Шекспир. Первым период творчества - комедии и хроники. Основные этапы творчества шекспира, его мировоззрение и эстетические взгляды Основные этапы творчества шекспира кратко

1 ЧАСТЬ ВОПРОСА

В драматургическом творчестве Шекспира четко различаются три периода.

В первый период творчества Шекспир живет настроениями, которые определились национальным подъемом, временным единством основных общественных сил, отстаивавших независимость страны; победа Англии над Испанией воспринималась им, как и другими гуманистами, как победа нового жизненного уклада над старым, как свидетельство неизбежного торжества прогрессивных начал общественной жизни.

Поэтому в первый период (1590 - 1600) преобладает жизнерадостный, оптимистический взгляд, вера в разрешимость жизненных и общественных противоречий наилучшим для человека образом. Над всеми произведениями этого периода веет атмосфера гуманистического оптимизма, они проникнуты стремлением к гармоническому разрешению противоречий и верой в достижимость этой гармонии.

Комедии и исторические хроники. “Сон в летнюю ночь”, “Венецианский купец”, “Много шуму из ничего”, “Как вам это понравится”, “Двенадцатая ночь”, “Ричард III”, “Ричард II”, “Генрих IV”, “Генрих V”. Трагедии “Ромео и Джульетта” и “Юлий Цезарь”. Вера в возможность гармонии человека и мира. Вера в возможность развития ренессансной личности. Зло не носит глобального характера, оно победимо (Ромео и Джульетта: семьи помирились над могилой детей) и связано с тем, что уже уходитт в прошлое (средневековая вражда семей) .

Шекспир не утрачивает своих гуманистических идеалов и во второй период творчества (1601 - 1608).

Беды жизни, удручавшие Шекспира, были проявлениями той социальной несправедливости, от которой страдал народ. В произведениях Шекспира нашли отражение негодование широчайших демократических слоев общества, их глубокая неудовлетворенность существовавшими условиями и вместе с тем мечта об ином строе жизни, при котором все эти бедствия исчезнут, уступив место свободе и общему благополучию. Именно с точки зрения своих идеалов Шекспир приходит к сознанию того, что общественные противоречия оказываются глубже, острее, антагонистичнее, чем он полагал. Теперь изображение антагонистических противоречий получает преобладание в его драмах. Острота этих противоречий не допускает гармонического примирения их, она требует борьбы до конца, борьбы, в ходе которой обнажается вся сила зла в жизни. Трагическое мироощущение(Трагедии. “Гамлет” (1601), “Отелло” (1604), “Макбет” (1605), “Король Лир” (1605) и др) преобладает в творчестве Шекспира этого периода, но оно никогда не доходит до пессимизма. Шекспир страстно искал выхода из трагических противоречий жизни.

Приходит к выводу, что Зло носит всеобъемлющий характер. Можно преодолеть его проявление, но не само зло.

Но все же даже в этот период наиболее мрачного восприятия жизни он сохранял веру в человека, в конечное торжество лучших начал жизни.

Именно это позволило Шекспиру в следующий, третий период (1609 - 1613) вернуться к поискам оптимистического решения жизненных конфликтов. Но так как в современной Шекспиру действительности не было непосредственных предпосылок для победы добра и справедливости, то это решение могло в то время быть только утопическим. Отсюда проистекает то, что в этот период трезвый и беспощадный реализм нередко уступает у Шекспира место идеализации жизненных явлений. Произведения этих лет выглядят менее реалистичными, чем большинство драм двух предыдущих периодов. В произведениях последнего периода отчетливо выражена надежда Шекспира на то, что молодое поколение будет жить иначе, чем старшее поколение. Недаром в пьесах этих лет вопрос о судьбах детей играет такую значительную роль (Марина - в «Перикле», Пердита - в «Зимней сказке», сыновья Цимбелина, Фердинанд и Миранда в «Буре»).

В этот период создаются: Трагикомедии (пьесы с остро драматическим содержанием, но счастливым концом). Эстетика барокко. Трагизм преодолевается с помощью стоической морали. Сказочные мотивы. Персонажи-маски. Счастливые развязки – результат случая.

2 ЧАСТЬ ВОПРОСА

Сонет (итал. sonetto, от прованс. sonet - песенка) - вид (жанр) лирики, основным признаком которого является объем текста. Сонет всегда состоит из четырнадцати строк. Другие правила сочинения сонета (каждая строфа заканчивается точкой, ни одно слово не повторяется) соблюдаются далеко не всегда. Четырнадцать строк сонета располагаются двояко. Это могут быть два катрена и два терцета или же три катрена и дистих. Предполагалось, что в катренах всего две рифмы, а в терцетах могут быть либо две рифмы, либо три.(Сонет – стихотворение из 14 строк в виде сложной строфы, состоящей из двух катренов (четверостиший) на 2 рифмы и двух терцетов (трехстиший) на 3, реже – на 2 рифмы.)

Широкое распространение получила английская форма сонета в силу того, что в ней обнаруживается заметное упрощение, связанное с увеличением числа рифм:

abab cdcd efef gg

С точки зрения содержания сонет предполагал определенную последовательность развития мысли: тезис - антитезис - синтез - развязка. Однако этот принцип также далеко не всегда соблюдается.

В эпоху Возрождения сонет стал господствующим жанром лирики. К нему обращались практически все ренессансные поэты: П. Ронсар, Ж. Дю Белле, Лопе де Вега, Л. Камоэнс, У. Шекспир и даже Микеланджело и Мария Стюарт.

В их творчестве сонет окончательно приобрел присущие ему содержательные признаки: автобиографизм, интеллектуальность, лиризм. В сонетах, особенно в сонетных циклах, ощутимо максимальное сближение автора и лирического героя. Сонет становится откликом на события, пережитые поэтом. Более того, сонеты нередко пишутся как стихи на случай. Однако автобиографизм не предполагал фактографичности. События в сонете подразумеваются и угадываются, при этом далеко не всегда расшифровываются. Сонету изначально было присуще универсальное осмысление реальности. Сонет - мир в миниатюре, поэта занимают кардинальные проблемы человеческого бытия (жизнь и смерть, любовь и творчество, самопознание и постижение законов окружающей действительности). Вместе с тем, размышление всегда предельно эмоционально, образ мира выстрадан поэтом.

34 Соне́ты Уи́льяма Шекспи́ра - стихотворения Уильяма Шекспира, написанные в форме сонета. Всего их 154 и бо́льшая часть написана в 1592-1599 годах. Впервые сонеты Шекспира были напечатаны в 1609 году, очевидно, без ведома автора. Однако два сонета появилось в печати ещё в 1599 году в пиратском сборнике «Страстный пилигрим». Это сонеты 138 и 144.
Продолжает оставаться вплоть до наших дней загадкой, несмотря на бесчисленные исследования, самая знаменитая часть поэтического наследия Шекспира - его сонеты. Современникам они казались «сладкими как сахар». Этого было достаточно, чтобы разжечь жадность продавцов книг, и «книжный пират» по фамилии Джаггард несколько сонетов отпечатал в своём воровском издании ложно приписанного им Шекспиру «Страстного пилигрима» (1599). Другие сонеты попадаются в некоторых других хищнических изданиях пьес Шекспира. А в 1609 г. «книжный пират» Торп достаёт полный экземпляр вращавшихся в литературных кругах сонетов Шекспира и издаёт их без разрешения автора.
Исследователи сонетов распадаются на два главных направления: одни всё в них считают автобиографическим, другие, напротив того, видят в сонетах чисто литературное упражнение в модном стиле, не отрицая, впрочем, автобиографического значения некоторых подробностей. В основе автобиографической теории лежит совершенно правильное наблюдение, что сонеты - не простое собрание отдельных стихотворений. Каждый сонет заключает в себе, конечно, нечто законченное, как цельное выражение одной какой-нибудь мысли. Но если читать сонет за сонетом, то несомненно видно, что они составляют ряд групп и что в пределах этих групп один сонет как бы является продолжением другого.

35. Новая образная система и внутреннее единство сборника сонетов Шекспира.

Осуждение эгоизма, проходящее через весь сборник сонетов, находит выразительное и специфически шекспировское воплощение в первых стихотворениях, которые по традиции считают сонетами, обращенными к другу. В них Шекспир неоднократно советует адресату своих сонетов увековечить свою красоту в потомстве и тем самым дать начало новой красоте. Эта тема, связанная с пониманием любви как творческого начала, уже встречалась в «Венере и Адонисе»; здесь она раскрывается с особой полнотой.

Шекспировская оценка любви и дружбы не оставляет места ревности - эгоистическому чувству, основанному на отношении к любимому человеку как к своей собственности. Однако это вовсе не значит, что любовь поэта отмечена лишь ощущением безоблачного ликования. Когда Шекспир с горечью сознает, что его возлюбленная не принадлежит ему целиком, он говорит об этом с оттенком сдержанной, тихой скорби, которая углубляет и обогащает его любовь и делает ее еще более самоотверженной (сонеты 57, 58, 61). Эта скорбная интонация усиливается и сливается с нотами протеста лишь тогда, когда: поэт замечает в поведении возлюбленной черты порочности, угрожающей ее красоте и чести (сонеты 95, 96).

Особое место в сборнике занимают 25 сонетов (127-152), о которых мы с некоторой достоверностью (основываясь опять-таки не на историко-биографических фактах, а на идейном и художественном единстве этой группы стихотворений) можем говорить как о поэтическом отражении увлечения Шекспира неизвестной замужней женщиной, которую традиция назвала «смуглой леди сонетов»

Если в сонетах, где Шекспир полемизировал с современными поэтами, он выступал с теоретическим отрицанием попыток приукрашивания жизни, природы, то теперь он продолжает эту полемику иными средствами, рисуя портрет своей возлюбленной таким, каков он был на самом деле, а не подгоняя его под условный идеал женской красоты, утвердившийся в литературе Возрождения. Согласно этому идеалу, красавица должна была иметь мягкие белокурые волосы, светлые глаза, белоснежную кожу, румянец на щеках и т. д. Шекспир же с гордостью подчеркивает, что его возлюбленная не подходит ни под одно из подобных определений - и все-таки она прекраснее «раскрашенных богинь». Знаменитый 130-й сонет дает не только портрет «смуглой леди»; он раскрывает также особенности мировоззрения Шекспира - человека Возрождения, испытывающего радость от того, что он воспринимает всеми земными чувствами - зрением, слухом 13, обонянием, осязанием - земную красоту своей возлюбленной. Разбросанные по различным сонетам отдельные - подчас противоречивые детали позволяют с такой же полнотой, как и внешний облик, воссоздать характер смуглой леди - обольстительной и жестокой, нежной и кокетливой, страстной и ветреной. И опять-таки непреодолимое влечение к этой живой, непостоянной женщине характеризует самого поэта, для которого земная женщина с яркими достоинствами и не менее яркими недостатками привлекательнее жеманных, пусть даже богоподобных, но холодных красавиц.

Последние сонеты с захватывающей силой и предельной искренностью рассказывают об огромном духовном потрясении, которое переживает поэт, убедившийся в порочности своей возлюбленной.

Хотя большинство сонетов посвящено решению этических проблем, в них постоянно проявляется интерес поэта к общественной жизни своей эпохи.Иногда этот интерес в форме страстного протеста против несправедливости, царящей в мире, прорывается на первый план, оттесняя в сторону мысли о любви и дружбе.

Однако у всех шекспировских сонетов есть одна важная общая черта, характерная для творческого почерка поэта. Она состоит в напряженном драматизме, которым насыщен каждый сонет. В нем обязательно присутствует острый конфликт, который, как правило, разрешается в двух последних строках сонета; поэтому форма, избранная Шекспиром, когда рифмуются две заключительные строки, как нельзя лучше передает столкновение двух противоборствующих тенденций и результат этого столкновения, выраженный в замыкающих строках четким афористическим изречением.

36.Источники и новаторство В. Шекспира в трагедии «Гамлет». Тема «театра в театре». Символика личных имен. СЕРГИЕНКОВА

Истоки сюжета и образа Гамлета как вечного образа. У Гамлета был реальный прототип - датский принц Амлет, живший ранее 826 г. (так как история Амлета относится, согласно источникам, к языческим временам, а этот год можно считать началом христианизации Дании, когда туда пришла первая христианская миссия; официальное же принятие христианства произошло при Харальде I в 960 г.).

Примерно через 400 лет о нем упоминает в одной из исландских саг поэт-скальд Снорри Стурлусон (1178–1241), самый знаменитый из исландцев, как считают жители этого северного острова. Примерно тогда же историю Амлета рассказал датский хронист Саксон Грамматик (ум. около 1216 г.) в книге III «Истории датчан» (на лат. яз., около 1200 г.). У Саксона Грамматика Амлет - волевой, хитрый, жестокий исполнитель праведной мести. Несколько подозрительно совпадение мотива этой мести с античным мифом об Оресте, мстящем за смерть своего отца Агамемнона его убийце Эгисфу, обольстившему мать Ореста с целью овладеть престолом. Но, с другой стороны, такая история вполне могла иметь место в реальности, а античный миф средневековый датский хронист мог и не знать. Конечно, Шекспир не читал Саксона Грамматика, он узнал сюжет из более поздних источников, которые, тем не менее, восходят к этому тексту, как считают ученые.

Прошло еще 400 лет, и история принца стала известна во Франции, где «История датчан» Саксона Грамматика была выпущена (на латинском языке) в Париже впервые в 1514 г. Во второй половине столетия она привлекла внимание французского поэта и историка Франсуа де Бельфоре (François de Belleforest, 1530–1583) и была пересказана им по-французски и вообще по-своему, став «Историей третьей - о том, какую хитрость задумал Гамлет, в будущем король Датский, чтобы отомстить за своего отца Хорввендила, убитого его родным братом Фангоном, и о других событиях из его жизни» в принадлежавшем Бельфоре собрании текстов (подобных же компиляций, переводов, подражаний), входивших в пятитомный коллективный труд «Необычайные истории, извлеченные из многих знаменитых авторов» («Histoires prodigieuses extradites de plusieurs fameus auteurs»). История была переведена на английский язык с рядом изменений под названием «The History of Hamlet», Шекспир мог пользоваться изданиями 1576 или 1582 г.). А в 1589 г. английский писатель Томас Нэш сообщает уже о «куче Гамлетов, рассыпающих пригоршнями трагические монологи» (Цит. по: Аникст А. А. «Гамлет» // Шекспир У. Полн. cобр. cоч.: В 10 т. М., 1994. Т. 3. С. 669). Тогда же появилась трагедия о Гамлете, приписываемая Томасу Киду. Текст ее не сохранился, но известно, что в ней уже был призрак отца Гамлета, призывавший сына к мести. Очевидно, тема мести была в ней основной. Из этого предположения вытекает отнесение несохранившейся пьесы к жанру «трагедии мести», популярному в Англии в это время, по той же причине специалисты связали ее с именем Кида, крупнейшего мастера жанра.

Итак, 400 лет потребовалось, чтобы история реального человека стала материалом литературы. Еще 400 лет он постепенно обретал черты популярного литературного героя. В 1601 г. Шекспир в своей трагедии поднял Гамлета до уровня одного из самых значительных образов мировой литературы. Но представление о Гамлете как о вечном образе формировалось еще 400 лет, вплоть до нашего времени. Прослеживается очевидная 400-летняя цикличность развития образа.

400-летняя цикличность формирования образа Гамлета как вечного образа мировой литературы не вписывается в общий ход мирового литературного процесса с его «трехвековыми арками». Если обратиться к другим вечным образам, то можно отметить намечающуюся 400-летнюю цикличность в образах Дон Кихота, Дон Жуана, Фауста и некоторых других и иные цикличности во многих других случаях. Отсюда вывод: хотя вечные образы развиваются циклично, эта цикличность почти никогда не совпадает с общими циклами развития мировой литературы. Иначе говоря, вечные образы не случайно названы вечными: они не связаны с закономерностями истории литературы (в этом смысле - имеют внеисторический характер).

Но это не значит, что они никак не связаны с историей литературы, свободны от нее. Поступь литературной истории проявляется в интерпретации вечных образов, что влияет на их функционирование в культуре.

Если соотношение цикличностей применить к образу Гамлета, можно сделать вывод о том, что он должен по-разному рассматриваться применительно к «трехвековой арке» Нового времени (XVII–XIX века) и «трехвековой арке» Новейшего времени (XX–XXII века).

Было бы неверно считать, что отнесение Гамлета к вечным образам неоспоримо. В 1930-е годы в «Литературой энциклопедии» была помещена статья «Гамлет», которую написал И. М. Нусинов, автор известных работ о вечных (или, как он считал, «вековых») образах (См.: Нусинов И. М. Вековые образы. М., 1937; Его же. История литературного героя. М., 1958). Так вот именно И. М. Нусинов в этой статье категорически отрицал возможность отнесения Гамлета к вечным образам. Он писал: «Г[амлет] - синтетический образ нисходящего дворянина XVI в., к-рый, потеряв свою социальную основу, усомнился в вековой правде, но не обрел новой, ибо новая правда - правда класса, вырвавшего у Г[амлета] из-под ног его основу. Натиск этого нового класса заставляет его критически посмотреть на вековую феодальную истину, на истину католической церкви и вслушаться в голоса Бруно, Монтэня, Бэкона. Но «царство человека», к к-рому зовет Бэкон, обозначает конец царства феодала. «Принц Г[амлет]» отворачивается от веры Дж. Бруно, от утверждения радости жизни Монтэня, от упоения силой знания Бэкона, от творческой жертвенности и действенности мысли Возрождения и утверждает философию безволия, пессимистический цинизм, торжество все пожирающего червяка, жажду бегства из «опустелого сада» жизни в небытие». Отсюда вывод ученого: «Образ Г[амлета] детерминирован его действительностью. Стало быть, Г[амлет] для своего времени был только социальным образом. Он стал психологическим типом, «вечным образом», философской категорией, «гамлетизмом» - для последующих веков. Иные исследователи даже утверждали, что автор «Г[амлета]» с самого начала ставил перед собой задачу создать «общечеловеческий тип», «вечный образ». Это верно лишь в том смысле, что класс часто склонен свой исторический опыт возводить в вечную норму, он кризис своего социального быта воспринимает, как кризис бытия. Классу тогда кажется, что не нисходящий аристократ колеблется между старыми феодальными и новыми буржуазными нормами, между догматами религий и данными опыта, между слепой верой и критическим мышлением; не теряющий свое социальное равновесие аристократ готов уйти в небытие, лишь бы не познать катастрофы спуска по социальной лестнице, - а человек всех веков стремится сбросить «бремя жизни», покончить с «бедой», к-рая «так долговечна». Покой смерти манит из безысходности не одного «принца датского». Для всех «живых такой конец достоин желаний жарких». Драма класса рисовалась автору «Г[амлета]», как драма человечества. Но, по существу, он дал не вечную драму человечества, даже не драму всей своей эпохи, а лишь драму определенного класса в определенный отрезок времени. Драма Г[амлета], как уже выяснено, была абсолютно чужда мыслителям-современникам Шекспира, чье мышление детерминировалось бытием буржуазии. Для них, как мы видели, мысль не парализовала действия, а, направляя, стимулировала лишь большую активность. [...] Мир и человек - прекрасны, но не дано ему быть счастливым - таков смысл жалоб Г[амлета]. Потому не дано, что жизнь для нисходящей аристократии стала «смешением ядовитых паров». Впредь не она, а накопляющая буржуазия будет обрабатывать сад жизни. Драма Г[амлета] - драма класса, выбитого из своего векового гнезда. Горе Г[амлета] - горе того, кто у развалин созданного его классом здания не сознает, что здания этого класса больше не дано воздвигнуть, не имеет достаточно силы, чтобы встать в ряды строителей нового класса, и все время переходит от робкой надежды на новое к тоске и отчаянию по утерянному старому. К прошлому возврата нет, в новое включиться сил нехватает. [...] Здесь вскрывается до конца, что Г[амлет] образ классовый, временный, а не общечеловеческий, вечный. Великое дело осуществимо силами молодого класса. Оно не по силам лишь Г[амлету], он «путается, изворачивается, пугается, то подвигается вперед, то отступает назад» (Гёте), в то время как новый класс создает новую «связь времен». Синтезируя кризис английского дворянства на стыке двух социальных формаций - феодальной и капиталистической - Г[амлет] впоследствии мог обрести значение символа для целого ряда социальных групп различных народов, когда они, также очутившись на стыке двух социальных формаций, не могли больше ни продолжать идти дорогой исторически осужденного класса, ни начать строить новое социальное здание. [...] Гамлеты приходят каждый раз, когда класс теряет почву, когда у него не хватает действенной решимости вырвать власть у стареющего класса и когда у лучших представителей погибающего или слабого еще молодого класса, осознавших, что старое осуждено, не хватает силы, чтобы стать на почву класса, идущего на смену, потому они «одиноки и бесплодны». «Гамлетизм» - не вечное свойство ищущего и сомневающегося человеческого духа, а мироощущение класса, из рук к-рого выпал исторический меч. Для него мысль есть мысль о своем бессилии, и поэтому в нем «блекнет румянец сильной воли, когда начнет он размышлять». Стремление видеть в Гамлете извечный «удел живых» является, по меткому слову Гервинуса, «лишь неспособностью идеалистов-мечтателей выносить действительность», которая осудила их на гамлетическое бесплодное рефлектирование».

Это, несомненно, концепция. Но, думается, отрицание «вечного» в Гамлете скорее свидетельствует не о временности образа, а о временности (связи со своим временем) концепции. Не случайно автор говорит о «Вильяме Шекспире», беря его имя в кавычки: он, развивая логику своей концепции, считает, что пьесы Шекспира были написаны кем-либо из английских аристократов. Только при таком допущении его концепция вообще имеет право на существование, если же Шекспир - драматург и актер театра «Глобус», она утрачивает свой главный стержень. Культурный тезаурус, персональный или коллективный, всегда отмечен неполнотой, фрагментарностью, относительной непоследовательностью по сравнению с реальным развитием культуры. Но фрагменты действительности субъективно связываются в единую картину, которая представляется логичной. Мышление тезаурусно. В концепции И. М. Нусинова это наглядно проявилось. Так же тезаурусно и мы воспринимаем его взгляды: что-то (например, утверждение о том, что Шекспир не задумывал образ Гамлета как вечный) вполне приемлемо, что-то (прежде всего, сведение трагедии Гамлета к трагедии класса феодалов, над которым одерживает верх буржуазия) кажется просто наивным.

Во всех других концепциях обнаружится та же тезаурусная ограниченность. Но именно в таком виде и существуют в мировой культуре вечные образы.

3. Первым период творчества - комедии и хроники.

Деление творческого пути Шекспира как драматурга на отдельные периоды неизбежно является в большой степени условным и приблизительным. Так, например, уже в 1594 г. в "Ромео и Джульетте" Шекспир коснулся темы, по существу родственной его позднейшим трагедиям. Естественно, что чем мельче деление на периоды, тем оно условнее. Мы ограничимся поэтому установлением трех больших периодов: первый 1590-1601 гг., второй 1601-1608 гг. и третий 1608-1612 гг.

Для первого периода творческого пути Шекспира особенно характерны яркие, жизнерадостные краски его комедий. В эти годы Шекспир создал блестящий цикл комедий. Достаточно упомянуть такие пьесы, как "Укрощение строптивой", "Сон в летнюю ночь", "Много шума из ничего", "Как вам это понравится", "Двенадцатая ночь", являющиеся как бы лейтмотивом первого периода, который может быть назван оптимистическим. Пусть тяжелая доля грозит влюбленным в комедии "Сон в летнюю ночь" - в день первого мая, в праздник народного героя Робина Гуда, веселый лесной эльф "Робин Добрый Малый" приводит их злоключения к счастливой развязке. В комедии "Много шума из ничего" образ оклеветанной Геро почти трагичен, но дон Жуан разоблачен, невинность Геро торжествует. Злоключения изгнанников, скрывающихся в Арденском лесу ("Как вам это понравится"), венчаются безоблачным счастьем. Пусть труден путь Виолы ("Двенадцатая ночь"), но в конце концов она обретает и взаимность Орсино и потерянного брата.

Правда, в течение первого периода Шекспир пишет и "исторические хроники", полные мрачных событий и залитые кровью. Но если рассматривать "исторические хроники" как единое по теме произведение, и в том порядке, в каком их написал Шекспир, то оказывается, что и они, в конце концов, приводят к счастливому исходу. В своей последней по времени написания "хронике" ("Генрих V") Шекспир рисует торжество воспетого им героя. "Хроники" повествуют о том, как Англия из страны, раздробленной властью феодальных лордов, превращается в единое национальное государство.

Заметим, наконец, что в "хрониках" показан во весь рост один из самых жизнерадостных шекспировских образов - сэр Джон Фальстаф. Образ столь полнокровный в своей жизнерадостности вряд ли мог бы быть создан Шекспиром в последующие периоды. Точно так же и в "Ромео и Джульетте" изобилуют типичные для первого периода краски и в образах блестящего Меркуцио и потешной кормилицы, и в том дыхании молодости и весны, которым проникнута эта пьеса.

Особняком среди произведений первого периода стоит лишь трагедия "Юлий Цезарь". Если бы Шекспир после этой трагедии не написал двух комедий ("Как вам это понравится" и "Двенадцатая ночь"), то с "Юлия Цезаря" следовало бы считать второй период его творчества.

Первой из ранних комедий Шекспира является "Комедия ошибок" (Comedy of Errors). Комедии Шекспира сочетают в себе и ситуации и характеры. Одна из заслуг Шекспира, как драматурга, состоит в том, что он как бы взорвал изнутри старинный примитивный фарс и близкую к нему английскую комедию XVI века (произведения вроде "Ральфа Ройстера Дойстера"), заменив "маски" живыми, реалистическими характерами и, вместе с тем, сохранив из этого фарса остроту комедийных ситуаций. В "Комедии ошибок", однако, преобладает еще комизм положений, т. е. внешняя сторона.

Заимствовав свой сюжет у Плавта, Шекспир еще резче подчеркнул комедийную ситуацию тем, что к двум поразительно схожим братьям, Антифолу Сиракузскому и Антифолу Эфесскому, прибавил еще двух не отличимых друг от друга близнецов - Дромио Сиракузского и Дромио Эфесского. "Комедия ошибок" - повесть о вытекающих отсюда забавных недоразумениях. И все же не прав был Кольридж, считавший "Комедию ошибок" только "шуткой", примитивным фарсом. В сутолоке событий можно уже различить контуры характеров,- правда, еще слабо очерченных. Вспыльчивая, ревнивая Адриана и смиренница Луциана - образы скорее комедийного, чем фарсового плана.

В следующей своей комедии - "Укрощение строптивой" - Шекспир снова вернулся к этим образам и гораздо глубже раскрыл их, противопоставив прямую, резкую и озлобленную, но не злую Катарину скромной с виду, но по существу эгоистичной и лицемерной Бьянке. Совсем в духе Бьянки думает и чувствует Луциана, когда не столько возмущается тем, что Антифол изменяет своей жене, сколько советует ему "поступать тайком" и "научить грех казаться святым".

И в образах двух тождественных по внешности Антифолов есть характерное различие. Мечтательный, грустящий о своем потерянном брате Антифол Сиракузский мало похож на скуповатого и сварливого Антифола Эфесского, типичного зажиточного горожанина. Но еще важнее то, что в этой "шутке" звучат серьезные, почти трагические мотивы. Трагична сама экспозиция пьесы: судьба разбросанной по свету семьи.

Отметим характерную для всего миропонимания Шекспира черту: счастливая развязка не является слепой случайностью. Она завершает долгие и деятельные поиски Эгейоном своего потерянного сына (Эгейон побывал и в Греции, обследовал "пределы Азии") и поиски потерянного брата Антифолом Сиракузским, который сравнивает себя с "каплей, ищущей другую каплю в океане". Люди должны сами добиваться своего счастья,- таков лейтмотив, который впоследствии не один раз прозвучит у Шекспира.

Со стороны стилистической "Комедия ошибок" является типичным для Шекспира соединением разнородных жанров. Недаром враждебно настроенный Грин уже в то время иронически назвал Шекспира "мастером на все руки" (Johannes Factotum). Элементы фарса перемежаются с элементами совершенно иного порядка. Когда Антифол Эфесский не узнает своего отца, тот произносит строки, которые принадлежат к лучшим образцам шекспировского трагического пафоса.

Комедия "Укрощение строптивой" (The Taming of the Shrew), как и "Комедия ошибок", на первый взгляд может показаться всего лишь гротеском, легкой шуткой.

Шекспир заимствовал свой сюжет из пьесы неизвестного автора, которая была напечатана в 1594 г. под заглавием "Укрощение одной строптивой" (The Taming of a Shrew), а написана, вероятно, несколькими годами раньше. "Укрощение одной строптивой" - типичное дошекспировское или, точнее, догуманистическое произведение, насквозь проникнутое проповедью "домостроевского" послушания. Грубый и тупой, но решительный Ферандо "укрощает" строптивую Катарину, пока та, окончательно сломленная, не только становится послушной рабой мужа, но и произносит в назидание другим женам утомительную и бесцветную проповедь о необходимости полного повиновения мужьям. Шекспир использовал этот примитивный фарс как материал для своей комедии. Некоторые детали он заимствовал из "Подмененных" Ариосто (переведенных на английский язык Гаскойнем) и, может быть, из итальянской "комедии дель арте".

Сравнивая "Укрощение строптивой" с ее английским прототипом, мы видим, во-первых, что Шекспир перенес место действия из фантастических "Афин" в современную ему Италию. Во-вторых, он перенес действие из аристократической среды в среду зажиточных горожан, причем под итальянскими покровами ясно видна английская действительность. На фоне этой мещанской среды выделяется дворянин Петручио. Впрочем, сам он давно уже махнул рукой на свое дворянство, как и на свой старинный, запущенный загородный дом. Он стал воином и мореплавателем, одним из тех искателей приключений и наживы, которых так много появилось на "утренней заре" первоначального накопления. По его собственным словам, из Вероны в Падую его принес "тот ветер, который разбрасывает молодых людей по всему свету, чтобы они искали удачи подальше, чем у себя дома". Петручио один на один ведет бой за удачу. Этот блестящий молодой человек появляется в довольно скучном обществе старозаветных, патриархальных горожан. Они любят посидеть, попировать, похвастать своим богатством (вспомним своего рода состязание в богатстве между Гремио и Транио). Старый Баптиста с безмятежной откровенностью торгует дочерью, решая выдать Бьянку за того из двух женихов, который окажется богаче. Петручио затосковал. "Все сидеть да сидеть, кушать да кушать", - жалуется он даже во время свадебного пира. В этом затхлом мирке томится Катарина. Чтобы ясней стал ее образ, вспомним о дошекспировском фарсе. Там мы не находим Бьянки. Для чего же она понадобилась Шекспиру? Нам кажется, что в противопоставлении двух сестер раскрывается основная, и притом чисто шекспировская, мысль. Бьянка с виду "нежная голубка". "Скромной девушкой" называет ее простодушный Лученцио, "покровительницей небесной гармонии" - Гортензио. Стоит ей, однако, выйти замуж, как эта смиренница "показывает свои коготки". Она не только не приходит на зов мужа, но при всех называет его дураком. Катарина же, этот "дьявол", к всеобщему удивлению, является любящей женой. Обе оказываются не теми, кем кажутся.

Внешность и существо, на языке Шекспира - "одежда" и "природа", не только не соответствуют, но в данном случае прямо противоположны друг другу. Петручио делает поэтому совсем не то, что делал его прототип Ферандо: он не "укрощает" жену. Как и Шекспир, он только открывает истинную "природу" Катарины. Ей душно в той среде, в которой ей приходится жить. Она возмущена тем, что отец относится к ней как к вещи, как к товару. Она "строптива" потому, что все кругом издеваются над ней. Обаяние горячей, вспыльчивой Катарины - в ее искренности. Правда, ее протест принимает необузданные, даже дикие формы. Но не забудем, что перед нами люди, которые не отличались ни изысканностью манер, ни сдержанностью чувств. Катарина - сильный, полнокровный человек Возрождения. Ее характер типичен именно для Англии того времени. Ее протест выражается в причудах: в том, что на языке той эпохи выражалось словом humour. Едва встретившись с Катариной, Петручио сразу же разгадал, что ее "строптивость" лишь humour. И он "побеждает ее, ее же прихотью", как говорит слуга Питер. Поведение Петручио - своего рода пародия на "причуды" Катарины. Как отмечает Левес ("Женские образы Шекспира"), "Катарина видит в поведении Петручио свой собственный характер в карикатуре". От "строптивости" Катарины не остается и следа, и в конце пьесы Катарина произносит монолог, как будто проповедующий "домостроевский" закон беспрекословного подчинения воле мужа. В этом монологе несправедливо видели декларацию самого Шекспира.

Не следует ни на минуту забывать, что действующие лица Шекспира не являются "рупорами". Они говорят и действуют от себя. Финальный монолог произносит не Шекспир, а Катарина. Этот монолог - не проповедь, а выражение чувства. Катарина говорит не "вообще" о мужьях и женах, но о себе и о Петручио. "Я люблю тебя", - вот подтекст этого монолога. "Господин", "король", "повелитель" - это только самые ласковые, самые восторженные слова, которые Катарина нашла в своем лексиконе. Все дело в том, что у "дьявола" Катарины, а не у чувствительной "смиренницы" Бьянки оказалось горячее сердце. Слушая взволнованную речь Катарины, Петручио до конца разгадал это сердце. "Вот это девка! Пойди сюда и поцелуй меня, Кэт", - восклицает он в восторге. Он не только победитель, он сам побежден любовью.

История Петручио не менее удивительна, чем история Катарины. Он прибыл в Падую с откровенным намерением жениться на богатой невесте. Но, встретившись с Катариной, он сразу понял, что под "одеждой" строптивости здесь скрыт человек, который на голову выше окружающей среды. Он поставил себе задачей найти настоящую Катарину и для осуществления своей цели прибегнул к разным причудам. Подлинный смысл его намерений выражается лишь в аллегорическом иносказании. Он является на свадьбу в гротескных лохмотьях. Это не просто прихоть. Он сам поясняет смысл своего поступка: "Ведь она выходит замуж за меня, а не за мою одежду". Тот же мотив повторяется и в загородном доме, когда Петручио отнимает у Катарины новое нарядное платье. "Ум обогащает тело, - говорит он ей. - И подобно тому, как солнце пробивается сквозь самые темные тучи, достоинство сквозит из-под самых темных одежд... О нет, добрая Кэт. Ты не стала хуже оттого, что на тебе бедные украшения и жалкая одежда". Победа "природы" над "одеждой" является лейтмотивом комедии.

Заимствовав сюжет из повести о Феликсе и Филомене (эта повесть подверглась в Англии драматической обработке еще до Шекспира, в 1584 г.), Шекспир создал комедию "Два веронца" (The two Gentlemen of Verona), построенную на несколько схематическом противопоставлении. Эта комедия, как и сонеты, повествует о превосходстве дружбы над себялюбивой страстью. Перед нами два друга - Валентин и Протей. "Он охотится за честью, я же за любовью", - говорит Протей. Культ собственной личности, погружение в свой субъективный мир ведет Протея по пути измены и лжи. Стремление к деятельности, характеризующее Валентина, приводит его к моральной победе над своим антиподом.

Но Валентин не только благородный и самоотверженный человек. Он протестует, он бежит из окружающего его общества в природу, в лес, где становится вожаком других таких же отщепенцев. Подобно Робину Гуду, старинному герою английских народных баллад, эти отщепенцы не трогают "беззащитных женщин и бедных путешественников". Таким образом, протест Валентина перекликается с робин-гудовскими мотивами, т. е. мыслями, чувствами, заветными мечтами, издавна бродившими в английском народе. С другой стороны, Валентин является прообразом той позднейшей галлереи "благородных разбойников", к которой принадлежит и шиллеровский Карл Моор.

Самый характер противопоставления Валентина Протею показателен. Ведь это противопоставление основано не на различии природных качеств (Протей вовсе не "злодей от природы"), а на различии избранных путей.

Из других персонажей отметим самоотверженную Юлию, предвосхищающую образ Виолы из "Двенадцатой ночи", а также Лаунса с его собакой Крабом. Одна из замечательных черт, Шекспира как драматурга состоит в том, что он придал шутам и клоунам, этим смехотворным буффонам дошекспировской драмы, подлинно человечные черты. "Чудацкий простолюдин" Лаунс, повторяющий в своем дружеском чувстве к неблагодарной собаке основной мотив всей комедии, не только забавен, но и трогателен. Недаром Энгельс так высоко оценил этот образ. "Один только Лаунс со своей собакой Крабом больше стоит, чем все немецкие комедии вместе взятые" {Маркс и Энгельс, Соч., т. XXIV, стр. 429.} - писал он Марксу.

Комедия "Тщетные усилия любви" (Love"s Labour"s Lost), написанная, вероятно, тоже в 1594 г., как и "Два веронца", издавна была предметом недоброжелательной критики. Хэзлит прямо заявил, что "если бы пришлось расстаться с одной из комедий Шекспира, надо было бы выбрать "Тщетные усилия любви". А между тем современники думали иначе. В 1604 г. сэр Вальтер Коп написал виконту Крэнборну записку, в которой приводится отзыв Ричарда Бербеджа о "Тщетных усилиях любви". Знаменитый трагик, глава труппы "Глобуса", называет эту комедию "остроумной и веселой пьесой".

Причину такого расхождения мнений объяснить нетрудно. "Тщетные усилия любви" во многих отношениях являются пародией. Здесь много полемических выпадов и гротескных карикатур, которые "доходили" до современников, но для нас остаются темными. За многими действующими лицами стоят, вероятно, живые современники Шекспира. В Моли некоторые видят пародию на Томаса Нэша. Другие исследователи полагают, что Олоферн не только восходит к Олоферну из Рабле, учителю Гаргантюа, и, следовательно, пародирует "ученость" средневековых схоластов, но является также карикатурой на Флорио, учителя итальянского языка в доме графа Саутгемптона (Олоферн, вполне возможно, анаграмма Флорио).

Многие детали этой пьесы для нас неясны, но общий ее замысел понятен и является существенным в общей концепции творчества Шекспира. Кружок молодых аристократов отказывается от удовольствий жизни, чтобы предаться отвлеченным философским размышлениям. Эта попытка уйти от окружающей действительности в "чистое созерцание", которое, по мнению Шекспира, является эгоистическим самоуслаждением, терпит полную неудачу. Мысль не может заменить жизнь. Путь эгоистического углубления в себя - ложный путь. В этом смысле "Тщетные усилия любви" развивают тему Протея из "Двух веронцев". Шекспир направляет здесь острие своей сатиры также и против искусственного, напыщенного стиля, столь модного в придворно-аристократических кругах той эпохи. Бирон отрекается от "тафтяных фраз и слов, из шелка свитых, гипербол трехэтажных". Он ратует за простоту речи.

"Тщетные усилия любви" отмечают важный этап в биографии Шекспира. Молодой поэт только что прославился в кружке графа Саутгемптона как автор двух поэм. С другой стороны, он уже выступил как драматург "театра для широкой публики". Перед ним открыты были два пути: либо писать для "знатоков изящного", либо выносить свои произведения на суд широких масс. Шекспир выбрал второй путь.

Комедия "Сон в летнюю ночь" (A Midsummer-Night"s Dream) занимает особое место среди произведений первого периода. Эта комедия, как предполагают, была написана по случаю празднования одной аристократической свадьбы. На первый взгляд перед нами нарядная эпиталама - и только. Незначителен сам по себе и сюжет. Главную роль в комедии играет цветок, которым обладает Пак и который носит название "любовь от праздности". Прихоти любовной страсти, застающей врасплох и помимо воли овладевающей сердцем, - вот основное содержание пьесы. Но, как обычно у Шекспира, первое впечатление оказывается неполным. Прежде всего отметим, что под условными "афинскими" костюмами различима окружавшая Шекспира английская действительность. В Тезее, хвастающем своими охотничьими псами, нетрудно подметить черты важного английского вельможи; влюбленные "афиняне" во многом, вероятно, напоминали тех молодых джентльменов и дам, которых Шекспир мог наблюдать хотя бы в доме графа Саутгемптона. Даже эльфы ссорятся, любят и ревнуют, как люди. Перед нами появляются Оберон, Титания, Пак. Будто в детской сказке, человеческими существами оказываются цветок душистого горошка, паутинка, мотылек, горчичное зернышко. Фантастика Шекспира реалистична. Эльфы - те же люди. Но, вместе с тем, Титания не больше похожа на знатную даму елизаветинской Англии, чем легкий Пак - на реального шута той эпохи. Шекспировские эльфы - волшебные существа, хотя в них нет ничего "потустороннего". Они и свободнее людей, и вместе с тем полны интереса только к людям, потому что принадлежат им: это - сны и мечты человеческие; без них герои пьесы не достигли бы счастливой гармонии, завершающей длинный ряд злоключений.

Показательно, что даже в этой "аристократической" комедии фантастика Шекспира предпочла образы английской народной сказки: место условного Купидона занял хорошо известный народному поверью веселый и лукавый Пак, он же - "Робин Добрый малый". И, наконец, как бы в качестве аккомпанемента к фабуле, появилась шумная группа чудаков-ремесленников во главе с ткачом Основой.

Атмосфера этой комедии не так уж безоблачна и лучезарна, как кажется сначала. Любовь Лизандра и Гермии не может восторжествовать в "Афинах". Ей преграждает путь воплощенный в лице старого Эгея древний жестокий закон, дающий родителям власть над жизнью и смертью своих детей. Для молодых людей остается один выход: бежать из "Афин" на лоно природы, в лесную чащу. Только здесь, в цветущем лесу, разрываются вековые цепи. Отметим, что действие происходит в день первого мая, - в тот день, когда народ по городам и деревням Англии праздновал память своего героя, Робина Гуда. Не только о "прихотях любви", но и о победе живого чувства над старозаветным и жестоким феодальным законом повествует "подтекст" этой комедии.

Но для чего понадобились Шекспиру ремесленники? Конечно, не только для комического контраста к лирической теме. Ремесленники эти смешны, и смешны они потому, что в них много старинного, уже отжившего, это - типичные гильдейские мастера, целиком еще проникнутые средневековьем. Но вместе с тем они привлекательны. Шекспир любит их потому, что они - из народа. Эти ремесленники деятельно заняты подготовкой к спектаклю, который должен быть разыгран на свадьбе Тезея. Конечно, спектакль оказывается смехотворным. Возможно, что Шекспир здесь пародировал исполнение мистерий мастерами и подмастерьями гильдейских цехов. Видеть мистерии на сцене Шекспир мог еще в детстве в провинции. Но мы имеем здесь дело не только с карикатурой. В этом смехе звучат и горькие мотивы. Повесть о Пираме и Фисбе в своей завязке перекликается с судьбой Лизандра и Гермии. "В окружающем меня мире все далеко не всегда так хорошо кончается, как в моей комедии",- такова скрытая ремарка Шекспира. Выразителями этой истины оказываются неуклюжие, неискусные, но правдивые ремесленники. Недаром и Пак, выступающий в эпилоге, напоминает зрителям о "львах, ревущих от голода", о пахаре, изнуренном трудом, о тяжело больном, который в эту свадебную ночь думает о погребальном саване. Из наблюдений над живой действительностью уже вырастали темы, которые впоследствии воплотились в потрясающие коллизии великих трагедий Шекспира.

По бытовому реализму, отчасти напоминающему манеру Бена Джонсона, среди комедий первого периода выделяются "Виндзорские кумушки" (The Merry Wives of Windsor). Хотя номинально события происходят в царствование Генриха IV, перед нами в действительности - глухая провинция эпохи Шекспира. Тихий городок назван "Виндзором". Вероятно, он скорее напоминал далекий Стратфорд, родину Шекспира. Чванливый судья Шеллоу, его дегенеративный племянник Слендер, чудаковатый пастор Эванс, хлебосольный, добродушный, но несколько глуповатый Пейдж, веселый балагур-хозяин придорожной гостиницы, - живые образы этого захолустья. И все же не точно было бы назвать эту пьесу "мещанской комедией", поскольку такое определение ассоциируется с проповедью отвлеченной морали.

Эту комедию Шекспира часто сводили к несложной концепции: в мещанскую среду "нисходит" распутник-придворный, сэр Джон Фальстаф; однако распутство придворного оказывается побежденным мещанской добродетелью и т. д. Прежде всего заметим, что гнев кумушек не является выражением возмущенного нравственного чувства. Мистрисс Форд сначала даже польщена, получив письмо от сэра Джона. Гнев кумушек по-настоящему вспыхивает только тогда, когда они обнаруживают, что сэр Джон послал обеим одинаковые письма. Если кумушки жестоко "разыгрывают" Фальстафа, то это объясняется не желанием доказать истинность отвлеченной морали, а простым стремлением повеселиться. Лейтмотивом комедии, апологией жизнерадостности, провозглашаемой человеком эпохи Возрождения наперекор пуританскому презрению к женщине, звучат слова одной из кумушек о том, что "женщины могут веселиться, не теряя при этом честности". Эти слова, повидимому, настолько выделялись при исполнении комедии, что в конце XVII века стали припевом популярной песенки.

Сэр Джон Фальстаф - что угодно, но только не петиметр. В отличие от некоторых критиков, мы не сомневаемся в том, что Фальстаф из "Генриха IV" и Фальстаф из "Виндзорских кумушек" - одно и то же лицо. Но с ним приключилась беда. Оказавшись без пенни в кармане, он вступил на путь, не свойственный его природе, и за это был жестоко наказан. Фальстаф - обжора, пьяница, хвастун, обманщик. Он готов грабить людей на большой дороге, но, вместе с тем, в нем нет хищного расчетливого практицизма. В "Виндзорских кумушках" есть замечательная деталь. Пистоль украл ручку дорогого дамского веера, а Фальстаф, за то что поклялся в невиновности Пистоля, получил всего на всего пятнадцать пенсов... Пистоль и Ним на каждом шагу обманывают этого большого ребенка. Фальстафу нужны деньги, чтобы пить вино и обжираться ростбифом, но не ради накопления. Однако в "Виндзорских кумушках" он принялся за другое. "Я собираюсь наживать деньги", - говорит он. Он пустился в сложные махинации: решил притвориться влюбленным, чтобы открыть себе верный путь к богатству. За это его и посадили в корзину с грязным бельем и выбросили в вонючую лужу. В конце комедии он сам признает свою глупость и добродушно называет себя "ослом".

В этой веселой комедии звучат и иные мотивы. Ревность Форда достигает настоящей глубины душевного страдания. Анна Пейдж восстает против "домостроевского" уклада. Она выходит замуж за того, кого избрало ее сердце. И это не только приносит счастье ей самой, но и облагораживает ее возлюбленного Фентона. Он, как сам признается, сначала думал о деньгах Анны Пейдж, но потом, позабыв о золоте, стал помнить только о чувстве.

"Виндзорские кумушки", в особенности начало комедии, принадлежат к лучшим образцам творчества Шекспира. "В одном только первом акте "Merry wives" больше жизни и движения, чем во всей немецкой литературе" {Маркс и Энгельс, Соч., т. XXIV, стр. 429.}, - писал Энгельс Марксу.

Заимствовав свой сюжет у Ариосто и у Банделло, Шекспир создал комедию "Много шума из ничего" (Much Ado About Nothing), пожалуй, самую легкую и несложную из своих комедий. И все же атмосфера ее не так уж безоблачна. Изображенное здесь блестящее общество поражено скрытой червоточиной. Среди этих знатных беззаботных людей живет злодей дон Жуан. Уязвленный своим положением незаконного сына, он клевещет, наслаждаясь самым актом мести. И особенно характерно то, что в этом обществе так легко поверили дон Жуану. "Дело идет преимущественно о том, - говорит Гервинус, - какого рода бывают люди, которые подымают много шума из-за пустяков, а не о тех пустяках, из-за которых подымается шум". Судьба оклеветанной Геро приблизилась к трагической развязке. Катастрофа совершилась бы, если бы не вмешалась в дело ночная стража. Этим смехотворным неуклюжим чудакам Геро обязана своим спасением. Так и шут у Шекспира, несмотря на всю свою эксцентричность, часто является выразителем народной правды, обличителем несправедливости. Приближение катастрофы заставило одуматься Бенедикта и Беатриче, отчасти напоминающих "прихотливые" образы "Укрощения строптивой". Как говорит современник, Бенедикт и Беатриче пользовались, на ряду с Фальстафом и Мальволио, особенным успехом у зрителей. Приближение несчастия заставило их глубже вглядеться в жизнь и прекратить свой "турнир причуд". Они отбросили колкое острословие и искренно признались, наконец, что любят друг друга.

В комедии "Как вам это понравится" (As You Like It) отчетливо звучит робин-гудовская тема. Напомним, что сюжет комедии через напыщенную новеллу Лоджа восходит к старинному сказанию о Гамелине, которое близко к легендам о Робине Гуде. Однако эту комедию некогда традиционно толковали - и в критике и на сцене - как праздничную "пастораль", как веселую прогулку в лесу. При этом забывали, что три главных действующих лица этой комедии - изгнанники: и герцог, у которого отнял престол брат, и изгнанная под страхом смерти Розалинда, и Орландо, которого старший брат сначала держал на скотном дворе, а затем задумал убить. Орландо по общественному положению стоит ниже старшего брата, но по природе оба они, будучи братьями, равны.

Пьеса начинается бунтом Орландо против брата. Орландо приходится бежать в дремучий лес, который назван "арденским", но в котором нетрудно узнать шервудский лес английских народных легенд. Здесь живут пастухи, у которых, в отличие от пасторальных "пастушков", руки вымазаны дегтем. Природа здесь не условная, пасторальная, а настоящая, где бушует непогода. Но все же эта природа милостива к людям. Как и в цветущем лесу "Сна в летнюю ночь", но уже без вмешательства волшебных сил, разрываются цепи несправедливых отношений и торжествуют любовь и радость. Каждый, сбросив с себя все искусственное, наносное, случайное, становится самим собой. Это - не уход от жизни. Это утверждение другой, лучшей жизни на иных основаниях, другого общества, проникнутого человечностью. Как же живут эти люди в лесу? На это отвечает борец Чарльз в начале комедии: "Они живут так, как в старину Робин Гуд английский". За герцогом последовало много "веселых людей", - совсем как за Робином Гудом. Только место храброго стрелка из лука занял изгнанный герцог, мыслитель-гуманист.

Особняком в этой комедии стоит меланхолик Жак. Если за его уныние и пессимизм и смеется над ним Розалинда, а Шекспир лишает его места в радостном финале, то в сатирических монологах Жака, стремящегося "очистить испорченный желудок мира", уже звучат те мотивы, которые вскоре нашли свое дальнейшее развитие в трагедиях Шекспира. Сам же образ Жака, задумавшегося над несправедливостью окружающей его действительности, занимает в творчестве Шекспира особое место, являясь в некоторых своих чертах как бы эскизом к образу Гамлета.

Блестящий комедийный цикл первого периода завершается "Двенадцатой ночью" (Twelfth Night). Основная тема этой комедии - борьба Виолы за свое счастье. Ее живое чувство, ее героическая преданность в конце концов будят ленивую душу жеманного Орсино. Так же и неприступная Оливия, отдающаяся своей томной грусти, уступает природе и загорается внезапной любовью. Под именем сэра Тоби Бельча (в буквальном переводе - "пес с отрыжкой") вновь появляется сэр Джон Фальстаф. Замечательно, что этот пьяница-рыцарь оказывается противником пуританина Мальволио. "Неужели же ты думаешь,- восклицает сэр Тоби, обращаясь к Мальволио, - что если ты добродетелен, то не будет больше в мире пирожков и эля?" Эти слова стали в Англии поговоркой. Откровенная жизнерадостность сэра Тоби и Марии, людей эпохи Возрождения, побеждает лицемерную "святость" Мальволио.

В комедии есть еще замечательный персонаж. Это - шут Оливии, Фест. Не случайно Шекспир вложил в уста этому шуту изысканные лирические песни. Фест, повидимому, человек образованный, поневоле, за неимением лучшего, избравший профессию шута. Острословит он без подъема, как бы нехотя. В конце комедии он не получает доли в общем счастье и, как был, остается одиноким. В финальной песне Фест поет о своей загубленной, пропитой жизни, о том унылом дожде, который беспрерывно моросил в течение всей его жизни. Так, меланхолической нотой, заканчивается эта веселая комедия, само заглавие которой говорит о ее назначении: она была впервые исполнена в маскарадный крещенский вечер (в двенадцатый вечер после Рождества).

На ряду с комедиями, основными произведениями первого периода являются "исторические хроники".

Еще до Шекспира пьесы на сюжеты из английской истории завоевали на лондонской сцене огромную популярность. Марло довел этот жанр до высокого художественного совершенства в "Эдуарде II". Во всех этих пьесах особенно ярко выступает политическая тенденция.

Если рассматривать шекспировские "хроники" в той последовательности, в которой они написаны, то они образуют единую эпопею, завершающуюся разгромом феодальных лордов королем ("Генрих IV"), победой над внешним врагом и торжеством национального героя ("Генрих V"). Само собой разумеется, что Шекспир здесь идеализирует своего героя. На созданный им образ мало похож действительно существовавший "кровавый Генрих V (сожигатель еретиков)" {"Архив Маркса и Энгельса", т. VII, стр. 371.}, как называет его Маркс. Шекспир выступает здесь сторонником идеи национального единства и монарха как воплощения этой идеи. Даже впоследствии, в годы разгула реакции, Шекспир не изменил своих взглядов. Улисс ("Троил и Крессида", 1602) в торжественном монологе (акт I, 3) сравнивает монарха с солнцем, устанавливающим гармонию среди других светил. Нарушение этой гармонии ведет к хаосу и всеобщей гибели.

Наиболее часто встречающейся метафорой или сравнением является в "хрониках" растущее дерево. И действительно, рост Англии, консолидация страны под властью монарха - центральная тема шекспировских "хроник". В них Шекспир подводил итоги всего того периода европейской истории, когда для Англии "королевская власть, опираясь на горожан, сломила мощь феодального дворянства и основала крупные, по существу национальные монархии, в которых получили свое развитие современные европейские нации и современное буржуазное общество" {Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 475.}.

Но, видя в монархе залог национального единения страны, Шекспир жестоко критикует тех монархов, действия которых противоречат образу идеального государя. Таков у Шекспира безвольный Генрих VI, своей слабостью ввергающий страну в ужасы междоусобной феодальной войны; таков и преступный король Иоанн (пьеса "Король Иоанн" также должна быть отнесена к "хроникам"), расплачивающийся за преступление мучительной смертью, и, наконец, обагренный кровью злодей на троне - Ричард III.

Надо, однако, отметить, что короли-злодеи у Шекспира - обычно узурпаторы престола (Ричард III, впоследствии - Клавдий в "Гамлете" и Макбет). По отношению к маленькому Артуру узурпатором является и король Иоанн. Слабоволие Генриха VI отчасти объясняется шаткостью его прав на корону. "Шатки мои права", - говорит он. Любопытно, что права на корону идеализированного Генриха V Шекспир не подвергает сомнению, хотя отец его, Генрих IV, и испытывает тяжкое бремя венца, отнятого у Ричарда II.

Шекспир защищает законное право престолонаследия. Такая позиция вполне понятна. Узурпация престола грозила началом борьбы за корону, началом междоусобного кровопролития - "гражданской бойни", как говорит король Генрих IV, грозила воскресшим призраком войн Алой и Белой Розы, память о которых была в дни Шекспира еще свежа в устном предании.

Особняком стоит "хроника" о короле Ричарде II. Это - "законный" монарх. Вина его - не в узурпации престола, а в безрассудном самовластии, в превращении своей короны и своего сана в фетиш. Правда, Шекспир осуждает не столько самого монарха, сколько его окружение. Садовник, олицетворяющий собой в этой пьесе глас народа, называет королевских фаворитов "плевелами" и главной ошибкой Ричарда считает то, что он не подрезал буйно разросшихся ветвей сада. И все же именно "хроника" о Ричарде II прозвучала в те дни как антиправительственная пьеса (сцена отречения Ричарда была даже запрещена цензурой).

Возможно, что именно шекспировским "Ричардом II", как оружием агитации, воспользовались граф Эссекс и его друзья накануне восстания против королевы Елизаветы. В самом деле, в пьесе скрыто много стрел, направленных против правительства королевы, в частности против политики монополий. "Стыдно сдавать всю страну в аренду... Ты - землевладелец Англии, а не ее король", - говорит старый герцог Ланкастерский Ричарду.

Одним из основных вопросов, над которым задумывались критики и исследователи "хроник", является вопрос об их историчности. Существует распространенное мнение, согласно которому Шекспир будто бы преднамеренно не считался с историей, сознательно предпочитая поэтический вымысел фактам. Это утверждение требует существенных оговорок и уточнений.

"Хроники" были для зрителей театра описанием абсолютно достоверных событий. Если, например, в "Короле Лире" Шекспир в корне изменил ход событий, заменив счастливую развязку легендарного предания трагической, он никогда не позволил бы себе такой "вольности" в "хрониках". Знаменательно, что Шекспир словами хора в начале последнего акта "Генриха V" просит зрителей простить ему, что он не в состоянии сценическими средствами изобразить "огромной жизни в ее настоящем виде" (huge and proper life).

"Хроники" казались зрителям воскресшей историей. "Как радовался бы храбрый Тальбот, гроза французов, если бы знал, что, пролежав двести лет в могиле, он снова будет одерживать победы на сцене, - писал в 1592 г. Томас Нэш, - ...зрителям кажется, что они видят его самого, залитого кровью свежих ран, в трагическом актере, его изображающем".

Причину того, что "хроники" Шекспира расходятся с действительностью, надо искать в тех источниках, которые служили Шекспиру материалом: в хрониках Голиншеда, в дошекспировских исторических драмах, в устной легенде. Бывали на английском престоле короли и похуже Ричарда III. Но предание, а вслед за ним и существовавшая до Шекспира театральная "хроника" об этом короле изобразили его как исключительного злодея. Из этого мрачного, полулегендарного образа и исходил Шекспир. Он не вымышлял, он лишь домышлял, сообразуясь с тем общим рисунком, который ему удавалось извлечь из своего небогатого материала.

Однако именно в этом "домысле" сказывается вся сила художественного гения Шекспира. Если можно найти черты домысла даже в наиболее "историчных" образах "хроник" (принц Гарри, например), то в создании других образов, как, например, сэр Джон Фальстаф, - вольное художественное воображение играло основную роль. "Генрих IV" является наиболее значительной и совершенной из шекспировских "хроник", может быть, именно потому, что в этой пьесе гармонически сочетаются историческая правда, как понимал ее автор, и художественная фантазия (принц Гарри и Фальстаф). "Хроники" Шекспира и в наши дни представляют исключительный интерес для практической и теоретической эстетики исторической драмы, исторического жанра вообще.

Шекспир - противник реакционных феодальных лордов, борющихся против короля. Он показывает историческую обреченность их борьбы. Гибнут они не из-за недостатка личной доблести и отваги. Перси "Горячая шпора" (Hotspur) - бесстрашный рыцарь. Отчаянно храбр и его союзник Дуглас. Они гибнут потому, что действуют разрозненно, что каждый ведет самостоятельную политическую игру.

Если обречены мятежные феодальные лорды, то точно так же обречены, по мнению Шекспира, и преступные короли. Такие люди, как Ричард III, носят сами в себе семена своего разрушения. Образ Ричарда мрачен не только потому, что он преступен, но и потому, что он умен и сознает свою преступность, как и свое уродство. Он знает, что существует совесть, но предпочитает силу. "Пусть будут нам совестью наши сильные руки, законом - мечи!" - восклицает он перед битвой, обращаясь к своим военачальникам. В королях шекспировских "хроник" под царственными одеждами мы видим живых людей окружавшей Шекспира действительности. В хищном себялюбии Ричарда, в его лицемерии, столь ненавистном Шекспиру, мы узнаем "макиавеллиста", как говорили тогда в Англии, одного из тех хищников, которых в таком изобилии породила эпоха первоначального накопления. К той же породе принадлежат и Яго, и Клавдий, и Гонерилья с Реганой.

Но в Ричарде есть черты, отличающие его, например, от Клавдия, который умирает трусом, позабыв о Гертруде и жалобно умоляя окружающих спасти его. Смерть Ричарда почти героична. "В груди моей - тысячи великих сердец. Вперед знамена наши. Разите врагов!" - восклицает он перед последней битвой. В груди Ричарда кипят неукротимые страсти. Он во многом напоминает неистовых героев Марло.

Преступному Ричарду Шекспир противопоставляет Генриха V как "идеального" монарха. "Хор", говорящий за автора, дружески и ласково называет Генриха уменьшительным именем "Гарри". Вначале Генрих - "гуляка праздный". Но, если он и распутен в молодости, он лишен того, что больше всего ненавидел Шекспир,- лицемерия. Вместе с тем он является носителем подлинной рыцарской чести, как понимал ее Шекспир. Эту подлинную честь Шекспир противопоставляет эгоистической чести, воплощенной в образе Перси. Перси готов добыть честь хотя бы "с луны или из глубины морской". Но он жаждет славы "без соперника", личной славы для себя. Эта личная слава не нужна принцу Гарри, который, победив Перси в единоборстве, с легким сердцем уступает славу этой победы Фальстафу. Став королем, он ищет в битвах славу не для себя, а для всего своего войска. Под стенами Харфлера, обращаясь к воинам, среди которых немало простых иоменов ("Генрих V", III, 1), он называет их всех "друзьями". В своем замечательном монологе о дне св. Криспиана ("Генрих V", IV, 3) Генрих говорит не о своей, но о "нашей славе", т. е. о славе всех сражающихся: "Сегодня тот, кто будет вместе со мной проливать кровь, будет моим братом. И каким бы низким ни было его происхождение, этот день сделает его благородным". Шекспир подчеркивает демократичность Генриха. "Если бы ты смогла узнать меня, ты бы нашла, что я простой король,- говорит он своей невесте, французской принцессе, - ты бы подумала, что я продал ферму, чтобы купить корону". В глазах Генриха король такой же человек, как и другие люди. "Разве король не такой же человек, как и я? - говорит солдатам переодетой простым воином Генрих; - фиалка благоухает ему, как и мне; силы природы действуют на него, как и на меня; все его чувства - обычные, человеческие; отбрось церемониал, и обнаженный король окажется всего лишь человеком". Голодные, изнуренные походом солдаты Генриха идут в бой против щегольского рыцарского французского войска. Накануне битвы французские военачальники хвастают своими конями и доспехами. А между тем переодетый Генрих ночью обходит лагерь и беседует с солдатами. Победа достается англичанам. В этой победе немаловажную роль играют храбрость и предприимчивость самого Генриха. "Мы находимся в большой опасности, - говорит он перед битвой, - и поэтому тем большей должна быть наша смелость... Плохой сосед заставляет рано вставать с постели".

"Хроника" о короле Генрихе V принадлежит к тем пьесам, которые, как свидетельствуют современники, производили глубокое впечатление на зрителей шекспировского театра. "Какая английская грудь, - пишет Томас Гейвуд в своей "Апологии актеров" (1612), - не сочувствует мужеству англичанина, когда оно изображается в какой-нибудь из наших исторических драм!.. Какой трус не постыдится своей трусости, когда увидит храброго соотечественника!"

Патриотическая тема находит в шекспировских "хрониках" яркое выражение, с особенной полнотой - в монологах Генриха V. Шекспир навсегда останется верным этой теме. Даже у самого пессимистического из его героев, Тимона Афинского, одно чувство все же сохраняется живым: "Я люблю мою родину", - говорит он.

Замечательная черта шекспировских "хроник" заключается в том, что в них действуют не только отдельные лица. В отличие, например, от Марло, у которого действует Тамерлан, и только Тамерлан, а "бесчисленное, как песок морской, войско" является лишь бледным придатком к титанической фигуре победителя, - у Шекспира французов побеждает не только сам Генрих, но и все английское войско.

В "хрониках" нас поражает многосторонность шекспировского гения, широта охвата действительности. Сам Шекспир назвал в "Генрихе V" жизнь "огромной". Именно на почве "хроник" росла и созревала его способность к многообразному изображению действительности. Перед нами - королевские дворцы, таверны, рыцари с большой дороги, битвы, решающие судьбу государства, жанровые сцены, вроде сборов двух извозчиков, отправляющихся перед рассветом в путь из провинциальной гостиницы ("Генрих IV", ч. I).

Вместе с тем столь типичное для Шекспира сочетание трагического и комического, выраженное и в комедиях, впервые находит полное свое развитие в "хрониках". Так, например, во второй части "Генриха IV" мы находим и трагическую скорбь старого Нортумберленда о погибшем сыне, и веселую сцену в саду судьи Шеллоу, и беззаботные шутки Фальстафа. Наряду с торжественными событиями, которые воспевает "пламенная муза", перед нами проходят пестрые образы "фальстафовского фона". Возле пышных королевских знамен треплются лохмотья завербованных Фальстафам рекрутов, среди ярких рыцарских гербов улыбается пьяная ража самого сэра Джона.

Сэр Джон Фальстаф - одна из самых ярких фигур шекспировских "хроник". Его не раз сопоставляли с дон Кихотом. Разложение феодальных связей и гибель рыцарства дали Сервантесу материал для создания "Рыцаря печального образа". Шекспир же создал великолепную картину в духе фламандцев. В "Виндзорских кумушках" Фальстаф назван "фламандским рыцарем" (действительно, он прежде всего напоминает образы Рубенса). Фальстаф - не только обломок разрушающегося здания; в нем воплотилось столь характерное для эпохи Возрождения "ликование плоти", живой протест как против аскетических идеалов средневековья, так и против ханжеского самоограничения пуритан. Один из старых комментаторов назвал Фальстафа "воскресшим Вакхом". Новейшее исследование доказало, что некоторые реплики Фальстафа позаимствованы из песни, приписываемой Джону Лили и озаглавленной "Гимн Вакху" (Song to Bacchus).

Фальстаф - "деклассированный рыцарь" и, подобно шекспировскому шуту, не связан по рукам и ногам отношениями окружающего его общества: если он раб своего желудка, то он не раб золота. И именно поэтому он обаятелен в глазах Шекспира. Смерть его почти поэтична. В "Генрихе V" хозяйка таверны рассказывает о том, как Фальстаф в предсмертном бреду "играл с цветами, улыбался, глядя на кончики своих пальцев, и что-то болтал о зеленых полях".

По генеалогии театральных образов Фальстаф восходит, быть может, к "Старому греху", фигуре поздней моралите. Этот "Грех", воплощавший множество пороков, в конце представления убивал чорта, торжествуя, таким образом, над загробным возмездием. Так и сэр Джон является утверждением земной жизни, торжествующей плоти, вырвавшейся из тысячелетних оков средневековья. Но есть у Фальстафа и другая сторона. "Какие только поразительно характерные образы ни дает эта эпоха разложения феодальных связей в лице странствующих королей-нищих, побирающихся ландскнехтов и всякого рода авантюристов,- поистине фальстафовский фон...", {Маркс и Энгельс, Соч., т. XXV, стр. 250-261.} - писал Энгельс в письме Лассалю по поводу его трагедии "Франц фон Зикинген". Фальстаф - разорившийся рыцарь, грабящий на большой дороге и занимающийся браконьерством. Хотя он и любит порой покичиться своим дворянством, идеалы рыцарства давно потеряли для него всякое значение. Честь для него - пустое слово. Вместе с тем, он не скрывает презрения к окружающей его действительности, к "этим торгашеским временам". И в этом чуждом ему мире его порой охватывает тоска. "Я меланхоличен как старый кот или как медведь на привязи", - заявляет он.

К первому периоду творчества Шекспира, помимо комедий; и "хроник", принадлежат также "Ромео и Джульетта" и "Венецианский купец". На грани первого и второго периодов стоит "Юлий Цезарь".

В "Ромео и Джульетте" Шекспир использовал сюжет и ряд деталей из одноименной поэмы Артура Брука. В этой трагедии; впервые у Шекспира выступает грозная сила судьбы. На поэтическом фоне, среди платановых рощ и цветущих гранатовых деревьев, под "благословенным" небом Италии, двое молодых людей полюбили друг друга. Но путь их к счастью преградила взаимная вражда тех знатных родов, к которым им было суждено принадлежать. По образному выражению пролога, они были "опрокинуты" этой враждой. Так и в пьесе Марло "Мальтийский еврей" Дочь Варравы и молодой испанец, ее возлюбленный, оказываются жертвами царящей вокруг них ненависти и вражды. Но если Марло говорит о разрушительной силе золота и создает образ "макиавеллиста", хищника первоначального накопления, Шекспир рисует старинную феодальную междоусобицу. И все же было бы, конечно, неправильно сводить содержание произведения к критике патриархального деспотизма феодальной семьи. Значение этой трагедии, конечно, гораздо шире. Джульетта не только "ослушалась" своих родителей. Она предпочла "выгодному" жениху, блестящему Парису, обездоленного изгнанника Ромео. Она восстала не только против "традиции" своей семьи, но и против буржуазного практического "здравого смысла", воплощенного в советах кормилицы.

Эпиграфом к пьесе могут служить слова естествоиспытателя и ученого, гуманиста в монашеской рясе - фра Лоренцо. Один и тот же цветок,- говорит он,- содержит в себе и яд и целебную силу; все зависит от применения. Так и сулившая счастье любовь приводит в описанных Шекспиром обстоятельствах к гибели, радость обращается в слезы. Влюбленные оказываются бессильными перед судьбой, как бессильна перед ней и ученость фра Лоренцо. Это не мистический рок, но судьба, как олицетворение окружающих человека обстоятельств, из которых он произвольно вырваться не может. Ромео и Джульетта гибнут в окружающем их "жестоком мире", как гибнут в нем Гамлет, Отелло, Дездемона.

Уже в прологе Шекспир называет Ромео и Джульетту "обреченными". Вступив в неравную борьбу с окружающим, сознают свою обреченность и сами влюбленные. "Я - шут в руках судьбы!" - восклицает в отчаянии Ромео. Над влюбленными тяготеет сознание неизбежной катастрофы, отраженное в преследующем их предчувствии гибели (сцена их последней разлуки). И все же гибель Ромео и Джульетты не бессмысленна и не бесплодна. Она приводит к примирению враждовавших родов. Над могилой погибших воздвигают золотой памятник. Шекспир как бы указывает зрителям, что память о них сохранится, как бы уводит зрителей в будущее. В этом - жизнеутверждающий мотив "повести, печальнее которой нет на свете".

В конце трагедии мы слышим о народной толпе, бегущей с криком, чтобы взглянуть на погибших. Эта та самая народная толпа, которая в течение всей трагедии ненавидела распрю Капулетти и Монтекки и теперь горячо сочувствует влюбленным. Их светлые образы переходят в легенду. На фоне народной толпы грустная повесть приобретает героическое звучание.

Шекспир показал образы своих героев в живом развитии. Джульетта из девочки - "божьей коровкой" называет ее кормилица - вырастает в героиню, Ромео - из мечтательного юноши, томно вздыхающего о Розалине, в мужественного, бесстрашного человека. В конце трагедии он называет Париса, который, может быть, и старше его годами, "юношей", а себя - "мужем". Полюбившая Джульетта смотрит на жизнь иными глазами. Она постигает истину, которая идет вразрез со всеми традициями ее воспитания. "Что такое Монтекки? - говорит она; - это не рука, не нога, не лицо, не какая-либо другая часть, составляющая человека. Ах, назовись иным именем! Что в имени? То, что мы называем розой, благоухало бы столь же нежно, если бы носило другое имя". Обратившись к современной Шекспиру философии, мы найдем ту же мысль у Фрэнсиса Бэкона, родоначальника английского материализма. Заметим также, что Шекспир здесь отвергает и созданный веками феодализма догмат - веру в реальное значение знатного родового имени. "Ты - ты сам, а не Монтекки", - думает Джульетта о своем возлюбленном. Шекспир наделил Джульетту не только чистотой и героической самоотверженностью, не только горячим сердцем, но и умом, смелым и проницательным.

Замечательны в этой трагедии и персонажи "второго плана". Блестящий, остроумный Меркуцио - подлинный носитель жизнерадостности эпохи Возрождения. Во всем противоположен ему "огненный Тибальд", непосредственный виновник несчастий, образ которого глубоко уходит корнями в темное феодальное прошлое. Кормилицу критики не без основания окрестили "Фальстафом в юбке".

В эпоху Шекспира "Ромео и Джульетта" пользовалась, повидимому, большим успехом у читателей. О популярности ее среди студенчества говорит следующий факт. В течение XVII века к читальном зале библиотеки Оксфордского университета находился прикрепленный цепью к книжной полке экземпляр Первого фолио Шекспира. Эту книгу, как видно по ее страницам, в то время много читали. Наиболее протерты пальцами студентов страницы текста "Ромео и Джульетты", в особенности - сцены ночного свидания в саду Капулетти.

В "Венецианском купце" (The Merchant of Venice) заглавие не вполне соответствует содержанию. Ведь под "венецианским купцом" подразумевается Антонио. А между тем наиболее законченным образом в пьесе является, конечно, Шейлок.

Многосторонность образа Шейлока отметил еще Пушкин, противопоставив его написанному одной краской мольеровскому Скупому. Нет сомнения в том, что в образе Шейлока, набожно читающего библию и одновременно складывающего в мешок червонцы, Шекспир изобразил некоторые характерные черты ростовщика-пуританина. Шейлок повернут к нам своей темной стороной. В корыстолюбии своем он беспощаден. Он возникает перед нами как воплощение хищного практицизма. "Частный интерес практичен, - писал Маркс, - а нет ничего более практичного в мире, чем уничтожить своего врага! "Кто не стремится уничтожить предмет своей ненависти?" - говорит Шейлок" {Маркс и Энгельс, Соч., т. I, стр. 219.}.

Но, с другой стороны, положительными чертами Шейлока являются его беззаветная любовь к дочери, а также смелость его мысли. Вспомним его страстные слова о том, что еврей такой же человек, как и другие люди. "Разве нет у еврея глаз? Разве нет у еврея рук, органов тела и его частей, ощущений, чувств, страстей? Он кормится той же пищей, раним тем же оружием, он болеет теми же болезнями, его вылечивают те же лекарства, его греет то же лето и заставляет мерзнуть та же зима, как и христианина". В этих горячих словах слышится голос самого автора.

Шейлок - трагическая фигура. Как еврея, его презирают и гонят, и гонения рождают в нем жажду мести. Гонения извратили эту могучую натуру. "Когда вы отравляете нас, разве мы не умираем? - говорит Шейлок. - И если вы оскорбляете нас, почему же мы не должны мстить? Если мы подобны вам в остальном, то и в этом будем на вас похожи... Гнусности, которым вы меня учите, я применю к делу - и превзойду своих учителей".

Исключительный интерес представляет история сценических воплощений этого образа. Английская сцена XVIII века знала Шейлока исключительно как мрачного злодея. Подлинную революцию в трактовке этого образа совершил великий английский трагик Эдмунд Кин, выступивший в роли Шейлока в 1814 г. "Он завоевывает симпатию тех мыслящих зрителей, - писал Хэзлит,- которые понимают, что месть еврея нисколько не хуже нанесенных христианами оскорблений".

Оружием мести Шейлока является золото. Но, прибегнув к этому опасному оружию, он сам становится его рабом. Не алчного от природы хищника, но разлагающую, обезображивающую человека силу золота рисует в этой драме Шекспир. "Роскошное золото, жесткая пища Мидаса, я не хочу тебя",- говорит Бассанио. Шекспир здесь впервые подчеркнул силу золота, способного, как говорится в "Ромео и Джульетте", "соблазнить и святых". Полное развитие этой темы мы найдем в "Тимоне Афинском" (1607).

Другим оружием Шейлока является "закон". Но именно потому, что этот "закон" способен служить оружием личной мести, он лишен, - воспользуемся излюбленным словом Шекспира, - "природы" и является выхолощенной мертвой буквой. Для того, чтобы разрушить хитросплетения такого "закона", не требуется доводов ученого юриста; достаточно здравого смысла молодой девушки. Сцена суда - сатира, направленная против формального закона. Обнажая тлетворную сущность золота и ложь "закона", превращенного в оружие личных интересов, Шекспир усматривал в окружавшем его обществе власть той "кажущейся правды, в которую облекается, - как говорит Бассанио, - наше хитрое время, чтобы поймать в западню мудрейших людей". Весь мир, по словам Бассанио, "обманут украшением": в судах "красивый голос" истца скрывает зло; порок прикрывается добродетелью; трусы носят "бороду Геркулеса"; красота "покупается на вес"; все вокруг - лишь "золоченый берег опасного моря". Среди этого хаоса лжи гармоничны только любовь и музыка, апофеозом которых венчается эта драма.

Трагедия "Юлий Цезарь" во многих отношениях подготовила почву для "Гамлета". Как и в "Гамлете" и позднее в "Макбете", действие этой "римской трагедии" происходит на мрачном и зловещем фоне. Мы слышим о "пламенных воинах, сражающихся в облаках", о кровавом дожде, падающем на Капитолий. В образы таинственных предзнаменований облеклось здесь то тягостное чувство, которое испытывал в те годы не один Шекспир. Страна была наводнена нищим, бездомным людом. Продолжалось обеднение широких народных масс. Все мрачнее становилась эпоха, история которой "вписана в летописи человечества пламенеющим языком меча и огня" {Маркс и Энгельс, Соч., т. XVII, стр. 783.}. Правительство королевы тщетно силилось всеми правдами и неправдами пополнить пустеющую казну.

В многочисленных памфлетах, изданных в те годы, впервые и как бы издали слышатся раскаты революционной грозы. Чем дальше в прошлое отходила опасность извне - нашествие "Великой Армады" (1588), тем больше развязывалась направленная против правительства критика среди буржуазии и части дворянства. Приближался 1601 г., когда парламент в вопросе о монополиях впервые резко разошелся с правительством. Возле самого престола зрели заговоры, в одном из которых, возглавляемом графом Эссексом, принимал участие "патрон" Шекспира, граф Саутгемптон.

Тяжкая грозовая атмосфера этих лет нашла отражение и в драматургии. Чапмен пишет мрачную трагедию "Бюсси д"Амбуа". Со своими кровавыми драмами выступает приблизительно в те же годы Джон Марстон. В его пьесе "Недовольный" (The Malcontent, 1601), мы видим человека, - жертву несправедливости, - горько осуждающего царящий вокруг порок и взывающего к отмщению. В этой атмосфере родились и "Гамлет" и "Юлий Цезарь".

Как относился к восстанию Эссекса Шекспир? Во всяком случае, он не принимал в нем никакого участия. Ни о каких преследованиях Шекспира со стороны Тайного совета мы не слышим.

Об отрицательном отношении Шекспира к тем путям, по которым пошел Эссекс со своими друзьями, свидетельствует, по нашему мнению, "Юлий Цезарь". В смысле трактовки исторических событий Шекспир во многом придерживается концепции Плутарха. Хотя "Юлий Цезарь" и не республиканская пьеса, несомненно, что Шекспир показал Цезаря в непривлекательном свете. Это - потерявший зубы одряхлевший лев. На Шекспира, как полагают некоторые исследователи, повлияли также слова Монтэня: "Добро не обязательно сменяет уничтоженное зло. Может последовать зло еще худшее, как это доказали убийцы Цезаря, которые ввергли государство в великое расстройство".

Если непривлекателен у Шекспира Цезарь, то непривлекательны и заговорщики, за исключением Брута. Неподкупную честность его признает даже Антоний: "Это был человек". И все же удар кинжалом оказался роковой ошибкой. Цезарь пал, но тень его преследовала Брута и победила при Филиппах. "О Юлий Цезарь!- восклицает побежденный Брут, - Все еще мощен ты! Твой призрак бродит вокруг и обращает наши мечи против нас самих". Удар кинжалом оказался бесплодным. Его осудила история. Судьба Брута и других заговорщиков решается в сущности народом, не последовавшим за ними.

Образ народной толпы в "Юлии Цезаре", как и в "Кориолане", вызвал у комментаторов разноречивые суждения. Нам кажется, что образ этот имеет различные аспекты и у самого Шекспира. Он давал Шекспиру обильный материал для характерных жанровых сцен. Перед нами, конечно, не плебс древнего Рима, но горожане шекспировского Лондона, перед нами - народная масса, которую наблюдал Шекспир в Лондоне на рубеже двух столетий, в мрачные годы наступавшей реакции, - масса, в которой бродит глухое недовольство, но, вместе с тем, масса неорганизованная, стихийная, лишенная достойных руководителей. Эта толпа становится в "Юлии Цезаре" жертвой коварного красноречия Марка Антония, в "Кориолане" - эгоистических мелочных происков трибунов.

Нетрудно заметить даже у Шекспира то отношение к толпе, которое вообще было свойственно людям эпохи Возрождения. Для этого достаточно вспомнить те эпитеты, которые прилагал Шекспир в своих произведениях к слову толпа - "шумная", "непостоянная", "грубая", "безумная", "варварская", "несогласная", "колеблющаяся" и т. д. При всем этом Шекспир был первым из английских драматургов, показавшим толпу как реальную политическую силу.

И итог, и вершина развития театра. Философская основа – ренессансный гуманизм. Так как все возрождение укладывалось в жизнь человека, то он переживает и оптимизм и кризис. Впервые ставит вопрос «А что есть буржуазная нравственность?». Шекспир эту проблему не решил. Его конец связан с утопией. Личность Шекспира легендарна. Шекспировский вопрос – был ли он, он ли написал. Родился в Стратфорде-он-Эйвоне, женился. Масса биографий Шекспира, но ничего существенного нет, мы знаем о его отце больше. Отец Джон держал перчаточную мануфактуру, но не был дворянином. Мать обедневшая дворянка. Регулярного образования нет, грамматическая школа в Стратфорде. Сведения Шекспира об античности очень отрывочны. Женится на Анне Хэсавей, 8 лет старше, три года прожили, дети, Шекспир исчезает. 1587-1588 примерно. 1592 – сведения о нем, он уже известный драматург. Известна доля доходов Шекспира в театральных труппах. Первый профессиональный драматург. Государственное отношение к театру было очень пренебрежительным. Могли перемещаться, только если они слушались. 2Слуги лорда камергера». Качество пьес до Шекспира было низким, кроме «университетских умов». Писали либо богатые и платили за постановку, либо сами актерские труппы. Низкое качество.

Шекспир сразу имел успех. В 1592 статьи за и против него. Грин «На грош ума, купленного за мильон раскаяния», «Выскочка, ворона, украшенная нашими перьями, сердце тигра в оболочке актера». Историю Гамлета разрабатывали УУ, но очень низкого качества. Умение использовать материал других. Писал пьесы, рассчитывая на определенную публику.

После возникновения первого театра возникло постановление пуритан, которые считали, что театры не имеют права находиться в черте города. Граница Лондона – Темза. В Лондоне 30 театров, деревянные, сначала не было пола и крыш. В основе театра были разные фигуры: круг, квадрат, шестиугольник. Сцена абсолютно открыта для зрителя. Трапеция. Люди сидели на полу. На передней сцене находился шут – отвлекал зрителей. Они умны. Костюмы не соответствовали эпохе. Трагедия – поднимался черный флаг, комедия голубой. Труппа 8-12 человек, редко 14. Не было актрис. 1667 появились женщины на сцене. Первая пьеса – Отелло. Шекспир писал для этой определенной сцены. Еще он учитывал то, что не существовало стабильного текста пьесы, нет авторского права, многие пьесы мы знаем по пиратским записям. Первое издание пьес Шекспира появилось через 14 лет после смерти. 36 пьес, не все установлены точно.

Несколько теорий шекспировского вопроса. Одна из них связывает Шекспира с Кристофером Марло. Тот убит незадолго до появления Шекспира. У него тоже трагедии и исторические хроники. Тип героя – титаническая личность, удивительный способности, возможности и т.д. Не знает, куда все это приложить, нет критериев добра и зла.

«Тамерлан Великий». Простой пастух, всего добился сам. Шекспир найдет критерии добра и деятельности. КМ был доносчиком, потом перестал. Драка в таверне. Легенда о его укрытии. Фрэнсис Бэкон, теория, живет до сих пор. Считается, что ФБ зашифровал в пьесах Шекспира свою биографию. Главный шифр – «Буря». Шекспир необразован в отличие от Бэкона. В 1613 «Глобус» сгорел. Почерк Шекспира – завещание, составленное очень мелочным человеком. История продолжается в 19 веке, Делия Бэкон в Америке, предъявляет права своего предка на все произведения Шекспира. ДБ сошла с ума. 1888 – книга Донелли, который увлекательно рассказывает, что нашел ключ к шекспировским пьесам. Сначала все отнеслись к интересом, а потом подняли на смех, памфлет.

Еще один кандидат Шекспира. Галилов «Игра об Уильяме Шекспире» - лорд Ретленд. В кружке еще его супруга Мэри Ретленд. Шекспир был как бы на жаловании, есть документы. В Гамлете реминисценции, имена и т.д. В сонетах Шекспира тоже. После смерти Ретлендов Шекспир перестает писать, уезжает в Стратфорд. Считается, что существует один прижизненный портрет Шекспира. Галилов считает, что он плод воображения, потому что нереалистич. Перед нами маска с пустыми глазницами, половина камзола дана со спины.

Периодизация творчества Шекспира. В отечественном шекспироведении принято выделять три периода в творчестве Шекспира, в англо-американском - четыре, что, вероятно, точнее: 1) период ученичества (1590-1592 гг.); 2) "оптимистический" период (1592-1601 гг.); 3) период великих трагедий (1601-1608 гг.); 4) период "романтических драм" (1608-1612 гг.). Л.Е.Пинский об особенностях поэтики шекспировских пьес. Известный отечественный шекспировед Л.Е.Пинский выделил несколько элементов поэтики, общих для всех основных жанров шекспировской драматургии - хроники, комедии и трагедии. К ним Пинский отнес магистральный сюжет, доминирующую реальность действия и тип отношений персонажей с господствующей реальностью. Магистральный сюжет - это исходная для всех произведений данного жанра ситуация, варьирующаяся в каждом из них. Есть магистральный сюжет хроник, комедий и трагедий. Доминирующая реальность. В ряде шекспировских пьес источником действия является не конфликт в отношениях персонажей, а некий фактор, стоящий за ними и над ними. Он наделяет действующих лиц функциями, определяющими их сценическое поведение. Эта зависимость справедлива для хроник и комедий, но не распространяется на протагонистов трагедий.

1. Оптимистический, так как совпадает с периодом раннего возрождения, а раннее возрождение связано с гуманизмом. Все ведет к добру, гуманисты верят в торжество гармонии. Преобладают исторические хроники и комедии. На рубеже 1-2 периода создается единственная трагедия «Ромео и Джульетта». Эта трагедия не абсолютно мрачная. Обстановка действия солнечная, яркая атмосфера всеобщей радости. То, что случилось с героями, случилось случайно – убийство Меркуцио, Ромео убивает Тибальда. Когда Р и Д тайно венчаются, гонец случайно опаздывает. Шекспир показывает, как череда случайностей приводит к гибели героев. Главное, что мировое зло не приходит в души героев, они умирают чистыми. Шекспир хочет сказать, что они умерли как последние жертвы средневековья.

Исторические хроники: «Генрих 6», «Ричард 3,2», «Король Джон», «Генрих 4, 5». Хроники очень объемны. Хотя в них происходят самые мрачные события, основа оптимистическая. Торжество над средневековьем. Шекспир сторонник монархии и в хрониках пытается создать образ сильного, умного и нравственного монарха. Историки и Шекспир уделяли внимание личности в истории.

В Генрихе 4 генрих справедливый, честный, но приходит к власти скинув монарха, кровавым путем. Но покоя в государстве нет. Он раздумывает об этом и приходит к выводу, что это из-за того, что он пришел к власти нечестным путем. Генрих надеется, что у его сыновей все будет хорошо. В Ричарде 3 когда Ричард волнуется, ему нужна поддержка народа, но нард молчит. В хрониках появляется положительный образ.

Образ определяющий положительную программу хроник – время. Внесценический образ времени присутствует во всех хрониках. Шекспир впервые заговорил о связи прошлого, настоящего и будущего. Время все расставит на свои места.

Жизнь, история Англии не дают возможности для создания образа идеального монарха. Зрители сочувствуют Ричарду 3 потому что он активный герой. Создавая Ричарда 3 Шекспир подходил к понятию трагического и обдумывания состояния новым героем. Ричард 3 творит зло. Ученые спорят создавал ли Шекспир хроники по единому плану или спонтанно. Когда Шекспира создает первые хроники, плана не было, но позднее он творил сознательно. Все хроники можно рассматривать как многоактовую пьесу. Со смертью одного героя сюжет не исчерпывается, а переходит в следующую пьесу. Генрих 5 – идеальный монарх, невозможно смотреть и читать, поскольку он выдуманный. Генриха 4 смотреть интересно.

2. Комедии. Шекспир опережает время. Комедии Шекспира – особая вещь, они создаются на других началах. Это комедия юмора, радости. Сатирическое, обличительное начало отсутствует. Они не бытовые. Фон, на котором разыгрывается действие, вполне условен. Действие разыгрывается в Италии. Для лондонцев это был особый мир солнца, карнавала. Никто никого не высмеивает, лишь подслушивают. Комедии Шекспира – комедии положения героев. Эффект комического создается гипертрофией характера или чувств. «Много шума из ничего». Перепалка Бенедикта и Беатриче – юмор. Ревность – конфликт. «12-я ночь» Гипертрофия чувств. Графиня скорбит о браке, но смерть переходит все границы. У Шекспира впервые возникла мысль о том, что комическое и трагическое исходит из одной точки, две стороны одной медали. 12-я ночь. Честолюбие дворецкого гипертрофировано. Макбет – трагедия честолюбия, его человеческая царственность не увенчана королевским венцом. Все события могут обернуться комической и трагической стороной. В первый период написаны почти все комедии. «Укрощение строптивой» «Два веронца» «Сон в летнюю ночь» «Венецианский купец» «12-я ночь». Следующие комедии уступают этим. В комедиях поднимаются такие же важные проблемы как и в трагедиях и хрониках. «Венецианский купец». Положительные герои, которые торжествуют, не такие уж положительные и наоборот. Главный конфликт складывается вокруг денег.

3. Связан с развитием жанра трагедии. Шекспир создает в основном только трагедии. Шекспир очень скоро понимает, что буржуазная нравственность не лучше средневековой. Шекспир бьется над проблемой, что есть зло. Трагическое понимается идеалистически. Шекспира ужасает то, что трагедия возникает из того же, из чего и комедия. Шекспир начинает наблюдать, как одно и то же качество приводит к хорошему и плохому. «Гамлет» - трагедия ума. Здесь зло не совсем еще проникло в душу Гамлета. Гамлетизм – разъедающее душу бездействие, связанное с рефлексией. Гамлет – гуманист эпохи возрождения. «Отелло» - написано на сюжет итальянской новеллы. В основе конфликта противостояние двух ренессансных личностей. Гуманист – Отелло, ренессансный идеалист – Яго. Отелло живет для других. Он не ревнив, но очень доверчив. На этой доверчивости играет Яго. Отелло убивая Дездемону убивает мировое зло в прекрасном обличье. Трагедии не заканчиваются беспросветно.

Уильям Шекспир

Творчество великого английского писателя Уильяма Шекспира имеет всемирное значение. Шекспировский гений дорог всему человечеству. Мир идей и образов поэта-гуманиста поистине огромен. Всемирное значение Шекспира - в реализме и народности его творчества.

Уильям Шекспир родился 23 апреля 1564 г. в Стратфорде-он-Эйвон в семье перчаточника. Будущий драматург учился в грамматической школе, где преподавали латинский и греческий языки, а также литературу и историю. Жизнь в провинциальном городе давала возможность тесного общения с народом, от которого Шекспир усвоил английский фольклор и богатство народного языка. Какое-то время Шекспир был младшим учителем. В 1582 г. он женился на Анне Хэтевей; у него было трое детей. В 1587 г. Шекспир уехал в Лондон и вскоре стал играть на сцене, хотя большого успеха как актер не имел. С 1593 г. он работал в театре Бербеджа в качестве актера, режиссера и драматурга, а с 1599 г. стал пайщиком театра «Глобус». Пьесы Шекспира пользовались большой популярностью, хотя его имя мало кто знал в то время, ибо зритель обращал внимание прежде всего на актеров.

В Лондоне Шекспир познакомился с группой молодых аристократов. Одному из них, графу Саутгемптону, он посвятил свои поэмы «Венера и Адонис» (Venus and Adonis, 1593) и «Лукреция» (Lucrece, 1594). Кроме указанных поэм им написаны сборник сонетов и тридцать семь пьес.

В 1612 г. Шекспир оставил театр, перестал писать пьесы и вернулся в Стратфорд-он-Эйвон. Шекспир умер 23 апреля 1616 г. и был похоронен в родном городе.

Недостаточность сведений о жизни Шекспира послужила поводом для возникновения так называемого шекспировского вопроса. Начиная с XVIII в. некоторые исследователи стали высказывать мысль о том, что шекспировские пьесы были написаны не Шекспиром, а другим человеком, который хотел скрыть свое авторство и опубликовал свои произведения под именем Шекспира. Но Теории, отрицающие авторство Шекспира, несостоятельны. Они возникли на основе недоверия к тем преданиям, которые служили источником биографии Шекспира, и на основе нежелания видеть гениальную одаренность в человеке демократического происхождения, не кончавшем университета. То, что известно о жизни Шекспира, вполне подтверждает его авторство.

Творческий путь Шекспира делится на три периода.

Первый период
Первый период приблизительно приходится на 1590-1594 годы.

По литературным приёмам его можно назвать периодом подражательности: Шекспир ещё весь во власти своих предшественников. По настроению этот период сторонники биографического подхода к исследованию творчества Шекспира определяли как период идеалистической веры в лучшие стороны жизни: «С увлечением наказывает молодой Шекспир порок в своих исторических трагедиях и с восторгом воспевает высокие и поэтические чувства - дружбу, самопожертвование и в особенности любовь» (Венгеров).

Хроники: «Генрих VI» и «Ричард III» (тетралогия); «Ричард II», «Генрих IV» (2 части), «Генрих V» (цикл); «Король Джон»

Наиболее характерным для этого периода жанром явилась веселая, светлая комедия: Комедии: «Укрощение строптивой», «Два веронца», «Бесплодные усилия любви», «Сон в летнюю ночь», «Венецианский купец», «Виндзорские проказницы», «Много шума из ничего», «Как вам это понравится», «Двенадцатая ночь».

Трагедии: «Тит Андроник», «Ромео и Джульетта».

В трагедии «Тит Андроник » Шекспир в полной мере отдал дань традиции современных ему драматургов удерживать внимание зрителей нагнетанием страстей, жестокостью и натурализмом.

Жанр хроники возник до Шекспира. Это пьеса на сюжет из национальной английской истории. Англия – безусловный лидер Европы, происходит рост национального самосознания, пробуждается интерес к прошлому.

Шекспир в хрониках выявил закономерности движения истории. Его пьесы нельзя представить вне хода исторического времени. Он является наследником мистериальной драмы. В мистерии средневековья все очень пестро и динамично. У Шекспира тоже – нет трех единств, происходит смешение высокого и низкого (Фальстаф). Всеохватность и универсальность драматургического мира Шекспира происходит из мистериального театра средневековья.

Шекспир в хрониках выявляет исторические противоречия. Земная история не заканчивается и неизвестно, когда закончится. Время реализует цели через противодействия, борьбу. Хроники не о короле (именем которого названа хроника), а о времени его правления. Шекспир первого периода не трагичен, все противоречия Шекспира – часть гармоничного и осмысленного мира.

Жанр комедии у Шекспира .

В комедиях первого периода есть свой магистральный сюжет: любовь – часть природного целого. Природа является владыкой, она одухотворена и прекрасна. В ней нет ничего безобразного, она гармонична. Человек ее часть, значит, он тоже прекрасен и гармоничен. Комедия не привязана ни к какому историческому времени.

В своих комедиях Шекспир использует не сатиру (осмеяние социальных пороков), а юмор (смех над комическими противоречиями, возникающими из-за неоправданных претензий на значительность в частной, а не в гражданской жизни). В его комедиях зла нет, есть лишь отсутствие гармонии, которая восстанавливается всегда.

^ Второй период:

Трагедии: «Юлий Цезарь», «Гамлет», «Отелло», «Король Лир», «Макбет», «Антоний и Клеопатра», «Кориолан», «Тимон Афинский».

Трагикомедии: «Мера за меру», «Троил и Крессида», «Конец – делу венец».

Трагедии имеют свой магистральный сюжет: герой испытывает потрясение, он делает для себя открытие, которое меняет его представление о мире. В трагедиях возникает зло как активная самостоятельная сила. Это ставит героя перед выбором. Схватка героя – борьба со злом.

Около 1600 года Шекспир создаёт «Гамлета». Шекспир сохранил сюжет известной трагедии мести, но всё внимание перенёс на духовный разлад, внутреннюю драму главного героя. В традиционную драму мести был введён герой нового типа. Шекспир опередил своё время: Гамлет не привычный трагический герой, осуществляющий мщение ради Божественной справедливости. Приходя к выводу, что одним ударом невозможно восстановить гармонию, он переживает трагедию отчуждения от мира и обрекает себя на одиночество. По определению Л. Е. Пинского, Гамлет - первый «рефлектирующий» герой мировой литературы.

В распадающемся космосе трагедий вместе с людьми страждут стихии. Трагической судьбе Лира вторят катастрофы, охватившие природу и весь миропорядок. Мирозданье в «Макбете» извергает из своих глубин жуткие фигуры ведьм, воплощение низменных начал природы, силы враждебной всему сущему, исполненной коварства и двусмысленности: «Добро есть зло, зло есть добро».

^ Третий период:

Фантастические драмы: «Перикл», «Цимбелин», «Буря», «Зимняя сказка»

Хроника: «Генрих VIII».

В пьесах последнего периода тяжёлые испытания сопровождаются радостью избавления от бедствий. Клевета уличается, невинность оправдывает себя, верность получает награду, безумие ревности не имеет трагических последствий, любящие соединяются в счастливом браке.

В поздних драмах Шекспира, в самой великой из них – в «Буре», метафора «мира-театра» испытывает новое – последнее превращение. Ренессансная идея «мира-театра» смыкается с барочным образом «жизни-сна». Мудрец и маг Просперо на своем волшебном острове устраивает представление, все роли в котором разыграны бесплотными летучими духами, а сам спектакль сродни фантастическому сновидению.

Но, повествуя об иллюзорности бытия, обреченного смерти, Шекспир не говорит о его бессмысленности. Миром в этой пьесе правит царственный мудрец, демиург этой вселенной. Поэтическое пространство пьесы образовано противостоянием и борьбой двух контрастных мотивов – «бури» и «музыки». Буре природных стихий и эгоистических страстей противостоит музыка вселенской гармонии и человеческого духа. «Буря» в пьесе укрощена «музыкой», делается ей подвластна.

СОНЕТЫ ШЕКСПИРА

Вершиной английской поэзии эпохи Возрождения и важнейшей вехой в истории мировой поэзии явились сонеты Шекспира (1592-1598, опубликованы в 1699 г.).

Исследователи сонетов распадаются на два главных направления: одни всё в них считают автобиографическим, другие, напротив того, видят в сонетах чисто литературное упражнение в модном стиле, не отрицая, впрочем, автобиографического значения некоторых подробностей. В основе автобиографической теории лежит совершенно правильное наблюдение, что сонеты - не простое собрание отдельных стихотворений. Каждый сонет заключает в себе, конечно, нечто законченное, как цельное выражение одной какой-нибудь мысли. Но если читать сонет за сонетом, то несомненно видно, что они составляют ряд групп и что в пределах этих групп один сонет как бы является продолжением другого.

Сонет - стихотворение из 14 строк. В сонетах Шекспира принята следующая рифмовка: abab cdcd efef gg, то есть три катрена на перекрестные рифмы, и одно двустишие (тип, введённый поэтом графом Сурреем, казнённым при Генрихе VIII). Художественное совершенство в выражении глубоких философских идей неотделимо от сжатой, лаконичной формы сонета. В трех катренах дано драматическое развитие темы, часто с помощью контрастов и антитез и в форме метафорического образа; заключительный дистих представляет собой афоризм, формулирующий философскую мысль темы.

Всего Шекспиром было написано 154 сонета, и бо́льшая их часть была создана в 1592-1599 годах. Впервые они были напечатаны без ведома автора в 1609 году. Два из них были напечатаны ещё в 1599 году в сборнике «Страстный пилигрим». Это сонеты 138 и 144 .

Весь цикл сонетов распадается на отдельные тематические группы :

• Сонеты, посвящённые другу: 1 -126
• Воспевание друга: 1 -26
• Испытания дружбы: 27 -99
• Горечь разлуки: 27 -32
• Первое разочарование в друге: 33 -42
• Тоска и опасения: 43 -55
• Растущее отчуждение и меланхолия: 56 -75
• Соперничество и ревность к другим поэтам: 76 -96
• «Зима» разлуки: 97 -99
• Торжество возобновлённой дружбы: 100 -126
• Сонеты, посвящённые смуглой возлюбленной: 127 -152
• Заключение - радость и красота любви: 153 -154

Так, первые 26 сонетов убеждают какого-то молодого, знатного и очень красивого юношу жениться, чтобы его красота не пропала и продолжала жить в его детях. Ряд сонетов прославляет этого юношу за то, что он оказывает поэту просвещённое покровительство, в другой группе идут горькие сетования на то, что другие поэты завладели покровительством высокого патрона. В отсутствие поэта покровитель завладел его возлюбленной, но он это ему прощает. Обращение к знатному юноше заканчивается в 126-м сонете, после чего начинает фигурировать смуглая дама, с чёрными как смоль волосами и чёрными глазами. Эта бездушная кокетка изменила поэту и завлекла его друга. Но кто же такой вельможный юноша и кто бездушная кокетка? Тут-то и начала работать фантазия исследователей и, перемешивая достоверное с полнейшим произволом.

Сонет 126 нарушает канон - в нём всего лишь 12 строк и иной рисунок рифмы. Иногда его считают разделом между двумя условными частями цикла - сонетов, посвящённых дружбе (1-126) и обращённых к «смуглой леди» (127-154) . Сонет 145 написан четырёхстопным ямбом вместо пятистопного и отличается по стилю от остальных.

К концу XVI в. сонет стал ведущим жанром в английской поэзии. Шекспировские сонеты по своей философской глубине, лирической силе, драматизму чувства и музыкальности занимают выдающееся место в развитии искусства сонета того времени. Сонеты Шекспира - это лирическая исповедь; герой повествует о жизни своего сердца, о своих противоречивых чувствах; это - страстный монолог, гневно обличающий лицемерие и жестокость, царившие в обществе, и противопоставляющий им непреходящие духовные ценности - дружбу, любовь, искусство. В сонетах раскрывается сложный и многогранный душевный мир лирического героя, живо откликающегося на проблемы своего времени. Поэт возвеличивает духовную красоту человека и вместе с тем изображает трагизм жизни в условиях того времени.

Мастерством правдивого лирического портрета отличается изображение смуглой леди в 130-м сонете. Шекспир отказывается от манерных, эвфуистических сравнений, стремясь нарисовать реальный облик женщины:

Ее глаза на звезды не похожи,

Нельзя уста кораллами назвать,

Не белоснежна плеч открытых кожа,

И черной проволокой вьется прядь.

С дамасской розой, алой или белой,

Нельзя сравнить оттенок этих щек.

А тело пахнет так, как пахнет тело,

Не как фиалки нежный лепесток.

(Пер. С. Маршака)

Среди сонетов, в которых высказываются важнейшие общественные идеи, выделяется 66-й сонет. Это - гневное обличение общества, основанного на низости, подлости и коварстве. В лапидарных фразах названы все язвы несправедливого общества. Лирический герой так сильно переживает открывшуюся перед ним страшную картину торжествующего зла, что начинает призывать смерть. Сонет, однако, заканчивается проблеском светлого настроения. Герой вспоминает о любимой, ради которой он должен жить:

Все мерзостно, что вижу я вокруг,

Но жаль тебя покинуть, милый друг!

Средствами языка и стиля великолепно передана вся сила переживаний взволнованного героя. Величию человека, который благодаря своим духовным поискам и неустанному творческому горению способен обрести бессмертие, посвящен 146-й сонет.

Над смертью властвуй в жизни быстротечной,

И смерть умрет, а ты пребудешь вечно.

Многообразные связи душевного мира лирического героя с различными сторонами общественной жизни того времени подчеркнуты метафорическими образами, основанными на политических, экономических, юридических, военных понятиях. Любовь раскрывается как реальное чувство, поэтому отношения любящих сравниваются с социально-политическими отношениями того времени. В 26-м сонете появляются понятия вассальной зависимости (vassalage) и посольских обязанностей (ambassage); в 46-м сонете - юридические термины: «ответчик отвергает иск» (the defendant doth that plea deny); в 107-м сонете- образ, связанный с экономикой: «любовь, как аренда» (the lease of my true love); во 2-м сонете - военные термины: «Когда сорок зим поведут осаду твоего чела и пророют глубокие траншеи через поле твоей красоты...» (When forty winters shall besiege thy brow, And dig deep trenches in the beauty"s field...).

Сонеты Шекспира музыкальны. Весь образный строй его стихов близок музыке.

Поэтический образ у Шекспира близок также образу живописному. В словесном искусстве сонета поэт опирается на открытый художниками Ренессанса закон перспективы. 24-й сонет начинается словами: Мой глаз гравером стал и образ твой Запечатлел в моей груди правдиво. С тех пор служу я рамою живой, А лучшее в искусстве - перспектива.

Ромео и Джульетта.

трагедии У. Шекспира «Ромео и Джульетта» (1595), ставшие навсегда символом прекрасной, но трагической любви двух юных существ, разделенных непоправимо вековой враждой семейных кланов, к которым они принадлежат: Монтекки (Ромео) и Капулетти (Джульетта). Эти имена упоминаются еще в «Божественной комедии» Данте. Впоследствии сюжет о двух влюбленных многократно разрабатывался в итальянской литературе эпохи Возрождения; имена Ромео и Джульетты впервые возникают в «Истории двух благородных любовников» Луиджи да Порто (ок. 1524), где действие происходит именно в Вероне. От да Порто сюжет перешел к другим писателям, в частности к Маттео Банделло (1554), чья новелла послужила основой для поэмы Артура Брука «Ромео и Джульетта» (1562), которая, в свою очередь, и стала главным, если не единственным, источником шекспировской трагедии. Однако, как и всегда, в старые мехи Шекспир влил новое вино. Брук, изображая своих влюбленных героев не без сочувствия, склонен все же к тягучему морализаторству и проповеди покорности, умеренности и смирения перед враждебными обстоятельствами. Для него любовь Ромео и Джульетты если и не грех, то во всяком случае некая чрезмерность и заблуждение, за каковые их постигает заслуженная кара. Совсем иначе подошел к этой истории Шекспир. Его ренес-сансный идеал великой любви, оказывающейся выше семейных предрассудков, выше вековой ненависти, казалось бы непреодолимо разделяющей двух юных отпрысков враждующих кланов, - и сегодня воспринимается абсолютно современно, без скидок на те четыре столетия, что отделяют нас от момента создания пьесы. Действие шекспировской трагедии уложено в пять дней, за которые происходят все события пьесы: от начальной - и роковой! - встречи Ромео и Джульетты на балу в доме Капулетти до их печальной гибели в фамильном склепе Капулетти. Шекспировские герои очень юны, однако глубина поразившего их чувства делает их не по годам взрослыми. Впрочем, в этом смысле они достаточно разные. Ромео в начале пьесы наивен, он томно мается от влюбленности в некую Розалинду. (В отличие от Брука, делающего ее активным действующим лицом и выстраивающим вокруг нее и Ромео длительное действие, Шекспир не выводит ее на сцену вовсе.) Вокруг Ромео целая компания таких же, как и он, юношей (Меркуцио, Бенволио), и он проводит св ое время так, как положено в его годы: праздно шатаясь, томно вздыхая и ничего не делая. Джульетта же с самого начала, с первого своего явления поражает не только чистотой и очарованием расцветающей юности, но и недетской глубиной, трагическим ощущением бытия. Она взрослее Ромео. Он же, полюбив Джульетту, постепенно осознает, сколь все происходящее между ними серьезно и непросто и сколько препятствий на их пути, и как бы дорастает до нее, превращаясь из заурядного юного ловеласа в страстно любящего и готового на все ради этой любви «не мальчика, но мужа». Любовь Ромео и Джульетты не просто нарушение семейных запретов - это открытый вызов, брошенный ими вековой традиции ненависти - той ненависти, с которой на протяжении многих поколений рождались и умирали многочисленные Монтекки и Капулетти, на которой зиждились чуть ли не государственные устои Вероны. Потому так страшит всех безоглядность и глубина охватившего Ромео и Джульетту чувства, потому так стараются их разлучить. Ибо их любовь, их союз подрывает основы, нарушает то, чего нарушать нельзя. Несмотря на свою юность и беззаботность, несмотря на всю мальчишескую лихость Ромео и девчоночью непосредственность Джульетты, они практически с самого начала знают предначертанность финала. «Душа моя полна предчувствий мрачных!» - говорит Джульетта, глядя вслед уходящему в изгнание Ромео. Мощь и запредельность их страсти, окончательность принятого ими решения и безоглядная решимость на все, в том числе и на смерть, потрясают даже того, кто, казалось бы, их понимает и не только им сочувствует, но и всячески способствует, - отца Лоренцо: «Таких страстей конец бывает страшен, // И смерть их ждет в разгаре торжества». Герцог Веронский, видит страшную сцену. В фамильном склепе Капулетти лежат мертвые тела Ромео, Джульетты и Париса. Вчера еще молодые люди были живы и полны жизни, а сегодня их унесла смерть. Трагическая гибель детей примирила, наконец, семейства Монтекки и Капулетти. Но какой ценой достигнут мир! Правитель Вероны делает горестное заключение: «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео Джульетте». Кажется, и двух дней не прошло с тех пор, как герцог возмущался и грозил Ромео «жестокой расплатой», когда были убиты Тибальт и Меркуцио. Мертвых не покараешь, надо было наказать хотя бы одного оставшегося в живых. Теперь герцог, искренне сожалея о случившемся, по-прежнему стоит на своем: «Одних - прощенье, кара ждет других». Кого он обирается миловать, кого наказать? Неизвестно. Монарх высказался, выразил свою волю в назидание живущим. Правительственными мерами он не смог предотвратить трагедию, а теперь уж, когда она свершилась, его строгость ничего не изменит. Герцог надеялся на силу. С помощью оружия он хотел пресечь беззаконие. Он полагал, что страх перед неминуемой карой остановит Монтекки, поднявшего руку на Капулетти, и Капулетти, готового броситься на Монтекки. Что же, закон был слаб или герцог не смог им воспользоваться? Шекспир верил в возможности монархии и не рассчитывал ее развенчивать. Еще была жива память о войне Алой и Белой роз, принесшей стране столько опустошений. Поэтому драматург старался показать хранителя закона авторитетным человеком, не бросающим слова на ветер. Если иметь в виду авторский замысел, то наше внимание должно привлечь соотнесение борьбы патрицианских семей с интересами государства. Необузданность, своеволие, мстительность, ставшие принципами жизни Монтекки и Капулетти, осуждены жизнью и властью. Собственно, в этом заключается политико-философский смысл тех сцен, в которых действует герцог. Сюжетное ответвление, на первый взгляд не столь уж существенное, позволяет осмыслить глубже сражение за свободную жизнь и права человека, которые ведут Ромео и Джульетта. Трагедия обретает масштабность, глубину. Пьеса противится распространенному мнению, будто она представляет собой трагедию любви. Напротив, если иметь в виду любовь, то она торжествует в «Ромео и Джульетте». «Это пафос любви, - писал В. Г. Белинский, - потому что в лирических монологах Ромео и Джульетты видно не одно только любование друг другом, но и торжественное, гордое, исполненное упоения признание любви, божественного чувства» . Любовь - главная сфера жизнедеятельности героев трагедии, это критерий их красоты, человечности. Это знамя, поднятое против жестокой косности старого мира.

Проблематика «Ромео и Джульетты» Основу проблематики «Ромео и Джульетты» составляет вопрос о судьбе молодых людей, вдохновленных утверждением новых высоких возрожденческих идеалов и смело вступивших в борьбу за защиту свободного человеческого чувства. Однако решение конфликта в трагедии определяется столкновением Ромео и Джульетты с силами, охарактеризованными достаточно четко в социальном плане. Эти силы, препятствующие счастью молодых влюбленных, связаны со старыми моральными нормами, которые находят свое воплощение не только в теме родовой вражды, но и в теме насилия над человеческой личностью, которое и приводит в конце концов героев к гибели.

Любящий Ромео терпелив. Он не станет сгоряча ввязываться в дуэль: она может кончиться смертью одного или даже обоих участников боя. Любовь делает Ромео рассудительным, по-своему мудрым. Обретение гибкости не происходит за счет потери твердости и стойкости. Когда становится ясно, что мстительного Тибальта не остановить словами, когда разъяренный Тибальт набрасывается, подобно зверю, на добродушного Меркуцио и убивает его, Ромео берет оружие. Не из мстительных побуждений! Он уже не прежний Монтекки. Ромео карает Тибальта за убийство. Что ему еще оставалось делать? Любовь требовательна: человек должен быть борцом. В трагедии Шекспира мы не обнаруживаем безоблачной идиллии: чувства Ромео и Джульетты подвергаются суровому испытанию. Ни Ромео, ни Джульетта ни на минуту не задумываются, чему отдать предпочтение: любви или ненависти, по традиции определяющей отношения Монтекки и Капулетти. Они слились в едином порыве. Но индивидуальность не растворилась в общем чувстве. Не уступая своему любимому в решительности, Джульетта более непосредственна. Она совсем еще дитя. Мать и кормилица точно устанавливают: осталось две недели того дня, когда Джульетте исполнится четырнадцать лет. В пьесе неподражаемо воссоздан этот возраст девочки: мир поражает ее своими контрастами, она полна смутных ожиданий. Джульетта не научилась скрывать своих чувств. Чувств этих три: она любит, она восхищается, она горюет. Ей не знакома ирония. Она удивляется тому, что можно ненавидеть Монтекки только потому, что он Монтекки. Она протестует. Когда кормилица, знающая о любви Джульетты, полушутя советует ей выйти замуж за Париса, девочка сердится на старушку. Джульетте хочется, чтобы все были постоянны, как она. Чтобы все достойным образом оценили несравненного Ромео. Девочка слышала или читала о непостоянстве мужчин, и она вначале отваживается сказать об этом любимому, но тут же отвергает всякую подозрительность: любовь заставляет верить в человека. И эта детскость чувств и поведения тоже преображается в зрелость - не один Ромео взрослеет. Полюбив Ромео, она начинает разбираться в человеческих отношениях лучше, чем ее родители. По мнению супругов Капулетти, граф Парис - отличный жених для их дочери: красив, знатен, обходителен. Они вначале полагают, что Джульетта с ними согласится. Для них ведь важно одно: жених должен подойти, он должен соответствовать неписаному кодексу порядочности. Дочь Капулетти возвышается над сословными предрассудками. Она предпочитает умереть, но не выйти замуж за нелюбимого. Она, не колеблясь, свяжет себя супружескими узами с тем, кого полюбит. Таковы ее намерения, таковы ее действия. Увереннее становятся поступки Джульетты. Девочка первой заводит разговор о бракосочетании и требует, чтобы Ромео, не откладывая дела в долгий ящик, на следующий же день стал ее супругом. Красота Джульетты, сила ее характера, гордое осознание правоты - все эти черты полнее всего выражены в отношении к Ромео. Чтобы передать напряжение высоких чувств, найдены высокие слова: Да, мой Монтекки, да, я безрассудна, И ветреной меня ты вправе счесть.

Похожая информация.

Творчество великого английского драматурга У. Шекспира принято делить на три или четыре периода (некоторые исследователи рассматривают период 1590–1600 гг. как один, другие делят его на два: 1590–1594, 1595–1600).

· В течение п е р в о г о периода (1590–1600) происходит формирование Шекспира как драматурга, складывается комплекс идей, которые будут затрагиваться им на протяжении всей творческой деятельности, закладываются основы его стиля. В произведениях этого периода еще ощущается влияние его талантливых современников, в первую очередь, Т. Кида и К. Марло. Большинство из них написаны в жанре исторической хроники и комедии. Ранняя трагедия «Тит Андроник» в большой степени следует эстетике так называемой «кровавой трагедии», в то время как «Ромео и Джульетта» уже свидетельствует о зрелости таланта драматурга. Вместе с тем по своему мироощущению эта трагедия значительно отличается от более поздних произведений этого жанра, утверждая величие любви как силы, способной преобразовать мир. Несмотря на гибель героев, она проникнута трагическим оптимизмом.

Герои большинства произведений этого периода молоды и очаровательны, а сами пьесы полны оптимизма и веры в человека; в них воспеваются гуманистические ценности.

Исторические хроники можно назвать английской сагой, раскрывающей бурные события истории страны в течение нескольких веков – от эпохи короля Иоанна до времени, непосредственно предшествующего эпохе Шекспира. Хотя он не всегда придерживается исторических фактов (например, в «Ричарде III»), драматургу удается создать точную атмосферу времени, показать расклад сил и их противоборство, определивших историю страны, и создать широкий социальный фон. По мере созревания таланта Шекспира усиливается психологическая глубина персонажей, их сложность и противоречивость, что с огромной силой проявилось в образе Ричарда Глостера, ставшего Ричардом III. Вместе с тем идет поиск идеального монарха, и он появляется в образе Генриха V в одноименной пьесе, который делает все, чтобы Англия стала наконец единым государством, преодолевшим феодальную раздробленность и междоусобицы, губительные для страны («Ричард II», «Король Джон»).

Мир шекспировских комедий 1590-х гг. гармоничен и жизнерадостен. Мы присутствуем на празднике жизни, которая представляется как яркий маскарад. С героями происходит масса забавных приключений, иногда они даже попадают в сложные ситуация, но в результате все обязательно хорошо кончается. Это искрящийся юмором мир добрых и великодушных людей, умеющих радоваться жизни, несмотря на ее противоречия. Добро непременно должно победить.

1590–1594 гг. – ранние хроники: «Генрих VI», ч. 2 (1590), «Генрих VI», ч. 3 (1591), «Генрих VI», ч. 1 (1592), «Ричард III» (1593); ранние комедии: «Комедия ошибок» (1592), «Укрощение строптивой» (1593); ранняя трагедия «Тит Андроник» (1594).

1595–1600 гг. – хроники: «Ричард II» (1595), «Король Джон» (1596), «Генрих IV», ч. 1 (1597), «Генрих IV», ч. 2 (1598), «Генрих V» (1598); комедии: «Два веронца» (1594), «Бесплодные усилия любви» (1594), «Сон в летнюю ночь» (1596), «Венецианский купец» (1596), «Много шума из ничего» (1598), «Виндзорские проказницы» (1598), «Как вам это понравится» (1599), «Двенадцатая ночь» (1600); трагедии: «Ромео и Джульетта» (1595), «Юлий Цезарь» (1599).

· В т о р о й период (1600–1609) в творчестве Шекспира окрашен в трагические тона. Перелом в мироощущении Шекспира намечается уже в комедии «Как вам это понравится» и трагедии «Юлий Цезарь», относящихся к 1599 г. В английском обществе назревают симптомы кризиса, выразившиеся в восстании графа Эссекса, кровавом его подавлении, крестьянских бунтах и обострении классовых противоречий, которые всего лишь через несколько десятилетий приведут к английской буржуазной революции. Среди бунтовщиков оказался и граф Саутгемптон, которому, как считают многие исследователи, посвящены сонеты Шекспира, а также поэмы «Венера и Адонис» (1593) и «Лукреция» (1594). Все это не могло пройти мимо Шекспира. Одна за другой выходят четыре великие трагедии: «Гамлет» (1601), «Отелло» (1604), «Король Лир» (1605), «Макбет» (1606), свидетельствующие о переломе в мироощущении великого драматурга. Надежды на создание гармоничного мира, которые лелеяли гуманисты, развеялись, а сам этот мир оказался утопией. Как горько констатирует Гамлет, которого критика называет «рефлектирующим героем», «распалась связь времен» (в другом переводе – «век вывихнут»), и того, кто попробует соединить распавшиеся звенья, ждет трагическая участь. Смерть героев неизбежна, поскольку это цена, которую требуется заплатить за возможность изменений в прогнившем обществе. Это та искупительная жертва, которую необходимо принести ради будущего. Великий переводчик «Гамлета» на русский язык Б.Л. Пастернак писал, что «Гамлет» – это «драма высокого жребия, заповеданного подвига, вверенного предназначения». Вряд ли случайно, что первым стихотворением, открывающим стихи Юрия Живаго в знаменитом романе Б.Л. Пастернака, был «Гамлет».

Гул затих. Я вышел на подмостки.

Прислонясь к дверному косяку,

Что случится на моем веку.

На меня наставлен сумрак ночи

Тысячью биноклей на оси.

Если только можно, Aвва Oтче,

Чашу эту мимо пронеси.

Я люблю твой замысел упрямый

И играть согласен эту роль.

Но сейчас идет другая драма,

И на этот раз меня уволь.

Но продуман распорядок действий,

И неотвратим конец пути.

Я один, все тонет в фарисействе.

Жизнь прожить – не поле перейти.

Полны трагизма и «римские» пьесы «Кориолан» и «Антоний и Клеопатра». Даже комедии, написанные в этот период, имеют трагический оттенок и уже не несут того жизнерадостного заряда, которым отмечены комедии 1590-х гг. Недаром их называют «мрачными» или «наркотическими» комедиями. К этому же периоду примыкают сонеты, вышедшие в пиратском издании в 1609 г. Они представляют собой вершинное достижение английской поэзии как по глубине философского осмысления действительности, так и по художественной силе. Некоторые из них перекликаются как тематически, так и стилистически с «великими» трагедиями и тоже окрашены трагическим мироощущением (сравните монолог Гамлета «Быть или не быть» и сонет 66, 127-й сонет заставляет вспомнить об «Отелло»). Все 154 сонета образуют два не равнозначных по объему сонетных цикла, обращенных к другу и «смуглой леди», объединенных лирическим героем, который поражает богатством своего внутреннего мира и глубиной переживаний.

1601–1608 гг. – трагедии: «Гамлет» (1601), «Отелло» (1604), «Король Лир» (1605), «Макбет»; античные трагедии: «Антоний и Клеопатра» (1606), «Кориолан» (1607), «Тимон Афинский» (1608); комедии: «Троил и Крессида» (1602), «Конец – делу венец» (1603), «Мера за меру» (1604).

· Т р е т и й период (1609–1612) – самый краткий в творчестве Шекспира: он занимает только четыре года. В 1613 г. драматург возвращается в Стрэтфорд-на-Эйвоне и прекращает творческую деятельность. В это время из-под его пера выходят только четыре пьесы. В соавторстве (вероятно, с Дж. Флетчером) написана историческая хроника «Генрих VIII», не принадлежащая к числу значительных произведений Шекспира. Поздние пьесы написаны в жанре романтической трагикомедии, в которых появляются сказочные и фантастические элементы, что особенно характерно для «Бури», в которой проявляются явные черты барокко. Автор принимает трагизм жизни, в которой темное и светлое находятся в постоянном борении, но добро в конечном счете побеждает зло.

По мнению исследователя Шекспира проф. А. Аникста, «Шекспир принес в драму важные новые художественные принципы, которых до него вообще не было в искусстве. Характеры героев в древней драме обладали лишь одной какой-нибудь важной чертой. Шекспир создал героев и героинь, наделенных чертами духовно богатой живой личности. Вместе с тем он показал характеры своих героев в развитии. Эти художественные нововведения обогатили не только искусство, но и понимание природы человека» .

2.1. Ответьте на вопросы.

На какие этапы делится творчество Шекспира? Какой этап был наиболее плодотворным с количественной точки зрения? Какой этап был наиболее философски насыщенным? С чем связаны изменения в мироощущении драматурга на рубеже веков? Как завершается творческая деятельность Шекспира? Чем можно объяснить необыкновенную популярность Шекспира в елизаветинскую эпоху?

В чем заключается вклад Шекспира в развитие мирового театра? Как бы Вы объяснили формулу Шекспира «Весь мир – театр, и люди в нем актеры»? Какие законы действуют в театре? Отличаются ли они от законов, действующих в мире? Каким образом произведения Шекспира отличаются от текстов, от которых он отталкивается при их создании? Чем объясняется синтетичность творчества великого драматурга?

Какая тема является магистральной в исторических хрониках Шекспира? В чем заключается основной конфликт хроник? Каким образом история драматизируется под пером Шекспира? Является ли историческая точность принципиальной для драматурга? Кто олицетворяет гуманистический идеал правителя в хрониках Шекспира? Чем можно объяснить обращение Шекспира к темам из древнегреческой и римской истории?

В чем своеобразие комедий Шекспира? Есть ли разница в мироощущении в комедиях первого и второго периодов творчества Шекспира?

Что является источником трагического страдания в трагедиях Шекспира? Кто является идеальным человеком для Шекспира («тот, чья кровь и разум так отрадно слиты» – Гамлет)? Возможен ли такой человек в принципе? С чем связано изменение личности трагического героя? Как меняется характер действия в трагедиях Шекспира второго периода по сравнению с предшествующим этапом (например, с трагедией «Ромео и Джульетта»)? Какую роль в развитии действия и характеров героев трагедий играют нравственные категории?

Чем отличаются произведения Шекспира последнего периода? Какой выход находит Шекспир из трагического круга предыдущего периода? Почему этот период называется романтическим в творчестве драматурга? С чем связано появление столь мощного фантастического пласта в пьесах этого периода? Какова основная тема «Бури»?

Как Вы объясните возникновение так называемого «шекспировского вопроса»? Какие свидетельства современников мы имеем о творчестве Шекспира?