Главная Здоровье Кем был танцор Вацлав Нижинский — гением или больным человеком. Божий клоун. Кем был танцор Вацлав Нижинский — гением или больным человеком Нежинский балерун биография

Кем был танцор Вацлав Нижинский — гением или больным человеком. Божий клоун. Кем был танцор Вацлав Нижинский — гением или больным человеком Нежинский балерун биография

Вацлав Нижинский

Имя при рождении:	Вацлав Фомич Нижинский
Дата рождения:
Дата смерти:
Профессия:
Гражданство:	Российская империя
Театр:

Ва́цлав Фоми́ч Нижи́нский польск. Wacław Niżyński (12 марта , Киев , Российская империя - или 11 апреля , Лондон , Великобритания) - русский танцовщик и хореограф польского происхождения, родившийся в Киеве. Один из ведущих участников Русского балета Дягилева . Брат танцовщицы Брониславы Нижинской . Хореограф балетов «Весна священная », «Послеполуденный отдых фавна », «Игры» и «Тиль Уленшпигель».

Биография

Вацлав Нижинский в Le spectre de la rose

Почти сразу по окончании училища Нижинский приглашен С. П. Дягилевым для участия в балетном сезоне , где снискал огромный успех. За способность к высоким прыжкам и длительной элевации его назвали человеком-птицей, вторым Вестрисом.

Нижинский стал открытием Дягилева, первым танцовщиком, а затем и хореографом труппы (1909-1913, 1916).

В Париже танцевал репертуар, опробованный на сцене Мариинского театра, (Павильон Армиды, 1907; Шопениана или Сильфиды, 1907; Египетские ночи или Клеопатра 1909; Жизель, 1910; Лебединое озеро, 1911), а также дивертисмент Пир на музыку русских композиторов, 1909; и партии в новых балетах Фокина Карнавал Шумана, 1910; Шехеразада Н. А. Римского-Корсакова , 1910; Ориенталии А.Глазунова, 1910; Видение розы К. М. Вебера, 1911, в котором поразил парижскую публику фантастическим прыжком в окно; Петрушка И. Ф. Стравинского, 1911; Голубой бог Р.Гана, 1912; Дафнис и Хлоя (балет) М. Равеля , 1912.

Послеполуденный отдых фавна

Поощряемый Дягилевым, Нижинский попробовал свои силы как хореограф и втайне от Фокина репетировал свой первый балет - Послеполуденный отдых фавна на музыку К.Дебюсси (1912). Он построил свою хореографию на профильных позах, заимствованных из древнегреческой вазописи. Как и Дягилев , Нижинский был увлечен ритмопластикой и эуритмикой Далькроза , в эстетике которой он поставил в 1913 свой следующий и наиболее значительный балет, Весна священная . Весна священная, написанная Стравинским в атональной системе и хореографически построенная на сложных комбинациях ритмов, стала одним из первых экспрессионистских балетов. Балет был не сразу принят, и его премьера закончилась скандалом, как и Послеполуденный отдых фавна, шокировавший публику финальной эротической сценой. В том же году осуществил бессюжетный балет Игры Дебюсси. Для этих постановок Нижинского был характерен антиромантизм и противостояние привычному изяществу классического стиля.

Парижскую публику очаровал несомненный драматический талант артиста, его экзотическая внешность. Нижинский оказался смелым и оригинально мыслящим хореографом, открывшим новые пути в пластике, вернувшим мужскому танцу былой приоритет и виртуозность. Своими успехами Нижинский был обязан и Дягилеву , который верил и поддерживал его в дерзких экспериментах.

Брак

Разрыв близких отношений с Дягилевым из-за женитьбы Нижинского на непрофессиональной танцовщице Ромоле Пульской привел к уходу Нижинского из труппы и фактически к концу его короткой головокружительной карьеры.

Антреприза

Уйдя от Дягилева, Нижинский оказался в сложных условиях. Нужно было добывать средства к существованию. Гений танца, он не обладал способностями продюсера. Предложение возглавить балет «Гранд Опера» в Париже отверг, решив создать собственную антрепризу. Удалось собрать труппу из 17 человек (в неё вошла сестра Бронислава с мужем, также оставившие Дягилева) и заключить контракт с лондонским театром «Палас». Репертуар составили постановки Нижинского и, частично, - Фокина (Призрак розы, Карнавал, Сильфиды, которые Нижинский переделал заново). Однако гастроли не имели успеха и закончились финансовым крахом, что повлекло за собой нервный срыв и начало душевной болезни артиста. Неудачи преследовали его.

Последняя премьера

Первая мировая война 1914 застала супругов, возвращавшихся в Петербург, с новорожденной дочерью в Будапеште, где они оказались интернированы до начала 1916. Нижинский мучительно переживал и свой арест, и вынужденное творческое бездействие. Между тем Дягилев возобновил контракт с артистом для гастролей «Русского балета» в Северной и Южной Америке. 12 апреля 1916 он станцевал свои коронные партии в Петрушке и Видении розы на сцене нью-йоркской «Метрополитен Опера». В том же году 23 октября в нью-йоркском театре «Манхэттен Опера» была показана премьера последнего балета Нижинского - Тиль Уленшпигель Р.Штрауса , в котором он исполнил главную партию. Спектакль, создававшийся в лихорадочной спешке, несмотря на ряд интересных находок, провалился.

Болезнь

Пережитые волнения сильно травмировали слабую психику Нижинского. Роковую роль в его судьбе сыграло увлечение толстовством, популярным в эмигрантских кругах русской художественной интеллигенции. Члены труппы Дягилева толстовцы Немчинова, Костровский и Зверев внушали Нижинскому греховность актёрской профессии, чем усугубили его болезнь.

В 1917 Нижинский окончательно покинул сцену и вместе с семьей обосновался в Швейцарии. Здесь ему стало легче, он размышлял о новой системе записи танца, мечтал о собственной школе, в 1918 написал книгу Дневник Нижинского (издана в Париже в 1953).

Однако вскоре был помещен в клинику для душевнобольных, где и провел остаток жизни. Он умер 11 апреля 1950 в Лондоне.

Перезахоронение праха

В 1953 тело его было перевезено в Париж и похоронено на кладбище Монмартр рядом с могилами легендарного танцовщика Г.Вестриса и драматурга Т.Готье , одного из создателей романтического балета. На его надгробии из серого камня сидит грустный бронзовый шут.

Значение личности Нижинского

Нижинский совершил смелый прорыв в будущее балетного искусства, открыл утвердившийся позднее стиль экспрессионизма и принципиально новые возможности пластики. Его творческая жизнь была короткой (всего десять лет), но напряженной. Личности Нижинского посвящен знаменитый балет Мориса Бежара «Нижинский, клоун Божий» на музыку Пьера Анри и Петра Ильича Чайковского , 1971.

Лучшие балеты с участием Вацлава Нижинского - это «Весна священная » и «Послеполуденный отдых фавна ».

Память

Вацлав Нижинский

Весь мир был у ног танцующего Вацлава Нижинского. «Бог танца», «восьмое чудо света», «царь воздуха» - называли его современники. Прыжок Нижинского, когда он, перелетев полсцены, зависал над ней, казался мистическим. После его выступлений зрители кричали, рыдали, забрасывали сцену цветами, перчатками, веерами, программками, одержимые неописуемым восторгом. «В жизни я встречал мало гениев, и одним из них был Нижинский, - писал Чарлз Чаплин. - Он зачаровывал, он был божествен, его таинственная мрачность как бы шла от миров иных. Каждое его движение - это была поэзия, каждый прыжок - полёт в страну фантазии».

Весь мир подражал Нижинскому, женщины копировали его балетные костюмы, делали глаза раскосыми, и это становится модным только потому, что природа дала ему высокие скулы.

Вацлав Нижинский родился в ночь с 27 на 28 февраля (12 марта) 1889 (по другим данным 1890) года в Киеве. Его родители - Томаш (Фома) Нижинский и Элеонора Береда - были поляками. Отец, потомственный танцор, имел свою труппу, с которой гастролировал по России. Когда Вацлаву было девять лет, Томаш Нижинский ушёл из семьи к любовнице, и мальчика вместе с сестрой Брониславой отправили на казённое содержание в Петербургское балетное училище.

После его окончания Нижинский поступил солистом в Мариинский театр. Вацлав был представлен 30-летнему князю Павлу Дмитриевичу Львову, известному не только своим богатством и меценатством, но и любовью к красивым юношам. Князь занимался художественным воспитанием Нижинского, оплачивал его уроки у маэстро Чекетти, купил рояль, помог обставить комнаты, подарил золотое кольцо с бриллиантом.

Затем Нижинский попал под магнетическое влияние личности Сергея Дягилева и его художественных идей. На пальце Вацлава заблестел огромный платиновый перстень с сапфиром от Картье. Дягилев был гомосексуалистом, в то время как нетрадиционная ориентация Нижинского не была дана ему от природы. Он родился настоящим мужчиной и оставался таковым вплоть до своей смерти, что подтверждается, кстати, постоянными его походами в публичные дома.

В 1909 году Сергей Дягилев организовал первый сезон «Русского балета» в Париже. Спектакли имели небывалый успех. Один из них - «Павильон Армиды» - открыл миру Нижинского. Когда он одним прыжком поднялся в воздух недалеко от кулис, описал параболу и исчез из глаз, публика разразилась аплодисментами. У всех создалось впечатление, что танцовщик взмыл вверх и улетел. Оркестр остановился. Казалось, что залом овладело безумие.

Позже Нижинского расспрашивали, как он летает, не имея никаких аппаратов в руках, за спиной, и трудно ли парить в воздухе. «О нет! - отвечал артист. - Нужно только подняться и на мгновение задержаться в воздухе!»

24 января 1911 года на спектакль «Жизель» съехался весь Петербург. Была там и вдовствующая императрица Мария Фёдоровна с великими князьями. В первом отделении Нижинский появился в костюме, созданном по эскизу Бенуа, - в трико и коротком, чуть ниже талии колете. Он был первым, кто заменил широкие штаны мужчин-танцоров на трико.

После спектакля великий князь Андрей Владимирович зашёл за кулисы и сообщил, что вдовствующая императрица Мария Фёдоровна приказала уволить Нижинского за неприличный костюм, в котором он появился на сцене. Что и было сделано. Но, как оказалось впоследствии, подобного приказа Мария Фёдоровна не отдавала, это была интрига великих князей.

Дягилев тут же предложил Нижинскому место в «Русском балете». В составе этой труппы Вацлав исполнил свои самые знаменитые балетные партии. Он танцевал и в старом репертуаре, и в бесчисленных новых постановках, гастролируя по всему континенту, выступая на разных сценах многих стран.

Первый же спектакль 1911 года потряс парижскую публику. Это был «Призрак розы» на музыку Карла фон Вебера «Приглашение к танцу». Нижинский и его партнёрша Тамара Карсавина танцевали будто импровизируя. «Призрак розы» - одно из фокинских откровений - был создан для них.

Поэт Жан Кокто говорил, что Нижинский передаёт, казалось бы, невоплотимое - «печальное и победное наступление аромата». И заключал: «Нижинский исчезает в окне прыжком столь патетическим, столь отрицающим законы равновесия, столь изогнутым и высоким, что никогда теперь летучий запах розы не коснётся меня без того, чтобы не вызвать с собой этот неизгладимый призрак».

Американский дебют Нижинского в «Метрополитен-опера» подтвердил правоту слов Фокина. Аудитория была столь же блестящей, что и в Париже. Программа включала «Половецкие пляски», «Призрак розы», «Шехеразаду» и «Петрушку». Когда Нижинский вышел в «Призраке розы», зал встал, и на секунду танцовщик смутился от такого поистине королевского приёма, но зрители приготовили ему ещё один сюрприз в виде водопада из роз. Через несколько секунд сцена утопала в ароматных лепестках, а Нижинский, стоящий посреди этого благоухающего цветочного великолепия, казался самой душой прекрасного цветка.

В каждой роли - восточного раба, Петрушки, Арлекина, Шопена - Нижинский создавал яркий, неповторимый характер. Когда он танцевал, все забывали о Нижинском как о личности, заворожённые его перевоплощением и полностью отдаваясь создаваемому образу. Стоило ему появиться на сцене, как словно электрический разряд пробегал по аудитории, загипнотизированной чистотой и совершенством его дарования. Зрители неотрывно следили за ним, впадая в гипнотическое состояние, настолько велика была магия его искусства.

Увидеть удивительного артиста, познакомиться с ним, просто дотронуться до него мечтали сотни светских дам. Чтобы завлечь Нижинского, они прибегали к всевозможным уловкам, которые по большей части разбивались о неусыпную бдительность слуги Дягилева Василия. Только когда сам Дягилев приводил кого-нибудь к Нижинскому, слуга отдыхал от своих нелёгких обязанностей. Близкий круг друзей - Дягилев, Бенуа, Бакст, Стравинский и Нувель - полностью удовлетворял Вацлава.

Личность танцовщика публику интриговала. Партнёр Павловой и Карсавиной, сразу покоривший парижан, он попал в число тех, для кого распахнулись двери самых престижных домов. Нижинский знал, что обманывает ожидания своей замкнутостью, знал, что многих разочаровывает его «плебейская» наружность, и страдал от этого. А светские знакомые Дягилева пожимали плечами, когда их попытки общения с Нижинским разбивались о его нелюдимость. Кто-то даже назвал его «гениальным идиотом». Вацлав подозревал нечто подобное, потому что писал в «Дневнике»: «Я теперь понимаю „Идиота" Достоевского; меня самого ведь принимали за идиота».

Дягилев познакомил Нижинского со многими французскими деятелями искусства, посещавшими балетные спектакли: Дебюсси, Равелем, Бурделем, Бланшем, Форе и Сен-Сансом. При первой встрече они всегда удивлялись этому спокойному юноше, который во время разговора только молча улыбался.

Нижинский извинялся через Дягилева, постоянно отказываясь от многочисленных приёмов, обедов и ужинов, но сделал исключение для Дебюсси и Жака-Эмиля Бланша, у которого был чудесный дом в Пасси. Художник написал портрет Нижинского в костюме из балета «Ориенталии». Ренальдо Жан подарил Вацлаву автограф Вестриса, и из всех многочисленных подарков этот был ему особенно дорог.

Американскую танцовщицу Айседору Дункан настолько покорил талант Нижинского, что она недвусмысленно дала понять Вацлаву, что хочет иметь от него ребёнка, дабы способствовать рождению нового поколения артистов. Когда Дягилев, забавляясь, перевёл ему предложение танцовщицы, Нижинский только улыбнулся. Он уже не раз отказывался от подобных предложений.

Великий Чарлз Чаплин пригласил танцовщика на свою киностудию. «Серьёзный, удивительно красивый, со слегка выступающими скулами и грустными глазами, он чем-то напоминал монаха, надевшего мирское платье» - таким Чаплин увидел своего гостя. Зрители смеялись над трюками великого комика, но лицо Нижинского становилось всё грустнее и грустнее. Ещё два дня он всё с тем же мрачным лицом наблюдал за работой Чаплина. После съёмки Нижинский произнёс: «Ваша комедия - это балет. Вы прирождённый танцор».

А на следующий вечер Чаплин отправился за кулисы, но беседы не получилось. Через много лет в своих мемуарах Чарлз напишет: «…Я был не в силах говорить. Нельзя же в самом деле, заламывая руки, пытаться выразить в словах восторг перед великим искусством».

Дягилев всячески покровительствовал Нижинскому, а в 1912 году даже выдвинул его в качестве балетмейстера, удалив из антрепризы Фокина. Безоговорочно называя Нижинского гениальным танцовщиком, Бенуа скептически относился к Нижинскому-балетмейстеру: «Ужасным несчастьем следует считать, что Дягилев, вполне оценивший своего друга как артиста, одновременно переоценил его интеллект. Дягилеву показалось, что он может сделать из этого… ничего в жизни не понимавшего существа какого-то деятеля и творца…»

Постановки Нижинского большого успеха не имели. Исключением можно считать одноактный балет «Послеполуденный отдых фавна» на музыку Клода Дебюсси в декорациях и костюмах Льва Бакста. Танец длился всего 12 минут и показал совершенно другую эстетику балетного театра.

Премьера «Фавна» состоялась 29 мая 1912 года в Театре Шатле и закончилась грандиозным скандалом. Бешеные аплодисменты и свист смешались после окончания одного из самых захватывающих спектаклей в истории театра.

Париж разделился на два враждующих лагеря. Префекта полиции просили отменить следующее представление «Фавна» как «непристойное». Новость молниеносно разнеслась по городу; в салонах и клубах, в редакциях газет, в кулуарах палаты депутатов набрасывались на любой материал, содержащий какую-либо информацию «за» и «против» «Фавна». В защиту спектакля выступил знаменитый скульптор Огюст Роден. После спектакля он обнял Вацлава: «Мои мечты осуществились. И это сделали вы. Спасибо».

1 сентября 1913 года, будучи на гастролях в Буэнос-Айресе, Вацлав Нижинский неожиданно сочетался браком с венгерской танцовщицей Ромолой де Пульски. Перед этим Ромола преследовала Вацлава несколько месяцев и даже начала учиться балету, чтобы быть поближе к нему. Ромола родила Нижинскому дочь Киру.

Сергей Дягилев, смертельно обидевшись на друга, уволил его из труппы. Вацлав собрал свою балетную труппу и гастролировал с ней по Европе и по Америке. Это турне продолжалось около года. Нижинский был гениальным танцором, но плохим бизнесменом, и его труппу постиг финансовый крах.

Во время Первой мировой войны Нижинский был схвачен и посажен в тюрьму в Австро-Венгрии. Его обвинили в шпионаже в пользу России.

После вынужденного перерыва Нижинский вернулся к Дягилеву и с огромным успехом выступал в Аргентине, США, Испании.

26 сентября 1917 года Нижинский в последний раз вышел на сцену в спектакле «Призрак розы» Дягилевской труппы. Его постигло тяжёлое душевное заболевание - шизофрения.

Ромола приглашала лучших специалистов Европы и Америки. «Создайте ему наилучший уход и спокойную обстановку под наблюдением психиатра» - только и могли сказать врачи.

Тогда Нижинская обратились к отчаянным средствам - факирам, хилерам, знахарям, - всё было перепробовано, и всё напрасно.

Испытывая денежные затруднения, Ромола написала книгу «Нижинский. История великого танцовщика, рассказанная его женой», а затем опубликовала дневники Вацлава. «Люди посещают церкви в надежде найти там Бога, - писал Нижинский. - Он не в церквях, или, вернее, Он там везде, где мы Его ищем… Шекспировские клоуны, у которых так много юмора, мне симпатичны, но у них есть злобные черты, из-за чего они отдаляются от Бога. Я ценю шутки, так как я Божий клоун. Но я считаю, что клоун идеален, только если он выражает любовь, иначе он не является для меня Божьим клоуном…»

После войны ещё пять лет Ромола возила мужа по свету, тщетно пытаясь излечить его. В одном из лондонских отелей с ним случился приступ болезни почек. Ромола перевезла мужа в клинику, где он скончался 8 апреля 1950 года. Через три года прах великого танцовщика перевезли в Париж и похоронили на кладбище Монмартра. Памятник на могиле был установлен только в 1999 году. Образ Петрушки был выбран не случайно. Эллен Терри в книге «Русский балет» пишет: «Ему было куда легче чувствовать себя куклой, полуживотным, фавном, чем быть собой. Он нуждался в маске».

Вацлав Нижинский был и остаётся легендой. Не проходит года, чтобы не появились балет, спектакль, фильм или пьеса о нём. Фредди Меркьюри демонстрировал свою любовь к балету, выступая в копии знаменитого сценического костюма Нижинского…

Двадцать девять лет своей жизни Вацлав Нижинский принадлежал этому миру. В нем были дорога с Моховой на Театральную в Императорское Театральное училище. Гранитный спуск к Неве, на ступенях которого он плакал, когда его уволили из Мариинки. Париж, Лондон и Ницца, где он танцевал в Дягилевских сезонах. Сам Дягилев, забравший его любовь и свободу, но приведший к всемирной славе. Три постановки, положившие начало балету ХХ века.

Потом было тридцать лет жизни в своем собственном мире грез и фантазий, о котором мы почти ничего не знаем. Потому что у каждого шизофреника он свой.
Самой его выстраданной ролью, пожалуй, был Петрушка в балете Стравинского. Трагедию тряпичной куклы с человеческой душой прочувствовал по-настоящему лишь ХХ век. Люди постепенно обретали свободу, освобождаясь от пут иллюзорного и реального мира, в котором жили еще их родители. Но это освобождение несло страшное одиночество, потому что человек теперь сам отвечал за свою жизнь.
Тема карнавала, театра, балагана, ярмарки оказалась востребована в художественной жизни России начала ХХ века. Куклы, страдающие как люди. Люди, превращающиеся в кукол. И те, и другие в масках.
В 1905 г. Александр Блок написал стихотворение "Балаганчик".

"Вот открыт балаганчик Для веселых и славных детей. Смотрят девочка и мальчик

На дам, королей и чертей."

Как славно все начиналось, какая добрая сказка могла получиться из этой жизни.

В 1890 г. на сцене Мариинского театра с триумфом прошла премьера "Спящей красавицы". Это была знаковая постановка. Для многих современников царствование Александра III ассоциировалось с золотой порой Российской империи.
"Спящая красавица" была, пожалуй, последним "прости" эпохе классицизма в балете. Торжественная музыка Чайковского и помпезные декорации Левота со товарищи, изысканная постановка Петипа, сочетающая в себе лучшее из французской, итальянской и русской школ балета.

Но все это - в Императорском театре. За его стенами ни 32, ни даже 64 фуэте, "скрученные" солисткой балета, не могли помочь делу. За стенами шла совсем другая жизнь, которую балетный театр должен был увидеть и принять.

Это стало возможным в 1903 г., когда Петипа ушел с поста главного балетмейстера Мариинки. Он отдал театру более полувека. Но к началу ХХ столетия балет оставался, пожалуй, единственным видом искусства, не имеющим отношения к реальной жизни. Он представлял собой засушенный цветок или бабочку на булавке в коллекции чудака, который в век электричества и авто носит камзол и пудреный парик,с уходом Петипа балет десятимильными шагами стал нагонять свое время.

Вначале это пытались делать Николай Горский и Николай Легат. Потом появился молодой танцовщик и балетмейстер Михаил Фокин. Кажется, он и стал тем, кто разбудил балетную Красавицу. Все было готово к постановке новой пьесы под названием "Русские сезоны" в Париже. Господа актеры съезжались на репетицию. Шел 1907 г.

Действующие лица и исполнители

Михаил Михайлович Фокин, 27 лет, танцовщик Мариинского театра, преподаватель Театрального училища, балетмейстер.

В 1906-1907 гг. Фокиным были созданы "Виноградная лоза", "Евника", "Шопениана", "Египетские ночи", "Лебедь" (более известный в качестве "Умирающего") и "Павильон Армиды". Так балетный театр вошел в пору эклектики, когда на сцене появились герои и сюжеты всех времен и народов.Единомышленниками Фокина стали художники Александр Бенуа и Лев Бакст, балерины Анна Павлова и Тамара Карсавина, танцовщик Вацлав Нижинский.

Сергей Павлович Дягилев, 35 лет, барин, меценат, первооткрыватель талантов, автор дерзких проектов и в этом смысле - борец, игрок.

В 1898 г. начинает издавать первый в России художественный журнал "Мир искусства". В 1905 г. организует грандиозную историко-художественную выставку портретов ХVIII-ХIХ веков.Затем он организует на Осеннем салоне в Париже выставку "Русское искусство от иконописи до начала ХХ века". Вскоре следуют концерты русской музыки, познакомившие Европу с Глинкой, Мусоргским, Бородиным, Рахманиновым, Римским-Корсаковым. Еще через год - оперный сезон. Париж услышал Федора Шаляпина.В это же время возникла идея сценического синтеза в балете - объединения сил танцоров, музыкантов, хореографов и художников. Возникло то, что впоследствии было названо "Дягилевскими сезонами".

Тамара Платоновна Карсавина, 22 года, пока еще не в ранге балерины Императорских театров, хотя балеринские партии уже танцует.

Талантлива, красива и умна. Идеальная модель для исторических постановок Фокина. Именно в это время страстно влюбленный Фокин получает от нее отказ, и Карсавина остается для него призрачной мечтой.

Вацлав Фомич Нижинский, 17 лет. Только что окончил Театральное училище и принят в труппу Мариинского театра.

В жизни - неуклюжий и некрасивый молодой человек с отсутствующим взглядом и часто с полуоткрытым ртом. На сцене - грациозный красавец с лучистыми глазами, поражающий отточенностью прыжков и поз, "элевацией и баллоном", как писали в рецензиях. Кукла Пиноккио, становящаяся человеком при первых звуках увертюры.

"И звучит эта адская музыка, Завывает унылый смычок. Страшный черт ухватил карапузика, И стекает клюквенный сок."

Вечный раб

В первый свой сезон в Мариинке Нижинский перетанцевал практически во всех балетах. Как классических, так и новых, поставленных Фокиным. Он был партнером Матильды Кшесинской, Анны Павловой, Ольги Преображенской. Он был романтическим юношей в "Шопениане", рабом Клеопатры в "Египетских ночах", пажом волшебницы Армиды в "Павильоне Армиды".
Как-то вполне естественно амплуа раба и пажа перешло за ним в реальную жизнь. Вначале его господином и любовником стал представитель "другого Петербурга" - князь Павел Дмитриевич Львов. В жизни Нижинского появились лихачи, меховые шубы, ночные рестораны, дорогие подарки. И оставшееся навсегда чувство использованного, а затем брошенного Петрушки.

Потом был Дягилев, спасший его из лап циничной богемы, окруживший заботой и вниманием, но при этом отгородивший от жизни стеклянными стенами. Потому что Дягилев всегда лучше знал, чего хочет Нижинский.
Потом была жена Ромола, которая тоже все лучше знала и к 1918 г. вполне успешно "спасла" мужа от бессердечного мира, вогнав в кошмар безумия.
Но ни один из них не мог похвастать тем, что знает человека, находившегося рядом, - Вацлава Нижинского. Потому что самим собой Нижинский становился только в танце, и там он был один, даже если страстно обнимал в этот момент партнершу.

Наверное, потому он и мог так невероятно танцевать, что не растрачивал себя в обыденной жизни, но лишь заученно улыбался и кланялся, односложно отвечая на пышные комплименты. В чем-то и Дягилев, и Ромола были правы, считая, что Вацлав не способен позаботиться о себе. До сих пор заботились только о нем.

Родился он в 1889 г. в семье танцовщиков, которые с труппой бродячих актеров странствовали по России. На год младше была Бронислава, чуть старше - Станислав. Еще ребенком старший брат получил ушиб головы, вследствие чего развилось психическое заболевание. В семье помнили также о страшных вспышках ярости у отца. Так что вполне возможно, шизофрения Вацлава была наследственной.
Отец завел себе другую семью, и мать решила отдать Вацлава с Брониславой на казенное содержание в Петербургское балетное училище. Его взяли только потому, что он красиво прыгнул, в остальном данные были неважные.

С самого начала обучения балетных занимали в спектаклях. Они были и чертенятами, и оловянными солдатиками, и пасторальными пастушками. Однажды в танце "фавнят" они должны были разбежаться и прыгнуть. Когда все уже приземлились, оказалось, что один еще летит. Балетмейстер (а это был Фокин) поставил для прыгучего малыша (Нижинского) сольную партию. Это была их первая встреча.
В училище Нижинского дразнили "япончиком" за раскосые глаза, тормошили за нелюдимость, но сильно не обижали. Преподаватели сразу дали понять, кто тут главный талант. В старших классах он много читал, но для себя. Окружающие так и остались в неведении относительно его умственных способностей. То же было с музыкальными занятиями. Он музицировал один в пустом классе, выказывая непроходимую тупость на уроках. Любимым его романом был "Идиот". Потом самого Вацлава будут лечить в Сен-Морице, как князя Мышкина.

Мания Жизели

Первый сезон "Русского балета" 1909 г. в Париже был открыт вскоре после завершения сезона в Мариинском. Спектакли имели небывалый успех. Всех потрясли "Половецкие пляски" с главным лучником - Фокиным, "Клеопатра" с чудовищно обольстительной Идой Рубинштейн, "Сильфиды" ("Шопениана") с воздушной Анной Павловой и "Павильон Армиды", открывший миру Нижинского.Балетная реформа Фокина состояла еще и в том, что он возродил мужской танец. До него танцы ставились исключительно на балерин, а партнеры были нужны только для того, чтобы поддержать их в нужную секунду, помочь проявить свой талант, красоту, изящество. Танцоров стали называть "костылями".

Фокин не собирался мириться с этим. Во-первых, он сам хотел танцевать, и роль "костыля" его никак не устраивала. Во-вторых, он чувствовал, чего лишился балет, практически убрав танцора со сцены. Балет стал приторным и фруктово-ягодным, абсолютно бесполым. Показать же характеры можно было, только противопоставив женскому танцу равный ему мужской.В этом смысле Нижинский явился идеальным материалом для Фокина. Из его тела, великолепно вымуштрованного в Театральном училище, можно было слепить любую форму. Он мог станцевать все, что задумал балетмейстер. И при этом собственным талантом одухотворить каждое свое движение.
Старый балет в значительной степени был основан на пантомиме. Вот как можно было на языке жестов передать, например, сообщение об измене Шехерезады. "Послушай (протянуть руку к шаху), только представь себе (постучать по своему лбу), что твоя королева (указать на нее и изобразить корону над головой) занималась любовью (обнять себя обеими руками) с негром (сделать свирепую гримасу и провести рукой перед лицом вниз, изображая черноту)".

В балете же Фокина правитель Персии, положив руку на рукоять меча, медленно подходил к поверженному сопернику и переворачивал ногой тело негра лицом вверх. А до этого они схватывались в смертельном танце, и Нижинский - "Золотой негр" - выражал в этом танце всю муку любви и отчаяния.
Да, он снова был рабом и невольно начал задумываться о мере ответственности, которую несет человек, делая другого своей игрушкой. Эти думы вылились в новую трактовку роли Альберта в балете "Жизель".
Раньше красавчик Альберт соблазнял молоденькую пейзанку, "разрывал" ей сердце, но был великодушно прощен. Альберт Нижинского искал не удовольствия, но красоты. Он не хотел гибели Жизели и не предполагал, как все выйдет. Альберт только-только сумел разглядеть в девушке Другого - иную, но родственную душу. Поэтому он в таком отчаянии, поэтому он готов наказать себя и последовать за виллисами (порождением его разума) в болото безумия.

Трактовка вполне соответствовала духу эпохи, запечатленному в стихах Блока или в образе "колдовского озера" из чеховской "Чайки". Но она не соответствовала духу рутины Императорского Мариинского театра. Поэтому, приехав в Петербург после парижского сезона 1910 г. и станцевав "Жизель", Нижинский оказался уволен из театра за выступление в неподобающем костюме. Неподобающим был сочтен костюм, выполненный по эскизу Бенуа: колет и трико без пышных штанишек, неотъемлемой принадлежности Альбертов на русской сцене последних десятилетий.Теперь Нижинский попал в крепостную зависимость от Дягилева, у него был отнят Юрьев день возвращения на императорскую сцену.

"Он спасется от черного гнева Мановением белой руки. Посмотри: огоньки Приближаются слева... Видишь факелы? видишь дымки? Это, верно, сама королева..."

Голубой бог

Ходило много слухов, почему же все-таки Нижинский был уволен. Один из них связывал увольнение с интригами самого Дягилева, который таким образом приобрел себе постоянного артиста. Так или иначе, теперь Вацлав принадлежал только ему. (Дягилев сказал однажды Карсавиной: "Почему вы не вышли замуж за Фокина? Тогда бы вы оба принадлежали мне").
Можно было заводить постоянную труппу с единственной звездой - Нижинским. Все должно было работать на него: Карсавина (все не рвавшая с Мариинским), приглашенные "звезды" (переговоры с Павловой и Кшесинской), пара характерных танцовщиков, искусство Бакста и Бенуа, музыка известных композиторов.
Первый же спектакль 1911 г. опять потряс парижскую публику. Это был "Призрак розы" на музыку Карла фон Вебера "Приглашение к танцу". В основу легла строка из Теофиля Готье: "Я - призрак розы, которую ты вчера носила на балу".

Нижинскому пришлось станцевать не человека и даже не цветок, а аромат розы, который напоминает уснувшей девушке о вчерашнем бале. Жан Кокто, завсегдатай "Сезонов", восклицал, что отныне аромат розы будет у него ассоциироваться с последним прыжком Нижинского, исчезающего в окне. Наверное, именно этот балет (даже не балет, а развернутое pas de deux Карсавиной и Нижинского) позволил критикам соотнести увиденное на сцене с импрессионизмом в живописи.
Сезон 1911 г. можно было бы назвать самым удачным и плодотворным. Фокин подошел к пику своей деятельности балетмейстера. Кроме "Призрака розы", в программе были "Садко" Римского-Корсакова, "Нарцисс" Николая Черепнина, "Пери" Поля Дюка и "Петрушка" Игоря Стравинского. Балеты, как всегда, "из разной жизни": античность, Восток, русская экзотика.
Как-то все сошлось в "Петрушке": и время, и люди. ХХ век с его главной темой свободы и несвободы. "Вечная женственность" (Балерина Карсавиной), тупая мужественность (Арап Орлова), жажда власти (Фокусник Чекетти) и "маленький человек" (Петрушка Нижинского) делали свой выбор. Ярмарочный плясун, по словам Стравинского, "внезапно сорвавшийся с цепи", позволил заглянуть в свою душу. Душу ставшей человеком куклы, в которой так много боли, гнева и отчаяния.

Зал завороженно следил за трагедией куклы, но никто не сопоставил ее с трагедией самого Нижинского. После спектакля он сбежал от похвал в гримерную и снимал с лица слой за слоем грим, глядя мимо зеркала. Но пришел "Фокусник" Дягилев. Он сказал, что необходимо развеяться, и повез Нижинского ужинать в Булонский лес. Петрушка снова превратился в куклу.
Вскоре приступили к репетициям "Голубого бога", на этот раз из индийской жизни. Почти все страны были уже охвачены "сюжетами", скоро придется повторяться.
На всех представлениях "Сезонов" присутствовала молодая особа по имени Ромола Пульска.

"Ах, нет, зачем ты дразнишь меня? Это - адская свита... Королева - та ходит средь белого дня, Вся гирляндами роз перевита..."

Приручение дикого зверя

В 1912 г. Дягилев сказал, что Вацлав должен попробовать себя как хореограф. Он предложил подумать над симфонической прелюдией Дебюсси "Послеполуденный отдых фавна". Фокин поставить это не сможет. Он опять устроит вакхические пляски. Да еще потребует для пущей убедительности привести стадо баранов.
Нижинский попросил, чтобы ему сыграли Дебюсси. А потом повернул голову в профиль и развернул руку ладонью наружу. Человек исчез, появился зверь, который сам стал музыкой. Интересно, понял ли Дягилев, что отдает Нижинского на заклание? Таких балетов еще не было, они опережали свое время, тем более в Париже, еще не успевшем насладиться экзотикой "Русских сезонов".

Танец длился всего 12 минут и показал совершенно другую эстетику балетного театра. Где можно двигаться в двухмерном пространстве. Где можно забыть о выворотности ступней и ступать с пятки на носок. Где можно двигаться не в унисон с музыкой, а в паузах. Ведь главное - не это, а послеполуденный зной, которому подчиняются и юноша-фавн, и нимфы, как бы сошедшие с фриза храма. И покрывало, потерянное нимфой, и смутное желание, направляемое фавном на этот фетиш.
Балет освистали, после чего показали вторично. Освистали еще больше. Но были и те, кто приветствовал появление "новейшего" балета. Среди них - Огюст Роден, яростно защищавший Нижинского.
Следующей премьерой сезона 1912 г. были "Дафнис и Хлоя" Фокина. Невинный пастух отвергал притязания нелюбимой и соединялся со своей избранницей в апофеозе античной пляски. Через сцену шло стадо баранов.
Это был конец эпохи Фокина, которая длилась так недолго. Балет нагонял свое время семимильными шагами.
Потом появились "Игры", поставленные Нижинским в стилистике Гогена, которого он очень любил. Балет был о современных ему молодых людях, играющих в теннис, но таких же свободных, как островитяне Таити.
Потом в сезон 1913 г. для Нижинского настал черед "Весны священной" на музыку Стравинского и в декорациях Николая Рериха. В зал ворвался языческий праздник заклинания весны. Пляски - ворожба, мольба о пробуждении сил природы, жертвоприношение Избранницы. Зал не выдержал этой энергетики. Власть архетипов оказалась слишком тяжела для зрителей, не готовых к участию в ритуале. Балет несколько раз прерывали, силой выводили беснующихся зрителей и продолжали дальше. Это была слава, только не прижизненная, а посмертная.

А потом Нижинский смертельно устал и в таком состоянии отправился с труппой на гастроли в Южную Америку. На судне оказалась Ромола Пульска, но не было ни Дягилева, ни трезвомыслящей Карсавиной. Ромола повела атаку на предмет своей страсти столь энергично, что вскоре было объявлено о помолвке. Они обвенчались в Буэнос-Айресе.

Потом Ромола стала освобождать мужа от пут Дягилева, не понимая, что Дягилев, Балет и Жизнь для него синонимы. В Рио-де-Жанейро Нижинский отказался выступать в очередном балете, Дягилев счел контракт разорванным. Теперь Нижинский мог выступать только в мюзик-холлах, что он и делал некоторое время. Путь в Петербург был для него заказан как для лица, уклоняющегося от воинской службы.
Ромола не была виновата. Или была, но лишь как Альберт в "Жизели". Она не думала, что так выйдет. А когда поняла, что наделала, направила всю энергию на исправление ошибки. Она родила Вацлаву двух дочек, которых он очень любил... пока узнавал. Она пошла на поклон к Дягилеву, думая, что старые впечатления всколыхнут чувства в затерявшейся где-то душе мужа. Она лечила его инсулиновым шоком.

Нижинский умер в 1950 г.

"Заплакали девочка и мальчик, И закрылся веселый балаганчик.."

Потом было тридцать лет жизни в своем собственном мире грез и фантазий, о котором мы почти ничего не знаем. Потому что у каждого шизофреника он свой.

Самой его выстраданной ролью, пожалуй, был Петрушка в балете Стравинского. Трагедию тряпичной куклы с человеческой душой прочувствовал по-настоящему лишь ХХ век. Люди постепенно обретали свободу, освобождаясь от пут иллюзорного и реального мира, в котором жили еще их родители. Но это освобождение несло страшное одиночество, потому что человек теперь сам отвечал за свою жизнь.

Тема карнавала, театра, балагана, ярмарки оказалась востребована в художественной жизни России начала ХХ века. Куклы, страдающие как люди. Люди, превращающиеся в кукол. И те, и другие в масках.

В 1905 г. Александр Блок написал стихотворение "Балаганчик".

Вот открыт балаганчик Для веселых и славных детей. Смотрят девочка и мальчик На дам, королей и чертей.

Как славно все начиналось, какая добрая сказка могла получиться из этой жизни.

Пробуждение Спящей красавицы

В 1890 г. на сцене Мариинского театра с триумфом прошла премьера "Спящей красавицы". Это была знаковая постановка. Для многих современников царствование Александра III ассоциировалось с золотой порой Российской империи. Значительно расширилась ее территория. Развивались промышленность и торговля. К 1893 г. окончательно оформился франко-русский союз.

Случайно или нет, все это нашло свое выражение в новом балете. В основу либретто была положена старая французская сказка Шарля Перро. Принц Дезире (Мечта) будит поцелуем прелестную Аврору - Россию, которую погрузили в многовековой сон недоброжелатели и завистники в лице феи Карабос. Чары рушатся, растопленные силой любви. Сказочные герои и посланцы экзотических стран приносят свои дары - танцы. Апофеоз.

"Спящая красавица" была, пожалуй, последним "прости" эпохе классицизма в балете. Торжественная музыка Чайковского и помпезные декорации Левота со товарищи, изысканная постановка Петипа, сочетающая в себе лучшее из французской, итальянской и русской школ балета. Это была очередная мечта о сильной и богатой России, возрождающейся наперекор врагам. Это был призыв к наследнику престола (должен же быть у Мечты и Утренней Зари наследник) продолжать дело отца. Это был призыв к подданным почитать и прославлять своих королей.

В мире балета происходило то же, как если бы в мире архитектуры Бог дал долгую жизнь Карлу Росси. Тогда в Петербурге к началу ХХ века не было бы ни единого здания в стиле эклектики или модерн, но сплошные улицы Зодчего Росси. Поэтому с уходом Петипа балет десятимильными шагами стал нагонять свое время.

Вначале это пытались делать Николай Горский и Николай Легат. Потом появился молодой танцовщик и балетмейстер Михаил Фокин. Кажется, он и стал тем настоящим принцем Дезире (Бог с ними, с французами), который разбудил балетную Красавицу. Все было готово к постановке новой пьесы под названием "Русские сезоны" в Париже. Господа актеры съезжались на репетицию. Шел 1907 г.

Действующие лица и исполнители

Михаил Михайлович Фокин, 27 лет, танцовщик Мариинского театра, преподаватель Театрального училища, балетмейстер. Не одобрял "нафталинный" балет и постоянно искал выхода кипучей энергии на стороне. Много читал, увлекался живописью, музицировал. Часами бродил по Эрмитажу, мечтая оживить на театральной сцене картины, статуи, рисунки на краснофигурных вазах.

Мечта осуществилась, когда в 1906-1907 гг. Фокиным были созданы "Виноградная лоза", "Евника", "Шопениана", "Египетские ночи", "Лебедь" (более известный в качестве "Умирающего") и "Павильон Армиды". Так балетный театр вошел в пору эклектики, когда на сцене появились герои и сюжеты всех времен и народов.

Единомышленниками Фокина стали художники Александр Бенуа и Лев Бакст, балерины Анна Павлова и Тамара Карсавина, танцовщик Вацлав Нижинский.

Сергей Павлович Дягилев, 35 лет, барин, меценат, первооткрыватель талантов, автор дерзких проектов и в этом смысле - борец, игрок. В 1898 г. начинает издавать первый в России художественный журнал "Мир искусства". В 1905 г. организует грандиозную историко-художественную выставку портретов ХVIII-ХIХ веков. Для этого объезжает всю Россию вдоль и поперек, собирая по отдаленным имениям портреты предков. По сути, Дягилев открыл своим современникам русский ХVIII век.

Затем он организует на Осеннем салоне в Париже выставку "Русское искусство от иконописи до начала ХХ века". Вскоре следуют концерты русской музыки, познакомившие Европу с Глинкой, Мусоргским, Бородиным, Рахманиновым, Римским-Корсаковым. Еще через год - оперный сезон. Париж услышал Федора Шаляпина.

В это же время возникла идея сценического синтеза в балете - объединения сил танцоров, музыкантов, хореографов и художников. Возникло то, что впоследствии было названо "Дягилевскими сезонами".

Тамара Платоновна Карсавина, 22 года, пока еще не в ранге балерины Императорских театров, хотя балеринские партии уже танцует. Талантлива, красива и умна. Идеальная модель для исторических постановок Фокина. Именно в это время страстно влюбленный Фокин получает от нее отказ, и Карсавина остается для него призрачной мечтой.

Вацлав Фомич Нижинский, 17 лет. Только что окончил Театральное училище и принят в труппу Мариинского театра. В жизни - неуклюжий и некрасивый молодой человек с отсутствующим взглядом и часто с полуоткрытым ртом. На сцене - грациозный красавец с лучистыми глазами, поражающий отточенностью прыжков и поз, "элевацией и баллоном", как писали в рецензиях. Кукла Пиноккио, становящаяся человеком при первых звуках увертюры.

И звучит эта адская музыка, Завывает унылый смычок. Страшный черт ухватил карапузика, И стекает клюквенный сок.

Вечный раб

Как-то вполне естественно амплуа раба и пажа перешло за ним в реальную жизнь. Вначале его господином и любовником стал представитель "другого Петербурга" - князь Павел Дмитриевич Львов. В жизни Нижинского появились лихачи, меховые шубы, ночные рестораны, дорогие подарки. И оставшееся навсегда чувство использованного, а затем брошенного Петрушки.

Потом была жена Ромола, которая тоже все лучше знала и к 1918 г. вполне успешно "спасла" мужа от бессердечного мира, вогнав в кошмар безумия.

Но ни один из них не мог похвастать тем, что знает человека, находившегося рядом, - Вацлава Нижинского. Потому что самим собой Нижинский становился только в танце, и там он был один, даже если страстно обнимал в этот момент партнершу.

Отец завел себе другую семью, и мать решила отдать Вацлава с Брониславой на казенное содержание в Петербургское балетное училище. Его взяли только потому, что он красиво прыгнул, в остальном данные были неважные.

В училище Нижинского дразнили "япончиком" за раскосые глаза, тормошили за нелюдимость, но сильно не обижали. Преподаватели сразу дали понять, кто тут главный талант. В старших классах он много читал, но для себя. Окружающие так и остались в неведении относительно его умственных способностей. То же было с музыкальными занятиями. Он музицировал один в пустом классе, выказывая непроходимую тупость на уроках. Любимым его романом был "Идиот". Потом самого Вацлава будут лечить в Сен-Морице, как князя Мышкина.

Мания Жизели

Балетная реформа Фокина состояла еще и в том, что он возродил мужской танец. До него танцы ставились исключительно на балерин, а партнеры были нужны только для того, чтобы поддержать их в нужную секунду, помочь проявить свой талант, красоту, изящество. Танцоров стали называть "костылями".

В этом смысле Нижинский явился идеальным материалом для Фокина. Из его тела, великолепно вымуштрованного в Театральном училище, можно было слепить любую форму. Он мог станцевать все, что задумал балетмейстер. И при этом собственным талантом одухотворить каждое свое движение.

В балетах Фокина еще не было развития образов и характеров. Они были моментальными снимками вымышленных ситуаций. Но уж страсти и экспрессии, переданных в танце, - сколько угодно. Собственно, на этом все и строилось. Больше страсти, больше танца, сложнее движения, большая виртуозность.

Старый балет в значительной степени был основан на пантомиме. Вот как можно было на языке жестов передать, например, сообщение об измене Шехерезады. "Послушай (протянуть руку к шаху), только представь себе (постучать по своему лбу), что твоя королева (указать на нее и изобразить корону над головой) занималась любовью (обнять себя обеими руками) с негром (сделать свирепую гримасу и провести рукой перед лицом вниз, изображая черноту)".

Да, он снова был рабом и невольно начал задумываться о мере ответственности, которую несет человек, делая другого своей игрушкой. Эти думы вылились в новую трактовку роли Альберта в балете "Жизель".

Раньше красавчик Альберт соблазнял молоденькую пейзанку, "разрывал" ей сердце, но был великодушно прощен. Альберт Нижинского искал не удовольствия, но красоты. Он не хотел гибели Жизели и не предполагал, как все выйдет. Альберт только-только сумел разглядеть в девушке Другого - иную, но родственную душу. Поэтому он в таком отчаянии, поэтому он готов наказать себя и последовать за виллисами (порождением его разума) в болото безумия.

Теперь Нижинский попал в крепостную зависимость от Дягилева, у него был отнят Юрьев день возвращения на императорскую сцену.

Он спасется от черного гнева Мановением белой руки. Посмотри: огоньки Приближаются слева... Видишь факелы? видишь дымки? Это, верно, сама королева...

Голубой бог

Можно было заводить постоянную труппу с единственной звездой - Нижинским. Все должно было работать на него: Карсавина (все не рвавшая с Мариинским), приглашенные "звезды" (переговоры с Павловой и Кшесинской), пара характерных танцовщиков, искусство Бакста и Бенуа, музыка известных композиторов.

Первый же спектакль 1911 г. опять потряс парижскую публику. Это был "Призрак розы" на музыку Карла фон Вебера "Приглашение к танцу". В основу легла строка из Теофиля Готье: "Я - призрак розы, которую ты вчера носила на балу".

Сезон 1911 г. можно было бы назвать самым удачным и плодотворным. Фокин подошел к пику своей деятельности балетмейстера. Кроме "Призрака розы", в программе были "Садко" Римского-Корсакова, "Нарцисс" Николая Черепнина, "Пери" Поля Дюка и "Петрушка" Игоря Стравинского. Балеты, как всегда, "из разной жизни": античность, Восток, русская экзотика.

Как-то все сошлось в "Петрушке": и время, и люди. ХХ век с его главной темой свободы и несвободы. "Вечная женственность" (Балерина Карсавиной), тупая мужественность (Арап Орлова), жажда власти (Фокусник Чекетти) и "маленький человек" (Петрушка Нижинского) делали свой выбор. Ярмарочный плясун, по словам Стравинского, "внезапно сорвавшийся с цепи", позволил заглянуть в свою душу. Душу ставшей человеком куклы, в которой так много боли, гнева и отчаяния.

Вскоре приступили к репетициям "Голубого бога", на этот раз из индийской жизни. Почти все страны были уже охвачены "сюжетами", скоро придется повторяться.

На всех представлениях "Сезонов" присутствовала молодая особа по имени Ромола Пульска.

Ах, нет, зачем ты дразнишь меня? Это - адская свита... Королева - та ходит средь белого дня, Вся гирляндами роз перевита...

Приручение дикого зверя

Нижинский попросил, чтобы ему сыграли Дебюсси. А потом повернул голову в профиль и развернул руку ладонью наружу. Человек исчез, появился зверь, который сам стал музыкой. Интересно, понял ли Дягилев, что отдает Нижинского на заклание? Таких балетов еще не было, они опережали свое время, тем более в Париже, еще не успевшем насладиться экзотикой "Русских сезонов".

Балет освистали, после чего показали вторично. Освистали еще больше. Но были и те, кто приветствовал появление "новейшего" балета. Среди них - Огюст Роден, яростно защищавший Нижинского.

Следующей премьерой сезона 1912 г. были "Дафнис и Хлоя" Фокина. Невинный пастух отвергал притязания нелюбимой и соединялся со своей избранницей в апофеозе античной пляски. Через сцену шло стадо баранов.

Это был конец эпохи Фокина, которая длилась так недолго. Балет нагонял свое время семимильными шагами.

Потом появились "Игры", поставленные Нижинским в стилистике Гогена, которого он очень любил. Балет был о современных ему молодых людях, играющих в теннис, но таких же свободных, как островитяне Таити.

Потом в сезон 1913 г. для Нижинского настал черед "Весны священной" на музыку Стравинского и в декорациях Николая Рериха. В зал ворвался языческий праздник заклинания весны. Пляски - ворожба, мольба о пробуждении сил природы, жертвоприношение Избранницы. Зал не выдержал этой энергетики. Власть архетипов оказалась слишком тяжела для зрителей, не готовых к участию в ритуале. Балет несколько раз прерывали, силой выводили беснующихся зрителей и продолжали дальше. Это была слава, только не прижизненная, а посмертная.

Ромола не была виновата. Или была, но лишь как Альберт в "Жизели". Она не думала, что так выйдет. А когда поняла, что наделала, направила всю энергию на исправление ошибки. Она родила Вацлаву двух дочек, которых он очень любил... пока узнавал. Она пошла на поклон к Дягилеву, думая, что старые впечатления всколыхнут чувства в затерявшейся где-то душе мужа. Она лечила его инсулиновым шоком.

Нижинский умер в 1950 г.

Заплакали девочка и мальчик, И закрылся веселый балаганчик

Последователи Нижинского делятся на два рода. Первые (и их большинство) наряжают танцоров в трико и под душераздирающую музыку заставляют выражать муки любви, тоски, отчаяния и пр. Вторые... Тут надо просто увидеть своими глазами постановки Марты Грэм, Ролана Пети или Мориса Бежара (особенно те, где танцует Хорхе Донн), чтобы понять тонкую нить преемственности, связывающую их с Нижинским, балансировавшим на грани безумия.

История жизни
За время своей краткой блистательной карьеры в качестве солиста балета сначала в Мариинском театре в Санкт-Петербурге, а затем в труппе "Русский балет" под руководством Дягилева, Вацлав Нижинский исполнил ведущие партии в "Петрушке" и "Весне священной", спектаклях, ставших балетной классикой и вошедших в золотой фонд русского и мирового балета. Отказавшись от традиционных приемов классического балета, Нижинский довел до блеска исполнение прыжков, во время которых он, казалось, парил над сценой. Его необычайно оригинальная и смелая хореография и настоящий талант драматического актера открыли новые горизонты перед балетным искусством и завоевали ему репутацию гениального хореографа и исполнителя.
Нижинский родился в семье танцоров в городе Киеве на Украине. Он рано начал танцевать, хотя был "неуклюжим и медленно соображающим" ребенком. В трехлетнем возрасте он уже отправился в первое в своей жизни турне вместе с труппой, в которой танцевали его родители. Когда Нижинскому было 9 лет, его отец ушел из семьи, решив поменять своих жену и сына на любовницу, которая была уже беременна. Мать сумела убедить Нижинского, что он еще старательнее должен заниматься балетом, поскольку карьера в этом виде искусства могла принести и славу и деньги. Весной 1907 года Нижинский окончил императорское балетное училище в Санкт-Петербурге и стал солистом Мариинского театра. В 1909 году он познакомился с импресарио Сергеем Дягилевым. Его выступление в Париже с "Русским балетом" стало настоящей сенсацией. В 1911 году Нижинский был исключен из состава труппы Мариинского театра за то, что не полностью надел свой сценический костюм при появлении на сцене в спектакле. Ему тут же предложили место в "Русском балете". В составе этой труппы Нижинский исполнил свои самые знаменитые балетные партии. В 1912 году возник скандал вокруг его балета "Послеполуденный отдых фавна", где в последней сцене Нижинский изображал фавна, занимающегося мастурбацией. Нижинского предупредили, что он должен изменить эту сцену. Ему было заявлено, что в противном случае этот балет будет запрещен. Он отказался изменить что-либо в спектакле и продолжил свои выступления, исполняя ставшую знаменитой сцену в первоначальном варианте. Никаких мер против него или против этого балета предпринято не было.
В 1913 году Нижинский женился на графине Ромоле де Пульски. Его женитьба так обидела Дягилева, что он тут же уволил Нижинского из своей труппы. Нижинский собрал свою собственную балетную труппу и стал ездить с ней с выступлениями по Европе и по Америке. Это турне продолжалось около года. Нижинский был гениальным танцором, но плохим бизнесменом, и его труппу постигла финансовая неудача. Во время первой мировой войны Нижинский был схвачен и посажен в тюрьму в Австро-Венгрии. Его обвинили в шпионаже в пользу России. После большого вынужденного перерыва Нижинский вновь явился на сцену лишь в 1916 году. В 1919 году 29-летний Нижинский перенес тяжелое нервное заболевание. Он перестал танцевать. Его мучили бессонница, мания преследования, шизофрения и депрессия. До самой своей смерти от болезни почек в 1950 году большую часть своих последних 30 лет жизни Нижинский провел в психической больнице в Швейцарии.
Бурная любовная жизнь Нижинского внесла достойный вклад в появление и развитие его нервных заболеваний. В любви он был пассивен, сохраняя, видимо, всю свою энергию для выступлений на сцене. В 1908 году Нижинский, наивный и прекрасный молодой человек, завел близкую дружбу с 30-летним князем Павлом Дмитриевичем Львовым. Высокому голубоглазому красивому Львову Нижинский понравился при первой же их встрече. Князь познакомил Нижинского с упоительными удовольствиями ночной жизни и помог приобрести первый опыт гомосексуальных отношений. Львов, однако, был весьма разочарован размерами полового члена Нижинского. Один из биографов Нижинского позже написал: "Нижинский был мал в той части, большие размеры которой приводят обычно в восхищение". Несмотря на разочарование, принц был добр к Нижинскому и даже помог ему устроить первую в жизни танцора сексуальную встречу с женщиной-проституткой. Этот сексуальный контакт напугал Нижинского и вызвал в нем чувство отвращения. Львов был великодушен и щедр и сумел завоевать сердце своего юного любовника. Через несколько месяцев, однако, он устал от Нижинского, которого называл очередной своей "игрушкой", и прекратил с ним связь. Перед тем, как они расстались, Львов познакомил Нижинского с Сергеем Дягилевым. Дягилев был старше Нижинского на 30 лет. Он был гомосексуалистом и не старался это скрывать. Единственный в жизни Дягилева сексуальный контакт с женщиной, своей 18-летней кузиной, подарил ему венерическую болезнь. Дягилев и Нижинский стали любовниками. Дягилев полностью лишил Нижинского какой бы то ни было независимости. Он контролировал профессиональную и личную жизнь Нижинского. Он настаивал, чтобы Нижинский ни в коем случае не спал с женщинами, утверждая, что это отрицательно скажется на его выступлениях. Дягилев так сумел убедить Нижинского в правоте своих слов, что Вацлав однажды ответил отказом на предложение самой Айседоры Дункан, с которой он познакомился в 1909 году в Венеции. Айседора заявила при встрече с Нижинским, что очень хочет родить от него ребенка. Дягилев также неоднократно предлагал Нижинскому заняться с ним и еще с одним его любовником групповым сексом, но Нижинский постоянно отказывался от таких предложений. К 23 годам он почувствовал, что стал уже достаточно взрослым человеком, чтобы перестать быть только одним из "мальчиков" Дягилева. В сентябре 1913 года, когда Нижинский вместе с "Русским балетом" плыл на корабле на гастроли в Южную Америку, он был помолвлен с 23-летней кокеткой Ромолой де Пульски, дочерью венгерской актрисы Эмилии Маркус. Перед этим Ромола преследовала Нижинского несколько месяцев и даже начала учиться балету, чтобы быть поближе к нему. По венгерской традиции, помолвка давала невесте возможность заниматься со своим женихом сексом и до свадьбы. Сексуальные отношения между Нижинским и Ромолой, однако, начались только после их свадьбы, которая состоялась в 1913 году. Причиной этого были и застенчивость Нижинского, и его робость в отношениях с женщинами, и языковой барьер, и его желание иметь настоящую католическую свадьбу.
Узнав о помолвке, Дягилев был уязвлен. Он отомстил Нижинскому, уволив его из "Русского балета" и отказавшись отвечать на письма своего бывшего любовника. Вскоре после женитьбы Нижинский приобрел еще одну поклонницу, герцогиню Дюркал, которая так влюбилась в него, что предложила ему стать ее любовником. С разрешения Ромолы Нижинский вступил в сексуальную связь с герцогиней. Позже он сожалел об этом, сказав: "Мне жаль, что я так поступил. Это было нечестно по отношению к ней. Я ведь ее не любил..."
Когда психическое состояние Нижинского ухудшилось, они с Ромолой стали спать в разных комнатах. Иногда Нижинский выходил ночью из дома и ходил по улицам в поисках проституток. С ними он только разговаривал и занимался онанизмом. Поступал он так для того, чтобы "защитить себя от опасности венерического заболевания". В 1914 году и в 1920 году у Ромолы от Нижинского родилось две дочери. Вскоре после рождения первой дочери в жизнь Нижинского опять вошел Дягилев. Ромола пыталась всячески помешать этому и даже подала на Дягилева в суд, чтобы он выплатил Нижинскому 500000 франков за его выступления в "Русском балете". Ромола выиграла дело, но эту сумму Дягилев так никогда и не выплатил. Ромола изо всех сил тащила Нижинского в одну сторону, а Дягилев, ни в чем ей не уступая, тащил его в прямо противоположную сторону. Нижинский, не имея возможности танцевать и будучи не в состоянии дать выход своим чувствам, впал в состояние тихого помешательства.