Фрау Хольда или Госпожа Метелица - богиня прялки, возрождения и домашнего очага

Eine Witwe hatte zwei Töchter, davon war die eine schön und fleißig, die andere häßlich und faul. Sie hatte aber die häßliche und faule, weil sie ihre rechte Tochter war, viel lieber, und die andere mußte alle Arbeit tun und der Aschenputtel im Hause sein. Das arme Mädchen mußte sich täglich auf die große Straße bei einem Brunnen setzen und mußte so viel spinnen, daß ihm das Blut aus den Fingern sprang. Nun trug es sich zu, daß die Spule einmal ganz blutig war, da bückte es sich damit in den Brunnen und wollte sie abwaschen; sie sprang ihm aber aus der Hand und fiel hinab. Es weinte, lief zur Stiefmutter und erzählte ihr das Unglück. Sie schalt es aber so heftig und war so unbarmherzig, daß sie sprach: “Hast du die Spule hinunterfallen lassen, so hol sie auch wieder herauf.” Da ging das Mädchen zu dem Brunnen zurück und wußte nicht, was es anfangen sollte; und in seiner Herzensangst sprang es in den Brunnen hinein, um die Spule zu holen. Es verlor die Besinnung, und als es erwachte und wieder zu sich selber kam, war es auf einer schönen Wiese, wo die Sonne schien und vieltausend Blumen standen. Auf dieser Wiese ging es fort und kam zu einem Backofen, der war voller Brot; das Brot aber rief: “Ach, zieh mich raus, zieh mich raus, sonst verbrenn ich: ich bin schon längst ausgebacken.” Da trat es herzu und holte mit dem Brotschieber alles nacheinander heraus. Danach ging es weiter und kam zu einem Baum, der hing voll Äpfel, und rief ihm zu: “Ach, schüttel mich, schüttel mich, wir Äpfel sind alle miteinander reif.” Da schüttelte es den Baum, daß die Äpfel fielen, als regneten sie, und schüttelte, bis keiner mehr oben war; und als es alle in einen Haufen zusammengelegt hatte, ging es wieder weiter. Endlich kam es zu einem kleinen Haus, daraus guckte eine alte Frau, weil sie aber so große Zähne hatte, ward ihm angst, und es wollte fortlaufen. Die alte Frau aber rief ihm nach: “Was fürchtest du dich, liebes Kind? Bleib bei mir, wenn du alle Arbeit im Hause ordentlich tun willst, so soll dir’s gut gehn. Du mußt nur achtgeben, daß du mein Bett gut machst und es fleißig aufschüttelst, daß die Federn fliegen, dann schneit es in der Welt; ich bin die Frau Holle.” Weil die Alte ihm so gut zusprach, so faßte sich das Mädchen ein Herz, willigte ein und begab sich in ihren Dienst. Es besorgte auch alles nach ihrer Zufriedenheit und schüttelte ihr das Bett immer gewaltig, auf daß die Federn wie Schneeflocken umherflogen; dafür hatte es auch ein gut Leben bei ihr, kein böses Wort und alle Tage Gesottenes und Gebratenes. Nun war es eine Zeitlang bei der Frau Holle, da ward es traurig und wußte anfangs selbst nicht, was ihm fehlte, endlich merkte es, daß es Heimweh war; ob es ihm hier gleich vieltausendmal besser ging als zu Haus, so hatte es doch ein Verlangen dahin. Endlich sagte es zu ihr: “Ich habe den Jammer nach Haus gekriegt, und wenn es mir auch noch so gut hier unten geht, so kann ich doch nicht länger bleiben, ich muß wieder hinauf zu den Meinigen.” Die Frau Holle sagte: “Es gefällt mir, daß du wieder nach Haus verlangst, und weil du mir so treu gedient hast, so will ich dich selbst wieder hinaufbringen.” Sie nahm es darauf bei der Hand und führte es vor ein großes Tor. Das Tor ward aufgetan, und wie das Mädchen gerade darunter stand, fiel ein gewaltiger Goldregen, und alles Gold blieb an ihm hängen, so daß es über und über davon bedeckt war. “Das sollst du haben, weil du so fleißig gewesen bist,” sprach die Frau Holle und gab ihm auch die Spule wieder, die ihm in den Brunnen gefallen war. Darauf ward das Tor verschlossen, und das Mädchen befand sich oben auf der Welt, nicht weit von seiner Mutter Haus; und als es in den Hof kam, saß der Hahn auf dem Brunnen und rief:

“Kikeriki,
Unsere goldene Jungfrau ist wieder hie.”

Da ging es hinein zu seiner Mutter, und weil es so mit Gold bedeckt ankam, ward es von ihr und der Schwester gut aufgenommen.

Das Mädchen erzählte alles, was ihm begegnet war, und als die Mutter hörte, wie es zu dem großen Reichtum gekommen war, wollte sie der andern, häßlichen und faulen Tochter gerne dasselbe Glück verschaffen. Sie mußte sich an den Brunnen setzen und spinnen; und damit ihre Spule blutig ward, stach sie sich in die Finger und stieß sich die Hand in die Dornhecke. Dann warf sie die Spule in den Brunnen und sprang selber hinein. Sie kam, wie die andere, auf die schöne Wiese und ging auf demselben Pfade weiter. Als sie zu dem Backofen gelangte, schrie das Brot wieder: “Ach, zieh mich raus, zieh mich raus, sonst verbrenn ich, ich bin schon längst ausgebacken.” Die Faule aber antwortete: “Da hätt ich Lust, mich schmutzig zu machen,” und ging fort. Bald kam sie zu dem Apfelbaum, der rief: “Ach, schüttel mich, schüttel mich, wir Äpfel sind alle miteinander reif.” Sie antwortete aber: “Du kommst mir recht, es könnte mir einer auf den Kopf fallen,” und ging damit weiter. Als sie vor der Frau Holle Haus kam, fürchtete sie sich nicht, weil sie von ihren großen Zähnen schon gehört hatte, und verdingte sich gleich zu ihr. Am ersten Tag tat sie sich Gewalt an, war fleißig und folgte der Frau Holle, wenn sie ihr etwas sagte, denn sie dachte an das viele Gold, das sie ihr schenken würde; am zweiten Tag aber fing sie schon an zu faulenzen, am dritten noch mehr, da wollte sie morgens gar nicht aufstehen. Sie machte auch der Frau Holle das Bett nicht, wie sich’s gebührte, und schüttelte es nicht, daß die Federn aufflogen. Das ward die Frau Holle bald müde und sagte ihr den Dienst auf. Die Faule war das wohl zufrieden und meinte, nun würde der Goldregen kommen; die Frau Holle führte sie auch zu dem Tor, als sie aber darunterstand, ward statt des Goldes ein großer Kessel voll Pech ausgeschüttet. “Das ist zur Belohnung deiner Dienste,” sagte die Frau Holle und schloß das Tor zu. Da kam die Faule heim, aber sie war ganz mit Pech bedeckt, und der Hahn auf dem Brunnen, als er sie sah, rief:

“Kikeriki,
Unsere schmutzige Jungfrau ist wieder hie.”

Das Pech aber blieb fest an ihr hängen und wollte, solange sie lebte, nicht abgehen.

«Дикая Охота» Ханны Бёвинг (Hannah Böving)

Почти по всей Европе, от Италии до Скандинавии, известны легенды о «Дикой Охоте» — кавалькаде призрачных всадников со сворой собак, которая проносится по небу, похищая души умерших, а то и живых людей. Обычно время появления Дикой Охоты привязывали к самому темному и холодному времени года — с ноября по январь. Особенно часто она появлялась в так называемые «Двенадцать ночей» — между Рождеством и Крещением по григорианскому календарю, т.е. между 25 декабря и 6 января.

Звуки Дикой Охоты — лай собак, крики охотников, звон оружия — далеко разносились в холодном воздухе. Часто ее появление сопровождалось бурей или грозой. Деревенские жители оставляли на ночь приношения волшебным охотникам, но сами старались как можно реже выходить из дома в ночную темень и стужу. Встреча с Дикой Охотой могла обернуться смертью или безумием, а само ее появление часто предвещало войну или чуму.

В разных странах предводителем Дикой Охоты считаются разные мифологические персонажи. В Англии это король Артур, Херне-Охотник, король Херла и другие, в Скандинавии — преимущественно Один, в Уэльсе — король Араун и т.д. Но далеко не всегда эти персонажи — мужчины. Есть среди них и женщины. Легенды о них относятся к числу самых древних и интересных.

Предводительницам Дикой Охоты посвящается этот цикл из семи текстов. Сегодня мы публикуем первый.

Историк Карло Гинзбург (Carlo Ginzburg) проследил удивительно схожие верования, существовавшие в Европе на протяжении тысячи лет. Во всех этих легендах описывалось, как мужчины и женщины по ночам совершают колдовские обряды, после которых взлетают в небо и следуют за богиней, которую разные народы знали, как Диану, Артемиду, Хольду, Госпожу Востока, Перхту, Эпону и еще под множеством других имен.

По мнению фольклористов, будучи изначально религиозными ритуалами, под влиянием христианства эти процессии стали мыслиться как полет ужасающих и вредоносных духов или живых мертвецов. Об этом явлении — дениграции — мы уже говорили раньше. Под его влиянием божества древности превратились в персонажей страшных сказок.

Именно в сказках, которые люди рассказывали своим детям долгими зимними вечерами, мы и будем искать следы древних верований…

ЧАСТЬ 1
Фрау Холле (Германия)

«Фрау Холле» Катрин Вельц-Штайн (Catrin Welz-Stein)

Цикл текстов о предводительницах Дикой Охоты мы начнем с госпожи Хольды, она же фрау Холле. Мы уже говорили о ней в постинге, посвященном Ночи Матерей (http://femgoddess.livejournal.com/635.html). Многочисленные архаичные мотивы, связанные с Холле, по мнению исследовательницы матриархата Хайде Гёттнер-Абендрот, ведут к великой богине-матери эпохи неолита. А германистка Эрика Тимм предполагает, что имя «Холле» («Милостивая») первоначально было прозвищем германской богини Фригг, которое обособилось в самостоятельное имя после христианизации (потому что прилюдно поминать имена языческих богов было нельзя, а отказаться от них совсем — трудно).

В то же время фрау Холле связана с миром мертвых, что роднит ее со скандинавской Хель. По некоторым легендам, она собирает в свою свиту души детей, умерших некрещеными. В народных сказках путь к ней лежит через колодец (классический путь в загробный мир).

В одной из таких сказок фрау Холле, которую в русском переводе называют Госпожа Метелица, награждает трудолюбивую девушку и наказывает ее злую и ленивую сводную сестру. У ее дома пришельцев встречают волшебные печь и яблоня — то есть, она связана с такими древними умениями человека, как использование огня и культурных растений. Также фрау Холле управляет погодой (чем основательней она вытряхивает свою перину, тем больше и сильнее идет снег на земле) и учит людей разнообразному рукоделию, например, прядению и ткачеству.

«Матушка Холле» художницы Джейн Уорд (Jane E. Ward).
Эта картина не так проста, как может показаться. Зимняя сцена в ней перекликается с иллюстрацией «Февраль» из средневекового «Роскошного часослова герцога Беррийского» (XV в.).
А женщина в левом нижнем углу, которая помешивает в котле, — Марджери Кемпе (1373-1438), английская духовная писательница и мистик, авторка «Книги Марджери Кемпе» — первой автобиографии на английском языке.

Чаще всего фрау Холле появляется зимой, но есть легенды, которые связывают ее с осенней Дикой охотой. Считалось, что она мчится по небу на черном коне, со свитой из ведьм, которые летят вслед за ней на зачарованных прялках. Этих ведьм называли Hulden. По ночам они «вылетают из дома сквозь запертые двери, оставляя позади спящих мужей», и отправляются пиршествовать или сражаться в небе. Об этом говорилось в средневековом Canon Episcopi (906 год) — инструкции для епископов, которая предписывала изгонять из деревень людей, подозреваемых в чародействе.

А народная сказка XVI века, записанная теологом и поэтом Эразмом Альбером, сообщает об «армии женщин» с серпами в руках, которых послала госпожа Хольда. Впрочем, не всегда ее спутницами были только женщины: в 1630 году в немецком ландграфстве Гессен был осужден мужчина за то, что якобы ездил в свите Хольды на Дикую охоту.

Вплоть до XVI века сохранялся обычай оставлять на ночь угощение для свиты фрау Холле. Для этого пекли специальную булку в виде плетеной косы — Hollenzopf, «Коса Холле». Ее оставляли на ночь на улице, чтобы Холле ее благословила, а затем высохший хлеб использовали для лечебных целей на протяжении года.

«Фрау Холле и ее свита», рисунок 1873 года

Епископ Бурхард Вормсский (конец X в.) в «Покаянной книге» (пособии для священников по проведению исповеди) предписывал задавать исповедающимся такой вопрос: «Веровал ли ты, что некоторые одержимые дьяволом женщины считают себя принужденными и обязанными в компании демонов, принимающих облик женщин, как, например, та, которую наши местные жители по глупости называют колдуньей Хольдой, в определенные ночи ездить верхом на животных и таким образом присоединяться к воинству демонов? Если ты веровал в эту ложь, должен приносить покаяние в течение года в определенные постные дни».

Якоб Гримм замечает, что вера в Хольду была особенно распространена в Гессене и Тюрингии, откуда был родом и сам Бурхард Вормсский. Неудивительно, что он был так хорошо осведомлен об этих верованиях.

По некоторым легендам, Дикая охота начинается с горы Хёрзельберг в Тюрингии, в недрах которой находится двор Хольды. «В 1398 году в полдень в воздухе внезапно возникли три огромных языка пламени, слились в один огненный шар, затем вновь разделились и скрылись в горе Хёрзельберг», — сообщает тюрингская хроника. Согласно местным сказкам, в давние времена можно было слышать ужасные крики и стоны, доносящиеся из пещеры в недрах горы. Временами оттуда раздавались дикие вопли и взрывы сатанинского хохота, которые вселяли ужас в жителей долины. В то же время встречались люди, которые видели в глубине пещеры очертания прекрасных женщин и слышали пробивающуюся из скал волшебную музыку.

Спутниками Хольды считались не только люди, но и животные, в частности, дикие гуси. Эти птицы известны как храбрые защитники своих домов и семей, поэтому в дохристианскую эпоху шлемы и могилы воинов часто украшали изображением гуся. Существует кельтская скульптура начала нашей эры, изображающая богиню в шлеме с навершием в виде атакующего гуся.

Гусь или гусыня — один из символов богини-воительницы и женской силы в целом. Крики диких гусей, улетающих на юг, в некоторых немецких легендах считались звуками Дикой Охоты. Гусиными перьями набита и перина фрау Холле — когда она выбивает ее, на земле идет снег. Я пишу об этом так подробно, потому что с мотивом дикого гуся мы еще встретимся в других текстах этого цикла.

«Frau Holt», художник Найджел Джексон (Nigel Jackson)

Легенды о Хольде, как уже говорилось, были особенно распространены в Гессене и Тюрингии. В других немецких землях были свои аналогичные персонажи. Так, на юге Германии и в альпийских регионах ее место занимала Перхта, о которой мы поговорим дальше. В Фогтланде на границе с Чехией кавалькаду призрачных всадников возглавляла Верра (Werra), на севере страны — фрау Харке или фрау Фрике (Fricke, Ficke), в Шварцвальде — графиня Эберштайн, в Мекленбурге — фрау Годе (или Гауден), в других южнонемецких землях — Зельда (Saelde, Selten, Zalti, fraw Selga), которая, как считалось, наделяла людей хорошей или плохой судьбой.

В следующий раз мы поговорим о не менее интересном персонаже — австрийской Перхте. А пока в завершение — несколько иллюстраций, посвященных фрау Холле.

«Колодец фрау Холле» в изображении голландского художника Антона Пека (Anton Franciscus Pieck, 1895-1987)

«Матушка Холле» в изображении Антона Пека.

«Матушка Холле» авторства Даниелы Дрешер (Daniela Drescher)

«Фрау Холле и томте» шведского иллюстратора Джона Альберта Бауэра (John Albert Bauer, 1882-1918)
Томте (ниссе) — существо из скандинавского фольклора, обычно появляющееся на Рождество. У него всего 3 фута роста, белая борода и красная шапка. Томте приносит подарки и является в этом смысле шведско-норвежским аналогом Санта-Клауса, хотя в остальном их функции расходятся.

Было у одной вдовы две дочери; одна была красивая и работящая, а другая - уродливая и ленивая. Но мать больше любила уродливую и ленивую, а той приходилось исполнять всякую работу и быть в доме золушкой.

Бедная девушка должна была каждый день сидеть на улице у колодца и прясть пряжу, да так много, что от работы у нее кровь выступала на пальцах.

И вот случилось однажды, что все веретено залилось кровью. Тогда девушка нагнулась к колодцу, чтобы его обмыть, но веретено выскочило у нее из рук и упало в воду. Она заплакала, побежала к мачехе и рассказала ей про свое горе.

Стала мачеха ее сильно бранить и была такою жестокой, что сказала:

Раз ты веретено уронила, то сумей его и назад достать.

Вернулась девушка к колодцу и не знала, что ей теперь и делать; и вот прыгнула она с перепугу в колодец, чтоб достать веретено. И стало ей дурно, но когда она опять очнулась, то увидела, что находится на прекрасном лугу, и светит над ним солнце, и растут на нем тысячи разных цветов. Она пошла по лугу дальше и пришла к печи, и было в ней полным-полно хлеба, и хлеб кричал:

Ах, вытащи меня, вытащи, а не то я сгорю,- я давно уж испекся!

Тогда она подошла и вытащила лопатой все хлебы один за другим.

Она начала трясти дерево, и посыпались, словно дождь, яблоки наземь, и она трясла яблоню до тех пор, пока не осталось на ней ни одного яблока. Сложила она яблоки в кучу и пошла дальше.

Пришла она к избушке и увидела в окошке старуху, и были у той такие большие зубы, что стало ей страшно, и она хотела было убежать. Но старуха крикнула ей вслед:

Милое дитятко, ты чего боишься! Оставайся у меня. Если ты будешь хорошо исполнять у меня в доме всякую работу, тебе будет хорошо. Только смотри, стели как следует мне постель и старательно взбивай перину, чтобы перья взлетали, и будет тогда во всем свете идти снег - госпожа Метелица.

Так как старуха обошлась с нею ласково, то на сердце у девушки стало легче, и она согласилась остаться и поступить к госпоже Метелице в работницы. Она старалась во всем угождать старухе и всякий раз так сильно взбивала ей перину, что перья взлетали кругом, словно снежинки; и потому девушке жилось у нее хорошо, и она никогда не слыхала от нее дурного слова, а вареного и жареного каждый день было у ней вдосталь.

Так прожила она некоторое время у госпожи Метелицы, да вдруг запечалилась и поначалу сама не знала, чего ей не хватает; но, наконец, она поняла, что тоскует по родному дому, и хотя ей было здесь в тысячу раз лучше, чем там, все же она стремилась домой. Наконец она сказала старухе:

Я истосковалась по родимому дому, и хотя мне так хорошо здесь под землей, но дольше оставаться я не могу, мне хочется вернуться наверх - к своим.

Госпожа Метелица сказала:

Мне нравится, что тебя тянет домой, и так как ты мне хорошо и прилежно служила, то я сама провожу тебя туда. - Она взяла ее за руку и привела к большим воротам.

Открылись ворота, и когда девушка оказалась под ними, вдруг пошел сильный золотой дождь, и все золото осталось на ней, так что вся она была сплошь покрыта золотом.

Это тебе за то, что ты так прилежно работала, - сказала госпожа Метелица и вернула ей также и веретено, упавшее в колодец. Вот закрылись за ней ворота, и очутилась девушка опять наверху, на земле, и совсем недалеко от дома своей мачехи. И только она вошла во двор, запел петух, он как раз сидел на колодце:

Ку-ка-ре-ку!

Наша девица златая тут как тут.

И вошла она прямо в дом к мачехе; и оттого что была она вся золотом покрыта, ее приняли и мачеха и сводная сестра ласково.

Рассказала девушка все, что с ней приключилось. Как услыхала мачеха о том, как достигла она такого большого богатства, захотелось ей добыть такого же счастья и для своей уродливой, ленивой дочери.

И она посадила ее у колодца прясть пряжу; а чтоб веретено было у ней тоже в крови, девушка уколола себе палец, сунув руку в густой терновник, а потом кинула веретено в колодец, а сама прыгнула вслед за ним.

Попала она, как и ее сестра, на прекрасный луг и пошла той же тропинкой дальше. Подошла она к печи, а хлеб опять как закричит:

Ах, вытащи меня, вытащи, а не то я сгорю, - я давно уж испекся!

Но ленивица на это ответила:

Да что мне за охота пачкаться! - и пошла дальше.

Подошла она вскоре к яблоне; и заговорила яблоня:

Ах, отряхни меня, отряхни, мои яблоки давно уж поспели!

Но ответила она яблоне:

Еще чего захотела, ведь яблоко может упасть мне на голову! - и двинулась дальше.

Когда она подошла к дому госпожи Метелицы, не было у ней никакого страха, - она ведь уже слыхала про ее большие зубы, - и тотчас нанялась к ней в работницы. В первый день она старалась, была в работе прилежная и слушалась госпожу Метелицу, когда та ей что поручала, - она всё думала о золоте, которое та ей подарит. Но на второй день стала она полениваться, на третий и того больше, а потом и вовсе не захотела вставать рано утром. Она не стлала госпоже Метелице постель как следует и не взбивала ей перины так, чтобы перья взлетали вверх. Это, наконец, госпоже Метелице надоело, и она отказала ей в работе. Ленивица очень этому обрадовалась, думая, что теперь-то и посыплется на нее золотой дождь.

Госпожа Метелица повела ее тоже к воротам, но когда она стояла под ними, то вместо золота опрокинулся на нее полный котел смолы.

Это тебе в награду за твою работу, - сказала госпожа Метелица и закрыла за ней ворота.

Вернулась ленивица домой вся в смоле; и как увидел ее петух, сидевший на колодце, так и запел:

Ку-ка-ре-ку!

Наша девушка грязнуха тут как тут.

А смола на ней так на всю жизнь и осталась, и не смыть ее было до самой смерти.

Eine Witwe hatte zwei Töchter, davon war die eine schön und fleißig, die andere häßlich und faul. Sie hatte aber die häßliche und faule, weil sie ihre rechte Tochter war, viel lieber, und die andere mußte alle Arbeit tun und der Aschenputtel im Hause sein. Das arme Mädchen mußte sich täglich auf die große Straße bei einem Brunnen setzen und mußte so viel spinnen, daß ihm das Blut aus den Fingern sprang. Nun trug es sich zu, daß die Spule einmal ganz blutig war, da bückte es sich damit in den Brunnen und wollte sie abwaschen; sie sprang ihm aber aus der Hand und fiel hinab. Es weinte, lief zur Stiefmutter und erzählte ihr das Unglück. Sie schalt es aber so heftig und war so unbarmherzig, daß sie sprach: "Hast du die Spule hinunterfallen lassen, so hol sie auch wieder herauf." Da ging das Mädchen zu dem Brunnen zurück und wußte nicht, was es anfangen sollte; und in seiner Herzensangst sprang es in den Brunnen hinein, um die Spule zu holen. Es verlor die Besinnung, und als es erwachte und wieder zu sich selber kam, war es auf einer schönen Wiese, wo die Sonne schien und vieltausend Blumen standen. Auf dieser Wiese ging es fort und kam zu einem Backofen, der war voller Brot; das Brot aber rief: "Ach, zieh mich raus, zieh mich raus, sonst verbrenn ich: ich bin schon längst ausgebacken." Da trat es herzu und holte mit dem Brotschieber alles nacheinander heraus. Danach ging es weiter und kam zu einem Baum, der hing voll Äpfel, und rief ihm zu: "Ach, schüttel mich, schüttel mich, wir Äpfel sind alle miteinander reif." Da schüttelte es den Baum, daß die Äpfel fielen, als regneten sie, und schüttelte, bis keiner mehr oben war; und als es alle in einen Haufen zusammengelegt hatte, ging es wieder weiter. Endlich kam es zu einem kleinen Haus, daraus guckte eine alte Frau, weil sie aber so große Zähne hatte, ward ihm angst, und es wollte fortlaufen. Die alte Frau aber rief ihm nach: "Was fürchtest du dich, liebes Kind? Bleib bei mir, wenn du alle Arbeit im Hause ordentlich tun willst, so soll dir"s gut gehn. Du mußt nur achtgeben, daß du mein Bett gut machst und es fleißig aufschüttelst, daß die Federn fliegen, dann schneit es in der Welt; ich bin die Frau Holle." Weil die Alte ihm so gut zusprach, so faßte sich das Mädchen ein Herz, willigte ein und begab sich in ihren Dienst. Es besorgte auch alles nach ihrer Zufriedenheit und schüttelte ihr das Bett immer gewaltig, auf daß die Federn wie Schneeflocken umherflogen; dafür hatte es auch ein gut Leben bei ihr, kein böses Wort und alle Tage Gesottenes und Gebratenes. Nun war es eine Zeitlang bei der Frau Holle, da ward es traurig und wußte anfangs selbst nicht, was ihm fehlte, endlich merkte es, daß es Heimweh war; ob es ihm hier gleich vieltausendmal besser ging als zu Haus, so hatte es doch ein Verlangen dahin. Endlich sagte es zu ihr: "Ich habe den Jammer nach Haus gekriegt, und wenn es mir auch noch so gut hier unten geht, so kann ich doch nicht länger bleiben, ich muß wieder hinauf zu den Meinigen." Die Frau Holle sagte: "Es gefällt mir, daß du wieder nach Haus verlangst, und weil du mir so treu gedient hast, so will ich dich selbst wieder hinaufbringen." Sie nahm es darauf bei der Hand und führte es vor ein großes Tor. Das Tor ward aufgetan, und wie das Mädchen gerade darunter stand, fiel ein gewaltiger Goldregen, und alles Gold blieb an ihm hängen, so daß es über und über davon bedeckt war. "Das sollst du haben, weil du so fleißig gewesen bist," sprach die Frau Holle und gab ihm auch die Spule wieder, die ihm in den Brunnen gefallen war. Darauf ward das Tor verschlossen, und das Mädchen befand sich oben auf der Welt, nicht weit von seiner Mutter Haus; und als es in den Hof kam, saß der Hahn auf dem Brunnen und rief:

"Kikeriki,
Unsere goldene Jungfrau ist wieder hie."

Da ging es hinein zu seiner Mutter, und weil es so mit Gold bedeckt ankam, ward es von ihr und der Schwester gut aufgenommen.

Das Mädchen erzählte alles, was ihm begegnet war, und als die Mutter hörte, wie es zu dem großen Reichtum gekommen war, wollte sie der andern, häßlichen und faulen Tochter gerne dasselbe Glück verschaffen. Sie mußte sich an den Brunnen setzen und spinnen; und damit ihre Spule blutig ward, stach sie sich in die Finger und stieß sich die Hand in die Dornhecke. Dann warf sie die Spule in den Brunnen und sprang selber hinein. Sie kam, wie die andere, auf die schöne Wiese und ging auf demselben Pfade weiter. Als sie zu dem Backofen gelangte, schrie das Brot wieder: "Ach, zieh mich raus, zieh mich raus, sonst verbrenn ich, ich bin schon längst ausgebacken." Die Faule aber antwortete: "Da hätt ich Lust, mich schmutzig zu machen," und ging fort. Bald kam sie zu dem Apfelbaum, der rief: "Ach, schüttel mich, schüttel mich, wir Äpfel sind alle miteinander reif." Sie antwortete aber: "Du kommst mir recht, es könnte mir einer auf den Kopf fallen," und ging damit weiter. Als sie vor der Frau Holle Haus kam, fürchtete sie sich nicht, weil sie von ihren großen Zähnen schon gehört hatte, und verdingte sich gleich zu ihr. Am ersten Tag tat sie sich Gewalt an, war fleißig und folgte der Frau Holle, wenn sie ihr etwas sagte, denn sie dachte an das viele Gold, das sie ihr schenken würde; am zweiten Tag aber fing sie schon an zu faulenzen, am dritten noch mehr, da wollte sie morgens gar nicht aufstehen. Sie machte auch der Frau Holle das Bett nicht, wie sich"s gebührte, und schüttelte es nicht, daß die Federn aufflogen. Das ward die Frau Holle bald müde und sagte ihr den Dienst auf. Die Faule war das wohl zufrieden und meinte, nun würde der Goldregen kommen; die Frau Holle führte sie auch zu dem Tor, als sie aber darunterstand, ward statt des Goldes ein großer Kessel voll Pech ausgeschüttet. "Das ist zur Belohnung deiner Dienste," sagte die Frau Holle und schloß das Tor zu. Da kam die Faule heim, aber sie war ganz mit Pech bedeckt, und der Hahn auf dem Brunnen, als er sie sah, rief:

"Kikeriki,
Unsere schmutzige Jungfrau ist wieder hie."

Das Pech aber blieb fest an ihr hängen und wollte, solange sie lebte, nicht abgehen.

Девушка терпит разные обиды от мачехи-вдовицы. Наконец, мачеха принуждает её прыгнуть в колодец, чтобы найти случайно упущенное веретено . Так она оказывается в подземном мире, который одновременно является и миром облаков. Здесь ей предстоит пройти испытание на прилежание и доброту, оказывая помощь нуждающимся: вынуть из печи готовый хлеб, потрясти дерево со зрелыми яблоками. В конце концов дорога приводит к госпоже Метелице, страшноватой «старой женщине», у которой «длинные зубы», но доброе сердце. В новые обязанности девушки теперь входит каждодневное вытряхивание перины госпожи Метелицы, благодаря чему на всём белом свете идёт снег. По прошествии некоторого времени она начинает тосковать по родному дому и просит хозяйку о том, чтобы уйти. В воротах, ведущих на землю, на трудолюбивую девушку проливается золотой дождь, так что её одежда оказывается облепленной золотом. Также госпожа Метелица возвращает потерянное веретено и девушка возвращается домой, приветствуемая пением петуха: «Ку-ка-ре-ку! Вот чудеса! Наша-то девица в золоте вся!»

Мачеха, подобрев, встречает девушку ласково. Позавидовав рассказу девушки, её безобразная и ленивая сводная сестра идёт той же дорогой, отказывая нуждающимся, а её работа у госпожи Метелицы никуда не годится. Прискучив своей хозяйке, ленивица, мечтая о золотой награде, в воротах получает в награду опрокинутый котёл со смолой, которая пристаёт к ней на всю жизнь.

Происхождение сюжета

Была записана со слов Дортхен Вильд, невесты Вильгельма Гримма. Опубликована в составе цикла сказок в 1812 году .

Невозможно однозначно определить родину этой сказки; в Германии «фрау Холле» почиталась на многочисленных горах, есть несколько вершин, на которых по утверждению жителей, живёт госпожа Метелица. Это гора Хохер Мейсснер между Касселем и Эшвеге , гора Хёрзельберг около Айзенаха и высоты Хёрзельберга и Холлериха (Hollerich).

Письменные следы «фрау Холле» прослеживаются как минимум 1000 лет. Самое раннее письменное упоминание находится в декретах Вормского архиепископа Бурхарда, которые были написаны между 1008 и 1012 годами.

Интерпретация и анализ сюжета

В сказке обращаются к частым в прошлом внутрисемейным конфликтам, когда много женщин умирало в послеродовой период, вдовцы часто вновь сочетались браком, а сводные братья и сестры конкурировали друг с другом за статус в семье.

Сказка, также, вероятно, основана на народной обработке мифологического материала.

Евгений Древерманн интерпретирует «Госпожу Метелицу» как историю, которая даёт ответы на философский и религиозный вопрос о смысле страданий и объясняет мнимый беспорядок и несправедливость бытия. Все, с чем соприкасается госпожа Метелица, можно считывать в рамках природной мифологии, в связи с солнцем, луной, землей. Одарённая златом выступает как солнечная дева, облитая смолой - как дева луны. Матушка Метелица - как великая богиня, мать земли, владеющая загробным миром. Мачеха же символизирует подлость внешнего, материального мира, и является противницей госпожи Метелицы .

Многочисленные архаичные мотивы сюжета, по мнению Геттнер-Абендрота, ведут к великой богине-матери эпохи неолита . К схожим выводам пришёл историк Карл Колльманн, по его мнению: «Признаки говорят, что фрау Холле - это не разновидность привидения и дух растительности, а региональное олицетворение древнего женского божества земли: почитали его почти всюду на свете под самыми различными именами» .

Германист Эрика Тимм исходит из того, что имя «Холле» (милостивая) первоначально было прозвищем германской богини Фригг , обособившись в самостоятельное после христианизации, в том числе потому, что прилюдно поминать имена языческих богов было нельзя, а отказаться от них совсем - трудно .

Часто «фрау Холле» идентифицируется также с древнескандинавской Хель , повелительницей мира мёртвых.

Другая, психологическая, интерпретация сказки указывает, что случай с яблоней связан с созреванием женского тела и сексуальностью, случай с печью - с проявлением женственности и родами [ ] .

Фольклорные данные

Наряду с известным вариантом, записанном братьями Гримм, существовали и другие сказания, связанные с госпожой Метелицей (фрау Холле), собранные фольклористом Карлом Петовым . Исследовательница матриархата Хейда Гёттнер-Абендрот в своей книге «Frau Holle - das Feenvolk der Dolomiten» попыталась хронологически упорядочить сказания вокруг «фрау Холле» и реконструировать соответствующим образом древние представленния о матриархате .

Помимо всего, «фрау Холле» считается владычицей подземного мира. Есть поверье, что на Святки , между 23 декабря и 5 января (в это время отдыхают от домашней работы), она выходит на поверхность Земли, чтобы посмотреть кто был усерден в течение года, а кто был нерадив. Поэтому она связывается также с упоминаемой