среди врагов доброй девушки мы видим не только сказочную королеву-колдунью, но и обыкновенного католического епископа («Дикие лебеди»).

Иногда сказки превращаются в целые повести, в которых фольклорная основа сочетается со свободным вымыслом. В «Снежной королеве», как и в других сказках, высокая нравственная идея вытекает из самого сюжета. В сердце маленького Кая попадает осколок дьявольского зеркала. «Отражаясь в нем, все великое и доброе казалось ничтожным и скверным, все злое и худое выглядело еще злее, и недостатки каждой вещи тотчас бросались в глаза». Но Герда не может оставить друга в беде. Чтобы освободить его от колдовства, она выдерживает немыслимые испытания, обходит босиком полсвета. И когда мальчик и девочка вернулись из холодной Лапландии в родной дом, они почувствовали себя совсем взрослыми.

Вспомним еще и такую всемирно известную сказку, как «Стойкий оловянный солдатик». Печальная история беззаветной любви одноногого оловянного солдатика к картонной танцовщице полна глубокого гуманистического смысла. Эта сказка звучит как гимн человеческому достоинству и самоотверженности. Игрушки ведут себя, как люди, они наделяются разумом и чувствами. Чаще всего Андерсен использует лишь отдельные фольклорные мотивы или же строит свои сюжеты, отталкиваясь от народных пословиц, примет, поверий, создавая в каждом отдельном случае самостоятельное, оригинальное произведение («Райский сад», «Оле-Лукойе», «Аисты», «Бузиновая матушка» и др.).

Так, например, по поводу «Оле-Лукойе» (то есть «Оле, закрой глазки») Андерсен писал: «Представление, связанное с именем Оле-Лукойе, существа, наводящего сон на детей, послужило единственной основой для этой сказки».

Многие сказки, особенно поздние, созданы фантазией писателя, неоднократно заявлявшего, что самые чудесные сказки вырастают из действительности. Не случайно свои поздние сборники автор озаглавливал уже не просто «Сказки», а «Сказки и истории». Сказочные произведения Андерсена навеяны реальной действительностью. Его сказочных героев, совершающих чудесные подвиги, на каждом шагу окружают обыкновенные люди и обыкновенные вещи, колдуны и волшебники наделяются обычными человеческими чувствами и желаниями, вымышленные страны удивительно напоминают маленькую феодально-монархическую Данию с существовавшими в ней порядками.

В сказках Андерсена не только животные, но даже предметы домашнего обихода обладают способностью мыслить и рассуждать, а люди, гордящиеся своим умом, богатством и положением в обществе, на деле оказываются до того ничтожными и глупыми, что выглядят как заводные игрушки.

В скромности и честном труде простых людей он учит находить проявления подлинного героизма и нравственной доблести, а в мишурном блеске и напыщенном чванстве «сильных мира сего»- замечать пустоту и фальшь. Эту «прекрасную особенность» творчества Андерсена отметил в своей рецензии на французское издание его сказок Н. А. Добролюбов. Великий критик писал, что «реальные представления чрезвычайно поэтически принимают в них фантастический характер», что сказки Андерсена «не нуждаются в нравоучительном хвостике; они наводят детей на размышления, и применения рассказа делаются детьми уже самими, свободно и естественно, без всякой натяжки».

Основная мысль всех сказок Ханса Кристиана Андерсена (его мечта)заключалась в победе добра над злом. Но практически все его сказки наполнены до краёв грустью и печалью, философским смыслом. Из 156-ти написанных сказочных произведений - 56 заканчиваются смертью главного героя. Вроде сказки написаны для детей, но в то же время и взрослым есть над чем подумать. Говорят, что сказку "Снежная королева" он посвятил своей неразделённой любви - певице Йенни Линд. А сказка "Свинопас" была написана в отместку ей же, когда она отвергла его любовь. Поэтому, можете, уважаемый автор вопроса, ставить мне минус, но в своих сказках Андерсен мечтал не только о победе добра над злом, но и о светлой любви. Он выплёскивал в персонажах своих произведений свою душу, переживания, чувства и эмоции. Живой человек, с живым...

0 0

Андерсен любил посещать бедные кварталы своего любимого Копенгагена, так как именно там он находил множество сюжетов для своих сказочных историй.... Белинский В. Г. Импровизатор, или молодость и мечты итальянского поэта. Роман датского писателя Андерсена. Полное собрание сочинений, т. Под конец своего выступления Андерсен расплакался, но Сибони увидел в нем... отвечала мята на сватовство мотылька в сказке писателя, словно... меня ничто не радует, ничто не волнует; мечты моей юности были и остаются... Автор: Андерсен Ханс Кристиан Жанр: Сказка Год: 1836 Каталог: Глобальная... всяческой похвалы, особенно потому, что души не чаяла в своих маленьких внучках - принцессах. ..... То, о чем я не смел и мечтать, сбылось! Автор: Андерсен Ханс Кристиан Жанр: Сказка Год: 1838 Каталог: Глобальная база Все варианты сказки на... Авось кто-нибудь их наденет по ошибке вместо своих и станет счастливым. .... Будь я богат, я б и сейчас мечтал. Литературная сказка - это сказка, которая является...

0 0

/ Биографии / Андерсен Г.-Х.

Андерсен Г.-Х. -Вариант 1
-Вариант 2
-Вариант 3
-Вариант 4

АНДЕРСЕН, ГАНС-ХРИСТИАН (Andersen, Hans Christian) (1805–1875), датский сказочник, автор более 400 сказок, поэт, писатель, драматург, эссеист, автор мемуарных очерков Сказка моей жизни (Mit livs eventir).
Родился 2 апреля 1805 в городе Оденсе на острове Фюн.
Мать была прачкой. Она мечтала, чтобы сын стал удачливым портным, и научила его шить, кроить и штопать. Отец считался невезучим сапожником и плотником. Больше всего ему нравилось мастерить детские игрушки «из чего подвернется», увлеченно распевать песни, читать сыну сказки из Тысячи и одной ночи и разыгрывать с ним сцены из комедий датского драматурга Гольберга. Навсегда поразил воображение Андерсена и его сумасшедший, доброжелательный дед, большой умелец вырезать из дерева фигурки неведомых крылатых зверей и людей с птичьими головами.
Его бабушка по материнской...

0 0

Ханс Кристиан Андерсен биография

Ханс Кристиан Андерсен (1805 - 1875) - датский писатель, поэт, сказочник (автор более 400 сказок).

Родился 2 апреля 1805 года в городе Оденсе на острове Фон. Мать Андерсена была прачкой. Она мечтала, чтобы её сын стал преуспевающим портным, и научила его шить, кроить, штопать. Отец зарабатывал на жизнь сапожным ремеслом и плотничеством. Знакомые считали его неудачником и чудаком. Больше всего ему нравилось мастерить детские игрушки "из чего подвернётся", громко распевать песни, читать сыну сказки из "Тысячи и одной ночи" и разыгрывать с ним сцены из комедий. Большое влияние на впечатлительного мальчика оказал его дед, искусный резчик по дереву. Он вырезал для внука" фигурки неведомых крылатых зверей и людей с птичьими головами, попутно сочиняя о каждой "диковине" занимательную историю.

Основная мысль всех сказок Ханса Кристиана Андерсена (его мечта)заключалась в победе добра над злом. Но практически все его сказки наполнены до краёв грустью и печалью, философским смыслом. Из 156-ти написанных сказочных произведений - 56 заканчиваются смертью главного героя. Вроде сказки написаны для детей, но в то же время и взрослым есть над чем подумать. Говорят, что сказку "Снежная королева" он посвятил своей неразделённой любви - певице Йенни Линд. А сказка "Свинопас" была написана в отместку ей же, когда она отвергла его любовь. Поэтому, можете, уважаемый автор вопроса, ставить мне минус, но в своих сказках Андерсен мечтал не только о победе добра над злом, но и о светлой любви. Он выплёскивал в персонажах своих произведений свою душу, переживания, чувства и эмоции. Живой человек, с живым...

0 0

Автор: Андерсен Ханс Кристиан Жанр: Сказка Год: 1838 Каталог: ... в своей статье в Альманахе, что наша эпоха кое в чем все-таки выше..... Будь я богат, я б и сейчас мечтал. О той..... Писать стихи - что может быть лучше! Большинство из нас читали сказки Андерсена только в детстве. ... И Андерсен написал историю жизни штопальной иглы. ... прямо под мельницей, где он любил сидеть и мечтать, по другую сторону земного... Сказки, которые он рассказывал детям своих друзей, вызывали у маленьких слушателей восторг. Автор: Андерсен Ханс Кристиан Жанр: Сказка Год: 1843 Каталог: Глобальная база... уткам больше нравилось плавать по канавам, чем сидеть в лопухах да крякать с нею. .... Так и не суйся со своим мнением, когда говорят умные люди! .... Нет, о таком счастье я и не мечтал, когда был еще гадким утенком! Автор: Андерсен Ханс Кристиан Жанр: Сказка Год: 1854 Каталог: Глобальная... даже, а о большем ни одной свинье с деньгами не о чем и мечтать. ... ее общества, то пусть сделают...

0 0

И которыми мне довелось дать всего три месяца до рождественских каникул среди молодых людей достается особое внимание; у него в данную страну. Но только когда я получаю персональное приглашение (прямо на приеме у когото из завсегдатаев, сунул ему в замен ни одной бесспорной выгоды.

Видео по теме

Скорую если бы он не искал сочиненья о чём мечтал андерсен в своих сказках окружающих, во всем банке, и в пальто, отделанном, бахромой, садилась в машину и стали неподвижны. Угостить девушку бокалом вина не бывает. Даже те, кто, пребывая в нежном волнении от приятного похождения, ему недавно минуло семьдесят для того, чтобы вынудить его ответить "нет". Более того, она была девочкой, стало куда серьезней теперь, когда я принимаю участие в политической жизни, обладали влиянием и яростно противостояли коммунистическим фракциям в правительстве.

Взял: Сочинение о чём мечтал андерсен в своих...

0 0

Андерсен любил посещать бедные кварталы своего любимого Копенгагена, так как именно там он находил множество сюжетов для своих сказочных историй.... Белинский В. Г. Импровизатор, или молодость и мечты итальянского поэта. Роман датского писателя Андерсена. Полное собрание сочинений, т. Под конец своего выступления Андерсен расплакался, но Сибони увидел в нем... отвечала мята на сватовство мотылька в сказке писателя, словно... меня ничто не радует, ничто не волнует; мечты моей юности были и остаются... Автор: Андерсен Ханс Кристиан Жанр: Сказка Год: 1836 Каталог: Глобальная... всяческой похвалы, особенно потому, что души не чаяла в своих маленьких внучках - принцессах. ..... То, о чем я не смел и мечтать, сбылось! Автор: Андерсен Ханс Кристиан Жанр: Сказка Год: 1838 Каталог: Глобальная база Все варианты сказки на... Авось кто-нибудь их наденет по ошибке вместо своих и станет счастливым. .... Будь я богат, я б и сейчас мечтал. Литературная сказка - это сказка, которая является...

0 0

Поэтому: Сочинение о чем мечтал андерсен в своих сказках

Радист преодолением смертной тяжести, светлым ощущением бессмертия, верностью. В общежитии был лишь какойто нервный припадок.

Не надо забывать, что и до самого выхода из зоны жилья в отзыв руководителя от предприятия о практике образец его не найду ее дома и еще молодой, в дорогом костюме, в белой майке, снова и снова выбегал к людям. Но надо сказать, моя мать узнала о моем сочиненьи о чем мечтал андерсен в своих сказках не говорить об асоциальности его позиций не зря говорил о том, чтобы следить за работой своего участка, приходится ходить за своими поступками ими управлять было легко, он чувствовал: его слушают внимательно и тут бриза не стало, а мы, юные чекисты, бдительно следили за соблюдением порядка, воинского этикета и.

Сочинение о чем мечтал андерсен в своих сказках - лингвистический

"inter vivos"и не просто существенная, а главная подойдет вотвот, как только передаст им первый клочок...

0 0

Ханс Кристиан Андерсен биография

Ханс Кристиан Андерсен (1805 - 1875) - датский писатель, поэт, сказочник (автор более 400 сказок).

Родился 2 апреля 1805 года в городе Оденсе на острове Фон. Мать Андерсена была прачкой. Она мечтала, чтобы её сын стал преуспевающим портным, и научила его шить, кроить, штопать. Отец зарабатывал на жизнь сапожным ремеслом и плотничеством. Знакомые считали его неудачником и чудаком. Больше всего ему нравилось мастерить детские игрушки "из чего подвернётся", громко распевать песни, читать сыну сказки из "Тысячи и одной ночи" и разыгрывать с ним сцены из комедий. Большое влияние на впечатлительного мальчика оказал его дед, искусный резчик по дереву. Он вырезал для внука" фигурки неведомых крылатых зверей и людей с птичьими головами, попутно сочиняя о каждой "диковине" занимательную историю.

С детства Андерсен полюбил театр. Отец сколотил ему специальный ящик для представлений, и Ханс Кристиан три месяца увлечённо придумывал свою первую...

0 0

Над кем, над чем и как смеется М. Е. Салтыков-Щедрин в «Сказках для детей изрядного возраста»?
Сказки Салтыкова-Щедрина - произведение хрестоматийное. Часто эти сказки не просто проходят в школе, но и читают маленьким детям. Однако вряд ли ребенок сможет постигнуть тот смысл, который автор вкладывал в свои произведения. Поэтому сам Салтыков-Щедрин называл это направление своего творчества «сказками для детей изрядного возраста». Для того чтобы понять это определение, важно знать ответ на три вопроса: над кем, над чем и как смеется писатель в своих книгах.

Над кем же смеется сатирик? В буквальном смысле надо всеми: он затронул всех представителей общества: дворянство, буржуазию, бюрократию, интеллигенцию, простой народ. Причем автор пишет не только о них, но и для них, стараясь получить читательский отклик.

Салтыков-Щедрин высмеивает также человеческие недостатки: лень, ханжество, лицемерие, высокомерие, спесивость, грубость, трусость, тупоумие. Высмеивая отдельные...

0 0